Будь проклят дьявол

— Ты обещаешь, что не будешь перенапрягаться? — Спросила Эмма. Рэймон ждал Кейн внизу, а охрана снаружи позвонила и сообщила, что слежка только что уехала. — Помни, что сказал доктор. У тебя прекрасный мозг, который нужно беречь. — С моим мозгом все в порядке, — сказала Кейн, целуя Эмму и наслаждаясь тем, как её губы приоткрылись. — Но мой пах — это совсем другая история, миссис Кейси. — Ты можешь остаться дома и позволить мне позаботиться о тебе, а Кэйтлин со всем разбирается. — Не искушай меня, — сказала она, снова целуя. — Это не займет много времени, девочка моя, так что держи постель теплой и не заморачивайся с пижамой. — Эмма прижала ее к себе с такой силой, что Кейн почувствовала твердые соски. — Что с тобой ? — Спросила Кейн, не в силах отвести глаз от декольте. — Я на том этапе беременности, когда очень жажду секса, — сказала Эмма, кладя руку между ног Кейн. — Мне нужно, чтобы ты уложила меня и трахала так долго, пока я не буду умолять остановиться. Эта маленькая речь сделала Кейн такой влажной, что она на самом деле подумывала о том, чтобы отправить Кэйтлин без нее. — Я ничего не могу с этим поделать. Не то чтобы я лгу. — Эмма потерлась о нее, и это нажало на нужную кнопку. — И ты, кажется, чувствуешь себя лучше, так что... — Эмма остановилась и стянула майку, обнажив свою грудь. — Я действительно чувствую себя лучше, и мне действительно нужно уехать на некоторое время, но никто не говорил, что можно немного задержаться. — Комод был ближайшим предметом мебели, поэтому она подняла Эмму и посадила на него. Кейн на мгновение отодвинулась, чтобы позволить Эмме расстегнуть ее брюки. — Ты уверена? Ответ не нужен был, потому что Эмма снова просунула руку между ног Кейн и сразу же взяла ее клитор между пальцами и сжала. Кейн подавила стон, потому что им нужно было быть осторожными, так как Ханна и Хэйден смотрели телевизор в соседней комнате. Кейн хотела розрядки, или этот прекрасный мозг, о котором все говорили, просто взорвется. — Я хочу медленно, — сказала Эмма, замедляя движение руки. — И я хочу почувствовать твои пальцы внутри, — продолжила она, слегка раздвигая ноги. — Но я согласна и на быстрый темп. — Боже, — сказала Кейн, когда без проблем скользнула пальцами внутрь, потому что Эмма была такой влажной и открытой. Стенки влагалища Эммы сомкнулись на ее пальцах, и ей захотелось прижаться губами к ее лону. Кейн держала глаза открытыми, пока двигала пальцами, чувствуя, какой влажной была Эмма, когда ее большой палец касался ее клитора. — Не останавливайся, — сказала Эмма, ее голос дрогнул, когда она прикусила губу. — Не останавливайся, — повторила она, и ее ноги сильнее сжали Кейн. Они должны были достичь вершины вместе, поэтому Кейн наклонилась ближе, и Эмма обняла ее свободной рукой за шею, кусая за плечо, чтобы не закричать. Силы оставили ноги Кейн, но Эмма притянула ее к себе и поддержала, пока та тяжело дышала ей в ухо. — Ты действительно даришь самые замечательные прощальные подарки. — Только прощальные? — Спросила Кейн, как только восстановила дыхание. — Нет, подарки на День рождения еще лучше. — Сказала Эмма, целуя мочку ее уха. — Иди и делай то, что нужно, но когда закончишь, будь готова к тому, что я буду требовательной. — Я могу жить с такими угрозами, любовь моя, — сказала Кейн, вставая и смеясь, когда споткнулась о штаны и чуть не упала на задницу. — Мне придется быстро позаботиться об этом мудаке, чтобы удовлетворить твои требования. — Мне было бы жаль его, но любой, кто заставляет тебя выходить на улицу в таком виде, — сказала Эмма, помогая ей с одеждой, затем проводя пальцем по ране, которую доктор зашил маленькими аккуратными швами, — заслуживает того, что для него готовиться. Ты можешь вечно игнорировать подобные вещи. Кейн остановилась на полпути и уставилась на Эмму, думая, что ее мать наверное восстала из могилы и завладела душой её жены. — Ты сама на себя не похожа, девочка моя. — Ты помнишь тот день, когда мы подошли к маленькому озеру рядом с папиным домом? — Этот день я никогда не забуду, сколько бы раз меня ни били, — сказала Кейн, постукивая себя по голове. — Когда я уезжала в Новый