The Heir to the House of Prince | Translation

Зелье изменения внешности требуется всё сильнее. Дадли и тот мелкий извращённый мудак Пирс находят кусок колючей проволоки и решают избить им Гарри. Это совсем не весело. Его спина и плечи все в крови, а он не может дотянуться до ран антисептическими салфетками. Хуже всего порез на лице. Теперь он сидит на кровати, прижимая к кровящему глазу старую футболку, читает Гримуар Поттеров и пытается разобраться в инструкции к зелью. Гламур Певереллов для маскировки и скрытности. Только после первых десяти страниц Гарри начинает хорошо разбирать древний рукописный почерк — до этого он успел прочитать фразу «высосите яд» как «выебите яд», что совсем не способствовало пониманию текста. Даже при помощи подробных заметок, оставленных на полях целыми поколениями Поттеров и Певереллов (кем бы они ни были), Гарри не сможет сварить зелье такой сложности. По крайней мере, сейчас. Для начала нужно понять, что такое «пошешивать в направлснии убивающей луни». — Ебаный ты блять, — выдаёт Гарри, перелистывая на страницу с подробной инструкцией по свежеванию вампира для зелья вечной смерти. Даже схема присутствует. — Ну хоть этого мне делать не придётся. Хотя было бы здорово провернуть такое с Дадли. Грёбаный Надзор над несовершеннолетними. Обламывает всё веселье. В комнате раздаётся громкий хлопок и появляется Кричер. Гарри подпрыгивает на месте, чуть не роняет Гримуар и нечаянно задевает больной глаз. Зелёный свет. Портключи. Убийственные красные глаза. — Каждый блядский раз! — он злобно смотрит на довольно усмехающегося Кричера. Гарри знает, что эльф обожает так делать — специально издавать как можно более громкий хлопок, чтобы напугать его и натравить на него Дурслей. В ту же секунду Вернон начинает орать: — Затихни, мальчишка, а то тебе не поздоровится! — Да, дядя Вернон! — кричит Гарри в ответ и продолжает сверлить Кричера сердитым взглядом. У него ужасно самодовольный вид. Гарри думает, что у него, видимо, совсем нет никаких радостей в жизни, если он развлекается вот так. — Чего тебе, эльф Блэк? — спрашивает Гарри и морщится, прижимая футболку обратно к глазу. — Это от хозяина. — Кричер протягивает ему письмо и злорадно улыбается. — Он зол на Наследника Блэка, ох как зол. Всё утро орал на своего волка. — А ты и счастлив, я смотрю, — бормочет Гарри. — Ещё как. — Ну, каждый дрочит, как он хочет, Кричер. Кричер фыркает то ли от смеха, то ли от возмущения. Отличить почти невозможно. — Наследник Блэк — грязное, извращённое чудовище из самых глубин ада. — А эльф Блэк лучше всех разбирается в таких вещах, я уверен. Кричер свирепо на него смотрит, но Гарри видит, как дёргается уголок его обвисшего рта. Он выиграл этот раунд. Гарри вздыхает и открывает конверт. Гарри, Ты добрался до самого Гринготтса, получил наследие, но не прислал мне книгу? Кричер сказал, что её нельзя было забрать из банка, но потом добавил, что ты всё равно её забрал, так какого хуя? — Отличный ход, Кричер. — Гарри закатывает глаза. — Сказал, что это я попросил ему соврать? — Если Наследник Блэк ожидал чего-то другого, то Наследник Блэк настолько же туп, как Кричер и думал, — усмехается он. — Лазейки. Точно. Забыл про них. — Гарри сужает глаза и сосредотачивается на кольце Блэков. У него начинает лучше получаться вытягивать ледяную магию сквозь кончики пальцев и направлять согласно своей воле. — Эльф Блэк не будет рассказывать Лорду Блэку вещи, которые я явно или неявно не желаю ему сообщать. Понятно? Кричера пробирает дрожь, и он поднимает злобный взгляд. — Понятно, Наследник Блэк, — ворчит эльф, хотя Гарри кажется, что в его глазах меркает искорка уродливого веселья. Они быстро учатся сосуществовать — Гарри и его чокнутый компаньон-эльф. Ну, даже такой компаньон лучше, чем совсем никакого. — Не трогай мои вещи, пока я читаю, — говорит Гарри. Кричер