Не главный герой

(Бечено) Я брёл по утренним улицам Новиграда, наблюдая за просыпающимся городом. Хотя это громко сказано — Новиград не засыпает никогда. Улицы уже заполнили торговцы, расставляющие свои товары, и пьяницы, лениво потягивающие остатки ночных запасов в укромных закоулках. Солнце едва пробивалось сквозь серую дымку, заливая город тусклым светом. Добравшись до относительно тихой набережной, где пахло рекой и водорослями, я остановился у одного из старых причалов. Здесь не было суеты, лишь несколько рыбаков молча возились с сетями. Опёршись на деревянные перила, я задумался. Вчерашнее собрание выдалось тяжёлым. В моральном плане, это была игра в высшей лиге. Ставки, последствия, амбиции — всё это давило. Новиград шумел за моей спиной, но здесь, у воды, я чувствовал себя чуть более спокойным, словно река могла унести часть мыслей вместе с течением. Зачем вообще я полез в политику? А по-другому создание Ордена Боевых Магов не назвать. Ведь мог же тихо сидеть и наслаждаться жизнью. На тех же островах. Прихватить пару-тройку симпатичных девчонок без лишних амбиций, отгрохать себе дом и жить ремеслом целителя. На жизнь более чем хватило бы. В Тедасе ведь даже мечтал о таком. А даже если бы и началась охота на магов, мне хватило бы сил отправить на встречу с архидемоном всех желающих. На эти вопросы нет простого ответа… Всё живое, если задуматься, обладает свойством самоподобия. Пускай не на всех уровнях это прослеживается со стопроцентным совпадением, но всё же. Человек, помимо органов, содержит и более маленькие структурные единицы. Это сложно доказать, но маги обоих миров пришли к похожему выводу. Те, кто обладает высокими знаниями в целительстве. Но этот принцип самоподобия наблюдается и в природе. А значит, можно рассматривать общество как организм, а людей — как его составляющие. В определённых случаях можно даже использовать медицинские термины для описания процессов в обществе. Маги… одновременно лучшая и худшая часть общества. Мы можем как спасти, так и разрушить единый организм. Потому как обществе, так и в теле обычного человека, всё должно быть в равновесии, в гармонии. Что такое гармоничное общество? Нет, это не то общество, где нет негатива. Негатив — такая же часть природы, естественная часть. Для человека же, негатив — это эмоции, жизненные обстоятельства. Если убрать негатив, система рано или поздно разрушится. Даже в самой лучшей системе будет своя негативная сторона, пускай и малая. Мы не идеальны, глупо надеяться, что люди способны выстроить идеальную систему. Это и к другим расам относится. Идеал на то и идеал, чтобы быть недостижимым. Гармоничное общество – это система, способная развиваться и преодолевать негативные аспекты. Способная создать комфортные условия для развития большинства вменяемых людей. Выбросы и ошибки природы будут всегда. От этого нельзя деться, потому гармоничное общество способно с этим жить. В определённых пределах, конечно же. Выбросами являются различные преступники, извращенцы, излишне амбициозные личности и прочее. Вспоминается цитата одного целителя: «Важна лишь доза. Даже самое лучшее лекарство в больших дозах превращается в яд, а самый страшный яд в малых дозах может стать лекарством». Различные выбросы являются препятствием к созданию гармоничного общества. Когда их становится слишком много. Но даже среди них есть те, кто просто ебанутый, а их проблеммы касаются их самих. Если они способны жить по законам и никак не вредят обществу, не стоит тратить на них время и ресурсы. Пусть живут. Для понимания общества следует учитывать и ещё один пример самоподобия – точно так же, как люди выращивают растения в теплице, создавая условия для роста необходимых растений и убирая ненужные, этот принцип работает и с людьми. Да, с людьми сложнее, такие методы работают не со всеми и занимают куда больше времени, но они есть. Такими методами являются религия, общественные нормы, порядки и даже образование, пускай оно доступно и не всем. Всё это формирует людей, их личность, не важно, насколько