Орлеан, папа сказал мне, что ты простишь меня. — Кейн раскрыла объятия, и Эмма почти рухнула в них. — Я пошла на это, потому что не могла прожить и дня без тебя. Это может показаться банальным, но я умирала там, на всей этой пустой земле. — Я уже много раз говорила тебе, что нужно перестать корить себя за это. У меня раны снаружи, — сказала Кейн, указывая на синяки, — но ты носишь их внутри, любовь моя, и давно пора дать им зажить. — Она положила руку на сердце Эммы. — И твой отец мудрый человек, потому что он знал, чем все закончится. Мое сердце было таким же пустым, как и вся та земля, которую ты оставила. — В тот день, когда я привела тебя туда, — сказала Эмма, накрывая ее руку своей. — Я увидела это в твоих глазах. — Эмма очертила пальцами верхнюю часть ее щеки. — Ты впустила меня обратно в рай. Это было чудо, что ты простила и дала мне все, что я хотела. И я поняла, что мне нужно было дать тебе взамен, чтобы заслужить полное доверие. — Ах, девочка моя, у тебя нет никаких долгов передо мной, — сказала Кейн. Ее сердце болело от того, что Эмма хотела ей что-то доказать. Эмма, взяла руку Кейн и положила ее себе на живот. — Ты никогда не лгала мне, никогда не пыталась выдать себя за ту, кем ты не была. Моя вина заключается в том, что я стояла в стороне и судила о том, что считала неправильным. — Почему ты говоришь мне это? — Спросила Кейн. Когда Эмма начинала сокрушаться о вещах, которые она не могла изменить, она обычно доводила себя до слез. — Я люблю тебя всем свои сердце, и в том, что случилось, не только твоя вина. — Я говорю тебе это, потому что хочу, чтобы ты пошла туда и сняла кандалы, которые я на тебя надела. Иногда я понимаю, что ты выбираешь другой путь, из-за того, что я могу о тебе подумать. Это как в ту ночь, когда я увидела тебя с кровью Дэнни на руках и подумала о худшем. Твоим первым побуждением было убить его, и ты была права. — Эмма сильнее прижала их руки к своему животу. — Когда настанет очередь наших детей, я хочу, чтобы они унаследовали клан, которому достаточно немного порычать, чтобы заставить всех придурков бежать. — Моя мама, поставила бы статую в твою честь за эту ободряющую речь, — сказала Кейн, целуя её. — Мир поменялся с тех пор, как я сменила своего отца, и я не против испачкать руки в крови, если это будет необходимо. Но сейчас убийство стало бессмысленным. Такие подонки, как Хуан, убивают, потому что им это нравится, и потому что у них нет ничего, что делает их жизнь драгоценной. — Это пугает меня больше всего, и мне страшно потерять тебя. — Не бойся, я никогда не убью человека без причины, как это сделал Хуан. Эмма покачала головой и прижалась носом к шее Кейн. — Я не должна был выкладывать это перед твоим уходом. — Тебе никогда не нужно бояться говорить то, что у тебя на уме. Будущее может быть более кровавым, чем мне хотелось, но оно все равно будет принадлежать нам. — Она провела руками по спине Эммы. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — Да. А ты понимаешь, что я буду ждать тебя с куском мыла, когда ты вернешься домой? — Мыло — не лучшее средство для смывания крови, — сказала Кейн, улыбаясь, когда Эмма вопросительно подняла бровь. — Люби меня так, как ты только что любила, и это смоет всю грязь и сохранит мою душу. — Ты будешь осторожна? — Для меня это не тяжёлая работа, и у меня нет времени на креатив, так что мы скоро вернемся. *** — Кэйтлин звонила и сказала, что встретит нас там, — сказал Рэймон, когда они выехали за ворота в одном из "субурбанов". — Карлос узнал в этом парне Лоренцо Мендосу, одного из людей Рудольфо, который недавно пропал без вести. Кейн была рада, что Мюриэл вернулась в ее жизнь, но прямо сейчас она все еще злилась, что им приходилось принимать нелепые меры, чтобы с кем-то поговорить. Они выехали из дома сорок минут назад, но все еще ехали, убедившись, что за ними нет слежки. Лу направлялся на склад, который находился в восточной стороне Нового Орлеана. Район был лишен какого-либо движения, поэтому Лу повернул к большому входу, где ждала Кэйтлин, чтобы закрыть за ними дверь. Когда Кейн вышла, то услышала только тикающий шум остывающего двигателя. Это место заменит