Second Chance

      Сатору услышал звонок в дверь и, чувствуя лёгкое волнение, поспешил к ней. Открыв дверь, он увидел Ичиджи, который, как всегда, выглядел собранно и официально.       "Годжо-сама," - поприветствовал его Ичиджи с уважительным поклоном. В его руках были аккуратно сложенный костюм в чёрной защитной упаковке, маленький свёрток и огромный букет цветов, который почти заслонял его лицо.       "Спасибо, Ичиджи," — коротко ответил Сатору, принимая костюм и свёрток. Его взгляд задержался на букете. Эти цветы были прекрасны - смесь белоснежных лилий, нежных роз и ярких орхидей. Букет выглядел как символ извинения, надежды и чего-то ещё, чего Сатору до конца не мог осознать.       "Поставь, пожалуйста, этот букет в спальню Юджи," — добавил Сатору, мягко кивнув в сторону гостиной.       "Конечно, Годжо-сама," - ответил Ичиджи, не задавая лишних вопросов, и аккуратно понёс цветы в спальню Юджи.       Сатору закрыл дверь и прошёл в свою комнату, чтобы переодеться. Черный костюм и черная рубашка были выполнены на заказ, и каждый шов, каждая деталь говорили о непомерно дорогой стоимости. Ткань плавно облегала его фигуру, подчёркивая достоинства и скрывая недостатки, создавая образ идеального мужчины. Он машинально убрал свёрток от Хакари в карман пиджака, пока его мысли были заняты предстоящим вечером.       "Это наш последний выход," - тихо проговорил Сатору сам себе, глядя на своё отражение в зеркале. Он не позволял себе отвлечься на лишние мысли, но гнетущее чувство вины и ответственности не отпускало его.       Когда он вышел из спальни, его взгляд сразу упал на Юджи. Он стоял у окна, смотря вдаль на огни вечернего города, в темно-бордовом костюме, который подчёркивал его точеные мышцы, идеально подчеркивая его фигуру. Черная рубашка добавляла образу сдержанности и какой-то грубой элегантности. Сатору замер на мгновение, восхищаясь тем, как красиво выглядел его муж.       Юджи, почувствовав его взгляд, повернулся. В его глазах читалась не только отстранённость, но и доля напряжения. Словно он готовился к тому, что этот вечер станет для него испытанием. Они обменялись молчаливыми взглядами, в которых было больше сказано, чем можно было выразить словами. Сатору хотел сказать что-то, но не мог найти подходящих слов.       "Пора," - наконец произнёс Юджи тихим, но твёрдым голосом. Сатору кивнул, понимая, что нужно двигаться вперёд, даже если их сердца полны тяжести.       Они вместе вышли из пентхауса и направились к машине. Внутри автомобиля царила та же напряжённая тишина, что и в пентхаусе. Никто из них не пытался её нарушить. Сатору знал, что каждый из них сейчас переживает свою внутреннюю битву, и что вечер, который их ждал, был для них обоих последним шагом к финалу, который был неизбежен.       Когда они подъехали к месту проведения вечеринки, Юджи на мгновение задержался в машине, прежде чем выйти. Сатору это заметил, но не стал ничего говорить.       На входе в пятизвездочный отель уже стояли папарацци, готовые запечатлеть момент появления звездной пары. Вспышки фотокамер сияли, словно молнии в темном небе, и Сатору кожей ощутил как всё внимание переключилось на них. Вопросы, выкрикиваемые со всех сторон слились в один сплошной гул, из которого можно было разобрать лишь отдельные слова: “Годжо!” “Юджи!” “Можно ли рассчитывать на совместное фото?” “Правда ли, что вы расстаетесь?” - каждый хотел вырвать кусочек из их личной жизни, чтобы продать его за несколько зеленых бумажек.       Сатору почувствовал, как внутри него закипает раздражение, но не позволил себе поддаться этому чувству. Внешне он оставался таким же хладнокровным и отстраненным, каким привык быть на бесконечных собраниях клана Годжо в его прошлой жизни. Юджи рядом с ним был сосредоточен, его лицо выражало решимость и холодное спокойствие, хотя Сатору видел, как напряжены его плечи, как он старательно сдерживает себя от того, чтобы не показать свою уязвимость.       