autopsy of a tragedy

Глава девятая. Красная краска

«Мы доказали во время своих игр, что не будем довольствоваться их победой», – Сайно

Кавех принял самый быстрый душ в своей жизни и переоделся в специальный тренировочный костюм. Его ещё влажные волосы напоминали львиную гриву, непослушные прядки небрежно обрамляли раскрасневшееся лицо. Он быстро обнял Тигнари и зашёл в холл, в котором трибуты должны были ждать свою очередь. Времени на обсуждение стратегии не было. Менторам нельзя было сюда заходить, так что им приходилось ждать снаружи. В холле собрались лишь двадцать четыре трибута. Альхайтам, обычно приклеенный к нему и бросающий ледяные взгляды на любого, кто осмелится к ним подойти, сейчас сидел в углу и перешёптывался о чём-то с Дэхьей. Дэхья расстроенно вскинула руки в воздух, на её лице читалось очевидное недовольство, и Кавех не мог её винить. Перенос презентации – должно быть, прихоть Дотторе, решившего их наказать, в этом у Кавеха сомнений не было. Он не особо думал обо всём этом мероприятии, потому что для начала они хотели пережить дни тренировок и только потом обсуждать стратегию. Но в общих чертах он знал, что нужно будет в одиночку выступить перед Распорядителями игр. Это шанс показать свои умения, за что Распорядители поставят им от одного до двенадцати баллов, чтобы оценить их талант и шансы на арене. Этот балл играл важнейшую роль в привлечении внимания как спонсоров, так и других трибутов. Высокий балл обеспечит немало моры, но в то же время нацепит мишень на их спины. Хотя на спине Альхайтама мишень и так уже висела. Кавех ёрзал на месте, бросая взгляды на Альхайтама. Он практически не беспокоился насчёт предстоящей презентации несмотря на то, что был совершенно без понятия, что может показать Фатуи. Было сложно концентрироваться хоть на чём-то, кроме чувствительной кожи на шее, на которой остался след прикосновений Альхайтама, и костей в его теле, что по-прежнему казались такими слабыми, практически жидкими после того, что между ними произошло. Альхайтам поднял руку вверх во время разговора, и Кавеху пришлось отвернуться в сторону, резко вдохнув через рот. Его член вздрогнул, и Кавех сжал бёдра. – Сконцентрируйся, – отчитал он себя. – Нельзя провалить эту презентацию. Мрачная усмешка выдернула Кавеха из фантазий о прикосновениях Альхайтама. Кэйа сидел напротив него, ссутулившись. Взволнованное состояние Кавеха его, очевидно, позабавило, и он ему подмигнул. Кавех заставил себя улыбнуться и встал, несмотря на подгибающиеся колени. – Дистрикт 1, Кэйа, – объявил монотонный голос из динамика, и Кэйа поднялся, разминая руки и проходя мимо остальных трибутов. Он поприветствовал Томо, ударяя своим кулаком о его, кивнул Альхайтаму, а затем исчез за раздвижными дверьми. И так они принялись уходить по очереди, один за другим. Кэйа так и не вернулся, чтобы не передать им никакой полезной информации. Мика отправился следом за ним. Похитители сокровищ проходили сквозь двери с особой уверенностью, а подростков из дистриктов 3 и 5, казалось, вот-вот стошнит. – Ты уже знаешь, что покажешь им? – спросила Саю, когда Кавех оказался возле неё в приступе тревожного расхаживания по холлу. В прошлый раз одиннадцатилетка провела с ним весь день на станции маскировки. Сегодня её фигуру практически полностью скрывала огромная тренировочная толстовка. Она натянула капюшон на голову так, что из-под него выглядывал только кончик её носа. Рядом с ней сидела восемнадцатилетняя Синобу, в защитном жесте положив одну руку на спинку стула Саю. – Не особо, – пожал плечам Кавех. – Просто постараюсь не выставить себя полнейшим дураком. – Я думаю, что покажу им, как хорошо умею прятаться. С помощью уловок, которые нам показали. И тебе тоже следует это сделать! Ты очень талантливо обращаешься с краской, – закивала Саю с полным искренности взглядом. Её голос звучал спокойно, практически устало. Не удивительно, Кавех сомневался, что хоть кто-то из трибутов мог спокойно спать по ночам. – А знаешь, что, Саю? Это хорошая идея, – улыбнулся Кавех. Она напоминала ему Коллеи и других детей из его дома, а когда они вместе рисовали на своей коже на станции маскировки, Кавех вспоминал, как создавал настенные росписи в Дистрикте 12. Синобу кивнула его словам, словно одобрила его выбор, и заметно расслабилась, когда Кавех плюхнулся на сиденье напротив них. – Они нас не поймают, если не смогут найти. – Именно! – заулыбалась Саю, гордясь своей идеей. – Дистрикт 8, Саю, – оповестил динамик, и улыбка исчезла с её лица. Она взволнованно переглянулась с Синобу, а