им винный склад. Кейн увидела, как Рэймон взглянул на часы и его губы сжались в мрачную линию, очевидно, что телефон был молчалив, как камень. — Ты знаешь ее и Мано, так что с ними все в порядке. — Реми способная, я не беспокоюсь об этом, но из-за Даллас она не сосредоточена, как обычно. Этот человек скоро будет мертв, но я надеюсь, что она не оставит после себя ничего, что могло бы в дальнейшем стать проблемой. — Вот почему Саймон, Сабина и Мано, рядом с ней. Иногда нам приходится поддаваться нашим страхам и гневу, когда речь заходит о тех, кого мы любим, — сказала она, заметив большую коробку. — Ты думаешь, это последний призрак, который преследует Даллас? — Жизнь не всегда может дать нам гарантии, но если это не так, то нам нужно о нем позаботиться, — сказала Кейн, чувствуя легкий холодок, который прошел сквозь куртку. — Я действительно считаю, что Джонни — последнее дерьмо, а остальные это мелочь, которая не преследует ее во снах, как это делает отец. — Хорошо, потому что мне нравится Даллас, и она подходит Реми. Эта девушка сделает ее счастливой, так как она, кажется, так же предана, как Марианна и Эмма, — сказал он, и Кейн кивнула. Теперь ее внимание было сосредоточено на мужчине, привязанном к офисному креслу. Кэйтлин сказала, что его зовут Лоренцо, и Кейн решила, что это из-за седых волос на виске он казался намного старше. Опыт имеет большое значение, когда дело доходит до смелости, но она сомневалась, что это продлится долго, потому что возраст, который дали ему седые волосы, не заставил его принять правильное решение. Когда он заметил ее, то вздернул подбородок и посмотрел так, словно провоцируя на что-то. — Ты говоришь по-английски? — Спросила Кейн, и выражение его лица не изменилось. — Молчаливый тип, да? — Таким парням, как Лоренцо, нужна мотивация, чтобы избавиться от того серьёзности, которая у них так хорошо получается. Когда они в одиночке, то похожи на испуганных маленьких мальчиков, готовых описаться и выложить все начистоту. — Рэймон рассмеялся когда, плевок Лоренцо приземлился рядом с его туфлей, намекая на то, что он все понял. — Обычно я придерживаюсь правила семи пуль, — объяснила Кейн, вынимая пистолет из кобуры. — Но я готова сделать исключение в вашем случае. Кто в коробке? — Спросила она, но Лоренцо демонстративно молчал. — Кэйтлин, есть какие-нибудь зацепки? — Мы вскрыли коробку, но трудно что-то сказать, учитывая большую дыру в его голове. Однако, это похоже на Сантоса Эсвиллара, главного парня, которого Рудольфо поставил в Билокси. Мы встречались с ним пару раз. — Кэйтлин начала болтать ногами, когда села на стол. — У этих парней ни капли уважения к женщинам, поэтому нам приходится становиться стервозными, а ты знаешь, как сильно я ненавижу стервозность. — Зачем его убили? — Спросила Кейн у Лоренцо, который тяжело втянул воздух через нос, она была уверена, что снова плюнет. Поскольку он был пристегнут, Кейн приставила дуло своего пистолета к верхней части его правой руки и нажала на спусковой крючок, прежде чем он успел плюнуть. Удивительно, как высокомерие, быстро перешло в истерику. Лоренцо прикусил губу и изо всех сил старался дышать. — Ты можешь убить меня, если хочешь, но я тебе ничего не скажу. — Я твоя должница, Рэймон, — сказала Кейн, вытаскивая стодолларовую купюру и протягивая ее ему, прежде чем выстрелить в другую руку. — Ты умрешь сегодня ночью, Лоренцо, так что храбрость будет стоить тебе быстрого пути к смерти. — Убейте меня сейчас, я ни за что тебе не скажу, — выдавил он сквозь слезы. — Ты помнишь Иисуса? — Спросила она, имея в виду одного из людей Хуана, который встретил похожий конец. — Да, — сказал Лоренцо, раскачиваясь так сильно, как только мог. Будто это могло облегчить его боль. — Он был достаточно умен, чтобы не дотянуть до семи, — сказала Кейн, сделав следующий выстрел в его запястье. Его крик затих, когда он потерял сознание. Кейн начала смотреть имена в его телефоне, пока Кэйтлин водила нюхательной солью у него под носом. Номер Граселии был указан первым, но шансы, что это все еще рабочий номер, были равны нулю. — Лоренцо, я уверена, что это больно, — второе запястье раздробилось