рычит и отворачивается от Букли, к которой до этого медленно подбирался с самым злодейским выражением на морщинистом личике. Гарри вздыхает. Маньячные эльфы утомительны. Он возвращается к письму. Гарри, почему ты так поступил? Разве ты не хочешь меня увидеть? Мне нужен весь Гримуар немедленно. Отправь его мне. Пожалуйста. Я больше не могу жить в этом доме с Римусом и каждым чёртовым Уизли на белом свете. Отправь его с Кричером. Сириус Прошло восемнадцать дней. Восемнадцать дней он не видел ни одного близкого человека, а Сириусу нужна только книга. Он чувствует, как внутри него поднимается волна и захлёстывает с головой. Мучительный, удушающий страх остаться одному в мире, где за ним охотится Волдеморт. Теперь я могу дотронуться до него. Он слышит хохот Пожирателей. Чувствует, как болезненно изгибается позвоночник против его воли. Запах развороченной земли и обугленного камня. Грязное лицо Седрика. Мёртвые глаза Седрика. Он начинается биться затылком о стену, и боль ритмично отдаётся в голове. Седрик. Седрик. Седрик. Он глубоко вдыхает, позволяя тупой боли прогнать страх и впустить безразличие. Ему всё равно, что Сириусу плевать. Ему всё равно, что Сириус сейчас с Римусом и Уизли. Ему всё равно. — Наследник Блэк будет отвечать? Когда Гарри открывает глаза, Кричер пристально смотрит на него, наклонив голову. Наверное, этому ублюдку понравилось наблюдать за его страданиями. Ещё на его лице написано странное самодовольство. Гарри оглядывается вокруг. Кричер, мелкий засранец, левитирует абсолютно всё в его комнате, и предметы летают вокруг клетки с Буклей наподобие нелепой карусели. Букля крутит головой во все стороны, пытаясь уследить за летающими совиными угощениями. Кричер ухмыляется. — Кричер ничего не трогает. — Ах ты хитрый маленький уёбок, эльф Блэк, — вздыхает Гарри. Кричер так и светится с акульей улыбкой на лице. — А Наследник Блэк — сумасбродный невоспитанный ребёнок. — Туше, Кричер. Ту-нахрен-ше. Кричер щёлкает пальцами, и летающие предметы падают, но не на свои прежние места. Кажется, они теперь... аккуратно разложены. Подумать только. Кричер продолжает сверлить его взглядом, так что Гарри возвращается к насущной проблеме. Нужно ответить на короткое, откровенно грубое и презрительное письмо Сириуса, полное требований и лишённое какого-либо сочувствия. По крайней мере, Гарри описал бы его именно так. Он опускает взгляд на письмо, потом переводит его на кольцо Поттеров, на сияющий солнцем рубин, и думает: Сириус Блэк хочет забрать наш Гримуар. Рубин вспыхивает бело-оранжевым огнём и впечатывает в письмо пламенные буквы: Лишь дети крови Грифона и Слейпнира могут коснуться Священного Гримуара. Гарри застывает на секунду. Ну, это что-то новенькое. — Видимо, я всё-таки отвечу. Точнее, Гримуар сам ответил. Гарри протягивает Кричеру письмо с пылающими буквами, которые почему-то не обжигают его самого, но эльф лишь разглядывает его и мотает головой. — Нельзя, Кричер не может к нему прикоснуться. — Он переводит взгляд с письма на кольцо Гарри. — В нём древняя магия. Наследник Блэк должен сам его отправить. — Букля? — Она смотрит на него, как на психа. Гарри вздыхает. — Народ, что-то я совсем не наблюдаю от вас энтузиазма, — говорит он, глядя на сову и на эльфа, который иногда его слушается, а иногда пытается убить. Кричер закатывает большие жёлтые глаза. — Наследник Блэк — самый бесполезный из когда-либо живших и ныне живущих наследников, — хрипит эльф. Он щёлкает пальцами, и будильник Гарри прилетает ему в голову. — Ай! — Гарри рассерженно смотрит на Кричера. — Если ты вдруг не заметил, мне и без тебя сотрясений хватает! Может, отложишь попытки меня убить на завтра? — Завтра Кричер должен помешать рыжим предателям крови ограбить Род Блэков. — Кричер снова щёлкает пальцами, и будильник возвращается на место. — Слишком занят. Наследник Блэк должен