autopsy of a tragedy

Глава восемнадцатая. Потеха

«Без тебя не будет никакого дома, мне будет некуда возвращаться» – Кавех

***

– Они в порядке. Теперь они вместе, – Тигнари выдохнул и, успокоившись, повалился на диван. В номере Дистрикта 12 стоял хаос. Завтрак остался не тронутым, по полу и диванам были раскиданы одеяла и подушки. Ни близнецы, ни Нилу не ушли к себе, и, хотя Сайно с трудом удавалось побороть сон, они не переставали смотреть игры, и сейчас их нервы были напряжены до предела, будто они ожидали, что вот-вот разразится новая стычка. Однако вместо этого Альхайтам и Кавех подарили Фатуи трогательную сцену воссоединения, над которой те могли бы порыдать и попускать слюнки. Когда Кавех сцеловывал кровь с костяшек Альхайтама, это стало как признанием, так и принятием совершённых им грехов, и стрелка весов сместилась в их пользу. Теперь Похитители сокровищ и союз Дистриктов 10 и 12 были равны. – Архонты, я так устала, – Люмин плюхнулась на диван. Посмеявшись над её поведением, Итэр последовал её примеру. Тигнари был бы не против внеплановой пижамной вечеринки на рассвете. Он тоже был вымотан. Их трибуты разбили лагерь, в котором можно было немного отдохнуть. Похитители сокровищ сделали то же у Рога изобилия. Разбросанные по арене трибуты получили передышку и пытались хоть как-то отдохнуть и восстановить свои силы. Фатуи вдоволь насладились полной происшествий ночью, так что теперь, скорее всего, они могли рассчитывать на несколько часов спокойствия. Тигнари дотянулся до ближайшего одеяла и был готов замотаться в клубочек, когда дверь их номера внезапно растворилась от громкого стука. Сайно мгновенно подскочил на ноги, хватая ножик для масла, оставшийся на столе с завтраком. – Какого… – чувствительные уши Тигнари загудели от шумного вторжения, и он раздражённо зашипел. Однако когда он увидел, как в их номер заходят четыре стражника Фатуи с дубинками в руках, раздражение возросло до тревоги. Нилу отодвинулась назад, пока не упёрлась в стол, а близнецы замерли без движения на диване подобно статуям. – Брось оружие, – рявкнул один из охранников Сайно, державшему нож подобно тому, как держал своё копьё. Столовый прибор был тупым, но у Тигнари не было сомнений в том, что при желании Сайно мог бы убить даже с помощью грёбаной салфетки. Сайно уставился на охранника, не моргая. Его ещё недавно вымотанное состояние сменилось полубезумной паранойей. Слишком знакомый образ – багаж, который большинство победителей всегда носили с собой. – Сайно, пожалуйста, – еле слышно попросила Нилу, не в состоянии сдвинуться с места. Красные глаза Сайно взглянули на неё, прежде чем он медленно разогнул пальцы, и нож упал на дорогое напольное покрытие. Тигнари вздрогнул от резкого звука. – К стене, – скомандовал Фатуи. – Что происходит? Вы не можете просто так врываться сюда, мы победители, у нас есть права… – прошипел Тигнари. Ярости в нём сейчас было больше, чем страха, а длительное отсутствие сна подкидывало дров в огонь. Однако его недовольство осталось без внимания, потому что теперь набившаяся в номер охрана подняла свои дубинки. Нилу пискнула, когда один из них дёрнул её вверх за локоть и толкнул лицом к стене. – Не смей её трогать… эй! – Люмин оказалась следующей, но на этот раз Фатуи использовал свою дубинку, чтобы ударить её по задней стороне коленок. Она повалилась вперёд на стену, возмущённо фыркнув. Итэр поспешил подбежать к своей сестре, так что вместо него Фатуи окружили Сайно. – Почему вы здесь? Что происходит? – Тигнари продолжил заваливать их вопросами, теперь уже просто чтобы отвлечь их от Сайно, практически не ожидая реальных ответов. После того, как Сайно рассказал ему о своём прошлом, Тигнари сомневался, что тот спокойно отреагирует на то, что его окружают силовики Фатуи. Двое из них схватили Сайно за руки, прижимая их к его туловищу, и толкнули его к стене. Брови Сайно