Созвездие близнеца.

Оберег у него. Теперь-то нет причин бояться проблем... Успокаиваясь, Лололошка в ту ночь уснул прямо во время предсонной молитвы, обвив вокруг пальцев бусины талисмана: от млеклого света свечи в тëмной палате, по размеру напоминающей коморку, медальон со звездой отливал тëплым блеском, оставляющим на стене солнечного зайчика. В этой тьме, освещаемой маленькой свечкой, отбрасывали тени висящие над кроватью обереги и ловец снов, чья паутина оставила теневой узор на стене: юный послушник сладко спал, жмурясь от света и изредка ëрзая во сне, видел третий сон и ничего не подозревал, будучи накрытым сонной дымкой. ...В комнатушку же, ползя плавно и аккуратно, пробралась она: потусторонняя тень, вышедшая из щели в полу; силуэт, тихий и скрытный настолько, что храм продолжал мирно спать, не ощущая присутствия демона в своих покоях, а Боги давно сомкнули глаза, не замечая затаившейся угрозы. Никто не видел, как именно она пробралась сюда, однако послушник, ощутив еë ауру, заëрзал во сне, пытаясь отогнать от себя посланницу тьмы. Силуэт, похожий на него точь-в-точь, в ответ на это оскалился: кружа вокруг Лололошки, он оглядывал юношу, вытягивая к нему руки и тут же вздрагивая, словно от ожога. О, как же сладок был этот запретный плод! Желая прикоснуться к юноше по-настоящему, тень захотела было дотронуться до груди в льяной рубашке, чей ворот стягивал лишь крест из нитей, однако на этот раз она зашипела и отпрыгнула уже от реального барьера, будто руки обожгло кислотой: послушника, беззаботно лежащего на спине, сплошь и всюду окружала светлая мана, подобная сиянию звезды. А именно - зачарованная атрибутика и этот его талисман в руке: пусть и явно повреждëнный, но ещё сохранивший свои защитные свойства. Со всем этим хламом демон не мог приблизиться к цели, из-за чего он был вынужден отступить, растерянно ретируясь от послушника. Значит, подобраться просто так не получится... Служитель, пускай и послушник - цель не из лëгких, несмотря на то, насколько же приторна энергия этих тел, напитанных верой и девственными побуждениями. Стоило догадаться, что добиться такого сосуда было бы непросто... Кажется, ограничиться придëтся, пока что, только одним близнецом... Впрочем, его маны и силы будет вполне достаточно для начала. Натянув коварную, злую ухмылку на уста, тень попыталась коснуться кончиков тонких волос, но тут же отступила, боясь и одновременно очаровываясь Лололошкой, словно ударом током. Она, склонившись к свечи, недобро усмехнулась, напоследок оглядывая мягкие черты лица спящего: хмуря бровки и держась руками за простыни, послушник постепенно начал дышать глубже, приводя пульс в норму. Дистанция демона от него заметно улучшила его самочувствие, позволив вернуть сну свои привычные краски. Нечто пошатнуло пламя свечи: встав над ней и распрямив ладони, оно поиграло со светом, взволновав остальные тени, после чего оно поутихло, скрыв озарение огонька в своих кистях. Пропуская свет сквозь пальцы, оно оторвало взор от Лололошки, сосредоточившись на маленьком источнике тепла в своих пальцах. "Сладких снов, родной... Настанет день, когда я погашу для тебя все звëзды, и поверь - ты станешь последней из тех, чьë сияние дотлеет в моих руках. Спи, дитя: ещё не поздно пройти фонари, пока я убиваю светлячков," - хриплым шëпотом над свечкой запричитало нечто, после чего оно нагнулось к фитильку на расстоянии опалëнных губ: тень дунула на пламя, погасив его и погрузив комнату во мрак, а ладони схлопнули последние искры, истребив отголоски огня окончательно. ...