Второй шанс Драконов (The Dragons Second Chance)

***

      Деймон торопливо нес Рейниру по коридорам, он не мог не вспоминать тот день на Драконьем Камне, когда он слушал ее крики, когда она рожала их мертвую дочь. Он не хотел повторения. Санда и ее помощники быстро добрались до комнат Рейниры, когда он укладывал ее в кровать. Рейнира вцепилась в его руку, как в спасательный круг, и он сел рядом, прошептав, что не собирается уходить от нее. Он будет рядом с ней в любой момент. Она успокоилась, когда схватки прошли.       Принц притянул ее к себе и поцеловал, посмотрев ей в глаза:       — Все будет хорошо, никакие серые крысы не отравят тебя, любовь моя. Я защищу тебя и малыша, ничто не причинит вам вреда. Я обещаю, — прошептал он на валирийском языке, и увидел, что его слова позволили ей немного расслабиться, пока акушерки проверяли ее.       Следующие четыре часа он провел рядом с ней, пока она кричала и хваталась за его руку. Он просто успокаивал и подбадривал ее, пока она кричала и ругалась. Когда он наконец услышал крик, то почувствовал, как все его существо наполняется любовью, привычной любовью, которой ему так не хватало в этой жизни. Женщина протянула ему кричащего малыша:       — Это мальчик, — сказала Санда, улыбнувшись Рейнире.       Помощница Санды присматривала за малышом: он родился раньше срока, хотя Деймон, глядя на него, в этом сомневался. Он выглядел так же, как Эйгон, когда тот родился, и от этого его сердце слегка сжалось, когда он поцеловал маленькую головку с серебряными прядями и переместился к Рейнире, показывая ей их сына.       — Посмотри, что ты сделала, любовь моя, он прекрасен, — прошептал он, и Рейнира устало улыбнулась, глядя на их сына, а затем задохнулась, когда малыш открыл глаза.       Он посмотрел вниз, и сердце его замерло: у малыша были такие же глаза, как у Эйгона. Мужчина видел сходство, но теперь он знал: это тот же самый малыш, это их сын. И Рейнира, и Деймон тут же начали плакать, целуя малыша, который был их Эйгоном.       Вскоре Рейнира отвлеклась, полслед выходил, когда она закончила, Санда помогла ей впервые ухаживать за Эйгоном, а Деймон ушел из комнаты, чтобы сообщить нервно вышагивающему за дверью Визерису, что все в порядке. Визерис сразу же расслабился, узнав, что Рейнира отдыхает и что она и малыш здоровы. Как только он почувствовал облегчение, на него нахлынула ярость:       — Я хочу, чтобы Хайтауэры были мертвы, Деймон, я хочу, чтобы мейстеры были истребленны с корнем, — мрачно сказал он, схватившись за навершее Блэкфайра.       Деймон ухмыльнулся — ухмылкой, которую никто не видел в этой жизни, она говорила о том, каким мрачным он может быть, о том, на что он готов пойти ради своей семьи. В глубине его сознания звучало Кровь и Сыр.       Он ответил на их родном языке:       — Не думал, что ты попросишь, брат, но, похоже, настало время войны.       Визерис кивнул, в его глазах горел огонь, пока не увидел Рейниру. Огонь сразу же угас, когда он взял на руки своего первого внука. Такую любовь он испытывал только к дочери: она лежала на кровати, устало улыбнувшись отцу и сыну.       — Его зовут Эйгон, — тихо сказала она, не желая нарушать момент.       Визерис улыбнулся, глядя на малыша:       — Сильное имя, — сказал он загадочно. Он готов положить весь мир к ногам этого малыша, лишь бы тот улыбнулся.       Рейнира с усталым вздохом расслабилась на кровати, когда повитухи велели ей отдохнуть.       — Нет, он останется со мной, — устало сказала она, глядя на своего малыша со страхом в глазах.       Деймон подошел к ней и утешил, взяв ее за руку:       — Не волнуйся, он будет со мной или будет спать в корзине у тебя под боком. С ним ничего не случится. Я обещаю. Отдохни, любовь моя, ты должна это сделать, — успокаивающе прошептал он.       Жена неуверенно посмотрела на него, затем кивнула, бросив последний взгляд на малыша, все еще находящегося на руках у отца, и расслабилась на только что смененных простынях. В конце концов Визерис отдал малыша Деймону, а тот попросил стражников принести кроватку.       Деймон прижимал малыша к груди, и тихо разговаривал с Сандой:       — Малыш здоров? Мне показалось, что еще слишком рано? — тихо спросил он, в то время как Эйгон спал у него на груди, скорее всего, так же измученный, как и его мать после родов.       Санда улыбнулась, глядя на малыша, и покачала головой:       — Мы ошиблись, ребенок был расположен так, что принцесса выглядела меньше, чем она должна была. Должно быть, она забеременела по крайней мере на месяц раньше, чем мы думали. Малыш совершенно здоров, роды были вызваны стрессом, как это часто бывает. Если бы мы знали, что она находится на таком сроке, мы бы посоветовали ей отдохнуть и расслабиться, — сказала она, оглядываясь на спящую Рейниру.       Деймон вздохнул, и малыш на его груди захныкал, а затем снова успокоился, когда принц укачал его. Санда распорядилась поставить кроватку рядом с кроватью Рейниры, предварительно обсудив это с принцессой. Деймон осторожно положил малыша в кроватку, Эйгон несколько мгновений шевелился, пока он не улегся и не расслабился. Убедившись, что малыш и Рейнира в безопасности, он оставил их на попечение Санды, а сам отправился разбираться со шлюхой Хайтауэр, оставив за дверями комнаты двух своих самых надежных черных плащей и двух королевских гвардейцев.       Деймон знал, что не сможет причинить девушке вреда, он даже не позволил Визерису совершить глупость, зная о планах его жены в отношении нее. Она была права, девушка была лучшим инструментом на их стороне, чем на стороне Отто, она уже была чрезвычайно полезна, и теперь он должен был знать все. Он хотел знать каждую деталь, просмотреть этот дневник и увидеть все, что сделанно против их семьи. Затем он убьет мейстера, конечно же, промучив его несколько дней.       Визерис, скорее всего, захочет получить свой фунт плоти, но он мог поделится с братом.       Он нашел брата именно там, где и ожидал, — в малом зале совета, уставившись в этот проклятый дневник.       — Какие еще семейные откровения содержатся в этой книге, брат? — спросил он небрежно, с напускной бравадой, усаживаясь рядом с ним.       Визерис вздохнул, словно ожидая удара:       — Многое, не только убийство моей жены и убийство нашего отца. Судя по всему, разорвавшийся живот не был случайностью. Они убили его, чтобы Отто мог занять место десницы, — сказал он, пораженным голосом.       Деймон крепко вцепился в стул, едва не сломав дерево от ярости:       — Разорвавшийся живот — я идиот! Как, черт возьми, мы только поверили в это. Наша семья полна удобных смертей! Как глубоко этот заговор зашел?! — сказал он сквозь стиснутые зубы.       Король прошептал, словно не желая произносить эти слова:       — Думаю, все гораздо глубже, чем мы можем себе представить.