были нахмурены, мышцы шеи заметно напряглись, но он не стал им противиться. Тигнари скрестил руки на груди, когда внимание Фатуи вернулось к нему. – Ответьте, блять, на мои вопросы. – К стене, – зарычал охранник, словно у него заело пластинку. – Я ментор, мне нужно работать! По какой это такой причине вы мешаете мне… – Ну-ну, откуда столько агрессии, – зазвучал тёмный голос, просочившись в номер подобно щупальцам тумана. Этого было достаточно, чтобы Тигнари оцепенел, а его шерсть встала дыбом. Дотторе стоял на пороге номера, облачённый в лазурную накидку, идеально сочетавшуюся с его яркими волосами. На его лице вновь была клювоподобная маска, но её кончик был приподнят вверх, оголяя неискреннюю, ледяную улыбку, которую, казалось, только-только отшлифовали на точильном камне. Уши Тигнари расстроенно вздрогнули. – Пожалуйста, давай не будем ничего усложнять, Тигнари, – проурчал Дотторе. «Дотторе», монстр из числа Предвестников. Ответственный за создание мутаций на арене. Тот, кто пришил ему уши и хвост, испоганив самые глубокие частички его души, пока Тигнари лежал без сознания после победы. Тот, кто практически наверняка использовал бы Коллеи для своих экспериментов, если бы Тигнари не забрал её домой в Дистрикт 12. Тот, кто едва не изнасиловал Кавеха. – Прошу прощения, – было достойно одобрения, что даже в такой ситуации Нилу не растеряла манер. – Мы не знали, что сегодняшним утром нас навестит Предвестник, Дотторе, сэр. Боюсь, я упустила этот пункт нашего расписания. – О, ничего страшного, милая Нилу, – Дотторе жестом указал, чтобы охрана приставила Тигнари к стене, а ментор настолько оцепенел от происходящего, что даже забыл им воспротивиться. Один из Фатуи положил ладонь ему на затылок, чтобы прижать к стене. Его ногти больно мазнули по основанию лисьих ушей, и Тигнари по-щенячьи взвыл от боли. Сложив руки за спиной, Дотторе зашёл в номер лёгкой походкой, так, будто сам здесь жил. – Данная процедура обычно проводится без предупреждения, чтобы достичь наиболее чистых результатов, – он кивнул охранникам. – Начните с их спален. Фатуи разлетелись по номеру как насекомые, стуча и проводя своими дубинками по мебели. Громких звуков было достаточно, чтобы Тигнари неприятно заскрежетал зубами. Люмин чертыхалась под нос, обзывая Дотторе всеми ругательствами, какие только могла вспомнить, тогда как Итэр лихорадочно умолял её замолчать. – Неужели произошёл взлом системы безопасности, Дотторе? – спросила Нилу, отчаянно цепляясь за деловой тон, хотя её голос и подрагивал с каждым слогом. Дотторе подошёл ближе, роняя свою грозную тень на её изящную фигуру. Тигнари прикусил щёку изнутри. Сердце в груди колотилось подобно маршевому барабану, стуча с такой жестокой скоростью, что ему становилось больно. Он ненавидел, что этот человек мог сделать с ним одним только своим присутствием. Ледяные капли пота начали скатываться по шее. – Это рядовая процедура, милая Нилу. Мы должны проверить каждый номер. Мера предосторожности, только и всего. – Ты лжёшь, – прошипел сквозь зубы Тигнари, и сожаление мгновенно вонзилось гвоздями в его спину, когда Дотторе подошёл к нему. Рука в перчатке зарылась в мех лисьего хвоста. Тигнари взмахнул им, пряча его от Дотторе, однако прикосновение по-прежнему ощущалось подобно яду. – Боюсь, я тебя не расслышал. Ты хотел что-то сказать? Мы крайне серьёзно относимся к жалобам наших дорогих победителей. – За все мои шесть лет в качестве ментора охрана ни разу не прочёсывала эти грёбаные номера, так что не говори, что это долбанная рядовая процедура. Но даже если и так, то зачем им посылать на неё именно тебя? – Да, разве ты не должен быть занят нажиманием кнопочек и подрыванием трибутов? – бросила Люмин, и внимание тени за спиной Тигнари переметнулось на девушку. Они все слышали, как охрана Фатуи обыскивает спальни: как стекло разбивается вдребезги о пол, как раскидывают