Никто из храма так никогда и не узнает, почему в залах колеблются огоньки, когда одеяния одного из монахов поднимаются выше лодыжек. Никто также никогда и не поймëт, почему рядом с послушником беснуются тени, пока тот ловит на себе косые взгляды. Никто и никогда не догадается о том, что дело в близнецах. Лишь сами братья позже осознают, от кого они бегут на самом деле... *** "И приснится же такое..." - ковыряя ложкой завтрак, размышлял Лололошка, вспоминая вчерашнюю ночь. К слову, в те сумерки, после ухода тени, юный послушник проснулся в холодном поту, с сильно бьющимся сердцем и невообразимым страхом: после сна Лололошку мутило, словно вот-вот стошнит, а он сам долго боялся уснуть, выжидая плод своих ночных кошмаров где-нибудь из-за угла тумбы или в дверях его коморки. К счастью, сонливость поборола паранойю: если бы не колоколá, Лололошка бы точно проспал завтрак, а то поди и обед. Конечно, приëм пищи не прогнал усталость, однако каша хоть немного сняла навождение, позволив поразмыслить над кошмарами и попытаться связать их с чем-либо. Лололошка, честно говоря, даже не удивился бы, если б узнал, что его плохое самочувствие - это проделки демона: зло идëт из головы, потому собирай волосы. Так всегда говорили старшие собратья, однако что делать, когда пряди надо распускать перед сном, они не поясняли. Иль пеняли на обереги, иль только этот совет и знают... Вздохнув, Лололошка через силу принялся за завтрак: стоило только первой ложке оказаться во рту, как с другого конца стола помахали, подозвав собрата к себе. Лололошка тут же потерял последний аппетит, забрав свою тарелку и быстрым шагом поспешив к окошку повара, чтобы вернуть посуду. Нет... Сегодня он не в том настроении, чтобы выслушивать сплетни и послушно кивать каждой россказне. Естественно, он уважал своих собратьев-послушников, но сейчас он не был готов заговорить с ними. Проходя вдоль стола для младшей касты, Лололошка попытался сделать вид, что он ничего не видит и не слышит, однако остановиться-таки пришлось: один из собратьев мягко дëрнул его за подол одеяний, попросив обратить внимание на себя. Лололошка, поддавшись их напористости, остановился. - Здравствуй, брат Лололошка! Утро со слëз началось, иль затею ещё не бросил? - прямо спросил один из парней, на что Лололошка нахмурился, недоумевая из-за этих слов. Габриэль хихикнул. - Рассказал нам уже братец Альфред, что ты хочешь нас покинуть! В монахи заделаться! - объяснил он, чем смутил послушника ещё сильнее, заставив обернуться на Альфреда с выражением: "Ну зачем?". Альфред, виновато опустив взгляд в тарелку, попытался сделать вид, что он ест, но по нему самому было видно: как и Лололошке, еда не лезла в горло. Разве что, только через не хочу. - Ну дела, Лололошка! И зачем тебе это? По брату скучаешь поди, иль решил выше головы прыгнуть? - Ты не подумай... Мы не со злых побуждений. Так, любопытство, - поторопился один из собратьев, поскольку даже для остальных слова Габриэля начали звучать придирчиво. - Поведаешь, иль спешишь куда? Лололошка, чувствуя себя неуютно, опустил голову и кивнул, желая убраться из обеденной как можно скорее. - А что так? - Да есть у меня дело одно... - пытался на ходу придумать отмазку Лололошка, однако его тут же спасли, стоило ему открыть рот: - Утро доброе, дети мои! Происходит у вас что, может не поделили что-то? - вмешался в разговор священник Лоренс, оглядывая юношей: те, возвращаясь к своим тарелкам, покачали головами, потеряв весь свой интерес к Лололошке и отмахнувшись от беседы. Лоренс же, пожелав им приятного аппетита, мягко похлопал Лололошку по спине, улыбаясь ему и намекая на то, что тот может идти. Откланявшись ему в ответ, послушник поблагодарил его и поспешил на выход, попрощавшись со святым батюшкой. Пронесло... В очередной раз священник спас его, словно он был послан самими Богами. Неужели Лоренс - его ангел-хранитель, иль может на то он и священник, раз озаряет светом всë, чего только касается? Чем или кем бы он ни был, Лололошка теперь ощущал себя обязанным перед святым отцом. Так или иначе, он когда-нибудь да вернëт ему долг, если выдастся возможность. "Может, стоит опять заглянуть в