отправить письмо, чтобы Кричер мог вернуться и защищать реликвии Блэков от их грязных рук. Гарри не хочет задумываться о том, чем занимаются рыжие предатели крови. Почему Уизли, которых больше, чем всех живых или мёртвых родственников Гарри, вместе взятых, живут с его чёртовым крёстным — выше его понимания. Внутри ворочается липкая зависть. Нет смысла об этом думать. Никакого. — Ну, Кричер, тогда скажи мне, как это сделать, и можешь идти заниматься своими делами. Гарри трогает шишку на голове. Избиение колючей проволокой, постоянное жжение в шраме на лбу и удар будильником — это уже какой-то перебор с потенциальными повреждениями мозга. — Наследник Блэк туп и ленив, — нетерпеливо грубит Кричер. — Наследник Блэк должен использовать магию кольца, чтобы отправить письмо, куда ему хочется! — И как это сделать? — Наследник Блэк должен просто взять и сделать! — Ты когда-нибудь слышал про Йоду, Кричер? — Гарри наклоняет голову и смотрит на эльфа. — У вас много общего. Кричер закатывает глаза и складывает на груди тощие руки, глядя на Гарри со злобным выражением лица, до жути напоминающим Снейпа. — Ладно. — Гарри тоже закатывает глаза и опускает взгляд на кольцо Поттеров. Оно продолжает пылать огнём, в ярости, что кто-то пытается заполучить древнюю магию Поттеров и Певереллов. Он думает о Сириусе, представляет, как Сириус пишет письмо и подписывается в конце своим неровным, беспорядочным почерком. Скажи ему. Кольцо вспыхивает и задевает пламенем уголок письма. Огонь поглощает его, и оно исчезает без следа. — Что ж. — Гарри, Букля и Кричер вместе пялятся на его руку. — Это... было похоже на заклинание. Думаете, это было заклинание? Сова и эльф молча смотрят на него — два жёлтых глаза и два оранжевых. — Блять, министерство. Гарри стоит, глядя в пустоту перед собой и в небо за окном, ожидая увидеть сову из министерства в любую секунду. Ты незаконно занимался магией вне школы. Никаких писем не приходит. — Наследник Блэк совсем тупой? — медленно говорит Кричер, осторожно поглядывая на него, будто и правда опасается, что у Гарри слетела крыша. — Его крошечный мозг перестал соображать? — Не думаю, что ты имеешь право на такие вопросы после того, как сам же ударил меня по голове ебаным будильником! — фыркает Гарри, складывая руки на груди. — Наследник Блэк — нытик и дурак. — Кричер продолжает говорить медленно, как с младенцем. — Министерство не может отследить магию колец. Наследника Блэка должны были этому научить. Гарри смеётся. — Посмотри вокруг внимательно, Кричер. — Он указывает на плохо обставленную спальню, на рваную одежду, отрывает от лица скомканную футболку, демонстрируя уродливую рану, болезненно задевающую веко и уголок брови. — Ты правда думаешь, что меня здесь учили хоть чему-то? Кричер оглядывается вокруг, фыркает, но ничего не говорит. Гарри вздыхает. — Думаешь, сработало? Сириус его получил? — Кричеру придётся вернуться к Хозяину, чтобы проверить, — ворчит он. — Тогда вперёд, эльф Блэк, — вздыхает Гарри, опираясь на стену. Он успел заметить, что магия колец сильно выматывает. Не говоря уже о постоянных усилиях сообразить, не оставил ли он Кричеру какую-то лазейку в своих приказах. Кстати. — Эй, Кричер. — Гарри открывает глаза и успевает заметить, что Кричер аккуратно складывает его пижаму. В эту же секунду он роняет её и свирепо на него смотрит. — Не знаю, достаточно ли явно я это обозначил, но ты не расскажешь Сириусу ни о чём, что сегодня здесь произошло — ничего про мои кольца и особенно про это. Гарри указывает окровавленным пальцем на голову. Кричер смотрит на него и неприязненно кивает. — Кричер понимает. — Хорошо. — Гарри в голову приходит мысль. — А ты не можешь мне сказать, где они? Где Сириус и... Уизли? Не можешь отвести меня туда? Кричер яростно мотает головой. У Гарри изначально не было больших надежд, но когда их вот так просто