Они не остановились ни на мгновение, игнорируя всех этих людей, уверенно направились ко входу в отель, не отвечая на вопросы и не обращая внимания на вспышки камер. Их шаги были быстрыми и решительными, словно каждый из них знал, что это не просто вечер, а битва, которую они обязаны выиграть, чтобы сохранить хоть какую-то частичку своей жизни.       Охранники, стоявшие у входа, профессионально отсеивали любопытных, позволяя Сатору и Юджи беспрепятственно пройти внутрь. Как только они оказались в холле отеля, шум папарацци остался позади, сменившись мягким гулом разговоров гостей и звуками спокойной музыки.       Повернувшись к Юджи, он заметил, как тот глубоко вздохнул, стараясь успокоиться после напряжения у входа. В его глазах по-прежнему читалась та же решимость, с которой он вышел из машины, но теперь она смешивалась с едва заметной усталостью.       "Они нас не отпустят так просто," - тихо произнёс Сатору, обращаясь к Юджи, но тот лишь слегка кивнул, не отрывая взгляда от дальнейшего пути.       "Давай просто закончим с этим," - ответил Юджи, его голос был твёрдым.       Когда Сатору и Юджи вошли в огромный зал, их встретила атмосфера изысканности и роскоши. Высокие потолки украшали огромные люстры, излучающие тёплый свет, который мягко освещал мраморные полы и элегантно обставленные столы. Повсюду были представители элиты Токио — успешные бизнесмены, влиятельные чиновники, известные артисты и их спутники. Все они были одеты в лучшие наряды, подготовленные специально по случаю этой вечеринки. Зал наполнялся негромким гулом светских бесед.       Несмотря на ощущение лёгкого напряжения, которое исходило от некоторых гостей, никто из присутствующих ещё не знал о той статье, что грозила разрушить репутацию Сатору и Юджи. Взгляды гостей, когда они увидели их, отражали уважение, смешанное с любопытством, но не подозрительность. Многие из них могли лишь догадываться о возможных проблемах, основываясь на слухах и домыслах, которые витали в высших кругах.       Как только они вошли и взяли бокалы шампанского с подноса проходящего мимо официанта, к ним направился Годжо Саичи - дед Сатору и один из самых влиятельных людей в Японии. В свои преклонные годы он всё ещё сохранял осанку и силу, которые внушали уважение. Его лазурно-голубые глаза пристально осмотрели внука и его мужа, прежде чем он приблизился с лёгкой, едва заметной улыбкой.       "Сатору, Юджи," - произнёс Саичи глубоким, уверенным голосом, который, несмотря на возраст, оставался властным и спокойным. "Рад видеть вас здесь. Прекрасный вечер для того, чтобы укрепить наши связи."       Юджи, несмотря на внутреннее напряжение, вежливо кивнул, сохраняя выражение лица, которое не выдавало его внутренних переживаний. Он взял инициативу на себя, отвечая Саичи с должным уважением: "Годжо-сама, для меня большая честь быть здесь сегодня. Благодарю вас за приглашение."       Сатору невольно наблюдал за тем, как Юджи ведет себя с его дедом. Внутренне он понимал, насколько Юджи силён, что даже в такие моменты сохраняет самообладание. Ему оставалось лишь подыгрывать этому спектаклю, чтобы никто не догадался, что происходит за закрытыми дверями их дома и в его голове.       Дед удовлетворенно кивнул, явно оценивая поведение Юджи. Он понимал, что внешний вид их брака и семейных отношений важен не только для семьи Годжо, но и для их бизнеса и общественного статуса. Однако, перед тем как успел сказать что-то ещё, к ним подошла пара мужчин, которых этот Сатору не знал, но они определённо знали его.       "Годжо-сама, рад видеть вас в добром здравии," - произнёс один из них, наклонив голову в знак уважения.       "Годжо-сама," - продолжил он, приветливо улыбаясь Сатору, "и, конечно, Юджи-сан, рад видеть вас здесь. Как ваши дела?"       Сатору замешкался и оцепенел, ведь понятия не имел, кто стоит перед ним. Его муж на секунду замер, но отмахнулся и с лёгкой улыбкой, которая казалась совершенно искренней, ответил, беря инициативу в свои руки, "Спасибо, Асано-сан. Дела идут отлично, хотя в последнее время у меня было много тренировок, чтобы быть в форме к следующим соревнованиям".       Сатору пытался скрыть собственное замешательство и абсолютное непонимание имен и должностей собеседников, поэтому он старательно переводил темы беседы в нейтральную плоскость.       