Будь проклят дьявол

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Спросила Кейн у Эммы. После ухода Марисоль, Эмма все еще была на взводе. — Почему бы нам пока не говорить о делах, детка? Тебе нельзя нервничать. — Иди сюда, — сказала Кейн, не желая больше смотреть, как Эмма расхаживает по палате. То, что жена сидела рядом с ней и держала за руку, на самом деле, немного облегчило головную боль. — У меня в голове туман, но я не могу просто перестать работать, учитывая происходящее. — Я не жалуюсь, просто устала от всего этого. — Эмма играла с завязкой на ее больничной рубашке. — Я могла бы быть милым простым бухгалтером, девочка моя, но увы, это не моя история. Когда люди видят что-то у других, чего у них нет, они изо всех сил стараются отобрать это. — Кейн поцеловала Эмму в лоб и почесала ее затылок. — Однако, в отличие от большинства, я планирую раздавать, нежели отбирать. — По твоему, это сможет предотвратить все проблемы? — Спросила Эмма, глядя на нее. — Может быть... Но в некоторых аспектах — нет. — Тогда зачем это делать? — Потому что, это заставит нас чувствовать себя лучше, — сказала Кейн и улыбнулась, хотя это причиняло боль. — По крайней мере, мне будет легче выбить дерьмо из того мудака, который пытался испортить мою модельную внешность. — Шутка попала в цель, и Эмма рассмеялась. — Не хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит? Чем больше Эмма рассказывала о том, как Мюриэл игнорировала их звонки, тем более напряжённой становилась Кейн. — Сестра ещё здесь? — Спросила она, когда Эмма закончила. — Она хотела тебя увидеть, но я сказала ей идти к черту. — Ладно, мы с этим разберемся. Не могла бы ты послать за ней кого-нибудь? — Зачем? Неубедительные оправдания уже запоздали, а извинения, не сотрут синяков и сотрясения мозга. — Пришло время вернуть сестре то, чего ей так не хватало. Эмма села и зачесала её волосы. — Семья — это очень важно, но я не в настроении сейчас с ней встречаться. — Возможно, она тоже не в настроении принимать гостей, но я не хочу рвать с ней наши связи, — сказала Кейн, прежде чем поцеловать ладонь Эммы. — Прежде чем я поговорю с ней, мне нужна одна вещь, которая находится у нас дома. — После сегодняшнего дня, Мюриэл либо снова займет свое место рядом с ней, либо будет навсегда потеряна. *** Ночной вид из номера не понравился Рудольфо. Карлоса не было весь день, и он начал беспокоиться, поэтому послал Фаусто, и еще нескольких человек, на его поиски. Признание того, что Карлос его сын, раскрепостило его воображение, и Рудольфо начал придумывать сценарии его будущего. Когда Долорес, мать Карлоса, сказала ему, что беременна, он был близок к тому, чтобы избавиться от ребенка, но в последний миг, не смог. Он солгал Карлосу, сказав, что Долорес хотела сохранить его личность в секрете. На самом деле, он стыдился иметь ребенка от женщины, которая не умела даже читать. У Рудольфо было много женщин, но Долорес была единственной, кто подарил ему ребенка. И независимо от того, нравится ли ему эта идея или нет, но Карлос стал его единственным наследником. — Что нибудь узнал? — спросил он Фаусто, когда зазвонил телефон. — Тогда, продолжай искать. Он взглянул на часы и решил спуститься в бар. Одетый только в рубашку и брюки от костюма, Рудольфо решил, что выглядит как любой другой турист, поэтому не брал с собой охрану. Улица была довольно пустынной, но он резко обернулся, когда услышал шаги позади себя. Он действительно стареет, если хорошо одетый молодой человек, смог напугать его. Рудольфо улыбнулся парню и отвернулся. Однако, что-то его забеспокоило, и он ускорил шаг, когда парень поравнялся с ним. — Торопишься, Рудольфо? То, как его имя слетело с губ мужчины, заставило его остановиться. Его голос был знаком, но лицо — нет. — Кто ты такой? — Я — твое прошлое, — сказал мужчина, стоя под уличным фонарем. Голос врезался в его голову, и Рудольфо узнал его. — Если ты хорошенько подумаешь, то я уверен, ты поймешь, почему я здесь, сукин ты сын. — Смех мужчины был таким же, как у Хуана. — Разве не так ты называл меня, когда думал, что я не слышу? — О чем ты говоришь? — Или, может быть ублюдок? Рудольфо оглядывался по сторонам, пытаясь найти выход из того, что, как подсказывала ему интуиция, было смертельно опасной ситуацией. — Ты всегда находил во мне недостатки. — Я тебя не знаю, так какого черта меня это должно волновать? — Проезжавшая по улице машина заставила его оглянуться, и в свете фар он увидел либо свой шанс вернуться в безопасный отель, либо свою смерть. Машина остановилась, и он увидел выходящую из неё женщину. — Граселия, — сказал он, но его глаза были прикованы к человеку, у которого был голос его племянника. — И Хуан, полагаю. — Теперь меня зовут Густаво, но сегодня ты все еще можешь называть меня Хуаном. — Ты поэтому пряталась? — Пряталась ? — Спросила Граселия, смеясь. — Это была всего лишь подготовка, — сказала она, и