примитивной она окажется в итоге. В жизни всякое случается, доводилось видеть и брошенных детей, выросших с животными. Они… хоть и были здоровы физически, не были способны на человеческую речь и восприятие мира. Было бы глупо, обладая властью, писать правила под себя, не пользоваться такой возможностью. И не скрыть или очернить знание о методах, каким образом это достижимо. Ведь никто не любит конкурентов. Передо мной стоит охрененно сложная задача: переписать общественные правила. Они никогда не возникают сами собой. Вернее, определённая часть формируется естественным образом, но за остальной частью стоят люди. Люди, преследующие свои корыстные интересы. И редко когда такие правила работают на благо общества. Обычно, лишь на благо авторов. Нужно ли ломать их все и сразу? Однозначно нет. Получившийся хаос будет куда страшнее. В конце концов, они сформировали систему, которая жизнеспособна. Но это не значит, что они незыблемы. Их можно и нужно менять, подходя к делу с умом. Как сказала Трисс после собрания, по силе я магистр. Сильный магистр-боевик. У меня есть могущество, и в скором времени будут ресурсы, чтобы изменить мир. Не знаю, будет он лучше или хуже, но скоро в этом мире добавятся правила, созданные мной. Далеко не всем это понравится, особенно Вечному Огню. Однако, я готов сражаться за мир, в котором хочу жить. Прим. Автора: хех, принцип самоподобия, если кто не узнал, это фрактал. Термин из математики, но мысли гг применимы и к нашей реальности. Задумайтесь на досуге) *** Просидев на набережной до полудня, я отправился к Калькштейну. Обещал ведь навестить, но всё было не до того. Завтра я возвращаюсь на острова с промежуточной остановкой в Вызиме. План действий готов, хотя бы на первое время. Пора и Наталису включаться в работу на благо общества. Ведь Орден Боевых Магов и будет мощным подспорьем для него, и позволит навести порядок в стране, раздираемой аристократией на куски. А вообще, интересно, что узнал Калькштейн о крови великана. Тварь редкая, может и узнаю что-нибудь полезное. Друиды мне ещё ингредиенты должны как никак. Пройдя через шумные улицы ремесленного района, я свернул в одну из боковых улочек, ведущих к мастерской Калькштейна. Серебряный город хоть и уступал по красоте центру, был пропитан особой атмосферой — звуки молотов, запах плавящегося металла, редкие возгласы ремесленников. Здесь кипела работа и казалось, что мир за этими стенами с его войнами и интригами не имеет значения. Дом Калькштейна располагался неподалёку от площади Иерарха, в двухэтажном здании с каменным фасадом. На двери висела вывеска с выгравированным символом алхимической реторты. Я начал стучать в дверь. Через минут десять дверь отворилась, впуская запах трав, серы и чего-то едкого, напоминающего кислоту. Калькштейн, как обычно, был в своей стихии: в старом вытертом халате, запачканном пятнами непонятного происхождения, он выглядел так, словно не спал уже пару ночей. Увидев меня, он поднял брови, а затем широко улыбнулся: — О, Анджей! Наконец-то! Я уж думал, ты про меня совсем забыл, — он махнул рукой, приглашая войти. — Я уже закончил с твоим образцом. Удивительный материал, должен заметить! Никогда такого не встречал! Я шагнул внутрь, отметив, что в мастерской ничего не изменилось: всё тот же беспорядок, кипящие колбы, разложенные повсюду книги и записи. — Так и тварь была необычная, – усмехнулся я, падая на свободное кресло в лаборатории. Удивительно, что такое нашлось. – Ты сам как? Адальберт, освободивший второе кресло, тоже присел. — Эта кровь обладает поразительными свойствами! Я пробовал её сильно охладить, она остается жидкой, даже когда замерзает кровь других существ. У неё действительно сильная стихийная составляющая, я пробовал очистить и усилить её. В результате, у меня вышел интересный образец, способный гасить огонь малой порцией. Я как раз сумел его испытать, когда на соседней улице возник пожар в кузне. Я раздумываю, как сделать нечто подобное из более доступных компонентов. — Любопытно, – задумался я. – Постараюсь