одежду и подушки. Дотторе вышагивал своими отполированными ботинками по полу, пока не остановился возле Люмин. Он схватил её за шею, с силой прижимая её к стене. – Следи за языком, – произнёс он ласковым, едва ли не скучающим тоном. – Никогда не знаешь, кто может тебя услышать, юная леди. – Отпусти меня… – Люмин начала брыкаться, но атаковать не стала. Её ладони были сжаты в кулаки, но она не смела их поднимать. Никто не смел. Атаковать Предвестника значило вынести себе смертный приговор. – Всё чисто, сэр, – Фатуи вернулись в гостиную, отдавая честь Дотторе. – Вот видите. Вам не о чем беспокоиться. Пока что, – Предвестник улыбнулся в шею Люмин, прежде чем отпустить её. – Это было очень познавательно. Благодарю за гостеприимство. Не буду мешать вам работать. Он хлопнул в ладони дважды, и охрана мигом покинула номер. Люмин и Сайно развернулись, как только последний военный ботинок переступил через порог. Тигнари повернулся лишь тогда, когда накидка Дотторе совсем скрылась из виду. Он опёрся спиной о стену и осел на пол. Колени сами подогнулись, более не в силах удержать его вес. Нилу опустилась рядом с Тигнари и сжала его руку. – Что это была за херня?! – проворчала Люмин. – Конечно, блять, рядовая процедура! Ни разу о такой не слышала. И с какой стати им отправлять Предвестника, чтобы проследить за её выполнением?! – Тебе не стоило этого говорить. Он опасен, Люмин, – Итэр покачал головой. – Что, если в следующий раз просто сломать мебель им будет недостаточно? – Пф. Пусть только попробуют, – огрызнулась его сестра, но вся её дерзость улетучилась, как только они увидели погром в номере. Казалось, по нему прошёлся ураган: изысканные украшения были испорчены, мебель – приведена в полнейший беспорядок. В завтраке, к которому они так и не притронулись, были заметны осколки стекла. – Для него это просто потеха, – произнёс Сайно. – Но почему? Зачем ему издеваться над нами ещё больше? Он и так бросил на арену моих лучших друзей, он больше ничего не может… – Тигнари осёкся посреди тирады и заставил себя подняться на ноги. Игнорируя обеспокоенные вопросы остальных, он бросился в свою спальню. Они вытащили всю одежду из шкафа и разрезали одеяло и подушки, словно рассчитывая на то, что он что-то в них спрятал. Тигнари не было никакого дела до испорченного номера. Он поспешил к тумбочке, где держал их с Коллеи фотографию. Рамка раскололась, а саму фотографию разрезали по диагонали, как раз вдоль сияющих глаз Коллеи и маленькой ямочки на её щеке. Тигнари вытащил фотографию из испорченной рамки, бережно держа её в своих подрагивающих ладонях, пока обжигающая белая ярость проносилась по венам и заставляла его влажные от слёз глаза покалывать. Он закричал, выплёскивая всё разочарование, что ощущалось горьким вкусом на языке. Он прижал фотографию к груди и согнулся пополам, продолжая кричать до тех пор, пока не заболели голосовые связки, а в лёгких совсем не осталось воздуха. – Тигнари! – друзья мгновенно оказались рядом и сразу поняли его беспокойство, когда он показал им фото. Как только Нилу взяла фотографию в руки, Тигнари бросился к окну без ручек – к окну, что было толще, чем стены его дома в Деревне победителей. Но он всё равно забарабанил по нему кулаками, потому что сейчас ему было необходимо дать выход этому ужасающему чувству беспомощности, будто он тонет у берега, будто не может спастись, пока на него накатывает волна за волной, снова и снова… Но вот он оказался полностью вымотан. Ярость потухла подобно догорающей свече. Потому что Тигнари не мог себе позволить сбиться с пути, не мог полностью отдаваться на волю эмоциям, даже сейчас. Сайно был прав: для Дотторе это было ничем иным, как просто игрой, однако с их позиции всё было куда серьёзнее: под угрозой были их жизни. Тигнари провёл руками по лицу, а затем хлопнул по нему ладонями, прежде чем развернуться к ребятам. – Нам