от следующего выстрела, — но не опасно для жизни. Кейн не знала других имен в телефоне, но они были хорошей отправной точкой. Когда Лоренцо резко отвернулся от Кэйтлин, Кейн подвинула стул и села напротив. — Жаль, что ты пропустил последнюю часть. Но у тебя есть ещё несколько попыток, потому что последняя пуля будет прямо здесь, — сказала она, приложив палец к середине его лба. — Руки, запястья, локти, сведут твой разум с ума от боли, но не убьют. — Убей меня, — сказал он, тряся головой достаточно сильно, чтобы слезы и слюна стекали по его лицу. — Я ничего не скажу тебе. — Сначала, выслушай меня, — сказала Кейн, снова вставая. — Каждый раз, когда ты будешь повторять эту фразу, это будет стоить еще одной пули. — Чтобы доказать свою угрозу, она взяла его за нижнюю часть предплечья и выстрелила. — Если у тебя здоровое сердце, амиго, то это будет долгая ночь, — она наблюдала за тем, как он бормотал и плакал. — Зачем вы убили Сантоса? — Сантос предан Рудольфо и Карлосу, — сказал он, плача ещё сильнее. — Видишь, это было нетрудно, — сказала Кейн, подавая Кэйтлин знак ударить его еще раз, чтобы взбодрить. — Я долгое время задавалась вопросом, почему Граселия Луис приказала тебе убить пятерых невинных людей, и хотя теперь я знаю, кто это сделал, все еще не пойму причину. Лоренцо рассмеялся, как будто боль свела его с ума. — Ты что, настолько тупая? Кейн с радостью отдала свой пистолет, когда Рэймон протянул руку. Глаза Лоренцо расширились, когда тот приставил пистолет к сгибу его руки, чтобы пуля вышла через локоть. Потребовалось две ампулы соли, чтобы привести его в чувство. — Это «тупое» замечание, будет стоить тебе всех конечностей, так что постарайся держать себя в руках, — сказала Кейн ему, забирая пистолет. Его рыдания были громкими, и она подумала, что он не плакал так с самого детства. — Зачем было убивать моих и людей Рэймона !? — Чтобы преподать им урок, под названием: «Работай на Кейси или Джатибона, и ты умрешь». — Сказал он достаточно громко, как будто не мог контролировать свой голос. — Никто не хотел работать на Рудольфо, и так будет и с вами. Кейн оглянулась на Рэймона. — Это почти имеет смысл. — Ты никогда не поймаешь Граселию, — сказал Лоренцо. — Ну, сейчас, конечно, мы этого не сделаем, потому что не знаем, где она, — сказала Кейн, улыбаясь. — Но это скоро изменится. Где она, Лоренцо? Я не нажму на курок, если ты ответишь на вопрос. — Не заставляй меня, — сказал он. — Я не могу сказать... — Ты должен был знать, что я нанесу ответный удар. Те люди, которых ты убил и запихнул в коробки, не имели никакого отношения к бизнесу, за исключением одного парня. Он работал у меня в службе безопасности, но никогда не носил оружия и не представлял для вас угрозы. Скажи мне, где она, и я обещаю, что мы закончим. — Она в отеле, где остановился Рудольфо, — выпалил он. — Теперь убей меня! — Под каким именем? — Граселия Луис, — так же быстро ответил он. — Кэйтлин, не могла бы ты позвонить в отель и спросить. — Никого с таким именем, Кейн. Мы также проверили другие псевдонимы, не повезло. Голова Лоренцо моталась взад и вперед, когда он быстро повторил слово «нет», но Кейн, все таки выстрелила в другой локоть. — Я сказала тебе, что ложь — это не способ остановить меня. Очевидно, что твои руки и плечи не так уж важны, но держу пари, я знаю, что важно, — сказала она, и Лу разрезал его брюки, оставив обнаженным ниже пояса. — Пожалуйста, нет, — сказал он, глядя на свой пах. — Где она? — Мы остановились в отеле «Royal Sonesta», во Французском квартале. Комната на имя Джерома Роудса, — быстро сказал он, когда Кейн прижала дуло пистолета к его члену. — Я клянусь. Это правда. — Кэйтлин, проверь. — У Джерома было забронировано шесть люксов, но ему пришлось сократить свой визит. Он и его компания выписались час назад. — Кто такой Джером Роудс? — Он человек Граселии, — сказал он, и Кейн услышала ревность в его голосе. — Ее дворецкий, охранник, любовник, что ты имеешь в виду? — Он любовник, и работает на нее, — ответил Лоренцо, как будто забыл о боли. — Что еще ты знаешь о нем? Где Хуан? — Я не знаю. — О, ты думаешь, это был правильный ответ? — Спросила