Рудольфо почувствовал холодный металл пистолета, прижатый к его затылку. — Садись в машину, Рудольфо. — Куда ты меня увезёшь? — В одно знакомое тебе место. Кто бы ни был позади него, он сильно толкнул его, заставив споткнуться. Рудольфо не был религиозным человеком, но молился, чтобы Карлос простил и отомстил за него. Смерть была неизбежна, но последняя загадка, над которой ему предстояло задуматься, заключалась в том, как она произойдет. «Зная Грейселию, это не будет быстро, а боль, будет моим последним спутником». *** Часы посещений в больнице закончились, но никто не остановил Эмму, когда она приехала со своими детьми и коробкой, за которой ее послала Кейн. Мюриэл все еще сидела в зоне ожидания, и Эмма прошла мимо, желая, чтобы Кейн немного побыла с детьми, прежде чем они уедут домой. Хэйден посмотрел в сторону Мюриэл, взял ее за руку и что-то шепнул, после чего продолжил идти. Как будто он знал причины ее изгнания, хотя Эмма ничего об этом не говорила. — Не бойся, ладно? — Сказал Хэйден своей маленькой сестре. — Мама ранена, но она скоро поправиться. — Ханна взяла его за руку и кивнула. Кейн заверила их, что с ней все будет в порядке, и Эмма обняла Ханну, пока Кейн и Хэйден склонили головы друг к другу для тихой беседы. Что бы ни сказала ему Кейн, это заставило сына улыбнуться и поцеловать ее. — Вот, — сказала Эмма, протягивая Кейн коробку. — Я подожду в коридоре. — Я должна сделать все возможное, чтобы знать, под каким углом работают наши люди, — сказала Кейн, открывая маленькую коробку и показывая ей кассеты. — Скрываешь от меня секреты, разбойница? — Я хочу, чтобы ты знала, что на них, прежде чем позовём Мюриэл, — объяснила Кейн. — Когда мы выбираем любовь, то всем сердцем надеемся на лучшее . Эмма хотела, чтобы ее поцелуй подогрел страсть Кейн и показал, насколько она соскучилась. — Ты — мой главный выбор. — А ты мой. — Эмма зашипела, когда Кейн ущипнула ее сосок достаточно сильно, чтобы волна желания пронеслась по её телу. — Но прибереги такие поцелуи до моей выписки из больницы. Эмма ещё раз поцеловала Кейн и удержала её блуждающие руки. — Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты не торопилась. Мюриэл заслуживает этого, даже если сегодня я на нее зла. Когда Эмма ушла, Кейн закрыла глаза, пытаясь унять пульсирующую боль в голове. Судорожный вдох, означал, что Мюриэл зашла в палату и увидела её лицо. — Что, теперь меня невозможно узнать? — Что случилось? — Спросила Мюриэл, её ноги, как будто приросли к полу. — Проходи и садись. — Кейн открыла глаза. Мюриэл была как чужая. Казалось, между ними возникло нечто гораздо большее, чем просто Шелби, и пришло время поговорить об этом. — Я уверена, что Кэйтлин или кто-то, другой рассказал о том, что произошло, так что давай не будем терять время. — Я знаю, ты злишься, что меня не было рядом с тобой. — Когда они приковывали меня наручниками к столу, то начали дразнить, что в этот раз, ты не приедешь мне на помощь. Аннабель и ее приспешники произнесли это так, будто они уже знали твой выбор. — И ты в это веришь? Кейн глубоко вздохнула и откинула одеяло на свои колени. — Я верю, что между нами что-то изменилось. В наших отношениях есть некая проблема, и я хочу знать, в чем она заключается. — Тебе не обязательно что-то знать, Кейн, потому что последнее слово всегда остается за тобой, и это не подлежит обсуждению. — Защитная реакция появилась раньше, чем Кейн ожидала, и гнев Мюриэл был почти предсказуем. — Брось эту дурацкую жалость к себе и будь честной. Еще несколько месяцев назад, мы прекрасно жили в этих условиях, так что же изменилось? — Я уверена, что у тебя уже есть готовый ответ — Шелби. — Это, — сказала Кейн, указывая на свое лицо, — было за Шелби. Ее родители мертвы, и я виновата. — Это не похоже на команду, с которой она работала. — Ты хочешь сказать, что знаешь их лучше, чем меня? — Спросила Кейн. Если бы она чувствовала себя лучше, то встала бы и впервые, за многие годы, ударила Мюриэл. — Когда я тебе лгала? — Я ухожу. — Заткнись, — произнесла гневно Кейн. — И сядь, черт возьми, или клянусь, я прикажу кому-нибудь привязать тебя к этому чертову стулу. — Пора было перестать нянчиться с ней. — Ты будешь сидеть и слушать то, что я должна тебе сказать, а потом можешь делать все, что, черт возьми, захочешь. Я чертовски устала смотреть, как ты превращаешься в плаксивую идиотку, которая никак не определиться, что и кто для нее важен. — Мне уже не десять, так что не нужно меня отчитывать! — Я сказала, заткнись, — сказала Кейн, прижимая руку к виску, когда крики затуманили ее зрение. — Ты думаешь, что ты единственная страдаешь от потери всех родных? И что я смогу забрать твое право на наследство? — Ты не имела права отстранять меня от работы, — сказала Мюриэл, скрестив руки на груди. — Мне больно, что ты думаешь о том, что я не могу отделить отношения с Шелби от своих обязанностей. — Мюриэл наблюдала, как Кейн