Следствие вели...

      По февральскому лесному снегу уже битый час топтались несколько пар ног. Одни то бегали от машины обратно, к месту преступления, другие обходили его, изучая внимательно, каждую мелочь. Третьи же — записывали всё, что можно было. Уже начинало теплеть и на хладный труп с ветвей деревьев падали капли растаявшего снега, то и дело затекая в приоткрытые, бледные губы. Он испустил дух прошлым вечером, уже давно не дышал, не видел и не чувствовал, а внешне был белоснежен, сливаясь со снегом вокруг. И только яркие брызги крови разбавляли пейзаж на его лице. Мужчина, маячащий около трупа последнюю минуту, наклонился рядом и аккуратно отодвинул с блеклого лица растрепанную, светлую челку. А под ней, засохшей кровью и незажившими ранками красовалось уже давно знакомое слово — раб.       — Дело рук хозяина. Пятое… — констатировал факт работник, последнее слово он сказал с заметным разочарованием в голосе и тяжело выдохнул. Выпрямился, поправил плащ на плечах и атмосфера вокруг стала до ужаса неуютной и пугающей. Среди сотрудников настало ледяное, как труп, молчание.       — Отдадим это дело Аккерману? — поинтересовалась девушка сзади, что-то чиркая в маленьком блокноте и оглядывая труп вновь.       — Ещё чего. Он сам теперь под подозрением, без него обойдёмся, — горько усмехнулся мужчина, и почесав подбородок с щетиной, поднял голову и осмотрелся по сторонам. Место убийства уже было ограждено, труп осмотрен, и оставалось только отвезти его на обследование в морг.       — Грузите. Пошлем кого-нибудь из штаба осмотреть место убийства, пока будем пытаться найти улики на его теле, — приказал он и уверенно зашагал к рабочей машине.

***

      — Повторю вам вновь, Леви, мы не можем, и уж тем более не обязаны отдавать это дело вам. Не ведите себя так, будто за вами стоит много достижений, — комиссар прикрыл глаза только на пару мгновений, шумные споры в кабинете давным-давно утомили его.       Аккерман ему не нравился никогда. И показывал он это очень хорошо. И только седовласый выдохнул, как услышал лёгкий шум. Следователь приблизился, слабо ударив костяшками пальцев по столу. Не случайно.       — Допрос был. У меня алиби, или этого недостаточно? — Аккерман хмурился, не сводил взгляда с проклятого деда, которого уже завтра наверняка вперёд ногами вынесут. Он давил, ждал ответа, но потом продолжил, — Расследование трёхмесячной давности о насильнике в неблагополучном районе. Расследование убийства убитой старухи процентщицы, и прочая херня, для вас, значит, не достижения уже?       Нервы сдавали у обоих, и каждый в кабинете хотел закончить диалог поскорее. Один — скрыться в дверях штаба с документами о деле, второй — закурить и позабыть о надоедливом следователе.       — Вы были взяты только из-за дружбы со Смитом, а до этого промышляли кражей, да и косяков было замечено много в вашей юности. Наверняка, нам стоит подозревать вас в этом деле? — дед сложил руки в замочке перед собой, прожигая Леви суровым взглядом янтарных глаз, но гость был более упрям, — Вы не получите документы, Леви. Этим делом займется другой следователь.       Они держали зрительный контакт пару секунд, каждый ожидая чего-то от друг друга, и стоило Аккерману о чем-то заикнуться, как дверь противно и не к месту проскрипела.       — Прошу прощения. Я, наверное, помешала? — оба мужчины отозвались на мягкий девичий голос позади. В дверях стояла уже знакомая подопечному комиссара дама, держа в руках папку с документами и с легким испугом оглядывая обоих.       — Проходите, всё в норме. Мы со следователем Аккерманом уже решили все вопросы, — утвердительно ответил ей старый и слабо махнул рукой в свою сторону. Леви же смотрел на происходящее, как на какой-то цирк и уходить не собирался.       «Во время, рыжая зассыха» — задумался он, когда украдкой оглядел незнакомую рыжую бестию, протягивающую документы сварливому деду. Со стороны было хорошо видно её волнение, бледную от того же кожу и слегка дрожащие кончики пальцев.       — Тогда… На этом всё? Когда мне начинать работу? — спустя минуту спокойного диалога, спросила незнакомка. Леви толком не слушал их разговора, и подключился к нему только тогда, когда услышал его финал.       Подопечный комиссара недоверчиво взглянул на Аккермана, думая о чем-то серьезном, судя по виду. Пристроить девчонку с небольшим опытом работы к следователю, который, как бы ни хотелось признавать, работал хорошо, было выгодно. Не придется её обучать, да и в случае чего разузнает побольше о Леви, недоверие к которому дед даже не скрывал.       — Аккерман, — вдруг заинтересованно начал он.       — Я иду к комиссару. Уж до него-то точно дойдёт, — Леви уже не видел смысла продолжать диалог, и строго отрезав, последовал к выходу.       — Останьтесь. Я… Дам вам документы по делу, с одним условием, — Аккерман, выгнув бровь, обернулся и глядел на старика, как на идиота, но с некой надеждой, а тот метнул взглядом в сторону дамы рядом, — возьмешь её под свое крыло. Она в другом штабе отработала полгода, перевели к нам из-за недостатка сотрудников. Научишь её чему-нибудь, а она и с делом поможет. Соглашаешься — документы твои.       И вновь Аккерману пришлось сделать выбор. Добыть документы своими методами и рискнуть, или обучать, скорее всего, тупую и безопытную девчонку, зато всё официально. Он бросил в сторону незнакомки суровый, ледяной взгляд, точно запугивая, а та слегка вздрогнула, щенячьи карие глазки смотрели с легким испугом. Он сделал пару шагов вперёд, уверенно заявив:       — Слушать девчачье нытье не собираюсь. Будет отлынивать — быстро полетит обратно к вам, пинком под зад, — поставил и свои условия Леви, на что старый положительно кивнул, пусть и было желание ещё пару раз съязвить мужчине. Он достал из ящика стола папку документов, протянул, и Аккерман тут же забрал её.       — Завтра в девять. Без нытья и опозданий, — резкость слов и движений слегка пугали новую коллегу, он оглянулся на неё напоследок, не желая более контактировать.       — Как скажете. И спасибо, что согласились, — она вежливо улыбнулась, впившись ногтями в сумку в руках.       «И впрямь ссыкуха» — подтвердил свои недавние мысли Леви, и более не сказав ни слова, покинул кабинет с легким хлопком.       — Что ж… Характер у него скверный, но о тебе написали хорошую рекомендацию. Потерпишь немного этого ворчуна? — голос старика звучал всё так же строго, но уже без какой-то озлобленности.       — И не с такими сталкивалась, ничего. Но он и впрямь… Немного угрюмый. Наверное, просто подавлен смертью Смита, — она вежливо улыбнулась и чуть склонила голову.       — Но есть к тебе одна просьба. Будь с ним повнимательнее. Он у нас под подозрением. С Эрвином дружбу водил, так что… Проследи-ка за ним.       Рыжая несколько раз прокрутила в голове короткий разговор с Аккерманом, вспомнила его глаза. Запомнились сильно, а именно тем, что были полны боли и отчаяния.       — Я постараюсь. В случае чего, обязательно доложу вам. Теперь… Могу идти? — мужчина положительно кивнул, и вскоре, новоиспечённая работница отдела номер два покинула кабинет.       «Хмурый, грубоватый… Не но выглядит так, будто мог убить Смита» — задумалась она и тяжело вздохнула, но на душе наоборот, не было какой-либо тоски. Предпочла отложить раздумья о тяжести потери близких на потом, на момент важнее было кое-что другое — её приняли. Спокойно, без происшествий, удалось устроиться в другой отдел. Счастливая, готовая улыбаться широко-широко, уверенно шагнула к выходу. Каблуки на шпильке, купленные совсем недавно, резко цокали, раздавался лёгкий шум по коридору. Она не обратилась внимания, идет ли кто позади, была занята своими мыслями и ощущением долгожданных перемен.       Шпилька подвела, стоило шагнуть на одну из ступенек. Хрустнула, а нога подкосилась, заставив проскулить от боли и дама уже готовилась упасть, но чья-то уверенная, и в то же время мягкая хватка не позволила это сделать.       — Неужто красивые ножки стоят таких падений? — голос незнакомца был мягким, бархатный и безумно приятным. Он тихо усмехнулся и без усилий помог ей подняться на ноги.       