Созвездие близнеца.

Тот случай с Джоном не давал Лололошке покоя... Уж очень тяжело было осознавать, что его брат страдает, пока он не может найти решение его проблемы. Вечером, после той стычки, он много думал и почти не спал, глядя в потолок, а выйдя из библиотеки и вовсе потерял надежду: в секции послушников не было и близко нужной информации для изгнания демонов или же для защитных ритуалов. Из книг - только те, что про коренья, инструкции по освящению воды и лéкарство. И ничего из этого не имело смысла в его случае. Лололошка почти опустил руки... Всë казалось безнадёжным и глупым. Послушнику, вроде него, никак нельзя было добраться до секции старших. Разве что, только став монахом, но это был мизерный шанс: епископы не смотрели в его сторону, а в базовых азах, вроде тех обязательных для перехода на новую ступень, он так и не преуспел. Да и монашество - это же ещё и такое бремя... Смог бы он встать вровень со старшими собратьями? На вряд ли... Ни навыков вокала, ни успехов в иконописи. Ну какой из него монах? - Лололошка, с тобой всë в порядке? - поинтересовался Альфред, когда они покидали залу. Лололошка тряхнул головой и кивнул, опомнившись. Альфред вздохнул. - Выглядишь удручëнно... Может исповедуешься, брат? - в ответ на это, Лололошка покачал головой. Тогда, Альфред решил не навязываться, развернувшись к своей двери. - Хорошо... Увидимся в обед. - Постой! - окликнул товарища Лололошка, прежде чем тот потянул ручку двери. Альфред замер и поднял глаза на него. Лололошка замялся, колеблясь над тем, стоит ли спрашивать это вслух. Решившись, он поинтересовался: - Ты не знаешь, как можно перейти на следующую ступень? Как заинтересовать епископа, чтобы он задумался о моëм переводе? - он замолк, беспокоясь о том, что Альфред его засмеëт. Однако, пораздумав над этим вопросом, приятель-послушник лишь усмехнулся. - Что? Хочешь к старшему брату? Или просто пеняешь на переход? - с дружеской насмешкой приметил он, однако пожал плечами. - А к чему ты спрашиваешь, брат Лололошка? - Частично, это из-за Джона... - неловко сознался он. Альфред сжал губы в тонкую линию, с неодобрением хмурясь. Однако осуждать Лололошку он не стал. - Ты же понимаешь, что может случится с тобой, если вы вдвоëм будете жить в одном крыле? - с лëгким упрëком напомнил он. Лололошка же кивнул с видом виноватого щенка. Альфред расслабил плечи. - Светлый, наивный Лололошка... Ты всë такой же. Этот ирод топчет твоих бабочек, но ты продолжаешь калечить свои коконы. Для чего же, собрат? Отчего и стоит ли оно того? Лололошка угрюмо скрестил руки на груди, отводя взгляд в сторону. - Этот ирод мой кровный брат, Альфред, - отрезал он, сославшись на родство с монахом. Может он и понимал беспокойство своего друга, но он терпеть не мог моменты, когда оскорбляли его близнеца. Пусть Джон действительно был дьяволом во плоти: нечестивым-то что? - Я знаю, что могу прозвучать, словно безумец, ибо Джон не есть ангел, но пойми... Я не могу оставаться в стороне от него. Также не могу сказать тебе, почему меня к нему тянет, но знаю, что мне это нужно, Альфред. "Ох, знал бы ты, о чëм я молчу..." - с тяжестью на душе подумал Лололошка, однако не произнëс перед Альфредом, сдержав в себе искреннее желание высказаться. Альфред крепче взялся за ручку покоев. Он потупил взгляд в дверь, думая о чëм-то, после чего сказал: - Знаешь что, дорогой собрат? Я поддержу тебя в любом твоëм решении. Однако обещай быть осторожным рядом с ним, - он открыл дверь и потянул еë на себя, напоследок окинув взором Лололошку. - Удачи с переводом, если у тебя всë получиться, собрат. Буду верить и молиться за тебя. Да благословят тебя Всевышние. - Спасибо тебе большое. Альфред ушëл в свою комнату, а Лололошка остался стоять напротив входа в свою, размышляя о переходе. Библиотека не помогла, его ближний собрат тоже, а спрашивать у каждого нерадивого, не являющегося монахом - дело гиблое... Поди насмехаться начнут, иль того хуже монахи прознают. И Джон ,или то, что таилось в нëм, не позволит ему подняться на одну ступень к себе. Он бы точно сделал всë, чтобы сбить с пути и ополчить против родного брата весь монастырь. Впервые в жизни Лололошка поймал себя на мысли, что быть смертным - это не уязвимость. Быть смертным - значит иметь при себе то, что всегда можно будет потерять. И сейчас он мог лишиться либо права находится в этом храме, либо же названного брата, чью жизненную энергию ела сила