затем спрыгнула со стула. – Ты отлично выступишь, – крикнул ей вслед Кавех, и Саю ему помахала, прежде чем металлическая дверь затворилась за её спиной. Поднявшись, Синобу тоже принялась нервно расхаживать, как это недавно делал Кавех, и оставила его позади. Глаза Кавеха вновь переметнулись к Альхайтаму. Тот пересёкся с ним взглядом. Если в нём и оставалась хоть капля желания, то Альхайтам потушил её в своей типичной манере. Предстоящее задание было намного важнее, чем какие бы то ни было эмоции. Кавех всё равно поднялся со стула, подошёл к нему и сел рядом с ним, Дэхьей и Кандакией. – Ты должен был сразу сесть с нами, нам нужно было обсудить стратегию. – Извини, – пробормотал Кавех, хоть его взгляд был иного мнения. «Мы должны быть заняты другим делом», – твердил он, и Альхайтам поспешил от него отвернуться. Он закатил рукава, и взгляд Кавеха оказался прикован к его предплечьям, запястьям, к его пальцам, что еще недавно… О да, эта презентация пройдёт просто кошмарно. – Есть идеи, какое из твоих умений может принести наивысший балл? – тихо спросила Кандакия. – Наверное, рисование, – пожал плечами Кавех, с радостью цепляясь за другую тему разговора. – Так что, думаю, буду маскироваться. Мне кажется, будет лучше, если я не покажу им свои боевые умения. – Я тоже так подумала, – угукнула Кандакия. – Я хорошо умею подлечивать людей и ориентироваться в пустыне, но как это вообще можно показать в стерильном спортивном зале? Эти тесты ужасно несправедливы. – Нам не нужны высокие результаты. Они сделают из нас мишени. Просто постарайтесь получить средний балл, – Дэхья подбодрила их, улыбаясь. – Дистрикт 10, Кандакия, – прозвучал монотонный голос из динамика. – Ого, вау, я и не заметила, что уже моя очередь… – подскакивая на ноги, засуетилась Кандакия. Дэхья сжала её руку. – Хорошо. Удачи всем. Увидимся на той стороне. Чуть позже вызвали Дэхью, и вскоре остались только они с Альхайтамом, сидящие рядом друг с другом в неловкой тишине. Альхайтам сидел прямо, сведя лопатки, стиснув зубы и уставившись в какую-то невидимую точку на стене. – Может, нам… эм, хочешь поговорить о том, что произошло? – спросил Кавех, потому что эта тишина и неизвестность его просто убивали. Ему нужно было знать, что вообще, блять, между ними произошло. Пытались ли они таким образом просто снять стресс трибутских будней или же в этом было что-то ещё? Стоило ли это того, чтобы Кавех задумался над тем, как трепетало его сердце, когда Альхайтам шептал ему на ухо жаркие комплименты? Когда обхватил его снова, желая продолжить начатое и зайти ещё дальше? – Не сейчас, – спокойно ответил Альхайтам. – Нам нужно сфокусироваться на играх. – Ах, да, точно, давай поговорим после игр, без проблем, – Кавех закатил глаза. – Сейчас не время капризничать. – Капризничать? – переспросил Кавех, чуть повышая голос. Все фантазии исчезли, уступив место сильному желанию заехать Альхайтаму по голове. Вместо того Кавех подскочил на ноги и расстроенно вскинул руки в воздух. – Да, – Альхайтам наклонил голову на бок, изучая его с безэмоциональным выражением лица. – Будь начеку. Через несколько минут ты встретишься с Дотторе, а он сделает всё в своих силах, чтобы нам навредить. Поэтому тебе нужно действовать разумно, Кавех. Тебе нужно думать о себе и своём выживании. – Дистрикт 12, Альхайтам, – встрял голос, не давая Кавеху собраться с мыслями. Когда тот прошёл мимо него, рука Кавеха дёрнулась, но он пересилил порыв и не дал себе за него ухватиться. Металлические двери заглотили широкие плечи Альхайтама, и Кавех остался один. Он даже не подумал о том, что Дотторе будет внутри, будет судить презентацию вместе с другими Распорядителями. Живот свело от беспокойства. Кавех вытер вспотевшие ладони о колени и попытался сделать глубокий успокаивающий вдох. – Нужно действовать разумно, Кавех, – спародировал он ровный голос Альхайтама. – Сфокусируйся на своём выживании, а не на том, как я тебе ни с того ни с сего подрочил несмотря на то, что годы напролёт меня бесило твоё присутствие. Отличная стратегия, а? – Дистрикт 12, Кавех, – голос из динамика звучал так, будто подслушивал его всё это время, и теперь хотел поиздеваться. Кавех показал динамику язык и потащился к дверям. Нервы гудели в самом плохом смысле из возможных, будто по косточкам бегали маленькие паучки. Кавех зашёл в спортивный зал. Все станции, на которых они тренировались, опустели. Здесь не было ничего, за исключением внушительной стойки с оружием, а также стрельбища с разнообразными программами, которые можно было включить, чтобы похвастаться