открыла коробку и положила кассету под номером «5» в маленький диктофон, затем нажала кнопку воспроизведения. Когда раздался голос Шелби, она наклонилась вперед. — Привет, дедушка, — сказала Шелби. На заднем плане было слышно голоса людей. — Есть что-нибудь новое? — Спросила женщина. — Я нашла адрес двух складов, но она не хранит папки в доме. Я пытаюсь найти способ попасть в офис Кейн, но пока безрезультатно. Смерть Джарвиса отвлекла ее, но я так и не нашла код от сейфа, где хранятся все документы. — Как ты думаешь, для чего используются склады? — Я сейчас проверяю информацию, так что пока не уверена. Возможно, именно так Кейн размещает товар, но если мы сможем настроить наше оборудование для отслеживания любого движения, то будем знать наверняка. — И последнее. Ты уверена, что никто, особенно Кейн, не подозревает тебя? — Что нибудь случилось? — Подошла Мюриэл. — Нет, все в порядке, это дедушка. Я рада, что ты чувствуешь себя лучше, скоро тебе позвоню. Люблю тебя. Кейн выключила кассету и протянула коробку Мюриэл. — Как ты узнала? — Мы ещё вернёмся к этому. Из-за нее, мы потеряли винный склад и помещение на востоке. Вдобавок ко всему, мне пришлось потратить силы, чтобы следить за каждым объектом недвижимости. Вместо того, чтобы найти ублюдка, который убил наших людей, мне пришлось затыкать дыры в системе безопасности, которые пробила твоя подружка. — Я не знала. — Конечно ты не знала, потому что ты поверила лжи, а не своим глазам и ушам. На будущее помни, что я могу сказать не то, что ты хочешь услышать, но я никогда не буду тебе лгать. — Как давно ты это знаешь? — Спросила Мюриэл, водя пальцем по другим кассетам в коробке. — Я думаю, тебе бы понравилось читать мораль о том, что ты была права. — У меня раскалывается голова, Мюриэл, так что не заставляй меня вышвыривать тебя отсюда. — Она говорила серьезно. — Мне стало интересно, — сказала Кейн, когда Мюриэл опустила глаза, — кто отвечает на звонок посреди похорон, оставляя свою любимую, у которой умер родной человек. Чтобы прослушать чей-то телефон, много ума не нужно. — Если бы тебя не арестовали, ты бы мне сказала? — В последнее время у тебя было много неприятностей, и я не хотела наваливать еще больше. Тем более, ты подумала бы, что я мелочная. Мюриэл подвинулась на край своего места и положила руки на кровать. — Прости, я хотела того же, что есть у тебя, и думаю, мне никогда не приходило в голову, что я ревную. Однако, сегодня Шелби была расстроена, и я просто хотела быть рядом с ней. — Тебе не нужно извиняться, — сказала Кейн, снова закрыв глаза, чтобы комната не кружилась. — Я действительно думаю, что Шелби заботится о тебе, только ее преданность и любовь не так большая, как у тебя. Мне очень жаль, потому что ты заслуживаешь женщину, на которую сможешь положиться. — Ты что, шутишь? — Сказала Мюриэл, смеясь. — Шелби со мной, потому что я гребенная идиотка, слишком поглощённая жалостью к себе, чтобы заметить, что она хочет попасть в мой офис. Ты хоть понимаешь, какой дурой я выгляжу? — Не вини себя. — Она даже не захотела, чтобы я была на похоронах ее родителей, Кейн. Разве это похоже на преданность в отношениях? — Кровать слегка качнулась, когда Мюриэл хлопнула руками по матрасу. — Она трахала меня, чтобы получить папку со всеми нашими документами. Кейн почувствовала, как снова нарастает тошнота. Мюриэль вовремя поднесла тазик ко рту, чтобы выделившаяся желчь не запачкала ее или кровать. — Ты должна держать это в секрете от Шелби. И я хочу, чтобы ты вернулась к работе, — сказала Кейн после того, как прополоскала рот. — Это может подождать. Позволь мне сходить за доктором. — Я хочу закончить, потому что мне нужно знать, что Эмма не останется одна, в случае чего. Но, Мюриэл, я могу быть снисходительна только до определенного момента, если ты решишь работать самостоятельно. Я доверяю тебе всю свою жизнь, но мне придется полностью отказаться, если мы ещё раз будем возвращаться к этому разговору. И ты не представляешь, как мне тяжело и больно это говорить. — Ни о чем не беспокойся. Я сделаю все, что нужно, чтобы загладить вину перед нашей семьёй. — Когда Кейн снова закрыла глаза, голос Мюриэл звучал так, словно она подвинулась ближе. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — У меня такое чувство, что моя голова вот-вот лопнет. Отвези Эмму домой, и мы поговорим утром. — Кейн услышала шаги Мюриэл, а затем ее охватило странное ощущение. Ее последней мыслью перед тем, как комната погрузилась во тьму, было то, что ей никогда не нравилось быть жестокой, но она намеревалась содрать кожу с агента Джехана, сразу после того, как засунет пряжку ремня ему в задницу. *** Машина остановилась, и Рудольфо напряг слух, пытаясь уловить хоть какой-нибудь намек на то, куда они приехали. Помимо хлопанья автомобильных дверей, все, что он слышал, был приглушенный голос Граселии, отдававший приказы. Какая бы безумная идея ни пришла в голову его сестре, она вот-вот разрушат все иллюзии о том, что он умрет стариком в своей постели. Лоренцо открыл багажник и помог ему выбраться. — Хуан приложил немало усилий, чтобы найти это место. Они остановились в зарослях деревьев, и единственным источником света были фары двух машин. — Ты все эти годы винила меня в смерти Армандо. — Он любил меня, а ты украл у него возможность узнать своего сына. — Твой ублюдок был одним из многих, ты, глупая сука. Когда мы нашли его, он уже нашел тебе замену. — Его смерть была неизбежна, но Рудольфо получит удовлетворение, высказав свое мнение до того, как муравьи закончат свою работу. — Ложь, — сказал Хуан. — Ты можешь изменить свое имя, — сказал Рудольфо, морщась, когда его руки связали за спиной. — Но ты не можешь изменить того, что твой отец был подонком, а твоя мать — шлюха, которая спала со всеми мужчинами, которые могли ее заинтересовать. — Ты ревнуешь, потому что никто из них не был тобой! — Закричала Граселия. — Ты думаешь, я не видела, как ты смотрел на меня? Это ты больной! Твое желание ко мне предусмотрело смерть Армандо, и я заставлю тебя заплатить за это! — Я вижу, Лоренцо теперь выполняет твою просьбу, — сказал Рудольфо, пытаясь скрыть стыд, когда с него снимали штаны и рубашку. —Тогда он только начинал со мной работать, но я уверен, что он помнит, как мы застали добродетельного Армандо, трахающимся с одной из горничных, работавших на ранчо. Она умоляла сохранить ему жизнь из-за двух сыновей, с которыми он ее оставил. — Лжец! — Закричал Хуан. — Ты собираешься убить меня, так что тебе лучше знать правду. Если бы он был жив, то пришел бы только за двумя вещами — деньгами и задницей твоей матери. — Он засмеялся, когда Лоренцо намазал медом его пах и грудь. — Однажды, мудак, который делит постель с твоей матерью, уберёт тебя. И если это дерьмо скажет тебе правду, — Рудольфо махнул головой в сторону Лоренцо, — ты будешь знать, что убил единственного человека, который пытался заставить соответствовать имени, которое тебе дал. Муравьи покрыли его ноги, и когда они начали питаться медом, покрывающим его гениталии, боль переросла в агонию, но он не закричал. — После твоего рождения, Граселия оставила тебя со мной на два года, а сама поехала трахаться со всеми подряд. Она вернулась домой и притворилась заботливой матерью только после того, как насытилась придурками, как твой отец. Теперь ты можешь быть Густаво, чья мать распутничает с садовниками. — Он громко смеялся, когда первая пуля пробила ему живот. — Ты будешь идеальным примером выражения «сукин сын». Рудольфо не мог остановить свою смерть, но его последней мыслью было то, что он не будет страдать. Он просто надеялся, что Фаусто присмотрит за Карлосом, как он и просил. *** — Ты уверена? — Спросила Даллас, когда они поднимались на лифте в пентхаус Реми. Она позвонила Кристен сказать, чтобы сестра не ждала. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, — Реми отвела Даллас в спальню, затем начала раздевать ее. — Ты моя, и я убью любого, кто посмеет отнять тебя. — Все, что тебе нужно сделать, это любить меня, — сказала Даллас, ложась на спину и раздвигая ноги. После пережитого днем эмоционального потрясения она хотела, чтобы Реми прикасалась к ней до тех пор, пока она не забудет прошлое. — Я твоя, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива рядом со мной. — Я уже счастлива, — сказала Реми, положив руку на её клитор и посасывая уже твердый сосок. Даллас была мокрой с того момента, как они сели в машину, и она пыталась игнорировать Саймон, который была за рулем, когда Реми дотронулась до нее поверх одежды. — Засунь свои пальцы внутрь, детка. Ты нужна мне. — Она почувствовала жажду оргазма, когда кожа Реми прижалась к ее коже. Когда Даллас уперлась пятками в поясницу Реми и встретила ее толчок, то впервые не думала о себе как о шлюхе, которая может предложить только тело. — Ты моя, — сказала Реми, вены на ее шее напряглись, когда она продолжала ритмично двигать рукой. — Это мое, — она прижала большой палец к ее клитору. — Никто кроме меня больше не прикоснется к тебе. — Никто, кроме тебя... Большой палец Реми все еще поглаживал клитор, и Даллас сжала стенки своего влагалища вокруг пальцев Реми. Сегодня она хотела, чтобы это чувство, которое эта женщина принесла в ее жизнь, длилось вечно. Но как только Реми снова начала двигать рукой, оргазм захлестнул ее, и она сильно кончила, прижимаясь своим телом, к телу любимой. — Ты действительно хороша в этом. — Даллас поцеловала Реми в щёку. — Это звучит банально, но это правда. — Приятно слышать, потому что для меня большая честь, подарить тебе наслаждение. Даллас зафиксировала ноги, чтобы удержать Реми на месте. — У меня все еще есть вопросы о том, почему я достойна тебя, но сегодня я забуду о них. Зазвонивший телефон заставил Реми перестать улыбаться. Это должно быть что-то важное, потому что это была линия внутренней связи, которая шла из дома Саймон и Джуно. — Чего он хочет? — Спросила Реми, все еще лежа на кровати и слушая ответ. — Сегодня вечером? — Даллас отпустила Реми, когда та села. — Скажи, что ему придется подождать.