нечистая... Только при мысли об этом он засунул руку в карман одеяний, пытаясь нащупать там талисман, чтобы успокоиться, однако, спохватившись, тут же понял, что оставил его в зале. Лололошка развернулся и быстрым шагом поспешил к дверям главной залы, надеясь найти свой оберег раньше, чем начнëтся собрание епископов, чуть было не споткнулся по пути, но спешно извинился перед старшим собратом, которого задел локтëм, после чего поднял пола одеяний, чтобы те не мешались при ходьбе по лестнице. "И надобно мне было забыть о самом главном! Талисман!" - причитал он про себя, преодолевая последнюю ступень. - "Уж в следующую службу из рук не выпущу... И додумался я уйти без него! А если б прознал кто?!" Беспокоясь всë сильнее, он глянул на часы храма: где-то два горшка и шесть горстей¹. Ещё можно войти внутрь до начала собрания старшей касты. Распахнув двери, Лололошка незаметно прокрался в пустую залу, закрыв за собой массивные дверцы: послушник вздрогнул от того, насколько громко они захлопнулись за ним, после чего осмотрелся. Вроде бы, пока никого. Пройдя мимо редких лавочек и свечей, он не нашёл свой талисман ни за рядами скамеек, предназначенных для епископов, ни за алтарëм, где он чудом спасся от Джона, и даже в других уголках залы не было знакомых бусин с его медальоном. Ни следов талисмана, и ни намëка на блеск пластины... "Ну и где же он запропастился?" - ползал меж скамейками на коленях послушник, с паникой выискивая свой единственный оберег. - "Может, потерял его за пределами службы, либо у себя оставил?.. Отнюдь. Я помню, что брал его с собой!" Вдруг, Лололошка прополз чуть дальше, столкнувшись лбом с полами чужих одежд: коснувшись головой ткани, он непроизвольно поднял глаза на того, кто преградил ему путь, и застыл, увидев во весь рост одного из священников. Светловласый, с мягкими чертами лица и тëплыми руками мужчина положил свои руки на плечи Лололошки, присев на корточки перед послушником, и с усмешкой протянул руку юнцу, поджав под себя ткани. Лололошка смотрел на него, пытаясь вспомнить, кто он. Ясные, голубые глаза, белоснежные одежды с золотыми нитями и хорошо заметный живот даже из-под широкого атласа на пуговицах. Миролюбивый, по-отцовски тëплый взгляд, направленный на молодого послушника, и нос картошкой... Этого мужчину Лололошка мог узнать среди всех верховных служителей храма. - Батюшка Лоренс! - взявшись за руки священника, на выдохе произнëс Лололошка. Лоренс аккуратно поднял его с колен, встав прямо. - Ты что-то потерял, сын мой? - поинтересовался у юноши тот. Лололошка неловко почесал затылок, не зная, стоит ли рассказывать про его оплошность с талисманом. Лоренс шире натянул уголки губ, наблюдая за реакцией послушника. Сложив руки и покопавшись в рукавах, он достал из одного из них потерянный оберег, известный Лололошке: деревянные бусины загремели в его пальцах, а поверхность медальона отразила свет свечей, оставив нетронутым лишь выгравированный образ звезды. Лололошка принял свою вещь обратно, благодарно отклонившись священнику. - Моя Вам благодарность, батюшка! - В дальнейшем будь осторожен, дитя. Никогда не знаешь, кому попадëт твоя вещь в руки... Не позволяй неверным порочить свою душу. Не дай и шанса себя сглазить, - бережливо напомнил он, парой жестов благословив послушника. Лололошка поклонился повторно и кивнул, спеша покинуть залу. Очередной звон колоколов в храме... На второй вся высшая каста уже начнëт приходить сюда. Ему уже надо было спешить. Как и полагалось, Лололошка поцеловал священника в руку, а тот его в лоб, прощаясь с послушником. - Ступай, дитя, - отпустил его Лоренс, оборачиваясь к дверям. - да будут Боги благосклонны к тебе. - Воистину, батюшка. Стыдливо и шустро уходя на выход, Лололошка сжал в руках талисман, желая поскорее убраться из залы, захлопнул за собой двери и, не оборачиваясь на мужчину, пошëл в свои покои. "Пронесло..." - подумал он, держа у груди оберег и торопясь к лестнице. - "Если бы не Батюшка Лоренс, я не знаю, что бы со мной было..." "Славный мальчик... А говорят, что синева глазам ангелов не свойственна," - рассудил Лоренс после ухода Лололошки, всë вспоминая то, как тот ползал по полу в поисках оберега. Естественно, он не посчитал нужным упоминать тот факт, что в обереге юноши не доставало бусины, которую он припрятал у себя, однако священник всë же решил тактично напомнить ему про опасность такого деяния, как оставлять вещи без присмотра.