Она оглянулась. А позади, стоял весь из себя златовласый принц, поправляя очки на переносице. От незнакомца несло куревом и приятными духами, дикая смесь вскружила голову, а его ярко голубые глаза точно смотрели в душу.       — Зик Йегер. А вас раньше не видел, — начал разговор он, и в качестве приветствия протянул руку. Йегер, видимо, знал, как очаровать даму и применял всё свое обаяние, так причудливо улыбаясь и заставляя смущаться.       — Эрсель Рихтер. Только сейчас была принята на работу, пока что только помощник следователя, — Эрсель мягко усмехнулась и протянула ладонь в ответ, короткое рукопожатие ввело в лёгкий ступор, а лицо заметно покраснело.       — Вот как, тяжелая работенка. Трупы эти, неужто приятно на них смотреть? — Зик не сводил с неё глаз, и кивнув в сторону лестницы, начал спускаться, а Рихтер вслед за ним.       — Терпимо, уже привыкла. Работала в другом отделе, пусть и недолго. Знала же, на что иду. А вы..? — ей пришлось чуть задрать голову, чтобы взглянуть на такую машину, как Зик, и он только усмехался этому.       — Бывший сотрудник. Пришел навестить брата, он работает здесь, — Йегер ещё недолго поглядел на новую знакомую по пути, а потом загнул рукав куртки и охнул, — кажется, мне пора. Всё же работа не ждёт, — он лучезарно заулыбался даме, уже понимая, что вводит её в ступор, и хотел было уйти, но вернулся.       — В одной сфере работали… Будет о чем поговорить, это точно. Не смущайтесь меня так, Эрсель, я всего лишь хотел узнать ваш номер, — от этих слов по коже у неё пробежался табун мурашек и она точно таяла под его взглядов. И всё вокруг, его галатное поведение, казалось таким нереальным и странным, но привлекательным…       — Конечно, сейчас запишу, — Эрсель шустро достала из сумки ручку и маленький блокнотик и записала набор цифр.       Обворожительный Йегер скоро покинул её, будто вытащив из сказки и вернув в реальность, и в голове всё шло кругом. Уже взрослой Рихтер тогда вспомнились подростковые годы, такая же яркая влюбленность, что показалось ей забавным.       «Такой приятный… " — задумалась она, мягко улыбнулась, напоследок глянув вслед Зику, и, полностью довольная началом дня, последовала к выходу. Новая работа, интересный и галантный новый знакомый… Всё шло чудесно.       Эрсель облегченно выдохнула, и на душе в тот момент было ощущение, что после тяжелой, черной полосы, наконец-то настала белая. Она уверенно шагнула вперед к выходу, а там светило яркое февральское солнышко, благодаря снегу все вокруг было таким приятным и чистым, и… Леви.        Под крыльцом отдела стоял хмурый следователь, который на фоне всего чудесного, белого и приятного, выглядел как туча на ясном снеге. Весь в темной одежде, с сигаретой в руках и угрюмым лицом. Со всем окружающем пейзажем он не очень хорошо сочетался и она удивленно взглянула на него на секунду, перед глазами замаячило его лицо еще несколько минут назад, поникшее и бесчувственное от недавней потери. Воспоминания быстро стали реальностью, ведь те же полные боли глаза вновь строго зыркнули на нее.       — Чего пялишься? — ее взгляд был не пристальный, даже короткий, но Леви его все равно быстро заметил — наученный. Он поднял на нее взор, нахмурился и выдохнул дым от сигареты в сторону.       Эрсель чуть замялась на крыльце, опешив от его резкого тона, но потом быстро спустилась к нему.       — Вы уж простите, что так вышло… У меня совсем маленький опыт работы, но я буду стараться. Надеюсь, не разочаруетесь, — она слабо улыбнулась ему, и может, его серый вид вызывал некоторые эмоции, но это не было каким-то отвращением, озлобленностью или подобным.       — Старик хочет, чтобы ты следила за мной, верно? — Аккерман сделал еще одну затяжку и не обратил особого внимания на ее извинения. Ощущения граничили между каменным спокойствием и легким отвращением, раздражением по отношению к ней. Первое впечатление неуверенной глупышки сыграло свою роль.       — Ох, он упомянул это. Как следователь, я не должна так думать, но как человек высоконравственный заметила, что вы от смерти Эрвина страдаете не меньше. По вам заметно, что вы устали, — говорила она, на удивление уверено, надеясь поладить с новым коллегой, а тот заметно дернулся от упоминания до боли родного имени.       Прошло всего два дня с его смерти, два чертовых дня. Обычно люди, потерявшие близких, приходят в себя и пытаются смириться со смертью, но не в случае Аккермана. Деньги ему нужны, как воздух. Да и оставлять дело в таком положении он не мог. Уже давно хотел взяться за расследование хозяйского дела, но руки никак не доходили — пихали другие, менее серьёзные. Смерть Эрвина стала своеобразным толчком, как бы говоря, что пора начинать. Он осмотрел новую коллегу с ног до головы, вновь свел темные брови к переносице, и затушив сигарету о мусорку, выкинул ее туда же.       — Не следователь, а помощник. До следователя тебе еще работать и работать. Иди, завтра в девять жду здесь, без опозданий, — Аккерман, может, и был ворчливым в обычной жизни, но даже для него такое отношение к коллеге было даже слишком. Может, он бы обращался с ней по-другому, не будь всё так паршиво.       — Леви, подождите. Может, оставите свой номер? Пригодится же, — уходящего Леви остановил ее голос, и он обернулся, глядя на Эрсель, как на дуру, но потом кратко кивнул.       — Записывай, диктую.       Номерок следователя был быстро записан в телефон дружелюбной коллеги, и прежде чем Аккерман опять попытался уйти, она сняла со своей сумки, висящей на плече, маленький брелок.       — Это вам, в честь нового знакомства. Авантюрин приносит удачу, а в этом деле она явно пригодится, — она протянула ему маленький брелок с коричневым камнем, и Леви сначала недоверчиво взглянул на него, но потом медленно забрал, закинул в карман теплого пальто.       — До завтра, подлиза, — он только горько усмехнулся напоследок, оставив коллегу в легком недоумении. Усмешка была многозначительной, и может, даже лишней, но до смерти усталый Аккерман быстро оставил Эрсель одну, под крыльцом отдела. Она приподняла руку, чтобы помахать напоследок, но коллега покинул ее слишком быстро.

***

      Зимний холод, сырость и слабый дождь сменился стенами маленькой съёмной квартирки. Послышался хлопок двери, и Эрсель только заперла её, как в прихожую уже прошла подруга и сожительница.       — Приняли? — Ильза улыбнулась по привычному ехидно, откинула черные волосы назад и была готова слушать рассказ подруги. К ногам Рихтер подбежал доберман, еще щенок, завели его совсем недавно, но активный пёсик успел полюбиться. Снимая туфли, в которых она с трудом дошла до дома, погладила его, на что тот довольно тявкнул.       — Приняли. Все документы будут подписаны к следующей неделе, теперь буду помощником следователя, — Эрсель выпрямилась, вся радостная и готовая заваливать подругу рассказами.       — Хотя бы тут мест хватило, надо было изначально устраиваться в этот отдел. Может, сейчас бы и следователем была. Коллега-то хоть нормальный попался? — Ильза махнула рукой в сторону кухни и подруга последовала за ней, зайдя туда, залила воды в электрический чайник, включила его.       — Аккерман. Ты же наверняка слышала о нем.       — Этот, еще бы не знать. Угораздило же тебя… Требовательный наверное, сам-то весь из себя опытный и умный, в своем деле разбирается, — проворчала Ильза, сложив руки на груди и в ее тоне слышалось какое-то легкое, беспричинное отвращение и напряженность по отношению к упомянутому мужчине.       — Завтра и узнаю, каков в работе. Может и поладим… Пока вызывает странные эмоции. Ему явно не нравится со мной работать. Хмурый, наверняка беспокоится о смерти Смита, они же были очень близки… Пока что постараюсь с ним помягче, — Эрсель слегка напряглась, уселась за стол и по ее лицу была видна легкая тревога о коллеге. Это не было отвращением, плохим впечатлением от него, а наоборот — интересом и сочувствием.       — Нечего мягче. Хамить будет — шли нахрен и дело с концом. Будто бы он единственный следователь в городе, — Ильза дождалась заветного звука чайника, и как только вода в нем закончила кипеть, разлила по двум кружкам.       — В любом случае… Мне его жаль, и ты знаешь, я так не смогу. Лучше поговорим о хорошем. Познакомилась с одним мужчиной в отделе, — Эрсель потупила взгляд куда-то в пол, постукивая ногтями по стулу и неловко улыбнулась. Благо, щеки еще были красными от холода, и подруга не увидела её смущенный румянец, зато услышала смущение в голосе и не на шутку напряглась.       — Зик Йегер. Я чуть не упала, спускаясь с лестницы, шпилька на туфле сломалась, а он помог. Мы немного поболтали… Харизматичный, галантный, в общем, очень приятный. Смущал меня все время, — Рихтер тихонько усмехнулась и с удовольствием вспомнила о встрече с голубоглазым чудом, что походил на принца.       Ильза недоверчиво и удивленно осмотрела подругу, вспомнила про ее бывшего и не на шутку напряглась. Нет, новых проблем им не было нужно.       — Влюбилась что-ли?       — Ильза, не говори глупостей. Да, он приятный, весь из себя красавец, но мы поговорили всего пару минут. Легкая симпатия — да, возможно. Но я же не настолько дурочка, чтобы серьезно влюбляться в первого встречного после Альберта, — Эрсель с трудом произнесла последнее имя, и несмотря на глоток горячего чая, заваренного только что подругой, по телу пробежался табун ледяных мурашек.       — Альберт козёл. Его давно пора забыть и оборвать любую связь, а не корчится от воспоминаний о нем. А юбка эта, тебе идет, кстати говоря. И нехрен слушать всяких уродов, как он, — то, к чему ведет диалог, Ильзу явно не радовало, а обсуждать бывшего подруги ей уж точно не хотелось.       — Но знаешь, уж очень обтягивает… Бедра выделяет. Он говорил, что это не красиво, — Рихтер засмущалась еще сильнее и натянула коротенькую юбку-карандаш, стало ужасно неуютно.       — Забей на него. Сиди, грейся лучше, — Ильза наконец-то присела рядом и была хмурая, похлеще даже Аккермана и от напряжения, витающего в воздухе, Эрсель послушалась и замолчала.       — Кстати… Маргарет опять скоро приедет на ночь, на выходных. Ты уж прости, что опять так выходит, — спустя две минуты молчания, Ильза вновь начала разговор на удивление подавленно и от нервов постукивала ногтями по кружке.       — Как скажешь, — Эрсель ничего не оставалось, кроме как согласится и тяжело вздохнуть.       Свою подругу, буйную, местами грубую и прямолинейную, она любила, да и против дамы её сердца не имела ничего против, наоборот, Маргарет была весьма приятной девушкой. Вот только её частые приезды к ним на ночевку напрягали. Они, как-никак, пара, а Рихтер то ли ощущала себя лишней, не зная, куда деться и гуляя в одиночестве до ночи, то ли была смущена их ночными весельями в небольшой однокомнатной квартире. Ильза заметила то, как расстроилась подруга, но ничего более сделать не могла, некуда было водить Маргарет. И вновь, настало молчание. А день перестал казаться Эрсель таким приятным, красочным, и только интригующие мысли о том, что будет завтра, вызывали приятные эмоции…       Из раздумий её вырвал знакомый рингтон, телефон на столе завибрировал и зашумел и Эрсель быстро взяла его в руки. А на экране виднелось уже знакомое имя — Леви. Она взяла трубку и взглянула за окно, где уже темнело. Не успела сама начать диалог, как Аккерман быстро отрезал:       — Забыл сказать. Тринадцатый кабинет, первый этаж, — на фоне его строгого низкого голоса шумела вода и Эрсель расслышала непонятные звуки, чьи-то шипения.       — Спасибо, что уточнили. Я хотела зайти в кофейню перед работой, может, вам что-нибудь купить? — Эрсель проявляла вежливость, вновь вспоминая его поникший вид и хотела позаботиться, но следователь не дослушал и прекратил звонок, оставив её в недоумении. Эрсель несколько секунд просидела, обдумывая ситуацию, а потом на удивление увлечённо сказала:       — Точно, у нас же теперь есть его номер. Посмотрим его аккаунты в соц. сетях? — подруга только ехидно улыбнулась, щуря глаза, и подсела рядом.