Черт, — сказала она, когда закончила разговор. — Тебе нужно идти? — Спросила Даллас, беря Реми за руку. — Человек Рудольфо, Карлос, находится в клубе, и он в истерике. Сказал менеджеру, что хочет поговорить со мной и Кейн. — Произошло ли что-нибудь еще, о чём ты не рассказываешь? — Всегда что-то происходит, но прямо сейчас это вращается вокруг смертей. Даллас потерлась щекой о плечо Реми. Теперь между ними не было никаких секретов, и хотя это дало им новое начало, но принесло еще больше страха. Эти загадки, о которых говорила Реми, означали, что кто-то нацелился на нее. — Все в порядке, просто будь осторожна. Реми встала после поцелуя, и Даллас наслаждалась ее обнаженным телом, очерченным городскими огнями. Дом был великолепен, но ей нравилось заниматься любовью с Реми в этой комнате, где одна стена была полностью из панорамных окон. — Я ненадолго, так что оставайся здесь. — Могу я что-нибудь сделать для тебя, прежде чем ты уйдешь? — Спросила Даллас, следуя за Реми в ванную. — Вот почему я хочу, чтобы ты отдохнула, прекрасная леди. — Девушке всегда нравилось игривое настроение Реми. — Я хочу еще раз поблагодарить за то, что ты поделилась своей историей. Я люблю тебя, и ты можешь доверять мне. — Это относится и ко мне, детка. Я сохраню твои секреты так же надежно, как и твое сердце. *** Жуки летали вокруг головы Густаво, когда он стоял в луче фар с тяжело вздымающейся грудью и пистолетом в руке. Это был один из немногих случаев, когда он сам нажимал на спусковой крючок, и он смотрел на обмякшее тело Рудольфо, свисающее с дерева, к которому его привязали. Муравьям, казалось, было все равно, что он мертв, когда они ползли выше по его груди. — Я ждала этого более двадцати лет, а ты позволил умереть ему без боли, — сказала Граселия, уперев руки в бока. — Он добился своего, даже в этом! — Ты хотела слушать, что он говорил о тебе и моем папе весь вечер? — Спросил он, и голос Рудольфо зазвенел в его голове. Версия дяди, не походила ни на что из того, что рассказывала ему мать. Густаво размахивал пистолетом, размышляя о своей семейной истории. — Было ли что-нибудь правдой, из того, что он сказал? — Рудольфо знал, что мы наконец победили, и ты собираешься поверить его фантазиям!? Его мать редко кричала на него, но Хуана не интересовала ее реакция. Предположительно, Лоренцо был там, когда они нашли его отца, и если то, что сказал Рудольфо, было правдой, он не был единственным ребенком в семье. Вместо золотого сына, о котором его мать рассказывала сказки, он был одним из ублюдков, которых Армандо Ортега оставлял после проведенной ночи. Лоренцо был верен его матери.Теперь он стоял позади нее и избегал встречаться взглядом с Густаво. Он знал, что это потому, что то, что сказал Рудольфо, было правдой. — У меня есть братья и сестры? — Спросил он, желая узнать хотя бы часть того, что от него скрывали. — Ты единственный сын, который имел значение для своего отца, — сказала Граселия, подводя его к машине и заталкивая внутрь. — Ты знаешь, кто ты, Густаво. Рудольфо был высохшим стариком, которому всю свою жизнь доставляло удовольствие причинять боль нам обоим. Все эти разговоры только показали, что у него нет характера. — Может, он и был задницей, мама, но он никогда не лгал мне. — Хуан наблюдал, как Лоренцо обходил территорию, убедившись, что они ничего не оставили, прежде чем сесть на переднее сиденье. — Что теперь? — Завтра мы позвоним Сантосу и спросим его, не хотел бы он помочь управлять частью бизнеса в Билокси. Если он откажется, мы убьем его. Как только мы здесь обустроимся, я вернусь на Косумель с Джеромом, чтобы взять под контроль производство. — Ты планируешь оставить меня здесь? — Если она позволит ему остаться в Новом Орлеане, он сможет сосредоточиться на уничтожении Кейси. — Я доверяю тебе. Ты хочешь поехать с нами? — Нет, я хочу остаться. Ты уверена, что можешь доверять Джерому? У него тоже другое имя, но он все еще гребаный коп. — Оставь его мне, — сказала Граселия после того, как закончила красить губы. То, как она это сказала, навело Густаво на мысль, что на этот раз его мать не довольствовалась садовником. Поскольку она взяла Джерома в любовники, в конце концов, она не будет нуждаться в сыне и у нее не будет для него места. Хуан прошел через все это не для того, чтобы не взять на себя контроль. Он сделает это даже ценой того, чтобы преподать урок своей матери. *** Было уже поздно, когда Реми приехала в Пескодар. Ее отец был наверху и послал несколько человек, чтобы присмотреть за Карлосом и охранником, который пришел с ним. Эти двое сидели на том же месте, где они встречались с Рудольфо, и когда она подошла ближе, то увидела, что Карлос сидел за