Кейн, убирая пистолет. — Лу? — Он достал складной нож. — Поскольку мистер Лоренцо не имеет хорошего представления о фамильных драгоценностях, может ты покажешь ему? Когда Лу прижал лезвие к его яичкам, мышцы на ногах Лоренцо выступили ярким рельефом, когда он попытался отодвинуться. — Нет! — Закричал он. — Подожди, я скажу! — Где он? — Повторила она, подняв руку, чтобы остановить Лу. — И помни, что за ложь полагается наказание. — Он со своей матерью, но я не знаю, куда они направляются. Джером строит все планы. — Я верю тебе , — сказала Кейн, и Лу отступил назад. — И еще одно, Лоренцо, Граселия знает о том, что Карлос — сын Рудольфо? — Сантос сказал ей, поэтому Хуан и убил его. — Тогда счастливого пути, — сказала она, вставая и убирая пистолет. — Лу, я могу поехать сама, если ты хочешь помочь Кэйтлин. — Глаза Лоренцо переместились с Лу на Кейн. — Значит, Граселия такая же глупая, как и ее сын, — сказал Рэймон, когда они отошли. — Из того, что он сказал, война будет бушевать, но пока это будет между ней и Карлосом. — Я ставлю на Карлоса. Граселия, одна из тех идиоток, которые думают, что могут вести войну на два фронта. Поэтому, нам нужна дополнительная информация, — сказала Кейн, выезжая на шоссе. — Как насчет того, чтобы съездить в «Royal Sonesta»? — Конечно. Это любимый отель Реми. — Не говори Даллас об этом, но дружить с человеком, у которого есть доступ к отличным круглосуточным номерам — восхитительно, — сказала Кейн шевеля бровями, заставляя Рэймона смеяться. — Понимаю. Когда-то и я был молод. *** — Кто вы такие? — Спросил Тимоти Притчард, пытаясь перевернуться на спину. Сабина связала их, оставив без кляпов, потому что, они обещали вести себя тихо. — Мы из правительства, и мы приехали, чтобы собрать налоги со всей той выпивки, которая у вас в банках, — сказала Реми, сидя за кухонным столом. — Это не наше, — сказал Бун. — Мы с моим партнером видели, как вы работали. Так что не думай, что уклоняешься от оплаты, — сказала она, улыбаясь Мано. — Мы просто работаем здесь, — сказал Тимоти, — но все это, принадлежит Джонни Мурсу. Тебе нужно поговорить с ним об этом. Реми посмотрела на задний двор и вздохнула. Если бы она не была в такой ситуации, то могла бы просто наслаждаться солнцем, поднимающимся высоко над горами. Небо приобретало розовый оттенок, и это означало, что с момента, когда пропала Даллас, прошло почти двадцать четыре часа. Это достаточно времени, чтобы Джонни добрался домой. Схватившись за край стола, она попыталась не думать о худшем. — У тебя есть какие-нибудь предположения, куда уехал Джонни? — Я просто работаю на него, поэтому он мне ничего не говорит, — сказал Тимоти. — Я спросила, есть ли у тебя какие-нибудь предложения, — сказала Реми, глядя на него, и испытывая отвращение. — Они у тебя ведь есть? — Вы действительно работаете на правительство? — Спросил Бун. — Как насчет того, чтобы я попросила своего брата, застрелить вас? Это может освежить память, и вы скажете мне, где может быть Джонни. Поверь, Мано умирает от желания воспользоваться твоей винтовкой, как старый добрый ковбой. — Кто ты, черт возьми, такая? — Спросил Тимоти. Мано направил на него винтовку. — Подожди, подожди! Он уехал несколько дней назад и сказал, что если мы будем следить за его домом. Я не знаю, куда именно он отправился, но это должно быть что-то важным. — Как ты думаешь, что заставило бы его бросить все дела, и сорваться с места? — Спросила Реми, зная ответ на этот вопрос. — Ничего, только его дети, — сказал Бун, очевидно, серьезно восприняв угрозы. — Их забрали давным-давно, и это разбило ему сердце. — Забрали? — Реми толкнула стул и мужчина упал на спину, из-за чего, громко закричал. — Кто мог забрать его детей? — Он никогда не говорил нам об этом, — сказал Бун. — Но никогда не переставал следить за ними. Затем она присела на корточки рядом с Тимоти и провела пальцем по неровному шраму на его лице. Когда она вернется домой, то покрасит тот камень в бронзовый цвет и избавит Даллас от кошмаров, в которых она думала, что убила его. Реми сама лично намеревалась сделать это в ближайшее время. — Сабина, — сказала она, когда в комнате стало светлее от