своими умениями. В центре зала на полу был начерчен белый крест, и Кавех подошёл к нему, прежде чем поднять голову. Наверху, на балконе, встроенном в стену зала, расположились Распорядители игр. Из-за дальнего расстояния и угла обзора было невозможно никого разглядеть, к тому же, Фатуи держались дальней стены. Лишь один высокий мужчина с рыжими волосами и маской лиса опирался об ограждение и даже помахал Кавеху. Ещё кто-то сидел на самом ограждении, свесив ноги и держа в руке микрофон. Его лицо было спрятано под громадной касой – шляпа полностью скрывала его черты лица. – Дистрикт 12, – заговорил в микрофон Фатуи, и это оказался тот самый монотонный голос, что произносил их имена из динамика в холле. – У тебя двадцать минут. – Спасибо, – ответил Кавех скорее по привычке, чем по какой-либо другой причине. Он сощурился, глядя наверх, но Фатуи больше ничего не произнёс, хоть в тусклом освещении балкона и было заметно какое-то движение. Мужчина с маской лиса внимательно за ним наблюдал с ухмылкой на лице. Из-за его спины показалась птичья маска Дотторе. Кавех оказался не готов к волне эмоций, что захлестнула его изнутри при виде этого Фатуи. Он убеждал себя, что случай на вечеринке на него никак не повлиял, ведь ничего плохого не произошло: Альхайтам вмешался, к тому же, Дотторе не заставлял его силой, ведь так? Кавех просто подлетел слишком близко к Солнцу, только и всего. Но потом он вспомнил те наглые руки в перчатках и их прикосновения, как Дотторе выставлял его напоказ, словно нацепил ему на шею невидимый ошейник, как утягивал его в постель. Он вспомнил Тигнари и страх в его глазах, ту тьму, туман. Фатуи забрали блеск его глаз уже много лет назад. И заберут блеск из глаз ещё несметного количества других трибутов. Кавех кинулся к стойке с оружием и принялся обыскивать коробки в самом низу, где располагалось другое оборудование типа канатов и бутылок, пока не нашел краски, которыми пользовался на станции с Саю. Он толкнул коробку с красками в центр зала, даже не распаковывая её, и начал работать с первой попавшейся кистью. Цвета были мягче, чем во время вечеринки. Розово-золотой и бронзовый, мягкий оттенок бирюзы вместо тёмных теней. Наскоро изображённые складки ткани, шикарная простынь, расстеленная на величественной постели. Роскошь, кровоточащая по полу тренировочного зала золотыми и розовыми цветами. Кавех стоял на коленях, торопливо выжимая краску из баночек и мешая цвета друг с другом, от чего ладони и запястья оказались ей полностью перемазаны. Белый, серебряный, оранжевый сливались, изменялись. Он ползал по полу, следуя туда, куда поведёт его кисть, не отвлекаясь от своей задумки. Он рисовал тот вечер по памяти, прекрасную трагедию, вплетённую в шёлковую простынь. Постель, в которую его пригласил Дотторе. Где он забрал бы у него всё взамен на жизнь Альхайтама. Куда он приглашал и многих других до него. Где он, быть может, пришил лисьи уши на голову Тигнари. Кавех заставил свою руку замереть, как раз когда вырисовывал яркий контраст посреди кровати. Кожаные перчатки Дотторе. Чёрный вгрызался в изображение, раскрывая мерзкую правду, но этого Кавеху было недостаточно. Он потянулся за красным. Кончики пальцев на перчатке окрасились кровью, и цвет потянулся вверх до тех пор, пока практически не коснулся подушек. Кавех отбросил кисточку в сторону и схватил баночку краски, выливая её содержимое на свои ладони. Он замер на месте, слыша, как колотится сердце в груди. «Нужно действовать разумно», – прозвучал в голове голос Альхайтама. Кавех взглянул на балкон. Все Фатуи собрались вдоль ограждения и внимательно за ним наблюдали. Дотторе стоял среди них, и из-под маски на его лице проглядывала отвратительная улыбка. Кавех коснулся пальцами между ног и протянул красную полосу вверх до резинки штанов, а затем сел на нарисованную кровать таким образом, будто это его кровь выливалась из паха прямиком на простыни. Он задрал подбородок вверх и больше не смотрел на балкон. Альхайтам его, блять, просто убьёт. Всё тело подрагивало, но Кавех отказывался менять своё положение, отказывался смотреть на то, что сотворил – постель Дотторе, кожаные перчатки и самого себя, если бы он согласился на предложение. Произведение искусства из крови и золота. Непокорность, опасно граничащая с мятежом. Ужасающая тишина обволакивала зал, его шедевр и самого подрагивающего Кавеха, пока наконец не… – Время вышло, Дистрикт 12, ты свободен. Поднявшись, Кавех направился прямиком к дверям, и капли красной краски на полу тянулись за ним всю дорогу до выхода.