столом с опущенной вниз головой. Когда Реми откашлялась, Карлос, должно быть, услышал ее даже сквозь музыку, потому что встал и зачесал волосы назад. Этот молодой человек вызвал у нее достаточно любопытства, чтобы отбросить раздражение в сторону. — Тебе не кажется, что было бы лучше подождать Рудольфо? — Тихо спросила Саймон. — Эти придурки меня не пугают, но нам не нужна боль в заднице, которую мы получим, если его босс подумает, что мы действуем за спиной. — Это будут его проблемы, — сказала Реми, останавливаясь в нескольких футах от Карлоса. — Рудольфо знает, что ты здесь? — спросила она его по-испански. — Я здесь не для того, чтобы играть в игры, так что прекрати это дерьмо и расскажи мне, что вы с Кейси с ним сделали! — Крикнул он в ответ. — Если он ранен, я не остановлюсь, пока не убью вас всех! Его угроза заставила людей ее отца приблизиться и засунуть руки в карманы пиджаков. — Ты был здесь, когда мы встретились, и если ты не спал, то слышал, что Кейн и наша семья не хотят иметь с тобой ничего общего. Какого черта нам выступать против Рудольфо? — Тогда Кейси сделал это без тебя! — Ты звонил мне из-за этого? — Спросила Реми, опускаясь в одно из кожаных кресел. — Сядь и выкладывай. Он остался на ногах и снова зачесал назад свои густые черные волосы. Карлос был в панике, и это подстегивало его гнев. — Он пропал, — сказал Карлос, садясь, — и если не ты, то Кейси. — Пропал? Если это так, то это были не мы и не Кейн. — Она не хотела рассказывать о том, что случилось с её подругой, но это объяснило бы Карлосу, почему в данный момент они не думали о Рудольфо. — Если это правда, то как кто-то прошел мимо тебя? — Это не та история, о которой я бы хотел говорить, — сказал он, не встречаясь с ней взглядом. — У тебя нет выбора, потому что ты не можешь прийти сюда и обвинить меня в непонятно чем. — Реми встала и повернулась лицом к двери, чтобы дать Саймону понять, что она готова уйти. — Подожди, — сказал Карлос, вскакивая на ноги. — Тогда мне нужно, чтобы ты провела меня к Кейн. Я уверен, что меня не пустят в ее дом. — Карлос, она в больнице с травмой головы, и уже поздно. — Если я подожду до завтра, то это для Рудольфо будет слишком поздно. Мне нужна твоя помощь. Если ты скажешь «нет», я никогда не смогу вернуть его обратно. — Он оглянулся на единственного человека, которого привел с собой. Сделав глубокий вдох, он, очевидно, решил сказать ей что-нибудь, чтобы убедить дать ему шанс. — Рудольфо больше, чем просто босс, он мой отец. Если это было правдой, то для Реми не имело никакого смысла, почему Рудольфо уделял Хуану так много своего времени и представлял своим наследником. Карлос пристально смотрел на нее, пока Реми обдумывала то, что он сказал. — Если мы поедим к Кейн, твоему человеку придется остаться внизу с Саймон, — сказала Реми, указывая на своего охранника. — Ты бы сделала это на моем месте? — Если я попросила бы кого-то о помощи, то должно быть, немного доверяла им, — сказала она, протягивая руку. — Даю тебе слово, что с тобой ничего не случится, потому что, как я уже говорила, мы с моей подругой Кейн, не интересуемся ни тобой, ни твоим отцом. — Карлос взял ее за руку и, казалось, почувствовал облегчение. — До сих пор, только твоя семья доставляла Кейн проблемы. — Если ты говоришь о Хуане, то если я найду его раньше, чем она, я всажу пулю и лично выну её из его головы. Он всего лишь кусок дерьма. — Тогда пошли. — Реми махнула рукой в сторону двери и вывела его наружу. — Я не даю никаких обещаний, но надеюсь, мы найдем то, что ты ищешь. — Что бы это ни было, твоя помощь означает, что я не подойду тебе мстить, если с ним что-то случилось. *** — Почему ты не спишь? — Спросила Эмма. Они спорили о том, что Эмма останется дома, когда заберет детей, но у нее хватило сил выиграть эту битву. После визита Мюриэл, у Кейн случился еще один приступ, который оставил ее опустошенной и немного сбитой с толку. — Я делала весь день, — сказала Кейн, осознавая, что должна признаться в том, что произошло. — И мне так нравится чувствовать тебя рядом. — Ты можешь быть честной и сказать, что ты злишься на меня. — Я не сержусь на тебя, детка. — Ощущение, что она потеряла контроль над своим телом, сводило Кейн с ума. — Находится здесь — пустая трата времени, и ты знаешь, какой я бываю, когда мне нехорошо. — После сна ты не чувствуешь себя лучше? — Эмма положила руку на щеку Кейн. Головная боль усугублялась, поэтому она открыла рот, чтобы сказать ей об этом, но услышала скрип двери. Кейн была удивлена, увидев Реми. — Извините, ребята, — сказала Реми, входя, и очевидно, чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы сесть на диван. — Я не хотела беспокоить тебя, но это важно. Эмма села и поправила свою одежду, не выглядя слишком счастливой. — Ты уверена, что это не может подождать? Кейн легла и закрыла глаза, не обращая внимания на то, что Эмма выступала в роли ее защитника. Открыла