разрушают, больно, как от ножа. — Старый волшебник влез не в своё дело и наложил чары на это место, — выплёвывает Кричер. — Как будто великолепные охранные чары Блэков недостаточно хороши, будто они не лучшие из всех. — Дамблдор, — вздыхает Гарри. — Ну естественно, блять. Кричер приподнимает брови, но молчит. Только кивает. — И они... что? Крадут у тебя вещи? — Гарри уверен, что не хочет знать, чем они там вместе занимаются, но не может удержаться от вопроса. И знание, и незнание — пытка. В любом случае больно. — Предательница крови говорит, что они вычищают дом, но на самом деле они похищают артефакты Рода Блэк, и когда Кричер пытается их спасти, Хозяин всё равно их забирает, — рычит Кричер. — Мерзкие грязнокровки, гибриды, предатели крови, подонки общества. Грязнокровки. Гермиона. Гарри закрывает глаза. Они там вместе. Все они. Может, они и не могут ему написать, но Сириус нашёл способ с ним связаться, и либо он скрывает это от всех, либо они знают, но не просят Сириуса поделиться. Они все живут в каком-то месте, принадлежащем семье Блэков, и хотя они никто, абсолютно никто для Рода Блэк, они имеют право смотреть на их артефакты. Они имеют право трогать их и вычищать их, и кольцо Гарри замерзает в лёд, ярость от предательства кипит так сильно, что он хочет что-то сломать. Он полон огня из рубина Поттеров, и льда из алмаза Блэков, и грома из изумруда Слизерина, а обсидиан кольца Принцев тёмен, как ночь, и в этой скользкой ярости так легко потеряться, что она ощущается чужой. Она похожа на ярость Тома, на те её проблески, которые он помнит из полуснов, наполненных высоким смехом. Он сжимает кулаки и чувствует, как ногти врезаются в ладони. Ему всё равно. Совершенно. Ему будет всё равно, что они вместе, а он один. — Пошли они нахуй, — бормочет Гарри, слишком уставший, чтобы кричать. — Пошли они все нахуй. Кричер фыркает, и Гарри впервые чувствует, что тот с ним всей душой согласен. Он смотрит на эльфа и чувствует холодное покалывание кольца Блэков. — Если тебе нужно где-то спрятать вещи Блэков, можешь принести их мне, — спонтанно выпаливает Гарри. — Я за ними присмотрю. Или скорее... — Он шевелит пальцем с кольцом. Алмаз вспыхивает. — Оно присмотрит. Или я отправлю их в своё хранилище в Гринготтсе. Без разницы. Кричер таращится на него с приоткрытым ртом. Молочно-жёлтые глаза несколько раз мечутся от алмаза Блэков к лицу Гарри, прежде чем он закрывает рот. Он шагает вперёд и указывает тонким пальцем на его лицо, чертя в воздухе линию перпендикулярно ране. Гарри чувствует, как порез на лице затягивается и плоть соединяется под действием магии. Гарри поворачивается к зеркалу на дверце шкафа. Отметина всё ещё уродлива и покрыта засохшей кровью, но теперь это хотя бы покрытая коркой царапина, а не растерзанная голая плоть. — Э-э, спасибо, Кричер. Эльф кивает и отворачивается. — Наследнику Блэку стоит помыться, — фыркает Кричер. — Он мерзкий, грязный, вонючий ублюдок. — А эльф Блэк — грязное, мямлящее, ворчливое животное. — Гарри приподнимает брови. — Извини, я просто подумал, что мы обмениваемся фактами. Кричер смеётся, и Гарри теперь точно знает, как это звучит — похоже на скрежещущее воронье карканье, от которого заплакал бы любой младенец. — О, и ещё, лучше не говори Сириусу, что я поощряю твоё воровство и даже ему содействую, — ухмыляется Гарри. — Он может меня убить, а я знаю, как ты хочешь когда-нибудь прикончить меня своими руками. — Разумеется, Наследник Блэк. Кричер с нетерпением ждёт этого прекрасного дня. Лицо Кричера искривляется в ухмылке, и он исчезает с хлопком. Гарри вздыхает, глядя на себя в зеркале. Очень многое говорит тот факт, что за несколько дней, когда он успел стать наследником, пообщаться с крёстным и наконец-то получить весточку из внешнего мира, лучшим событием оказалась помощь в исцелении от домового эльфа с наклонностями убийцы.