***

– А потом я попыталась метнуть копьё в цель, но попала в розетку… так что либо это их впечатлит, либо ближайшие лет десять на вечеринках Фатуи будут рассказывать анекдоты про меня, – вздохнула Кандакия, пряча лицо в ладонях, пока рассказывала Нилу и Дэхье, сидящим рядом с ней на диване, про свою презентацию. Альхайтам маячил за их спинами, уставившись взглядом в точку на стене, куда сейчас проецировали трансляцию, на которой вскоре должны были объявить результаты. Ведущие, Лини и Линетт, обсуждали предстоящие интервью и подогревали интерес публики к играм. Тигнари и Сайно сидели на втором диване. Тигнари скрестил ноги в позе лотоса, положив себе на колени один из вездесущих планшетов Нилу, где хотел по-быстрому записать баллы трибутов, чтобы потом их проанализировать. Сайно подглядывал через его плечо, пока Тигнари взволнованно вырисовывал бессмысленные узоры в углу бумаги. Презентацию умений перенесли на день раньше в отместку за то, что они решили тренировать своих трибутов лично. Несомненно, это было делом рук Дотторе. Тигнари не показывал это перед трибутами, но он был вне себя от ярости. Он понимал, что будет на цепи у Фатуи до конца своих дней, но столь дерзкая демонстрация силы попросту выводила его из себя. – У нас всё будет в порядке, – произнёс Сайно своим спокойным, глубоким голосом, как будто прочитал его мысли. Он сидел намного ближе, чем было строго необходимо, но Тигнари бы и не подумал на это жаловаться. Последние несколько дней серьёзно потрепали его нервы, и если бы не Сайно, то Тигнари вообще забывал бы есть, пить и спать. Сайно заботился о нём так же, как о своих трибутах. Его суровая манера держаться нисколько не мешала ему иметь доброе, заботливое сердце. – Пусть играют нами, как хотят. Нам не нужны их баллы. – Сколько ты получил в прошлом году? – Четыре. – Как так? – Тигнари никогда не забудет те видеоролики с повторами убийств Сайно. Он двигался так же, как во время тренировок. Становился продолжением своего копья, сразу и змеёй, и волком, невообразимо смертоносным и с практически нечеловеческой скоростью. – Я почти ничего не сделал во время презентации. Немного растянулся перед вечерней тренировкой, только и всего, – пожал плечами Сайно. Трибуты нередко намеренно играли дурачков, чтобы скрыть свою настоящую мощь. Низкий балл помогал избежать излишнего внимания и предоставлял умелому бойцу неплохое преимущество. Но что-то подсказывало Тигнари, что Сайно решил так поступить не из-за продуманной стратегии. – Ты не хотел играть по их правилам, – еле слышно шепнул Тигнари, ощущая, как сжимается горло. – Я отказался устраивать для них шоу, – согласился Сайно, забирая карандаш из рук Тигнари, чтобы позволить ему танцевать между костяшками своих пальцев, как делал это ранее с куда более массивным копьём. Мозолистые руки изгибались, а огрубевшие пальцы с лёгкостью вертели карандашом. – По крайней мере, пока у меня не осталось иного выбора. Первое убийство Сайно произошло так стремительно и неожиданно, что Тигнари до сих пор помнил, как вскрикнули менторы в комнате, из которой они наблюдали за играми. Другой трибут подошёл к нему и не успел даже поднять оружие, как копьё Сайно уже пронзило его сердце. Инстинкт самосохранения был безжалостной, неудержимой силой. Дверь их номера открылась, и внутрь зашёл Кавех с усталой улыбкой. – Кавех, Архонты, что случилось?! – Ты ранен? Вскрики девушек мгновенно привели Тигнари в боевую готовность. Он спрыгнул с дивана и развернулся к Кавеху лицом. Тот был по-прежнему одет в костюм для тренировок, но его руки и пах были перемазаны кровью… Гнилое ощущение развернулось в животе у Тигнари. Неужели Дотторе… – Это краска, просто краска! – выпалил Кавех, когда увидел их шокированные лица. Альхайтам, бывший уже на полпути к Кавеху, замер на месте. От его равнодушного выражения ничего не осталось и на лице был нарисован чистый, неприкрытый ужас до тех пор, пока он не осознал слова Кавеха. Он прижал ладонь ко рту, чтобы спрятать свой шок, развернулся на пятках, бросая под нос ругательства, и направился к бару в номере. Тигнари ожидал, что тот потянется за виски, но Альхайтам лишь сжал столешницу с такой силой, что костяшки на его руках побелели. – Архонты, – Тигнари повалился обратно на диван. – Клянусь, однажды у меня из-за тебя случится сердечный приступ. – Прости, – застенчиво произнёс Кавех, плюхаясь на сиденье рядом с Нилу. – Я просто последовал вашему совету и показал им свою сильную сторону. – И под кого же надо маскироваться, чтобы использовать так много красной краски? – голос Альхайтама пронёсся по гостиной так резко, что Кавех вздрогнул на месте. Тигнари открыл было рот, чтобы встать на защиту Кавеха, пока не увидел его виноватое выражение лица. – Кавех, – начал он, хотя уже понимал, что не хочет знать ответ на свой вопрос. – Что ты нарисовал? – Эм… ну, вечеринку? – Какую вечеринку? – Вечеринку Дотторе. У Тигнари запульсировала венка над правым глазом. Он ощутил, как волоски на задней стороне шеи встают дыбом, пока он пялился на своего ёрзающего на месте друга. Сайно выхватил из его рук планшет, потому что ещё чуть-чуть, и Тигнари переломил