Разговор шёл легко, и Юджи ловко подхватывал тему, не давая повода для лишних вопросов. Он умело маневрировал среди социальных обязательств, показывая своё уважение к каждому из собеседников, но при этом не углубляясь в личные темы. Сатору, следя за Юджи, чувствовал, как внутри него поднимается уважение и восхищение.       Саичи, наблюдая за их взаимодействием, казалось, был доволен тем, как Сатору и Юджи держатся. Для него этот вечер был возможностью не только показать силу семьи Годжо, но и подтвердить, что его внук и его муж - идеальная пара, картинка, которую не стыдно показать людям. Однако, в их мире это всегда лишь видимость, и реальность намного сложнее, чем все эти светские разговоры и обмен любезностями.       Когда разговор с неизвестными подошёл к концу, они попрощались и пошли дальше, оставив Сатору и Юджи в компании Саичи. Сатору почувствовал, как на него упал взгляд деда, в котором читалась смесь подозрительности и некой отцовской строгости.       Саичи посмотрел на него ещё раз, затем коротко кивнул и отошёл, оставив Сатору и Юджи наедине. Вокруг них продолжала кипеть светская жизнь, гости наслаждались вечерними коктейлями и обсуждали дела, но Сатору чувствовал, как между ними и остальным миром растёт невидимая стена.       "Ты отлично справляешься," - тихо сказал Сатору, глядя на Юджи.       Юджи, всё ещё сохраняя внешнее спокойствие, лишь коротко кивнул в ответ, но не сказал ни слова, продолжая наблюдать за происходящим в зале, словно готовился к испытаниям.       Сатору наблюдал, как толпа гостей продолжает наслаждаться вечерним мероприятием, когда он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову, он увидел Сугуру Гето, своего лучшего друга, который в его реальности был давно мёртв. Мёртв от рук самого Сатору. Сугуру выглядел так, словно ничего не изменилось: та же уверенность в движениях, та же насмешливая улыбка.       "Сатору, Юджи, рад вас видеть," - произнёс Сугуру, подойдя ближе, и обратившись к нему продолжил. "Можно с тобой поговорить? Важно”.       Сатору почувствовал, как его сердце сжалось. Он кивнул и последовал за ним в одну из небольших приватных комнат, отделённых от основного зала.       Когда они оказались внутри, Сугуру быстро закрыл за ними дверь, повернув ключ в замке. Сатору стоял напротив, и, несмотря на всю решимость, которую он старался излучать, внутри его разрывало от противоречий. Видеть Сугуру живым было одновременно невероятным облегчением и мучительным напоминанием о том, что он потерял в своей реальности. Воспоминания всплывали в его сознании, как нежелательные призраки: тот роковой день, когда он сам, со слезами на глазах и болью в сердце, вынужден был убить своего лучшего друга. Того Сугуру, который когда-то был его верным товарищем, его зеркальным отражением, тем, кого он любил и ненавидел одновременно. Того Сугуру, которого он потерял навсегда.       Сатору внимательно смотрел на него, стараясь уловить каждую деталь его внешности. В этом тускло освещённом помещении, где тёплый свет ламп обволакивал фигуру друга мягким сиянием, Сугуру казался призрачно нереальным. Сатору сравнивал его с образом лучшего друга из своей реальности. Тёмные, гладкие волосы Сугуру ниспадали на плечи точно так же, как и в прошлом, создавая ощущение, что времени и других вселенных не существовало - как будто всё оставалось прежним. Лицо - такое знакомое, с теми же чёткими линиями, высокими скулами и теми самыми глазами, которые могли проникнуть в самую суть любого человека. Но, несмотря на это, Сатору пытался найти хоть какие-то отличия, чтобы убедить себя, что это другой человек.       Его взгляд задержался на мелочах: на чуть более уверенной осанке, на лёгкой тени под глазами, которая придавала Сугуру вид уставшего, но несломленного человека. Он выглядел более зрелым, возможно, чуть более измотанным жизнью, но всё так же борцом. Сатору заметил, что на его лице появилась какая-то едва уловимая серьёзность, которой раньше не было, словно он стал ещё сильнее и хладнокровнее. Однако, несмотря на все эти мелкие различия, Сугуру оставался тем же - тем, кто когда-то был его лучшим другом, его зеркальным отражением и, в конце концов, его самой большой потерей. Что бы он ни искал, тот был таким же, каким он его запомнил.       "Ты взял с собой посылку от Хакари?" - спросил Сугуру, его голос был игривым и наполненным нетерпением.       Сатору замер на мгновение, понимая, что Сугуру ждёт его ответа. Он медленно достал сверток из кармана и протянул его другу. Тот быстро развернул пакет и внутри оказались небольшие пакетики с белым порошком и таблетки.       Сугуру, не теряя времени, сделал дорожки кокаина на стеклянной поверхности, а затем достал кредитку и быстро выровнял их.       "Тебе стоит расслабиться, это поможет," - с лёгкой ухмылкой сказал он, протягивая свернутую купюру.             Сатору молча смотрел на происходящее, чувствуя, как внутреннее отвращение поднимается волной. Он понимал, что этот Сугуру живет в мире, где такие вещи стали нормой, но для него это было неприемлемо. Однако, страх быть разоблаченным преобладал над всеми остальными чувствами, и он ответил:       "Давай без меня," - твёрдо сказал Сатору, когда Сугуру протянул ему свёрнутую купюру. "Я сегодня не хочу."       Сугуру на мгновение замер, затем его взгляд стал более острым. Он отложил купюру в сторону и внимательно посмотрел на Сатору, будто пытался что-то увидеть за его внешностью.       "Кто ты?" - ответил он, посмеиваясь. - "И что ты сделал с моим лучшим другом? Я знал, что с тобой что-то не так, с того момента, как ты вошёл в зал. Юджи опять трахает тебе мозги?”       Сугуру сидел на краю стола, крутя в руках бокал с виски, когда Сатору наконец заговорил. Его голос был тихим, но твёрдым, каждое слово отдавалось в воздухе как удар молотка.       “Мы разводимся”.       Сугуру, подняв бровь, медленно перевел взгляд с бокала на Сатору, его глаза сузились от удивления, но он не сказал ни слова. Он всегда умел ждать, пока кто-то другой сам не раскроет свои карты.       “Юджи и я..,” - Сатору сделал паузу, словно подбирая слова. - “Это было неизбежно. Мы слишком долго тянули с этим, и я думаю, что это лучшее решение для нас обоих”.       Сугуру молча смотрел на друга, затем резко вздохнул и поставил бокал на стол, опустив руки в карманы.       “Ты серьезно? С каких пор ты идешь на поводу у этого сопляка, Сатору”, - сказал он, его голос был спокоен, но в нем чувствовалось напряжение - “Если тебе нужно всё тихо уладить, я могу помочь. Я надавлю на Юджи через свои каналы, заставлю его понять, что развод - это ошибка. Он поймёт, что это не лучший выход и как много может потерять”.       Сатору, нахмурившись, покачал головой. Он медленно вдохнул, собираясь с мыслями. Он знал, что скрывать правду дальше не имело смысла. Сугуру, несмотря на своё насмешливое и иногда циничное отношение, в его реальности был другом, который всегда знал больше, чем показывал.       “Сугуру”, - начал Сатору, стараясь держать голос ровным - “Мне уже звонил адвокат Хигурума”.       Сугуру слегка напрягся, его глаза сузились от удивления, но он не перебивал, ожидая продолжения.       “Это серьёзно, Сугуру. Юджи настроен решительно - это не просто временный каприз или способ привлечь внимание”, - продолжил Сатору, не отрывая взгляда от друга. - “Они уже готовят документы и готовы идти до конца”.       Сугуру несколько секунд молчал, переваривая услышанное. На его лице сменилось несколько эмоций - от недоумения до лёгкого гнева. Он явно не ожидал такого поворота событий.       “Хигурума?” - наконец заговорил Сугуру, его голос стал жёстче - “Ублюдок, этот парень всегда был слишком принципиальным и честным”.       Сатору кивнул, чувствуя, как напряжение в комнате растёт.       “Но я прошу тебя не вмешиваться. Если Юджи решил, что это для него лучший выход, то я должен это принять”, - сказал Сатору, его голос был тихим, но уверенным. - “Я против того, чтобы этот процесс превратился в бойню, где кто-то должен победить. Это не то, чего я хочу. И не то, чего хочет Юджи”.       Сугуру смотрел на него, его взгляд был ледяным, но за этой холодностью скрывалась глубокая озабоченность. Он явно не привык видеть Сатору таким, и это сбивало его с толку.       “Я всё ещё не понимаю, что с тобой происходит”, - произнёс Сугуру, его голос стал немного тише, почти задумчивым. - “Но если ты думаешь, что можешь просто сдаться и позволить этому случиться, то ты ошибаешься. Ты знаешь, что я всегда был на твоей стороне, но я не позволю тебе всё испортить”.       Сатору глубоко вдохнул, понимая, что его слова только усилили подозрения Сугуру. Он чувствовал, как внутри тревога продолжала расти, но он должен был держаться.       “Нет, Сугуру. Мы с Юджи уже приняли решение. Я не хочу втягивать его в какие-то игры. Я принял решение его отпустить”.       Сугуру прищурился, его взгляд стал холодным, почти изучающим.       “Ты вообще себя слышишь?” - резко спросил он, отрываясь от стола и делая шаг ближе к Сатору. - “Ты ударился головой после вчерашнего обморока? Почему сейчас ты вдруг решил стать святым? Ты же понимаешь как это может повлиять на твой имидж?”       Сатору на мгновение задержал взгляд на Сугуру, обдумывая его слова. Он почувствовал, как внутри вспыхнула волна раздражения, но быстро подавил её. В голове закрутились шестеренки о вчерашнем обмороке и его возможной связи с пробуждением в новом теле, но он отложил эту мысль на потом. Взгляд его стал твёрже, и он медленно поднялся со стула, чтобы смотреть Сугуру прямо в глаза.       Он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между ними, и сказал:       “Я устал, Сугуру. Устал притворяться тем, кем меня хотят видеть, и следовать тому, что якобы должен делать. Возможно, это и не лучший ход для репутации, но я больше не могу игнорировать то, что чувствую. Если это разрушит мой имидж, значит, так тому и быть. Я готов принять последствия”.       Сатору выдохнул, смягчая тон, но оставаясь настойчивым:       “Я понял одну вещь”, - произнёс он медленно, глядя прямо в глаза другу. - “Иногда, чтобы выиграть войну, нужно проиграть в битве. Но наши отношения с Юджи - это не сражение, и я не хочу, чтобы он страдал из-за меня. Я устал от постоянного контроля и давления. И я не хочу, чтобы Юджи заставляли делать то, чего он не хочет”.       Сугуру замер, явно не ожидая таких слов. На его лице мелькнуло что-то, что могло быть пониманием, но затем он лишь усмехнулся и отвернулся, вновь вернувшись к своему бокалу. Сатору почувствовал, как внутри него нарастает тревога. Он понимал, что Сугуру слишком хорошо его знает, и если он продолжит вести себя так, как не свойственно прежнему Сатору, то рано или поздно Сугуру догадается, что что-то не так. Эта мысль холодила его изнутри, но он знал, что должен оставаться спокойным.       “Я всё равно думаю, что ты делаешь ошибку, Сатору”, - сказал он, делая глоток.       “Возможно”, - тихо ответил Сатору, глядя в пустоту перед собой - “Но я не хочу потерять то, что осталось от моей человечности”.       “Сугуру”, - продолжил он осторожно, стараясь скрыть эмоции, которые поднимались в его груди, - “Я понимаю, что сейчас это может казаться странным. Может быть, это действительно связано с этим обмороком, и ты прав, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Но знаешь, именно такие моменты заставляют тебя задуматься о жизни, о том, чего ты действительно хочешь”.       Он посмотрел на Сугуру, стараясь удержать его взгляд и не дать себе выдать свои истинные чувства. Сатору пытался быть максимально естественным, но внутри всё сжималось от страха, что его маска может треснуть в любую минуту.       “Ты всегда был тем, кто помогал мне увидеть ситуацию с разных сторон”, - продолжил он, стараясь вернуть разговор в привычное русло - “И я думаю, что, возможно, мне действительно нужно немного времени, чтобы всё обдумать. Но я не хочу принимать решения, которые могут разрушить чужую жизнь”.       Сугуру молчал, его взгляд оставался таким же проницательным и пристальным. Он явно искал в Сатору что-то, что могло бы объяснить его странное поведение.       “Ладно”, - наконец произнёс Сугуру, слегка нахмурившись. - “Но если тебе действительно нужно время, чтобы всё обдумать, я могу помочь тебе организовать отпуск. Я просто не хочу, чтобы ты потом жалел о сделанном выборе”.       