следует отправиться в комнату наблюдения для менторов. Поговорить с остальными. – Хорошо, – Сайно был готов выдвигаться сию секунду, хотя наверняка был полностью измотан. – Побудьте пока здесь на всякий случай. Позовите меня, если он вернётся, – сказал Тигнари остальным и вышел из номера. Сайно тихо следовал по пятам. Сейчас он действовал на чистых адреналине да злости: перерыв был крайне необходим, но он отказывался сдаваться. Несмотря на ранний час в комнате менторов стоял кавардак. И хотя никто из трибутов сейчас не находился в непосредственной опасности, менторы суетливо друг с другом переговаривались, обсуждая события последних часов. – Тигнари! – Кокоми подошла к ним, как только они оказались внутри. Она схватила его за руку и осторожно отвела в сторону. – Я видела в коридоре охранников Фатуи, ты знаешь, что происходит? Тигнари засомневался, стоит ли отвечать правдиво. Из уст Яэ такой вопрос вызвал бы у него недоверие, но ведь это была Кокоми, которую Тигнари считал своей подругой. И хотя сейчас они были соперниками, девушка выглядела так расстроенно, что он сдался. К тому же, Кавеху понравилась её подопечная Саю – да, Кокоми в этом году не повезло с Жатвой. Отправлять на арену одиннадцатилетку было самым трагичным развитием событий для любого ментора. – В нашем номере прошёл обыск. – Что? Почему? – Если бы я сам знал, – взгляд Тигнари метнулся к Яэ, сидевшей на диване рядом с Нин Гуан и Аято. Высокий ментор Дистрикта 9 весь осунулся, а его руки были сложены на коленях. Тигнари нахмурился. Аято был ментором Томы. – Они обыскали наши спальни, но ничего в них не нашли. Дотторе лично всем заведовал. – Думаешь, это как-то связано с Кэйей? – голубые глаза Кокоми напоминали океан в солнечный день – такие яркие и полные сопереживания каждый раз, когда Тигнари с ней разговаривал. Однако сейчас в них томилось что-то ещё, будто она знала больше, чем была готова рассказать. Она взмахнула ресницами, словно указывая на одну из многочисленных камер в помещении. – Почему ты так считаешь? – спросил Тигнари, внимательно взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести. – Потому что здесь нет Джинн, – они оба совершенно забыли про Сайно, поэтому когда он заговорил, они вздрогнули от неожиданности. Сайно кивнул в сторону экранов Дистрикта 1. Экран Кэйи погас, но второй показывал Мику – тот спал внутри Рога изобилия. На руке у него было что-то, что напоминало резинку для волос, принадлежавшую Кэйе. – Да, она ещё не приходила, – произнесла Кокоми. – То, что произошло с Кэйей… – Ага, – Тигнари окинул комнату взглядом. Аято скорбел, а остальные менторы передавали ему свои более или менее искренние соболезнования. Сяо оставался недвижимой статуей перед экранами, всё так же не взаимодействуя ни с кем. Отсутствие Джинн вдруг показалось Тигнари практически осязаемым, ведь она, всегда такая добрая и вежливая, была связующим звеном между менторами Похитителей сокровищ и теми, кому повезло меньше. – У тебя трансляция тоже забарахлила? Перед взрывом? – Я смотрела не из номера, а отсюда. И я сконцентрировалась на Саю, так что особо ничего не заметила. Но когда начался пожар, произошло сразу столько всего. – Нет, – Тигнари замотал головой, начиная шептать уже куда более уверенно. – Я говорю о моменте перед взрывом. Когда Кэйа сказал, что… – Доброе утро, друзья, – проурчала Яэ, встревая в их разговор со своей фальшивой улыбкой и кладя руку на плечо Кокоми. – Вот так представление нам устроили прошлой ночью, да? Кокоми, думаю, Аято не помешало бы, чтобы его подбодрили. Вы же с ним друзья, так? Он, кажется, очень опечален смертью Томы. – О, – Кокоми заморгала. – Конечно, да. Прошу меня извинить, Тигнари. Сайно. – Поздравляю, Тигнари, – взгляд Яэ задержался на нём – про Кокоми она позабыла сразу же, как отправила её к Аято. Тигнари недоверчиво сощурил глаза. – Твои голубки наконец вместе. Должно