бы его пополам. – Вечеринку Дотторе. – Ага, – промычал Кавех, избегая их взгляда. – Вечеринку Дотторе. – Какую часть вечеринки Дотторе, Кавех? – Ну… эм, плохую часть. – Ты чёртов идиот, – прошипел Альхайтам, снова направляясь ближе к нему. Он схватился за спинку дивана, и та задрожала за спинами Сайно и Тигнари. – Ты сказал, что не дашь им себя заполучить, а теперь… О чём ты вообще, блять, думал, Кавех?! – Это форма самовыражения! Единственный голос, который я могу подать в этом грёбаном месте! Я послал им сообщение через искусство! – тон Кавеха сменился с раскаивающегося на разозлённый, и в этот момент Тигнари понял, что его друзья вновь пустились спорить без остановки, как часто это делали во время своих перепалок. – И что же это было за сообщение, а?! – Альхайтам указал на красное месиво на костюме Кавеха. – Приглашение Дотторе тебя изнасиловать?! – Хайтам! – Тигнари спрыгнул с дивана второй раз, когда остальные ахнули от удивления, слыша грубые слова Альхайтама. Кавех тоже поднялся на ноги, выставляя руки в стороны с таким видом, словно был в секунде от того, чтобы броситься с кулаками на Альхайтама. – Как ты можешь такое говорить после всего, что увидел?! – прошипел он. Алеющие угольки сверкнули в его глазах. – Как ты можешь рисовать себя в его постели после того, что он едва с тобой не сделал?! – возразил Альхайтам. – Остановитесь. Успокойтесь, – встрял Тигнари, направляясь к Кавеху, но было уже слишком поздно. Блондин уже обходил диван, чтобы встретиться с Альхайтамом лицом к лицу. Они оба разозлились так сильно, что казалось, будто одной искры будет достаточно, чтобы произошёл настоящий взрыв. Кавех агрессивно задрал голову, бросая ему вызов, а Альхайтам, казалось, с лёгкостью его принимал, оставив позади всю свою логику. – Я показал ему, что знаю, что он делает. Что я знаю его тайну! – Думаешь, это тайна? – Альхайтам мрачно усмехнулся. – Раскрой глаза пошире, Кавех. Все это знают. Что, думаешь, ждёт тебя после игр?! – После игр?.. – пробормотал Кавех, хмурясь в замешательстве, и Альхайтам отмахнулся от него со звуком, граничащим с истерическим смехом. – Думаешь, после игр больше ничего не будет? Думаешь, твои познания о грязных секретах Дотторе хоть как-то тебя защитят? Что, думаешь, он с тобой сделает, когда ты выйдешь с арены, а? Об этом ты, блять, подумал, Кавех?! – Я его защищу, – Тигнари встал между ними, потянув Кавеха назад за плечо, потому что тот выглядел слишком ошарашенным, чтобы ответить хоть что-то, его лицо побледнело. – Ты даже себя защитить не смог, – Альхайтам указал жестом на пушистые уши и хвост Тигнари, но его слова ранили так, будто он изрезал их острым кинжалом. В груди у Тигнари похолодело. – Кавеху нужно понять, что… – Вон отсюда, – прошипел Тигнари сквозь стиснутые зубы. – Что? – Кавех заморгал влажными от слёз ресницами. – Я сказал вон отсюда, – Тигнари поднял грозный взгляд на Альхайтама, уставившегося на него в ответ с открытым ртом, будто хотел что-то ему возразить. Хвост распушился, и Тигнари согнул колени, как будто готовясь к драке, а дёсны свело от животного инстинкта. – Вы оба. Убирайтесь в свои грёбаные комнаты. И не выходите вплоть до интервью. Видеть вас не хочу. – Тигнари, я не… – Хочешь сказать, что не имел этого в виду? Мы оба прекрасно знаем, что ты не говоришь то, что не имеешь в виду, Хайтам, поэтому не неси чепухи. И слезь со своего пьедестала. Ты не единственный, кто может защищать и заботиться о Кавехе. И вообще, десятки людей и так о нём заботятся дома, ну, знаешь, в том месте, где ты решил остаться трусом и оставил весь этот хаос мне вместо того, чтобы разобраться со своими чувствами! Когда Альхайтам не сдвинулся с места, Кавех осторожно потянул его за рукав, очевидно, оказавшись умнее из них двоих, потому что ему хватило одного взгляда на яростную гримасу Тигнари, чтобы убраться из гостиной. Но когда он хотел увести Альхайтама в свою спальню, Тигнари щёлкнул языком: – В разные комнаты, Кавех. – Какого хрена?! Ты нам не отец, успокойся! – фыркнул тот. – Я ваш ментор, и вы будете меня слушать! Потому что последний раз, когда я оставил вас шушукаться вместе, вы решили нарушить мои правила, предать моё доверие и улизнуть на вечеринку Дотторе. Так что убирайтесь в свои грёбаные комнаты, Кавех, пока я ещё говорю по-хорошему. И хотя Кавех обвинил Тигнари в том, что тот ведёт себя как строгий родитель, сам он поступил подобно взбунтовавшемуся подростку, когда, преувеличенно фыркнув, потопал в свою спальню и громко захлопнул за собой дверь. До них донёсся приглушённый вопль, а за ним – глухой звук, как будто Кавех повалился на кровать. Тигнари скрестил руки на груди и вновь пригвоздил Альхайтама к месту своим пронзительным взглядом. – Если ты думаешь, что я позволю тебе отправить меня в комнату как ребёнка, то… Тигнари смотрел на него, не моргая. Сердце бешено билось в груди, а острые клыки едва не прокусили его нижнюю губу, но Тигнари даже не дрогнул под мрачным взглядом Альхайтама. Тот проглотил окончание угрозы и развернулся на пятках. Считаные секунды спустя дверь в его комнату закрылась. Адреналин в его крови упал так же стремительно, как и подскочил