***

— Что ты делаешь? Гарри отрывает взгляд от двери скаутской хижины на краю парка, на которой он пытается заморозить и сломать замок кольцом Блэков. В паре футов от него стоит Теодор Нотт с руками в карманах. Гарри тяжело сглатывает и представляет, что бы сказал Дамблдор, Сириус, Римус, Гермиона, Рон, да вообще кто угодно из тех, кому он доверяет, увидев рядом с ним сына Пожирателя Смерти. Меньше чем в миле от его дома. По крайней мере, он не появился у меня на пороге. Нотт выглядит необычно, до странности голо, и Гарри понимает, что дело в магловской одежде. На нём тёмные брюки и синяя футболка с длинными свободными рукавами. Он выше, чем запомнилось Гарри, и шире в груди, хотя потом Гарри думает, что вряд ли он помнит, как Нотт выглядел раньше. Он не уверен, смотрел ли вообще на Нотта когда-либо в жизни. Проклясть его он не может, а кольца наследия не обжигают чувством угрозы, так что вряд ли они захотят загореться огнём или вроде того. Гарри думает, что можно, наверное, и ответить на вопрос. — Совершаю взлом с проникновением, — говорит он, возвращаясь к замку. — Как ты нашёл меня? — Украл у тёти портключ. Сказал Сахаре, что это такое. Она его укусила, и вот мы здесь. — Нотт пожимает плечами и приподнимает рукав. Гарри разглядывает зелёную змею, а она наклоняет голову и смотрит на него. — Ты это сделала, — недоверчиво шипит Гарри. — Ты меня нашла. — Было несложно, — отвечает Сахара. — Я вкусила твоей магии, Гринхарт. Я везде тебя найду. — Полезный навык. — Почему ты занимаешься взломом с проникновением? — спрашивает Нотт, прерывая их. — Нужно место для варки зелий. — Гарри гремит замком и вздыхает. — Шпильки для волос не найдётся? Нотт поднимает тёмную бровь. — А похоже, что я ими пользуюсь? Гарри бросает взгляд на его волосы. Они тёмно-каштановые, светлее, чем у Гарри, но темнее, чем у Седрика. — Значит, нет. — Гарри отводит глаза, пытаясь не вспоминать, какими мягкими были волосы Седрика. — Ещё что-то для взлома замков? — Ты собирался взломать замок шпилькой? — Близнецы Уизли использовали шпильки, чтобы вызволить меня из дома перед вторым курсом. Гарри поднимает взгляд на Нотта. Сахара оборачивается вокруг его руки и высовывает язык, глядя на голову Гарри. — У тебя вкус боли. Вкус крови. — Я в порядке. Нотт наблюдает за змеёй и лезет в карман. Оттуда он достаёт что-то похожее на перочинный ножик с мраморной ручкой, но как только он его открывает, в нём оказывается спрятано больше разных инструментов, чем должно быть физически возможно. Нотт достаёт тонкое серебряное лезвие, похожее на длинную иглу. Он втыкает его в замок и крутит им. Они стоят ближе, и Гарри чувствует сухой, затхлый запах чешуи Сахары, но под ним кроется что-то ещё. Магия Нотта. Теперь она пахнет не грозой, а скорее травой после сильного дождя. — Что случилось с твоим лицом? — беззаботно спрашивает Нотт. — Ничего. Сахара наклоняется к руке Гарри, и он протягивает ей запястье, чтобы она могла вокруг него обернуться. Пока она переползает, рука Нотта оголяется. Гарри видит на ней тёмные синяки. Размером с палец. — Что случилось с твоей рукой? — спрашивает Гарри. — Ничего. Нотт срывает замок с неожиданным лязгом и пинком открывает дверь. На них обрушивается поток затхлого