секцию? Вдруг я что-то упустил?" - раздумывал над поиском нужных книг Лололошка, стоя на очереди к окошку. - "В этот раз, возможно повезëт... Ещё, если будет шанс, могу подглянуть у старших: брать их книги я в руки не могу, но кто запрещает мне читать с краю, верно?" - Лололошка! Прости за вмешательство, собрат, но можно ли с тобой поговорить? - встал за послушником Альфред, покинувший стол сразу же, как ушëл Лололошка. - Желательно, сейчас. Это серьёзно. Повернувшись к нему, Лололошка поставил одну руку в бок, а в другую взял тарелку, передав посуду коку. Пересиливая обиду и разочарование, он всë же поинтересовался: - Что-то случилось? - Давай выйдем? - кивнул на выход Альфред, давая понять, что он хочет поговорить наедине. Лололошка не стал задавать вопросов и просто дождался момента, когда тот отдаст свою посуду. Выйдя из обеденной в коридор, они вдвоëм присели на одну из лавок. Альфред, словно выискивая кого-то, осмотрелся: вокруг них общались монахи и младшие собратья, болтающиеся по коридорам монастыря без дела перед началом службы. Среди них не было никого из епископов. Убедившись в том, что их никто не послушивает, Альфред перешëл на шëпот, решив начать с самой неудобной части. - Лололошка... Прости меня за то, что разболтал. Честно, я не нарочно. Я сам не понял, как упомянул тебя в разговоре, - начал оправдываться он, на что послушник скрестил руки на груди. - мне правда жаль... Лололошка покачал головой. - Не гоже сплетничать, Альфред... Не в твоëм это духе. Альфред, вздохнув, поджал губы и ссутулился, опустив глаза в пол. - Знаю я, знаю... Каюсь, брат, - признал свою оплошность он. - Изволь простить, если сможешь. Мне не хотелось предавать твоë доверие, брат Лололошка. Лололошка же, немного смягчившись, опустил плечи. Хотел он этого или нет, но злиться на друга у него не получалось. - Поделом тебе, брат... Зла прежде не держал, и никогда держать не буду, - отмахнулся он, простив Альфреда, тем самым сбросив с себя груз обиды, а с собрата - груз вины. - Но постарайся больше так не делать... Доверился я только тебе, помнишь? Товарищ накинулся на него, обняв с боку: Лололошка похлопал его по плечу, улыбнувшись, после чего отстранился. Альфред же отодвинулся от него, сжал пальцы и провëл ими по губам, как бы говоря, что он теперь больше не проболтается. Лололошку это не то, чтобы обнадëживало, но заставило почувствовать себя гораздо лучше. - Ладно... Мне правда надо идти, - отрезал послушник, глянув на часы: до службы ещё ведра два, может меньше. - Я в библиотеку. - Я с тобой. Лололошка озадачился, посмотрев на Альфреда: тот взглядом указал на двери из обеденной, откуда выходил батюшка Лоренс. Тугой на намëки Лололошка ничего не понял, однако возражать против совместного пути не стал, зашагав в коридор левого крыла. Стоило дверям за ними закрыться, как Лололошка спросил у товарища: - Тебе ещё есть, что сказать, брат? Альфред кивнул, но, прежде чем открыть рот, оглядел весь участок коридора: чисто, если не учитывать тройку служителей у входа в пристрой. Убедившись в том, что никого рядом нет, он смог расслабиться. - Да... Прости, Лололошка, но мне лучше будет проводить тебя, - уже на тон выше сказал он, заставив Лололошку озадачиться ещё сильнее. - Это касается святых отцов... Это может прозвучать абсурдно, но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Остановив его возле выхода из крыла в северный коридор, Альфред взял Лололошку за руки и склонился к его лицу, вернувшись к хриплому шëпоту. - Брат, скажи мне: как давно батюшка Лоренс оберегает тебя? Лололошка задумался, не понимая, к чему этот вопрос. - Ну... Он мил со мной, да и выручает иногда. В последнее время даже чаще, чем нужно, - признался Лололошка, вслед за Альфредом поубавив громкость. - А что такое? Альфред заметно помрачнел, задумавшись над этим ответом: по его выражению лица