до этого. Разочарование и печаль забурлили внутри, и Тигнари схватился рукой за грудь, будто мог подавить их с помощью этого жеста. – Эм, мы лучше пойдем. Завтра большой день, – мягко произнесла Нилу, подталкивая Кандакию и Дэхью к выходу. Те, кажется, были благодарны возможности улизнуть и неловко помахали Тигнари на прощание, прежде чем выйти из номера. Сайно был единственным, кого Нилу ещё немного побаивалась, поэтому не посмела выпроводить и его. Он продолжал сидеть на диване, неподвижный, словно статуя, будто не стал свидетелем эмоционального срыва Дистрикта 12 какое-то мгновение назад. – Уверен, теперь ты сожалеешь о союзе между нашими Дистриктами, а? – безрадостно пошутил Тигнари, направляясь к бару. Он откупорил стеклянную бутылку виски дрожащими руками и плеснул его себе в стакан. Когда Сайно кивнул ему, он налил алкоголя и ему тоже. Они тихонько чокнулись своими бокалами, как делали это в небесном зале, только теперь оба сидели на мягком вельветовом диване посреди приглушённо освещённого номера. Тигнари смаковал напиток во рту до тех пор, пока язык не онемел и не смог наконец заглушить слова Альхайтама, по-прежнему звенящие в ушах. Хвост сам обернулся вокруг бедра. Альхайтам был прав. После окончания собственных игр Тигнари не смог защитить себя. Но в то время он был всего лишь напуганным и травмированным пятнадцатилетним парнем. Он помнил, как очнулся в медицинской палате Зимнего дворца с тяжёлой головой, гудящей так, будто из неё что-то торчало. Помнил ту раздирающую боль в спине и ещё – как кровоточили и чесались дёсны. Рука Сайно обхватила его запястье, когда виски Тигнари едва не выплеснулось через край стакана. Тигнари быстро заморгал и заметил, как тот внимательно на него смотрит. – Ещё одна паническая атака? – Сайно спросил спокойно, без капли осуждения. Тигнари всё равно ссутулился и попытался нацепить беззаботную маску на лицо. Он покачал головой, рассеивая в воспоминаниях тени прошлого с помощью этого движения. – Нет-нет, я в порядке, – он сделал ещё один глоток виски, и стакан уже опустел. Сайно сходил к бару и принёс бутылку виски с собой. Он налил напиток в стакан Тигнари, прежде чем сесть обратно, ловко избегая его беспокойно виляющий хвост. – Просто они сводят меня с ума, вот и всё. – Быть ментором оказалось намного сложнее, чем я предполагал, – пробормотал Сайно, взвешивая каждое слово на языке подобно тому, как Тигнари недавно смаковал вкус алкоголя. Тигнари вопросительно на него взглянул, и Сайно добавил: – Я думал, что игры начнутся, когда их отправят на арену, но они начались с тот момент, как мы оказались в Снежной. – Ага, – Тигнари снова глотнул виски. Он знал, что налегать на алкоголь было наихудшим способом справляться с проблемами, но янтарная жидкость, стекающая по горлу, кажется, прочищала старые раны, которые ему нанесли Фатуи, к тому же, он с радостью приветствовал приходящее с ней онемение, ведь оно утихомиривало тревогу в голове. Он опустился на подушки, сползая ниже по дивану и наблюдая за тем, как Сайно покручивает свой стакан в руках. – Мы их игрушки вне зависимости от того, играем ли мы роль трибутов или менторов. Небольшой шрам на ладони Сайно вновь приковал его внимание. Эта маленькая белая молния, что разделяла смуглую кожу, Вспыхивала каждый раз, когда Сайно шевелил рукой. Тигнари потянулся к нему и, недолго думая, провёл кончиком большого пальца по шраму. Рука Сайно замерла на месте, повиснув в воздухе между ними. Его красные глаза дёрнулись вверх словно вспышка красных угольков пробежала посреди непослушной копны белых волос. Когда он не стал отстраняться, пальцы Тигнари двинулись дальше, скользя вдоль всей длины шрама, а потом по тыльной стороне его ладони, по мягкой коже его руки, пока он не дотронулся до костяшек пальцев – грубых, мозолистых и даже кое-где треснувших, как будто Сайно недавно кого-то или что-то бил. – Тигнари, – прошептал он, и его голос был по-прежнему таким раздражающе спокойным. Если Альхайтам был постоянно настороже, то Сайно мастерски умел маскировать свои истинные намерения. От этого Тигнари лишь больше хотелось расколоть его оболочку. Он допил второй стакан и со стуком опустил пустой стакан на журнальный столик. – Допивай, – потребовал он с долей прежней авторитарности в голосе. Той тёмной, неумолимой ауры, что могла удержать Альхайтама и Кавеха под контролем. Удержать вообще всё под контролем. Тигнари увидел, что даже Сайно ей поддался и допил свой виски. Стоило только Сайно опустить бокал на стол, как Тигнари переплёл их пальцы. Большой палец вновь опустился на шрам, надавливая на него с ещё большим рвением. – Не стоило нам заключать союз, – признался Тигнари. – Почему ты так думаешь? – Сайно сжал его ладонь и немного откинулся назад, чтобы лучше его видеть. Капля виски осталась на его нижней губе, а его лицо обрамляли белые волосы, опускавшиеся до плеч. Он широко распахнул глаза, изучая Тигнари взглядом, в котором читалась смесь изумления и чего-то мрачного – того, что должно было оставаться под контролем, чего бы это ни стоило. От его взгляда у Тигнари сжимался живот. – Потому что, когда в играх настанет момент, когда