быть, ты так этому рад. – Можешь не стараться, Яэ, – он закатил глаза и взял Сайно за руку, переплетая их пальцы. Теперь это был уже не столько осознанный выбор, сколько рефлекс. Он знал, что другие менторы обсуждали их близость за спиной, но ему не было до этого никакого дела. Сайно вышел вперёд, и Яэ, которая, должно быть, прекрасно помнила их перовое и единственное взаимодействие, когда они только приехали в Снежную, проглотила свой дерзкий ответ и поспешила оставить их. – Архонты, как же я её презираю, – процедил Тигнари, борясь с желанием опереться о Сайно. Тот кивнул, не отрывая взгляда от спины Яэ. – Её уши тоже Дотторе сделал? – вдруг спросил Сайно. – Наверное. В смысле, я не знаю. Мне всё равно, – поправил себя Тигнари с нотками раздражения в голосе. В его глазах Яэ была скорее одной из Фатуи, чем ментором. Какая разница, обращалась ли она к Дотторе, чтобы достичь внешнего сходства с кицунэ? Они были совершенно разными людьми. – Пойдём. Хочу кое-что проверить. Сайно никогда не заваливал его вопросами и не требовал от Тигнари объяснений его поступков, за что тот был очень ему благодарен. Он начинал привыкать к его успокаивающему присутствию за спиной, к этой надёжной опоре после того, как столько лет боролся в полном одиночестве. Он знал, что между ними оставалось ещё столько недосказанностей, но, опять же, Тигнари не мог сбавить скорость, чтобы столкнуться с ними лицом к лицу. Они покинули комнату менторов и хотели отправиться к номеру Дистрикта 1, но когда они оказались в коридоре, прислуга уже вывозила из номера чемоданы. – Эй, остановитесь! – Тигнари отпустил руку Сайно и побежал вперёд. – Что вы делаете? Это номер дистрикта! – Ментор Тигнари, – одна из прислуги, девушка с веснушками на лице и дружелюбным взглядом, удивлённо ахнула, а затем покраснела от его внезапного появления. – Да, это номер Дистрикта 1. Но ментор Джинн решила покинуть Снежную, поэтому мы готовим её багаж. – Она не может решить уехать, она ментор! Мика всё ещё участвует в играх! – дверь в номер была открыта, и Тигнари попытался заглянуть внутрь, но второй из персонала, тощий парень на пару голов выше него, закрыл её, вежливо кивнув, а затем закинул на плечо одну из сумок. – Нет, погодите… где она? Мне очень нужно с ней поговорить. – Она уже в поезде, – девушка извинилась, поклонившись им. – Хотите, чтобы мы передали ей ваше сообщение? – Нет, я хочу поговорить с ней. Лично, – настоял он и остановился посередине коридора, перекрывая парню из Фатуи путь к отступлению. Тот сощурился на тихий вызов, брошенный Тигнари и, кажется, собирался что-то сказать, когда дверь номера Дистрикта 1 вновь открылась. Полного обмундирования охранника Фатуи и дубинки в его руках оказалось достаточно, чтобы Тигнари отступил назад. – Какие-то проблемы? – прорычал тот. – Ментор Тигнари хотел передать ментору Джинн сообщение, только и всего! – радостно защебетала девушка с невинным выражением на лице. Должно быть, она обрадовалась возможности поговорить с Тигнари. Она выглядела такой юной и, наверное, только начинала здесь работать. А ещё она, вероятно, даже не подозревала, что отъезд Джинн не был равнозначен возвращению домой. – Вот как? – охранник изогнул бровь. – Что за сообщение? Обязательно передам его лично. Тело Тигнари застыло на месте. Это ни капли не было похоже на паническую атаку, которая нахлынула на него тогда в объятиях Сайно. Это не было бушующей волной, что грозила накрыть его с головой. Нет, это было тихое, леденящее осознание того, что он тонет. И с той гнетущей глубины он видел разбитую рамку для фотографий и нож, разрезающий смех Коллеи. – Ничего. Это ерунда. Он развернулся на пятках, и Сайно уже был рядом, чтобы поймать его в свои сильные, уверенные руки. Тигнари вцепился в его рубашку, отчаянно пытаясь сделать вдох, и позволил ему наполовину увести – наполовину утащить себя в сторону лифта.