восходящего солнца, — не могла бы ты посидеть на крыльце и посмотреть за приближением машины Джонни? Тимоти, — медленно произнесла Реми его имя, — как ты его получил? — Она провела пальцем по его шраму. Он попытался отстраниться от ее прикосновения. — Драка в баре, и тебе лучше убраться отсюда, пока Джонни не вернулся. Он злой, как медведь, и мне все равно, должен ли он тебе денег или нет. — Драка в баре? Ты уверен в этом? Может быть, из-за того, что ты пытался изнасиловать его дочь, а она оглушила тебя камнем? — Кто тебе это сказал? — Он попытался принять сидячее положение, но веревка, которую проделала Сабина, натянулась, впиваясь в кожу. — Ни одна маленькая шлюшка не приблизится ко мне настолько, чтобы ей это удалось. — Ты лживый кусок дерьма, Тимоти. — Реми изучала его с головы до ног. Мысль о том, что он прикасается к Даллас, вызвала у нее желание начать отрезать от него маленькие кусочки. — Она ударила тебя дважды. Так первый или второй раз, сделал этот маленький подарок? — Она тебе это сказала? — Спросил он, отводя от нее взгляд. — Ты никак не можешь знать эту использованную шлюху. — Я дам тебе еще один шанс, — сказала Реми и приставила кончик своего ножа к его уху. — Ты скажешь мне правду, или я зарежу тебя как свинью. Она ударила тебя той ночью? — Я должен был с ней переспать, — сказал он, когда Реми протолкнула кончик ножа глубже, порезав его кожу. — Джонни взял с меня за это деньги. — Бун тоже должен был занять очередь? — Реми посмотрела в сторону Буна. — Не заставляй меня развязывать тебе язык. — Бун собирался сэкономить деньги, так что у меня была целая ночь. — Когда нож пошел насквозь, он издал пронзительный визг. — Ты хочешь, чтобы я позаботился о нем? — Спросил Мано, когда Реми подняла руку, намереваясь ещё раз вонзить в него нож. — Я хочу, чтобы он страдал. — Реми, — сказала Сабина, заходя в комнату. — Возможно, вы захотите взглянуть на это . Дорога к дому находилась примерно в четырех милях от главной дороги из Спарты, и она не была заасфальтирована. Облако пыли, поднятое каким-то транспортом, было похоже на дверной звонок, сообщающий, что пришли гости. Реми не сможет определить, кто это, пока они не подъедут ближе. — Мано, заткни рот этим двум идиотам! — Крикнула она. — Хорошая работа, Сабина, но пора идти внутрь и готовиться к нашей вечеринке. — Кто наш почетный гость? — Джонни Мурс и его банда неудачников. *** — Ты что-нибудь выяснила? — Спросила Эмма. Кейн вернулась домой и переоделась, бросив одежду, которая была на ней, в огонь. После душа она позавтракала вместе с детьми, прежде чем они ушли в школу и садик. — Нам нужно найти этого парня, — сказала Кейн, взяв копию фотографии, которую им дал администратор из отеля. Джером Роудс выглядел как американец, но у него был мексиканский адрес в Кабо-Сан-Лукас, а также мексиканский паспорт, и он сказал администратору, когда регистрировался, что занимается ювелирным бизнесом. — По крайней мере, у нас есть хоть какая-то зацепка, с чего начать поиски. — А кто был в ящике? — Спросила Эмма, намазывая тост арахисовым маслом. — Парень, который был менеджером Рудольфо в Билокси, — Кейн наблюдала, как Эмма проглотила бутерброд и принялась за другой. Она снова начала царапать швы. Кейн догадалась, что порез на виске начал заживать, и это сводило ее с ума. — У меня есть Кэйтлин и команда, которые ищут этого парня, Джерома. —Трудно поверить, что Хуан вернулся, а мы ничего о нем не слышали, — сказала Эмма, выпивая томатный сок. Комбинация продуктов, полностью выдавала состояние Эммы. — Он похож на сумасшедшего чихуахуа, который думает, что он доберман. — Не волнуйся, это только вопрос времени. Я уже договорилась, чтобы этого чихуахуа усыпили. — Кейн рассмеялась. — Сделай меня счастливой и останься сегодня дома, пожалуйста. Эмма улыбнулась и поставила свой пустой стакан на стол. — Что мне с этого будет? — А что бы ты хотела? — Спросила она, наслаждаясь возбужденной сексуальностью Эммы. — Я подумала о вещи, которая включает в себя мало одежды и густые взбитые сливки, — сказала Эмма, когда она положила руки на грудь Кейн. — Прошлой ночью нам не хватило времени. — Кейн, — сказала Кармен, опуская