нам придётся его разорвать, это нас разрушит, – Тигнари отпустил его руку, почувствовав, как начинает потеть собственная ладонь, а в горле поднимается страх. Он схватил бутылку виски и налил себе третий стакан, хоть и знал, что не стоит этого делать. Когда он отчаянно проглотил глоток виски, палец Сайно коснулся его подбородка, поворачивая голову Тигнари к нему. – Не говори так, – его острый взгляд прошёлся по лицу Тигнари словно кистью, будто он собирался рисовать его по памяти. Пыл и рвение в его глазах заставили Тигнари вздрогнуть даже несмотря на то, что алкоголь уже приятно приглушал его чувства. – Так просто они нас не разрушат. – В этом нет ничего простого, – протянул Тигнари сквозь ком в горле. – Нет, – кивнул Сайно, прикусив губу. Его палец двинулся дальше по нижней стороне лица Тигнари, лёгкой тенью прикосновения опускаясь вдоль его горла. Тигнари обнаружил, что сам собой задирает подбородок вверх, заманчиво оголяя горло. Нежное прикосновение стало уверенным, когда огрубевшая ладонь Сайно обхватила его за шею. – Но мы доказали во время своих игр, что не будем довольствоваться их победой. Тигнари оставил виски ради того, чтобы прижаться к прикосновению Сайно – оно приносило приятное онемение и создавало лёгкое покалывание на кончиках его пальцев. Сайно был таким тёплым. Таким грубым. Просто идеальным. Ресницы Тигнари затрепетали, когда он начал наклоняться ближе. Ладонь Сайно пропала с его горла и взамен легла на его спину, слегка надавливая на неё, чего оказалось достаточно, чтобы Тигнари сдвинулся со своего места на диване, и вот он уже сидел на его коленях, его бёдра лежали поверх бёдер Сайно. – Нам не следует, – прошептал Тигнари, очарованный тем, как Сайно приподнял голову вверх, чтобы на него посмотреть, в его глазах сияло пламя. Тот промычал в ответ что-то вроде согласия, но ни один из них не смел пошевелиться. Он уже об этом думал, конечно. И довольно часто. В баре, после того как поговорил с Сайно каких-то полчаса от силы, посмеиваясь над его кошмарными шутками, он уже мечтал о том, как мускулистое тело Сайно будет вжимать его в стену. В зале, увидев, как он тренируется, Тигнари задумывался, как это будет ощущаться, если его будут касаться эти мозолистые ладони. И время от времени, когда трибуты не требовали их всеобщего внимания… но он старался не лелеять эти мысли. Потому что Тигнари даже в голову не могло прийти ничего хуже, чем идея переспать с другим ментором. Они могли заключать союзы между дистриктами сколько угодно, но в конце концов они всё равно останутся соперниками, ведь вернуться домой сможет лишь один трибут. Но даже несмотря на это Тигнари ужасно хотелось принять это неправильное решение. Получается, он не мог винить Кавеха и Альхайтама за их ошибку, раз сам забрался на колени Сайно при первой же возможности. Но он отчаянно изголодался по хоть каким-то ощущениям, кроме боли, что отзывалась в сердце постоянным эхом и давила на лёгкие. Он хотел вновь почувствовать себя живым. Смыть с кожи прикосновения смерти, возлежав с одним из её самых яростных воинов. Хотя сейчас, когда Сайно смотрел на Тигнари снизу вверх, он был совсем не похож на того смертоносного трибута, которым был в прошлом году. Его взгляд скользил от губ Тигнари к его шее, и было в его глазах что-то непривычное, что-то… робкое. Тигнари заправил белую прядку Сайно за ухо и провёл пальцами по краю его подбородка прямо к его губам, чтобы украсть ту последнюю каплю виски, каплю греха с его влажной нижней губы. Он поднёс пальцы к своему рту, обхватывая их губами на мгновение. У Сайно перехватило дыхание. – Нам не следует, – повторил Тигнари едва слышным голосом. – Но я хочу. Блять, как сильно я хочу. – ‘Нари… – он не был уверен, оказался ли первый слог его имени приглушён кратким вздохом Сайно или же прозвище само собой соскользнуло с его губ, но оно всё равно разожгло внутри Тигнари огонь. Крепкие ладони на его спине вцепились в рубашку, подталкивая его ближе, и хвост Тигнари восторженно завилял, а бёдра сами собой подались вперёд. Он зарылся пальцами в растрёпанные волосы Сайно и притянул его к своему лицу. – Позволь тебя попробовать, прошу… Хриплое да, брошенное Сайно в ответ, едва слетело с его губ, как они друг к другу прильнули. Тигнари принялся посасывать его нижнюю губу между своими, не в состоянии ждать ещё дольше. Восседая на бёдрах Сайно как на троне, он проскользнул языком в его рот. Тигнари жадно впитывал его вкус. Их стоны на губах ощущались небольшим покалываем и несли с собой нотки виски. Прикосновение ладоней на спине исчезло, и вот Сайно уже схватил его за талию, прижимая к себе ещё ближе. Жар бушующей волной пробежался по его спине, и бёдра Тигнари толкнулись вперёд в исступлённой нужде, но Сайно держал его крепко, безжалостно, напрягая мускулы. И о, это было… это было… – Блять, как же хорошо, – бессвязно промычал Тигнари в их неистовый поцелуй. Он был слишком хаотичным, неконтролируемым, но в то же время помогал сжечь все печали, эмоции, что бушевали внутри, и заменить их обжигающе-белой необходимостью погрузиться в прикосновения Сайно. Сайно позволил себе упасть спиной на диван, и