~ Кровь Алого Солнца ~

« Честны будем. Измена — понятие, измеримое лишь океанами глубокими, горами высокими. Для каждого разная она, формы другой, на запах иная, взгляд, по-разному, колющая. Для кого-то измена — яркое общение с человеком другим. Для кого-то близость интимная, а для третьего все и сразу. Но в дом пройдя гостьей нежданной, много сердце разбивает, семей разлучает, а может и причину счастья приносит. Относиться к гостье по-разному можно, видеть образ ее иным, все одно. Все в руках человеческих, языке и разуме…»

{ Зарождение }

Вечер наступил в доме Кринов. Собрались все на кухне, на ужине семейном

Во главе стола Виктория, львицей властной, восседала, да осматривала владения свои.

По левую, от Госпожи, сторону муж ее сидел, по правую сын старший, а дальше рассеялся кто куда

— Как надолго вы приехали? — К родителям обращался сын второй — До среды. Посмотрим, чем здесь занимаетесь — Играючи отвечал отец детей — А мама когда сможет приехать? — Глаза голубые, с надеждой, на Викторию смотрели — А ты позвони и пригласи, дорогуша. Ей всегда двери в дом наш открыты — Попутно ела женщина ужин, прикрыв глаза. Он явно нравился ей

Катрина взглотнула, голову розовую опуская в тарелку.

Ещё, лет десять назад, произошла трагедия страшная. Из-за болезни сердечной умер отец Катерины, что другом Виктории являлся. Мать же, тоже подруга близкая Госпожи, в разъездах извечных, от чего и проводит время свое часто в доме Кринов дочь ее.

Все молчать предпочитали, нежели общаться с родителями. Оно и ясно. Мать отвечает сухо и грубо, а отец…что с него взять? Так и провели трапезу молча, перебрасываясь, изредка, взглядами печальными и не ясными

Но все имеет свой конец.

Вскоре, разошлась семья по комнатам своим, да спать улеглась. Одна Люси на кухне торчала, посуду домывая и ставя ее на свои места. Трудилась она долго и мучительно в полутемной комнате, где светом пророка являлась лишь подсветка, что крепилась под полочки сверху. Фарфоровых солдат и командиров их было много, которых промыть было нужно, да полотенцем обнять.

В момент один, из темноты коридоров вышел мужчина черноволосый.

Ласково улыбаясь, сел за стол, на жены место, спиной рыжей любуясь.

Руку он под голову подпёр и тает…тает… Когда же обернулась рыжая, то испугалась сразу. Холодок по телу прошёлся, а зрачки сузились, невольно.

Господин же тоже подскочил, смущённо отводя взгляд, виновато бормоча:

— Я не хотел пугать тебя, прости — Мужчина расплылся, вновь, в улыбке, протягивая руки свои к слуге — Все хорошо! Не переживайте — Неловко смеясь, лепетала рыжая, ставя последнюю тарелку в буфет

Она подошла к господину, объяв за шею, ласково макушку целовав

В момент один посадил тот ее на колени свои, прижимая к телу своему, носом к шее прикасаясь.

Покраснела повар, смотря в темень коридора и лестницы, не идёт ли кто. А руки чужие так и гладили Люси как котенка.

То рука по спине пройдется, то по бедру. Губы тонкие к шее прикасались, оставляя шлейф поцелуев нежных за собою

— Ты так приятно пахнешь, Люси — Бормотал мужчина, еле держа себя от того, что бы не съесть малышку, не укусить — Господин, вдруг кто придет, что делаете Вы? — Девушка, дрожа слегка, то ли от страха, то ли от ласк, по сторонам глядела, внимание на картине одной заострив — Не бойся, солнце моё. Позволь мне, хотя бы немного, побыть с тобой. Я так скучал, так тосковал по своей девочке. — Шептала в нем любовь. — Я не прошу продолжения. Я хочу быть с тобой, это все, что нужно мне. Взгляд видеть твой, улыбку. Я люблю тебя, Люси. — Губы уже к плечам проникли, целовали их, ласкали мягкостью своей, тонкостью

Рыжая вздыхала глубоко, личико подобно алой розе стало

Приятно слышать ей это. Приятно осознавать. Утопала она, таяла в объятиях мужских, словах искренних, поцелуях нежных.

За шею обнимала его, пальцами небольшими, с волосами играла черными, в макушку целовала.

В момент один она отстранилась, что бы в глаза взглянуть, увидеть лазурь озёр

Их носы соприкоснулись меж собою, бегали глаза по взгляду друг друга. И соприкоснулись губы их в поцелуе медовом

Мягкий, сладкий поцелуй по телу всему разливался, волнами отдаляясь к морю души и сердца. Ласково губы друг о друга бились, подобно сердцам, что в унисон танцуют.

Но оборвал счастья миг мужчина, кладя руки свои на щеки алые, любуясь личиком круглым, глазами зелёными, кожей бледной и еле заметными веснушками…

— Я люблю тебя — Нежно улыбался господин, прижимая слугу к груди своей, для Люси, широкой

К средине ночи разошлись влюбленные по комнатам своим.

На утро же, на завтраке, вновь собралось семейство.