***

Даже в таком месте он был воплощением элегантности. Словно кровь стала его нарядом, сотканным из красных слёз и печали, профиль Кавеха был всё таким же точёным и величественным, пока он окидывал взглядом арену под ними. Сейчас он выглядел моложе, несмотря на тяжёлый взгляд изнурённых глаз. Без макияжа его хрупкость становилась ещё более заметной. Дуга купидона чётко по центру верхней губы, нежный изгиб его шеи, острый нос – Альхайтам знал, что ему следовало поспать, но сейчас останавливать свой взгляд он желал лишь на неземном обаянии Кавеха. Дэхья и Кандакия легли спать примерно час назад. Кандакия свернулась в спальном мешке, а Дэхья села рядом с ней, опираясь спиной о каменный склон позади. Солнце опустилось достаточно низко, чтобы их убежище оказалось в тени. Альхайтам и Кавех не спали, но не потому, что оба чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы нести дозор. Просто ни тот, ни другой не хотел выпускать второго из виду, пусть даже ради столь необходимого отдыха. – Тебе следует поспать, – всё равно попробовал Альхайтам. Кавех повернулся к нему, выглядя потерянно, но, стоило их взглядам пересечься, его выражение сменилось. Оно стало нежнее, а на разбитых губах заиграла робкая улыбка. – Не могу, – он потёр виски. – Если закрою глаза, то снова увижу его. Альхайтам не знал, что произошло между Кэйей, Микой и Кавехом, но, должно быть, между ними успела появиться какая-то связь. Конечно. Ведь именно это Кавех делал с людьми: заставлял их сердца расцветать и вырезал свои инициалы на каждом лепестке. Но точно так же он подпускал их к себе, даже если знал, что это ошибка. Это было трогательно, но вместе с тем – порядком его злило. – Иди ко мне, – спорить об этом не было смысла. – Тебе нужно отдохнуть. На четверых у них было два спальных мешка. Альхайтам подполз к свободному мешку, который разложил на каменной поверхности прежде, расстегнул его и взглянул на Кавеха, изгибая бровь. Губы Кавеха дрогнули, но в итоге он тоже подполз ближе и неуклюже забрался внутрь. Альхайтам сел рядом с его головой. Его пальцы, кажется, жили своей жизнью. Словно марионетки, повинующиеся каждому желанию его сердца, они начали поглаживать Кавеха по голове с особой преданностью, нежно сдвигая прядки с его лба. – Закрой глаза. – Не могу, – выдавил Кавех, и его грудь вдруг начала вздыматься от подступающей волны паники. Альхайтам положил ладонь на его бушующее сердце. – Доверься мне. Веки Кавеха опустились, подрагивая. Альхайтам продолжил поглаживать его по голове, разглаживая морщинки на его лбу, которые появились там от волнения, пока те не исчезли. – Ты видел грибы руккхашава возле Рога изобилия? Совсем как в нашем любимом месте дома. – Ага, – тихо-тихо пробормотал Кавех. – Я указал на них другим, но Сара сказала, что они бесполезны. И я согласен. Им здесь не место. – Как и нам. – Ха, – безэмоционально усмехнулся Кавех. – Пожалуй, ты прав. Он изогнул шею в безмолвном приглашении, и пальцы Альхайтама двинулись вдоль виска к острым углам его челюсти, касаясь подбородка, а затем вырисовывая бессмысленные узоры на его шее. Чуть ниже, прикрытый водолазкой Кавеха, прятался уже исчезающий след его зубов. Альхайтам опёрся спиной о каменный склон позади, закрывая глаза и касаясь его пальцами. Ему хотелось верить, что кожа в том месте была ещё чувствительной, потому что Кавех охнул, когда он пробрался рукой под ткань одежды, чтобы коснуться отметины. – Думаю, они хотели сбить нас с толку. Увидев эти джунгли, я ощутил себя так, будто у меня изнутри вырвали какой-то очень важный кусок. Они использовали наш дом ради своей кровавой бойни. А потом сожгли его дотла. – Джунгли ещё могут вернуться, – ладонь Альхайтама остановилась на точке, где он мог чувствовать его трепещущий как колибри пульс. Он надавил на него большим пальцем, ощущая, как бьётся кровь. – Могут. – Если они вернутся… ты пойдешь со мной туда? Глаза Кавеха мгновенно распахнулись. Он сел прямо, резко протягивая руку к плечу