послушник сразу понял - что-то точно не так. Но что, если речь идëт о Лоренсе?.. Лололошка чуть надавил пальцами на руки Альфреда, прося того ослабить хватку: чуть было не выскользнув из его рук, сосед послушника и сам разжал пальцы, но лишь для того, чтобы ухватиться повыше, уже за ладони. - Лололошка, я знаю, батюшка Лоренс добр и может показаться, что он не имеет плохих намерений, но я прошу тебя: старайся не оставаться с ним наедине, - предупредил Альфред, с тревогой озираясь на коридор: даже если их и слышали, то остальным служителям было явно всë равно на чужие разговоры. - Я понимаю, как это звучит, но пожалуйста, братец Лололошка... Не ходи к нему. Ни за что не являйся к нему без сопровождения и не ведись на милость. В последнее время, батюшка ведëт себя... Странно. Причëм очень. Я вижу, как он поглядывает на тебя, и мне становится страшно каждый раз, когда он рядом. Он словно нарочно поджидает момент, чтобы увидеть тебя... Понимаешь, о чëм я? Лололошка покачал головой, убирая свои руки из кистей собрата: сделав два шага назад от Альфреда, он с презрением нахмурился, отойдя к соседней стене узкого коридора. - Нет... В том-то и дело, что не понимаю, - с неким осуждением произнëс Лололошка, держась у гобелена. - Альфред... Ты же послушник батюшки Лоренса! Как ты можешь сомневаться в нëм? - В этом и проблема, Лололошка... Я - послушник батюшки Лоренса. Святой отец меняется, и я это вижу, - грустно опустил глаза он, пытаясь говорить твëрдо, но сиплая дрожь в голосе выдавала его. Лололошка отстранился от стены. - Я могу и ошибаться, просто понимаешь ли, брат... Я взволнован. Батюшка никогда так себя не вëл, а теперь он вызывает подозрения. У меня плохое предчувствие, и я сам не очень-то хочу, чтобы оно оказалось реальным. - Думаешь, батюшка Лоренс - прокажëнный?.. - предположил Лололошка, на миг засомневавшись в священнике. Альфред пожал плечами, судорожно сглатывая и кивая на выход. Послушник последовал с боку, направляясь по северному холлу в сторону дверей церковной библиотеки. - Я не знаю... Возможно и оно. Вот только аура млеклая, но всë ещё человеческая. Я не говорю, что дело может быть только в демоне. Здесь проблема конкретно в его намерениях... Что-то не так в его взгляде. Ой, не так, милый брат... Лололошка, гадая над этим предположением, чуть было не упустил нужные двери, однако Альфред вовремя отдëрнул его, указав на библиотеку. Лололошка, остановившись, ойкнул и развернулся, намереваясь попрощаться с товарищем. - Я не прошу тебя поверить мне, Лололошка... Всë, о чëм я хочу тебя попросить - это быть осторожным рядом с батюшкой Лоренсом. Не говорить с ним долго и ни в коем случае не соглашаться на совместную работу. - словно требуя поклясться, завершал диалог Альфред. - Просто... Береги себя, ладно? Мне больше и не нужно от тебя. Лололошка, усмехнувшись с этой навязчивой заботы, положил руки на плечи собрата. - "Я обещаю, что буду осторожен рядом с отцом Лоренсом", Альфред. Всё будет хорошо, - уверил его он, после чего кратко обнял, похлопав по плечам и потянув на себя одну из дверей. - Спасибо за беспокойство, брат Альфред. Как бы то ни было, я был рад поболтать. - Хорошего дня, брат Лололошка. Да благословят тебя Всевышние, - попрощался с послушником собрат, а после поспешил прочь из холла, направившись по своим делам. Лололошка же преспокойно ушëл в библиотеку, стараясь изо всех сил скрыть своë желание рассмеяться с того, о чëм ему рассказал Альфред. "И зачем я ломаю голову над чужой паранойей? Мне ль дело есть?" - спросил он у себя, вспоминая тепло, исходящее от ауры Лоренса: в лучах священника не было и намëка на теневые пятна, а его вечно расслабленное лицо излучало покой и непринуждённость. Ну о каком прокажении тут может идти речь? - "Пхах... Забавно. Уж прости, Альфред, но сейчас мне точно не до твоих волнений: есть дела куда важнее...".