глаза, когда Эмма начала расстёгивать её рубашку. — Мистер Делароза здесь, и хотела бы вас увидеть. — Не могла бы ты провести его в гостиную? Спасибо. — Я оставлю тебя, если ты пообещаешь, что упомянешь ему трогательную Марисоль, — сказала Эмма, поправляя рубашку Кейн. — Я обещаю, но у меня такое чувство, что он скажет о ней раньше, чем я. — Кейн проводила любимую до лестницы и прижалась к её лбу, когда Эмма поднялась на две ступеньки. — По тому, как она прикасалась к тебе, я думаю, знаю, чего она хочет. — Ты такая сексуальна, когда ревнуешь, — сказала Кейн, целуя кончик носа Эммы. — Не волнуйся об этом. — Я не беспокоюсь о тебе, моя милая горошинка, но я волнуюсь за Делароза, так как они все, кажется, влюблены в тебя, — сказала Эмма, прежде чем снова начала подниматься по лестнице, послав ей воздушный поцелуй. — Кейн, — сказал Гектор, когда она вошла, подняв свою чашку в знак приветствия. — Твоя экономка — чудо. — Я уверена, что в городе полно мест, где готовят хороший кофе, Гектор, так что я могу для тебя сделать? — Ты говоришь так, как будто мы не друзья, и это причиняет боль. — Он поставил свою чашку и уставился на место позади нее, которое, как она предположила, теперь было заполнено большим, тихим Лу. — Я уверена, что у вашего человека, — она указала на парня, который сидел в углу и смотрел в окно, — есть по крайней мере два пистолета. Тот факт, что я не обыскивала его у двери, означает, что мы знакомы, но дружба все еще под вопросом. —Томас безобиден, но это не то, о чем я пришел поговорить. — Он осушил свою чашку, подняв мизинец в воздух. — Марисоль сказала мне, что навещала вас в больнице. — Интересная девушка, ваша дочь, — сказала Кейн, чтобы посмотреть, как он истолкует то, что она имела в виду. Он пожал плечами и рассмеялся. — Что я могу тебе сказать? Марисоль хочет стать моей преемницей, поэтому она постоянно пытается научиться бизнесу. — И ты думаешь, что я имею к этому какое-то отношение? — Скорее, это я заинтересован в ведении бизнеса с тобой, Кейн, но думать, что ты согласишься, было бы глупо с моей стороны. — Он придвинулся ближе и изобразил гримасу, глядя на состояние ее лица. — Работайте со мной, и у федералов не хватит духу, чтобы посадить тебя. — Значит, это будет Управление по борьбе с наркотиками, которое заберет меня и выбьет все дерьмо. Нет, спасибо, — сказала Кейн, теряя терпение из-за его отказа принять ее ответ. — У нашего бизнеса нет ничего общего, поэтому, я не заинтересована в ведении с вами дел. — Деньги всегда лучшая причина, чтобы согласиться. — Я зарабатываю достаточно. И я не настолько глупа, чтобы думать, что мои дела чисты, но я нахожу наркотики отвратительными, и они становятся главной причиной того, что улицы залиты кровью. — Она вытянула пальцы, чтобы не казаться угрожающей, прежде чем сжала их в кулак. — Моим детям не нужно подвергаться этому воздействию, а моя жена ждет третьего ребенка. Если у тебя больше нет вопросов, тогда ты свободен. — Я предлагаю вам возможность заработать хорошие деньги и не пачкать руки. Мне нужны только ваши контакты в мэрии и полицейском управлении. Кейн оглянулась на Лу и рассмеялась. — И это все? Хотите, я добавлю номер мэра в вашу телефонную книгу? — Не проявляйте неуважения к мистеру Деларозе в моем присутствии, — сказал Томас, держа руки на коленях. — Однажды я позвонила вам, чтобы получить необходимую мне информацию. — И я с радостью дал ее вам, ожидая лишь немного взамен, — сказал он, противореча тому, что его помощь будет бесплатной. — Я просто хотел, чтобы вы отнеслись к моему предложению достаточно серьезно. — Я собираюсь вернуть долг прямо сейчас, — сказала Кейн, рассказав им, что случилось с Рудольфо, и кто именно это сделал. — Мы никогда не встречались, но по всей видимости, Граселия сумасшедшая. И она, вероятно, приведет к власти такого же сумасшедшего сына. Если это произойдет, я надеюсь, вы понимаете, что уничтожение Хуана, будет не только в моих интересах. — Граселия в городе? — Да. Она с Хуаном и человеком по имени Джером Роудс. Тебе это имя, что-нибудь напоминает? — Спросила Кейн и услышала, как Лу тихо разговаривает с кем-то позади себя, вероятно