Альхайтама, держа его на близком расстоянии. – Не говори этого, Хайтам. – Не говорить чего? – Ты же понимаешь, о чём сейчас меня попросил, – Кавех рассерженно нахмурился, но выражение его лица быстро сменилось беспокойством. Свободную руку он положил Альхайтаму на грудь. Это было так странно. Столько лет они прожили, не дотрагиваясь друг до друга, а теперь это было необходимо как воздух. Словно единственного момента без физического контакта будет достаточно, чтобы друг друга потерять. Альхайтам подался вперёд к его прикосновению, зарываясь своей рукой в волосы Кавеха, поглаживая его затылок. – Мы оба знаем, что это должно произойти, – произнёс он. Его голос был полон логики, а прикосновения – эмоций. – И я хотел бы, чтобы это произошло в таком месте, где я мог бы притвориться, что я дома. По сути, место не будет иметь значения. Главное – чтобы Кавех был рядом, когда его сердце остановится. Но увидеть, как Кавех склонится над ним в окружении зелёных деревьев казалось Альхайтаму умиротворённым образом. Если получится вдохнуть запах джунглей, увидеть пятна синих грибов руккхашава и красных цветов скорби, пока в нём будет угасать жизнь, то можно будет представить, что он лежит на одной из росписей Кавеха. – Пожалуйста, не делай этого, – заумолял Кавех. Он придвинулся ближе, их губы зависли на расстоянии вздоха. Их руки трепетным касанием вырисовывали линии у друг друга на шее, словно пытаясь сжечь путы судьбы, которыми они были скованы. Трагедия, что терпеливо ждала своего часа. – Я дал обещание, – прошептал Альхайтам в ответ. – Я верну тебя домой, и никто меня не остановит. Ни ты, ни я. – Но без тебя не будет никакого дома, мне будет некуда возвращаться, – произнёс Кавех, и у Альхайтама не нашлось для него разумного ответа. Потому что он чувствовал то же самое. Джунгли на арене были жалкой имитацией дома. Цвета совпадали, но расположение было странным. Домом были их походы в лес, перерывы на пикник, сосуществование в общем пространстве без единого слова, слишком много слов во время мелких перепалок. После смерти бабушки и до Кавеха его жилище было всего лишь зданием. Домом всегда был сам Кавех. Но он не мог этого произнести, слова обжигали горло изнутри, стоило лишь о них задуматься, так что он крепче сжал шею Кавеха своими руками и притянул его ближе, чтобы они соприкоснулись лбами. Кавех наклонился к нему, покорно, желая скорее оставить позади мысль о том, что их ожидает. – Кавех, – имя сорвалось с языка вместе со смущающим вздохом, с жаждой такой же осязаемой, что и ветер, игравший прядками их волос. У Кавеха перехватило дыхание в ответ, а его руки вцепились в кофту Альхайтама, побуждая его прижаться ещё ближе. Кавех скользнул к нему на колени, и Альхайтам обхватил руками его талию, чтобы удержать его на месте. Одна рука пробралась под водолазку Кавеха, чтобы дотронуться до ямочек на спине. Жар разгорался между ними, как никогда прежде. – Хайтам, – губы Кавеха потрескались, но Альхайтам знал, что они будут самым мягким, самым священным и нежным местом на всей арене. Он так долго желал к ним прикоснуться, но теперь это было уже просто необходимо. Кавех тяжело дышал, его грудь вздрагивала от каждого надорванного выдоха, а на его водолазке по-прежнему оставались пятна крови. – Хайтам, я… У Альхайтама в животе взметнулись бабочки, стоило ему услышать, как Кавех произносит его имя, а сердце всё не могло уняться в последовавшей за этим тишине. Руки Кавеха взметнулись с его груди к шее, кончики пальцев зарылись в волосы, наконец притягивая его ближе. Казалось, Кавех желал попробовать его на вкус так же отчаянно, как и он сам. Альхайтам повторил его движения, кладя ладонь ему на затылок и… Они оба осознали это одновременно. – Архонты, ну конечно… – глаза Кавеха широко раскрылись от удивления, ловя потрясённый взгляд Альхайтама. Они дотронулись пальцами до шеи друг друга, проводя кончиками по очертаниям пульсирующих, гудящих внутри трекеров. – Вот как они меняют арену! – воскликнули они хором.