***

      Аккерману же было не до веселья, не до таких глупостей уж тем более. Телефон он быстро отложил на стиральную машину, пока черный кот, уже весь мокрый и в пене, продолжал свои попытки выпрыгнуть из ванны. Леви ругался, хмурился, надеясь не промокнуть самому от его вечных отряхиваний, но всё было тщетно. Подобранного полчаса назад с улицы кота не пугал даже его суровый, ледяной взгляд, в отличие от людей. И питомец без имени с интересом глядел на того, кто спас его от холода, отмыл и согрел, своими большими зелёными заинтересованными глазами.       С людьми Леви может и был груб, не нежился особо, но животных любил, хоть те и жили меньше, но уходили от него так же часто, как и близкие. Идя домой, в ужасный мокрый холод после короткого рабочего дня, совершенно случайно заметил около магазина черного кота. Сидел у входа, пытаясь согреться, но все это никак не помогало. Следователь сначала открыл ему дверь в магазин, но тот был упрям и последовал за ним, уверенно и плавно. Не прекратил идти за ним и после продуктового магазина, когда уже подходили к дому в неблагополучном районе на окраине города. И всё это время Леви поглядывал на него, мысленно ворча о том, что ни денег у него нет, чтобы содержать, ни времени, чтобы тискать. А сердце всё равно сжималась от вида грязного, наверняка блохастого и худого до костей кота. Долго сопротивлялся мыслям, но жалость к животному была сильнее. Не мог же он оставить его на улице, в минусовую погоду, или просто запустить в подъезд. Аккерман поднял кота на руки, а тот послушно прижался к его тëплому шарфу.       Пришлось ещё раз сбегать в магазин — купить корм, прочее по мелочи для нового сожителя, пусть денег и не было много. Только под вечер, закончив все процедуры с новым другом, Аккерман улегся на диван в спальне и облегченно вздохнул. Чёрный кот последовал за ним и уютно устроился на его животе, а вскоре уснул и замурлыкал.       — Придумать бы тебе ещё имя… — прошептал Леви и протянул руку к питомцу, начал его аккуратно, нежно гладить по темной шëрстке, и тот мурлыкал ещё громче. Теперь хотя бы был не один. Хотя, в этом поступке была одна опасность.       «Процентщица» — вдруг вспомнил о той бабуле следователь и не на шутку забеспокоился, но спустя время успокоил себя мыслями о том, что без предупреждения она не приходит. А если и предупредит, то что-нибудь придумает. Безответственно и глупо для него, такого серьёзного Леви, но пушистый друг был важнее всех проблем.       Вот и мама в спокойный вечер вновь написала о самочувствии. Это уже стало некой традицией, если не было возможности или сил позвонить, то писала, всё ли в порядке в больнице.       «Сегодня чувствую себя лучше. Добрых снов» — виднелось на экране сообщение от Кушель и Леви улыбнулся краешком губ, взглянул на копилку на столе. Может, когда-нибудь все наладится. Мама больше не будет бояться смерти и бедности, преступник будет найден. Всё это пока было только в мечтах Аккермана, но может, этот день не был таким уж плохим?