с Мюриэл. — Кто такой Джером Роудс? — Спросил Гектор, но сделал вид, что его больше интересует то, что происходило позади нее. — Я никогда о нем не слышал. — Тогда, возможно, есть что-то, над чем мы могли бы поработать вместе. Я хочу Граселию, потому что тогда я смогу найти Хуана Луиса. Достань её для меня, и я подумаю о том, чтобы познакомить тебя с некоторыми друзьями, которые могли бы облегчить твою работу. — Вы говорите, что находите наш бизнес неприятным, но я слышал, что вы и Реми Джатибон уже сотрудничаете с Винни Карлотти. — Он откинулся на спинку стула, как будто внезапно решил провести здесь весь день. — И это тот, с кем вы готовы поделиться своими контактами и связями? — Винсент Карлотти и мой отец, много лет работали вместе, так что я знаю его сына, Винни, всю свою жизнь. У нас с Рэймоном и Реми Джатибон есть кое-что общее, потому что, хотя они и новички в городе, но я тоже знаю их всю свою жизнь. — Кейн встала и поправила свой пиджак. — В мой мир вы прибыли недавно, Гектор. Поскольку мы так мало знаем друг о друге, я должна сказать тебе, что плохо реагирую на угрозы, и твердо стою на своем. — Означает ли это, что в твоём сердце, нет места для новых друзей? — Это значит, что ты должен научиться сдерживать себя. Изучи город и его игроков, и ты добьешься большего успеха. Он рассмеялся, но остался по прежнему сидеть. — Я человек действия. — Тогда вы найдете здесь очень мало успеха, — сказала Кейн, оглядываясь на Лу, который быстро подошел к ней. — Когда моя семья приехала из Ирландии много лет назад, они, как и большинство людей в то время, оказались в такой же ситуации. — Кого волнует ваша история? — Саркастически спросил Томас, но замолчал, когда Гектор пристально посмотрел на него. — Мы процветали здесь, потому что это древнее место, так же любит традиции, как и мы, — сказала она, как будто Томаса там не было. — Ваши люди проделали хорошую исследовательскую работу, если они рассказали вам о местности. Но не забывайте также изучать и людей. Вы можете найти много добровольцев готовых заработать деньги, но на каждого из них найдется ещё таких десять, которые выпотрошат вас прежде, чем вы поймете, что произошло. Возможно, ты продержишься год, но потом окажешься на дне одного из тех протоков, которые используют в качестве приманки для аллигаторов. — Трогательная речь, Кейн, но сила — это именно то, что и привело меня сюда. — Это потому, что ты пришел из места, где у тебя было оружие и власть. Как я уже сказала, это не захолустье, и нам не всем нужны ваши деньги, чтобы пережить трудные времена. Так что, не удивляйся, если тебя оттолкнут. — Это угроза? — Спросил Гектор, поднимаясь на ноги. — По-моему, я уже сказала, что не буду путаться у тебя под ногами, если ты оставишь меня и моих друзей в покое. Мы можем жить в мире, если ты это понимаешь. Я просто дала тебе несколько советов. Гектор щелкнул пальцами в сторону Томаса, и мужчина вскочил со своего места. — Ты можешь не хотеть этого, но мы будем друзьями, Кейн, потому что во многом похожи, и потому что ты не позволишь мне стать слишком могущественным в этом городе. — Я простой бармен, и я счастлива этим заниматься, но желаю вам удачи. Он протянул руку, и она взяла ее. — Если я услышу или найду Джерома Роудса, я дам вам знать. Если это традиция, в которую ты веришь, тогда я принесу тебе знак моей дружбы. — Я была бы признательна. — Как только мы устроимся, я хотел бы, чтобы ты со своей женой присоединилась к нам за ужином. Я купил дом недалеко отсюда, — сказал он, протягивая карточку с напечатанным на ней адресом. — Если я должен стать местным, чтобы продвинуться вперед, тогда я делаю свой первый шаг. — Я уверена, что твои соседи будут в восторге, — сказала Кейн, кладя карточку в карман и представляя выражение лица Эммы, когда она узнает, что Марисоль её соседка. — Мой дом в Колумбии, но пока я не смогу наладить здесь бизнес, то оставил Марисоль за главную. — Спасибо, что заглянули, но у меня есть несколько дел, о которых нужно позаботиться. — Не забудь подумать о моем предложении. — А ты не забудь подумать о моем вопросе, — сказала Кейн, прежде чем повернуться и уйти к себе в кабинет.