Сатору медленно кивнул, чувствуя, как напряжение немного отпускает, хотя внутри всё ещё была тревога.       “Хорошо, Сугуру. Я обещаю, что не буду”, - сказал он, стараясь выглядеть уверенно, но в душе он знал, что должен быть ещё осторожнее.       Сугуру, не теряя времени, снюхал две дорожки, подготовленные на столе, глаза его на мгновение прикрылись, когда адреналин и наркотик смешались в его крови. Сатору наблюдал за ним, стараясь сохранить спокойствие, но внутри него всё переворачивалось. Его друг взглянул на него с прищуром, словно ожидая, что тот передумает и присоединится, но, не дождавшись реакции, только усмехнулся.       “Ладно, Сатору, будь по-твоему”, - сказал Сугуру, похлопав друга по плечу - “Но все еще считаю, что тебе нужно сбросить напряжение”.       Сатору едва заметно кивнул, не находя в себе слов. Его мысли были заняты тем, как сохранить маску на лице и как не выдать, что эта реальность разрывает его изнутри. Он смотрел на Сугуру со свертком кокаина в руках, и его сердце сжималось от боли. В этом мире всё пошло по-другому, но старые страхи и чувства снова поднимались на поверхность. Здесь Сугуру также увяз в темноте, которую другой Сатору не смог заметить и предотвратить, а скорее поощрял и подпитывал. И если у него появился второй шанс, то в этот раз он должен сделать всё, что не смог раньше. Спасти его. Вытащить его из тьмы. У Сатору не было права проиграть.       Сугуру спрятал наркотики во внутренний карман пиджака и они вместе направились обратно в главный зал.       Помещение было всё так же полно гостей, наслаждающихся вечерними коктейлями и светскими беседами. Сатору пытался оставаться сосредоточенным, но его взгляд то и дело устремлялся к Юджи, который стоял в дальнем углу зала, явно чувствуя себя некомфортно среди всех этих людей.       Неожиданно к Сатору подошёл его дед, Годжо Саичи, с суровым выражением на лице. Он наклонился ближе к Сатору, его голос прозвучал холодно и угрожающе:       “Сатору, я знаю обо всем”, - сказал Саичи, его глаза блестели от сдерживаемого гнева. - “Ты можешь делать что угодно со своей личной жизнью, но развод - это позор, который я не допущу. Найди способ всё решить без лишнего шума”.       Сатору почувствовал, как внутри него закипает ярость, но он сохранял внешнее спокойствие. Он вспомнил, как боролся со старейшинами в его мире и от этих воспоминаний он закипал.       “Дедушка”, - начал Сатору вежливо, но его тон был пропитан ледяной решимостью - “С уважением, я вынужден отказать вам в этом. Моя жизнь - это моё дело, и я не позволю никому, даже вам, решать, как я должен поступать. Если развод - это то, что нужно для счастья Юджи и моего спокойствия, то так и будет”.       Саичи резко выпрямился, явно не ожидая такого ответа, но прежде, чем успел ответить, Сатору, не дожидаясь продолжения, просто развернулся и отошёл. Он чувствовал на себе его ледяной взгляд, но сейчас это его мало волновало. Сатору тут же нашёл Юджи, и понял, что тот находится на грани - дискомфорт читался в его позе, и в том, как он оглядывался по сторонам.       Сатору направился к нему, стараясь не привлекать лишнего внимания. Когда он подошёл к Юджи, тот посмотрел на него с явным напряжением, но и с ноткой усталости.       “Ты в порядке?” - спросил Сатору, внимательно вглядываясь в его лицо.       Юджи кивнул, но было очевидно, что ему крайне некомфортно.       “Давай уедем”, - предложил Сатору - “Здесь больше нечего делать”.       Юджи снова кивнул и они вместе направились к выходу, стараясь избегать лишних взглядов. Папарацци всё ещё стояли на улице, но Сатору и Юджи быстро прошли мимо них и сели в машину, оставив позади шумное и душное мероприятие.       Когда они плавно тронулись с места, и улицы начали мелькать за окнами, Сатору повернулся к Юджи. Он знал, что должен сказать что-то важное, что-то, что даст понять Юджи, что он всегда будет рядом вне зависимости от статуса их отношений.       “Юджи”, - начал Сатору, его голос был тихим, но решительным, - “Я знаю, что всё это слишком тяжело. И я знаю, что сделал много ошибок. Но если тебе нужно что-то - что угодно, просто скажи. Я помогу тебе. Я не собираюсь мешать тебе жить так, как ты хочешь, но если тебе нужно моё плечо или поддержка, ты можешь на меня рассчитывать. Я буду рядом, даже если это будет последняя вещь, которую я смогу сделать для тебя”.       Юджи молчал, его взгляд был устремлён вперёд, за окно машины, где огни города медленно меркли в ночи. Но Сатору чувствовал, что его слова не прошли мимо. Возможно, Юджи всё ещё не готов принять его помощь или поверить в его искренность, но поддержка - это последнее, что он может предложить Юджи.       Когда они вернулись домой, в тишине, которая ощущалась почти удушающе, Юджи молча направился в свою спальню, даже не взглянув на Сатору. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, оставляя Сатору одного в огромной, казалось, опустевшей квартире. Он медленно прошёл в гостиную, где в заполненном мини-баре, его ждала бутылка виски. В этой реальности алкоголь не вызывал у него выброса проклятой энергии, и сейчас он видел в этом небольшую иронию. Он налил себе немного медной жидкости в хрустальный бокал, лёгкий аромат напитка заполнил воздух. Подойдя к окну, Сатору смотрел на заснеженный Токио. В этом году зима была необычно холодной и снежной, что нечасто случалось в их климатической зоне. Белоснежный покров лежал на крышах домов и автомобилях, создавая иллюзию чистоты и спокойствия, которого он так отчаянно сейчас хотел.       Сатору сделал глоток, чувствуя, как тёплый напиток обжигает горло, но не приносит облегчения. Он смотрел на город, пытаясь найти утешение в безмятежности бесконечной зимней ночи. Внутри него бушевала буря, но он старался быть взрослым, собранным, как будто только это могло помочь справиться с болью. Сатору повторял себе как мантру, что должен принять факт ухода Юджи, что не имеет права удерживать его. Ведь это его решение, и он знал, что так будет лучше для них обоих. Теперь, в этой новой реальности, он чувствовал себя обязанным быть еще сильнее. Сильнее не для себя, а для Юджи, даже если тот не хотел видеть его рядом.       Допив виски, Сатору почувствовал лёгкое головокружение, но это было скорее результатом усталости и напряжения, чем алкоголя. Он поставил бокал на стол и медленно направился в свою спальню, но каждый шаг давался ему с трудом. Когда он лёг на кровать, тишина и одиночество, которые окружали его, казались ещё более осязаемыми. Закрыв глаза, он пытался найти в себе силы, чтобы смириться с происходящим. Но мысль о том, что утром Юджи может уйти навсегда, не давала ему покоя. Сон его был неспокойным и тревожным, и каждый раз, когда он просыпался среди ночи, сердце бешено колотилось, словно предчувствуя неизбежное.       Утром, когда он наконец проснулся, квартира была пуста. На настенных часах было 10:21. Сатору сразу почувствовал это - тишина была слишком глубокой, слишком холодной. Он быстро поднялся с кровати, ощущая глухую боль в груди, и направился в спальню Юджи, надеясь, что тот всё ещё здесь.             Дверь была слегка приоткрыта, и, войдя внутрь, Сатору сразу заметил, что комната пуста. Юджи ушёл, не оставив за собой ни следа, кроме одного - букета цветов, который Сатору подарил ему вчера. Он лежал на кровати, явно оставленный как знак прощания.Сатору вдруг осознал всю неизбежность происходящего. Юджи ушёл. Навсегда.       Сатору медленно подошёл к кровати и сел рядом с букетом. Его пальцы осторожно коснулись прохладных лепестков, и внутри него что-то сломалось. Слёзы, которые он сдерживал всю ночь, неожиданно прорвались, наполняя глаза и скатываясь по щекам, тихо, беззвучно. Он сидел, сжимая букет, не в силах сдержать эмоции. Всё то, что он старался подавить, всё то, что он пытался удержать внутри, теперь выплёскивалось наружу.       Сатору плакал, как никогда раньше. Плакал не только о Юджи, но и о себе, о той жизни, которую он потерял и в которую никогда не сможет вернуться, о том будущем, которого больше не будет. Каждая слеза была отголоском боли, разочарования и сожалений. И в этот момент он чувствовал себя по-настоящему одиноким, осознавая, что единственное, что у него осталось от любимого Юджи - это эти цветы - символ их конца.