воздуха. Отсыревшее дерево, резиновые мячи, пропитанные потом палатки. — Что думаешь? — Нотт широко шагает внутрь длинными ногами, и его каштановые волосы блестят под летним солнцем. — Подойдёт для зельеварения? — Думаю, да. — Гарри достаёт инструкцию и сверяется с ней. — Приглушённый свет, тёплое помещение. Пойдёт. — Дай посмотреть. — Нотт забирает рецепт и вглядывается в него. — Я никогда не видел ничего подобного. Это... поразительно, где ты такое нашёл? Гарри пожимает плечами. — Семейная книга. Нотт внимательно смотрит на него, держа листок с рецептом тонкими пальцами. — Ты хочешь замаскировать свою внешность? — Да. — Из-за этого? — Нотт жестом указывает на лицо и голову Гарри. — Да, — морщится он. — И... по другим причинам. — И ты не можешь сварить его дома? — У меня есть дядя. И кузен. — Гарри автоматически прикасается к ране на голове и тут же жалеет об этом. Хищные глаза Нотта следят за его рукой, а Сахара так сильно приподнимается на его запястье, что он чувствует вкус крови. — Они бьют тебя. Твои сородичи. — Да. Постоянно. — Я убью их. — Нет. — Гарри гладит Сахару по голове. Нотт поднимает бровь. Гарри начинает понимать, что он многое выражает движением бровей. — Она хочет убивать, — объясняет Гарри. — А-а, — медленно кивает Нотт. — У тебя есть дядя? — Ага. Нотт бросает секундный взгляд на своё запястье и снова смотрит на Гарри. Серые глаза ничего не выдают. — У меня есть тётя. — А. Они смотрят друг на друга, стоя в жаркой скаутской хижине, и Гарри чует их магию, перемешанную с затхлыми магловскими запахами. Нотт ведёт себя спокойно и непринуждённо, как акула глубоко под водой. Гарри рядом с ним чувствует себя грязным и неопрятным, ещё и в потной футболке, в которой до этого работал в саду. Как какой-то немытый шакал. Но всё равно в этом что-то есть. — А ты... — Гарри замолкает и расправляет плечи. На него вдруг обрушивается осознание происходящего. Сахара удобно устроилась у него на плечах и теперь дёргает языком у него под ухом, будто смеётся над ним. — Прекрати, — шипит Гарри. — Спроси его. Он согласится. Она определённо над ним смеётся. — Я что? — спрашивает Нотт. — Ты хочешь немного моего зелья? — Гарри кивает на его запястье. — Ты мог бы... помочь мне его сварить. Я полный ноль по части зельеварения. — Это правда. — Нотт рассматривает его. Гарри пытается не перестать дышать. Голос, похожий одновременно на Сириуса и Рона, не затихает в его голове. Сын Пожирателя. Сын ебаного Пожирателя. Его отец смеялся, ожидая, пока тебя убьют, пока его Хозяин прикончит тебя, он целовал ноги Волдеморта... — Да. — Что? — Гарри таращится на него. Серые глаза, как у волка. Фиолетовые следы пальцев на запястье. — Я хочу зелье. — Нотт удерживает на нём взгляд. — Я помогу его сварить, Поттер. — Гарри. — У него пересыхает в горле, но он всё равно это произносит. — Ты... ты можешь звать меня Гарри. — О. — Нотт не ссутуливает плечи, не моргает, не делает вообще ничего, что обычно делают нормальные люди при принятии трудных решений, но каким-то образом Гарри понимает, что для него это тоже сложный момент. — Тогда... можешь звать меня Тео. — Ну ладно. — Ладно. — Ты счастлив, — шипит Сахара. — Я это чую. — Заткнись. Но про себя Гарри думает, что это, возможно, правда.