закинуть тебе по возможности ещё крови. И как продвигаются поиски аналогов? — Спасибо! Это будет весьма кстати, – обрадовался Адальберт. – С аналогами сложно. Я впервые в жизни вижу столь сильно выраженную стихийную компоненту. Само существование таких мощных субстанций среди алхимиков считается мифом, о котором можно прочитать в старых свитках. Увидеть в живую было замечательным опытом! — Рад за тебя, Адальберт, – произнёс я, откинувшись на кресле. – А что за мифы? — А, забей. Старые записи времён Сопряжения Сфер. Несут лишь историческую ценность, благо, алхимическая наука сильно продвинулась с тех времён, — он махнул рукой. А вот я призадумался. Открытие межмировых порталов в этом мире — задокументированный факт. Великан всё-таки откуда-то взялся на острове. И мутная эльфская башня вызывает вопросы. — Можешь вспомнить детали? Это может быть важно, – спросил я. — Важно? Хм, – задумался Адальберт. – Ну, я встречал записи о таких субстанциях в старых свитках, которые описывали уже давно вымерших чудовищ. А почему это может быть важно? — На острове, где был великан, есть старая эльфская башня. Магическая башня, – начал объяснять ход своих мыслей я. – А по словам очевидцев, великан пришёл с той стороны. Вот и думаю: реликт это или что-то свежее. — Твои размышления не лишены логики, – задумался алхимик. – Я не настолько знаком с эльфской историей, чтобы тебе помочь. Но всякое может быть. — Надо будет разузнать побольше, – согласился я. Но скалу, которая соединяет башню и остров, я точно разнесу. На всякий случай. – Но у меня к тебе будет просьба. — О, конечно, я слушаю, – оживился алхимик. — Работа обещает быть интересной. Но в этот раз я хочу направить твой талант в сторону медицины. Ты же слышал о чуме Катрионы? — начал я, внимательно наблюдая за его реакцией. Калькштейн нахмурился и слегка подался вперёд. — Конечно. Болезнь, которая обрушилась на Север, аки кара небесная. Никто до сих пор не нашёл способа борьбы с ней. Это вызов для любого учёного. — Именно так, — я кивнул, слегка улыбнувшись. — Мне однажды доводилось слышать одну занятную историю. Один маг сумел выделить из грибов вещество, которое помогало бороться с болезнями. Правда, требовалась точная дозировка, иначе оно превращалось в яд. Возможно, у нас здесь есть похожие грибы или хотя бы направление для исследований. Алхимик выпрямился, его лицо озарилось энтузиазмом. — Это звучит… интересно! Подобные вещества, если они существуют, могут перевернуть медицину! Но ты понимаешь, Анджей, это будет долгий и сложный процесс. Нужно найти подходящие грибы, выделить активный компонент, а затем провести массу опытов. — Понимаю, — я покачал головой. — Времени у нас немного. Поэтому, начни с местных грибов, а я, возможно, смогу найти что-то подходящее у друидов. Калькштейн задумался, его взгляд стал сосредоточенным. — Хорошо. У меня есть доступ к некоторым редким образцам, и я знаю, где искать больше. Работа будет трудной, но крайне увлекательной. Обещаю, я дам знать, как только появятся результаты. Но как основную работу я это не потяну. — Я выпишу чек на тысячу крон. Этого хватит на первое время? – спросил я. — Более чем, – присвистнул от удивления алхимик. – Но это большие деньги. Ты работаешь не один? — С Александером, – коротко ответил я. – Если что, можешь обращаться к нему. — Я слышал о нём. Он талантлив, но у него весьма мрачная репутация, – ответил алхимик. — Я знаю. Но зато он классный специалист. Не переживай, всё под контролем, – хмыкнул я. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – задумчиво ответил алхимик. – Но, пожалуй, я работаю именно с тобой. Я встал, слегка поклонившись. — Благодарю, Адальберт. Если это сработает, ты не только спасёшь тысячи жизней, но и войдёшь в историю. Утром занесу чек. Калькштейн рассмеялся, проводив меня к двери. — Войти в историю — это, конечно, заманчиво. Но куда интереснее просто сделать невозможное. Удачи тебе, Анджей. Буду ждать. — И тебе удачи, старина. Пусть твоё чутьё не подводит, — с этими словами я покинул лабораторию.