их она только тогда, когда Реми сказала, что Рудольфо пропал. — Он сын Рудольфо? — Спросила Эмма. — Я должна была заметить это раньше, — сказала Кейн. — По словам Карлоса, Рудольфо признался в этом только сегодня. — Реми скрестила ноги и прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевоту. — Он расстроен, что не может его найти. Именно поэтому он попросил о встрече с тобой — Почему я? — Он возложил вину на нас обеих, но у тебя больше претензий к Рудольфо, чем у меня, — сказала Реми, разводя руками. — Если мы поможем Карлосу, то могли бы найти ответы и на свои вопросы. — Позови его, только дай нам минуту, — сказала Кейн, удерживая Эмму на месте, обхватив ее запястье. — Останься. Мне нужно, чтобы ты все слушала, на случай, если я что-то упущу. — Обычно ты ничего не пропускаешь, — сказала Эмма с беспокойством. — Если бы у тебя уже не было сотрясения мозга, я бы дала тебе по голове, потому что знаю, что ты что-то скрываешь. Сейчас не время, Дерби Кейн Кейси. — Я обещаю, что ты сможешь накричать на меня позже, но я не буду выглядеть устрашающе, если этот парень войдет сюда и увидит, как ты перекинула меня через колено и бьёшь по заднице. Эмма вздохнула, но не двинулась с места. — По крайней мере, скажи мне, права ли я. — Ты права, но я не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы спорить. — Я не сержусь. Я просто люблю тебя, и хочу знать, когда тебе больно. Это означает физически и эмоционально. — Я тоже люблю тебя, но я не хотела тебя беспокоить. — Боль в ее голове немного ослабла. — Время от времени, я устаю от всего этого дерьма. — Может ты подумываешь о пенсии? — Спросила Эмма, прижимая руку к животу. — Нет, но я борюсь убрать всех, кто меня чертовски раздражает, — сказала Кейн и улыбнулась. — Я не хочу выглядеть еще большим психопатом, чем считают в ФБР. — Это потому, что они не понимают, какая ты замечательная. Приход Реми и Карлоса оторвал их губы друг от друга, и Кейн перестала улыбаться, когда Карлос вошел с угрюмым выражением лица. — Ты можешь развернуться, если тебе что-то не нравится, — сказала Кейн, и он смутился. — Я здесь не для того, чтобы выслушивать нотации. — Тогда разворачивайся и убирайся отсюда. — Сегодня я получил то, чего всегда хотел, — сказал Карлос после того, как Реми перестала переводить. — И теперь, прежде чем я смог принять свой подарок, кто-то забрал его у меня. — Я знаю Рудольфо, — сказала Кейн. — Не очень хорошо, но, похоже, он всегда гордился тобой. — Я уверен, что он ожидал чего-то большего. Но ничего не буду знать наверняка, пока не найду его и не поговорю. — Его честность, переданная через Реми, заставила Кейн захотеть помочь ему. — Если бы я пришел к такому выводу раньше, мы, вероятно, все еще вели бы этот разговор. — Если ты разозлился после того, как он сказал тебе, ты не можешь винить себя за то, что с ним случилось. Мы не друзья, но и не враги. — Это не то, что ты говорила в прошлом. — Рудольфо мне не враг, но поскольку он не выдал Хуана и не помог мне найти ублюдка, я недолюбливала его. Поэтому мы не собираемся пить вместе, как старые друзья. Зачем ты пришел? — Ты, вероятно, получишь удовольствие, отказав, но мне нужна твоя помощь. — Карлос выглядел подавленным. — В Косумеле и окрестностях, сеньор Рудольфо, то есть мой отец — бог. Здесь, однако, он опирался на то, что у него уже было. — Карлос, — сказала Кейн, ожидая, что он будет возражать против того, чтобы она использовала его имя. — Когда мы встречались в последний раз, я поняла две вещи. Рудольфо наконец понял, кого он пригрел на своей груди и... — Если ты имеешь в виду Хуана, то он умрет, как только мы его найдем. Не сомневайся в этом. — Я сказала, что у меня есть две вещи, — сказала Кейн, напоминая ему не перебивать. — Кроме того, он что-то скрывал. — Это касалось семейного дело, и ничего против тебя, — ответил Карлос нерешительно. — Не хочешь ли ты сказать, что он защищал своих? — Спросила Эмма, ее очевидная ярость заставила Карлоса испугаться. — Это животное, Хуан, заслуживал смерти, но Рудольфо сделал все, чтобы отпустить этого ублюдка. — Что он знает такого, чем не хотел делиться с нами? Скажи мне, или ты можешь пойти в полицию и заявить о его исчезновении, — сказала Кейн, глубоко вздохнув. — Я уверена, что они позвонят в Управление по борьбе с наркотиками и возьмутся за это дело. — Ты мне не поможешь? — А зачем? Ты не хочешь мне помогать, но знаешь, почему я спрашиваю. Пятеро моих людей, и один из людей Реми, мертвы, и Рудольфо знает, или, по крайней мере, подозревает, кто это сделал. — Он рассказал тебе о своей сестре? — Его рассказ о ней был похож на то, как если бы кто-то сказал мне, что за мной охотится ФБР, — сказала она и рассмеялась. Карлос ударил кулаками по коленям и пробормотал что-то, что заставило Реми покачать головой, она не могла понять, что он говорит. Когда Карлос поднял глаза, то, по-видимому, пришел к какому-то решению. — Когда