Мрачной была Виктория. Будто бы сон был ее не удачен. Будто бы виденье было с гостями не желанными

— Настаёт то самое время смотрин — Заявила брюнетка, осматривая всех присутствующих — Она сказала, что пора искать и показала кого желает — Осматривая картины и сына своего старшего, в придачу, Виктория судорожно дышала — И кто же она? Кого опять подобрала ведьма? — Вопрошал седой, поглядывая на свою Катрину, не зная, как все ей объяснить — А когда она прямо на вопрос отвечала? Ее нет среди нас, можешь не переживать — Отмахнулась госпожа, да кусок хлеба еле проглотила, ибо в горло ничего не лезло, от сновидений подобных

Тяжело вздохнул Карл. Спокойно доел завтрак свой да удалился.

За ним же, хвостиком, Катрина побежала, ускользая в его комнату, тайком. Дверь закрыла, а сама положила спину свою на стену комнаты темной

— Карл, это, наверное, не моё дело, но я не поняла, о чем вы болтали с тётушкой — Темнокожая неловко улыбнулась, видя лицо серьезное любви своей — Почему же. Твоё. Все же, ты живёшь здесь и со мной будучи ты должна все знать — Вздыхая тяжело, сел юноша высокий на край постели, прося стройную леди вставить напротив него — Как же мне мягко объяснить тебе, Катрина моя — Синий взгляд смотрел прямо в глаза небесные, желая ответ найти — Семья Крин, вот уже, наше, десятое поколение находится под покровительством ведьмы, чьё имя мы точно не знаем, но называем « госпожой Фортуной » ибо от нее жизнь наша зависит. Она наша удача и погибель. Счастье и горе, понимаешь? Она решает буквально все. Кто наследником дома станет, а кто ложе супружеское разделит. И мнение ее меняться может до бесконечности, ибо окончательное решение она примет за девять часов до венчания, понимаешь меня? — В высь брови поднимая, вопрошал седой — Я понимаю, это сложно осознать и звучит как бред, но это правда. Но взамен на наши страдания она дарит будущему господину одно желание. Любое. Она везде. В картинах, в стенах, в полах и мебели. Госпожа Фортуна и есть мы. — На этом замолк наследник, смотря на возлюбленную — Твоя мама сказала, что нет фаворитки ведьмы среди нас. То есть…не сможем мы вместе быть? — Из глаз, одна за одной, слезы стали ручьями идти — Катрина, это не так. Послушай, пойми правильно — Поспешно юноша слезы ее вытер, брови хмуря — Не обязан буду я жену свою любить. У нее будут любовники, у меня будешь ты. В этой ситуации это нормально — Карл встал, обняв Катрину — Мы будем вместе, я обещаю. Пусть все устаканится и будем жить мы счастливо — Свет в комнате темной был приглушен

Обнимал Карл возлюбленную. Молод он, глуп. Сам скоро поймет, какую боль словами себе и другим причиняет. Объяснял он вяло, не понятно, все смешалось в непонятной каше, от чего Катрина и половины не уяснила

Но это неважно, ибо обещал седой с ней быть, во что бы то не стало, а значит и жить дальше можно…

— Люся, к нам бабы едут! — Кричал сын второй, поспешно прыгая с лестницы на кухню, к подруге своей лучшей

Двухметровый. Златокудрый, голубоглазый Александр взял миниатюрную подругу, да прижал к себе, мотая из стороны в сторону. Девушка же стиснула зубы, пытаясь выбраться из этих лап

— Вообще — то одна едет! Отпусти! — Шипела рыжая, кусая друга за плечо

Саня опустил красавицу на землю, почесывая затылок.

Он редко силу свою насчитывает. Александр — добродушный и весёлый юноша, что любит повеселиться и выпить слегонца.

Он лучший друг Люси, а она лучшая подруга Александра. Тайны все друг друга знают. Главные сплетники дома

Крин

— Как одна? — Руки в боки ставя, второй сын нагнулся к подруге — А как же ее мамаша? ~ — И раздался гогот громкий — Дурак — Хохоча, рыжая тыкнула его в плечо, вновь вставая за плиту — Вы можете тише быть? Раздражает! — Раздался вопль с лестницы

По ней спускался юноша странный. Ростом не велик, волосы черные, как смоль, а глаза на кровь алую схожи. В костюмчике своеобразном, с бантиком под глаза цвет, вальяжно прошел на кухню он, зубки скаля.

Это был Бруно.

Третий сын

— Гав-гав! — Дразнилась кухарка, переглядываясь с дружком — Очень смешно! Я не пёс! — Заявил капризный голосок — От чего ж тогда так назвали? — Война была меж рыжей и Бруно

Кинулся он на нее, бежать заставляя Скрывалась рыжая и за углом, и под столом. Даже по стульям бегала, лишь бы не догнал ее хлюпик, что бегает быстро

Так и носятся по кухне, словно пёс и кошка, не зная дружбы и компромисса.

Но устала кухарка, выдохлась, а собака за ней бежит.

На помощь пришел тогда юноша, что положил руку на лоб низкого брата, остановив бег его.

Смеялась бы двоица и дальше, но увидел Бруно в дали кого-то, от чего смиренно голову опустил.

Обернулись и друзья. Мать их стояла на лестнице спиральной, детей своих озирая.

Перепугались они и тоже в позу покорную встали.

Шаг за шагом Виктория все ближе и ближе к ним была. И съела бы их она с головой, если бы не стук в дверь…