мой отец убил любовника Граселии, она превратилась из безобидной кокетки в сумасшедшую суку. — Кейн могла сказать, что ему было трудно говорить об этом. — Единственный раз, когда она пыталась помириться с ним, это когда Хуану было около пяти лет, и она только что вернулась после одного из своих приключений. Граселия попросила, чтобы ее включили в бизнес, поскольку Рудольфо пробился к вершине в Мексике. — Я так понимаю, он ей отказал, — сказала Кейн, полагая, что Рудольфо уже мертв, а его сестра лишила его жизни. — Он сказал, что единственная ее часть в бизнесе — это ее сын. Поскольку она оставила Хуана с ним более чем на два года после рождения, у Рудольфо не было другого выбора, кроме как заботиться о нем. — Он снова опустил кулаки, и женщина поверила, что он ненавидит Хуана так же сильно, как и она. — Этот ублюдок поверил всем историям, которые рассказала ему Граселия. — И ты понятия не имеешь, где Граселия и Хуан? — Рудольфо разговаривал с ней несколько месяцев назад, потом моя мать сказала ему, что она собрала вещи и уехала. Мы не смогли выяснить, куда она направилась, и поверь мне, я отправил на поиски всех людей, которых только знал. — Как ее полное имя? — Спросила она, чувствуя себя так, как будто проспит несколько следующих дней. — Граселия Вивиан Луис. — Он посмотрел на Кейн так, словно она могла дать ему ответы, в которых он отчаянно нуждался. — Почему ты спрашиваешь? — Карлос, спасибо тебе за то, что ты такой честный, и я обещаю того же, — сказала Кейн и улыбнулась. — Если что-то случилось с Рудольфо, у нас есть несколько вариантов. — Она остановилась, когда Карлос прижал пальцы к переносице. — Первым выбором правоохранительных органов будет Гектор Делароза, поскольку он здесь за тем же, что и твой отец. — Но ты так не думаешь? — Гектор преследует больше меня, чем Рудольфо. В конце концов он доберется до тебя, но сейчас его интересы лежат в другом месте. — Тогда кто же еще? Логичный ответ на его вопрос дал бы то, что скорее всего, он не хотел услышать. — Я даю тебе слово на могиле моего отца, что ни Реми, ни я, не имели никакого отношения к причинению вреда Рудольфо, — сказала Кейн, и он кивнул. — Остается только один человек, который хотел бы его смерти, поэтому мы должны точно знать, находится ли Граселия в Новом Орлеане — Я бы знал, если бы она была здесь. — Как ты сказал, это не твоя страна, и у тебя ограниченные контакты, чтобы держать все под контролем. Возвращайся в свой гостиничный номер и предоставь это мне и Реми. — Он мой отец, поэтому я хотел бы быть частью твоего плана. — Ты кажешься разумным человеком, Карлос, — сказала Кейн, и он немного расслабил руки. — Я буду держать тебя в курсе того, что я делаю, и если окажется, что это Граселия, я передам ее тебе с бантом в волосах. Но хочешь верь, хочешь нет, но наш лучший шанс быстро что-нибудь выяснить — это вызвать полицию. Когда Реми перевела ему то, что она сказала, он встал и рассмеялся. — Это шутка? Мне нужна помощь, а не чтобы меня арестовали. — Ты хочешь, чтобы я тебе помогла или нет? — Кейн подождала, пока он не решил снова сесть. — Я не пытаюсь никого арестовать и не шучу по поводу полиции. И я говорю не о ФБР, а о полицейском управлении Нового Орлеана. — Что они могут сделать? — Если с ним что-то случилось, они могут сказать мне, нашли ли они его тело. — Ты думаешь, Граселия ненавидела его настолько, чтобы убить? — В мгновение ока и без всяких угрызений совести. А сейчас возвращайся в номер и жди моего звонка. Держи своих людей на улице, но не привлекай к себе слишком много внимания. — Если ты поможешь мне, ты же знаешь, что я буду у тебя в вечном долгу. — Я ценю твои слова, но поверь мне, это не будет стоить тебе дорого. — Она взглянула на Эмму и с облегчением увидела, что ее лицо не было напряженным. Она пожала ему руку и увидела огонек надежды в глазах. — Карлос, ты мог не знать, что он был твоим отцом до сегодняшнего вечера, но я могу точно сказать, что Рудольфо гордится тем, какой ты человек. — Почему ты так говоришь? — Спросил он, все еще держа ее за руку. — Потому что, только хороший сын будет заботиться о том, чтобы найти своего отца. — Если Граселия сделала это, я выслежу ее и воткну нож ей в лоб. Он ушел, слегка поклонившись ее руке, и Реми последовала за ним. — Мне жаль эту Граселию, если она действительно что-то сделала с Рудольфо. Но если найдут её, найдут и Хуана, — сказала Эмма. — Пуля в лоб — вот о чем будет молиться ее сын, когда я его найду. — Ты такая романтичная, — поддразнила ее Эмма, — но бандитам пора спать. — Она выключила свет и снова легла рядом с ней. — Тебе что-нибудь нужно? — Мне нужно, чтобы ты позвонила одному человеку, — тихо сказала Кейн, назвав Эмме имя. — Ты заставишь ФБР ревновать, детка. — Я только хочу показать, что они упускают, не будучи ласковыми со мной, — сказала Кейн, желая только одного — лечь спать и надеясь, что утро принесет некоторую ясность.