Тигнари тут же обхватил ногами его крепкое, мускулистое бедро, потираясь о него. Сдержанное выражение лица Сайно треснуло, и он застонал, когда в результате бедро Тигнари оказалось между его ног. Его губы, раскрасневшиеся от поцелуев, расслабленно раскрылись, и Тигнари протолкнул между ними свой язык едва ли не с животным рычанием. Он почувствовал эрекцию Сайно и поймал его губы для ещё одного жадного поцелуя, чтобы хоть как-то заглушить их стоны. – Пойдём в мою комнату, – выдохнул Тигнари между поцелуями, и у него в животе всё перевернулось от того, как Сайно подрагивал, прижимаясь к нему. Голос Тигнари обернулся мягким мурчанием: – Хочу почувствовать всего тебя, Сайно… Но тот внезапно отдёрнул голову назад, изгибая шею, и, хотя первым импульсом Тигнари было ухватиться за него, то, как Сайно принялся тяжело заглатывать воздух, его остановило. Он опёрся о локти, беспорядочно виляя хвостом, пока Сайно пытался успокоить дыхание. Сайно раскинулся на диване слово чистый грех. Его острые и резкие черты немного смягчились и во всей его фигуре сквозила головокружительная нежность. Казалось, он весь сиял, белые волосы раскинулись нимбом вокруг его головы, глаза были полуприкрыты, а губы налились кровью от поцелуев. Зрачки были расширены, но ничего не видели, и Сайно потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы его взгляд вновь прояснился. – Ты в порядке? – настороженно спросил Тигнари, попытавшись выпутаться из комка их конечностей. Благодаря арене у него был свой вагон и маленькая тележка триггеров, так что он прекрасно понимал, что одного неверного прикосновения хватит, чтобы вызвать живое и яркое воспоминание о Голодных играх. Но Сайно не выглядел запаниковавшим или подверженным стрессу. Он выглядел возбуждённым. – Я не хотел останавливаться, – пробормотал он, словно сам удивился своей реакции, и между его бровями залегла морщинка. – Но я чувствовал бы себя виноватым, если бы не сказал тебе. Не хочу, чтобы у тебя были неправильные ожидания. – Нам не обязательно заниматься сексом, – поспешил прояснить Тигнари. Только теперь, когда жгучее желание спряталось внутри, стыд вдруг окрасил его лицо багровым красным. – Я не должен был этого говорить. В смысле, я хочу, но только если ты тоже хочешь. Но если нет, то всё в порядке, не… – Это был мой первый, – прервал его Сайно, и теперь в его голосе прозвучала нотка паники. Он резко выпрямился, ударяясь лбом о подбородок Тигнари, и они оба застонали от боли. Тигнари слез с Сайно, прикрывая пах пушистым хвостом – в кои-то веки он был благодарен за его существование. – Твой первый? – Поцелуй. – Ч-что? Они уставились друг на друга, широко распахнув глаза и разинув рты. Сайно прервал зрительный контакт первым, повалившись обратно спиной на диван и пряча лицо в ладонях со сгорающим от стыда стоном. Тигнари взглянул на его накачанные предплечья, волны мышц на животе, оголённые теперь, когда футболка собралась на его стройной талии. Ну конечно. Если бы он использовал свой мозг хотя бы на секунду, то и сам бы понял, что у Сайно не было опыта. У Сайно, поставившего рекорд Голодных игр по числу убийств в девятнадцать лет. У Сайно, отказывавшегося давать интервью и просто молчавшего на камеру. У Сайно, который не мог разговорить спонсоров, а всех остальных менторов за исключением Тигнари избегал как чумы. – Чёрт, мне так жаль, Сайно. Тот выпрямился в замешательстве. – Что? Почему? – Потому что я вот так украл твой первый поцелуй. Напрыгнул на тебя как грёбаное животное! Что вообще блять со мной не так?! – Нари, погоди, всё хорошо, – лишь тогда нечитаемая хмурость Сайно, эта вечно надетая маска, упала с его лица, и тот засмеялся. Уголки его губ поднялись вверх, а на левой щеке появилась ямочка, и Тигнари едва не растаял от увиденного. Хриплый смешок, сорвавшийся с его губ, оказался ещё лучше. Сердце Тигнари затрепетало, причём вовсе не из-за алкоголя или возбуждения. – Ничего ты не украл. Я хотел этого. Правда хотел. – Ты хотел, – повторил за ним Тигнари, уставившись на него своими большими изумрудными глазами. – Разве это не было очевидно? – Сайно потёр шею рукой и отвёл взгляд в сторону, поддавшись внезапно нахлынувшей робости. – Я думал, что по моим поступкам и так было понятно. – Эм… ну, – Тигнари сглотнул и отмахнулся от своих изначальных мыслей, нервно поморщившись. Как он должен был объяснить Сайно, что, если тот с ним действительно флиртовал, то это было так кошмарно, что Тигнари этого даже не заметил? Нет, разбивать представление Сайно о себе он не собирался, особенно после того, как их поцелуй отпечатался намертво у него внутри, разжёг пламя в его сердце и наполнил грудь радостью. – Я, наверное, просто слишком переживал, вот и не заметил. Сайно кивнул, принимая его объяснение без задней мысли. – Думаю, иногда меня сложно понять, потому что я такой сайничный. – Сай… ничный… – Тигнари уставился на него, моргая. – Ну как циничный, только с использованием моего имени, чтобы получилась остроумная игра слов. – Нет-нет. Это я понял. – Ты не засмеялся, поэтому я решил, что надо объяснить. А вот на этих словах Тигнари расхохотался. Смех вырвался прямиком из его груди, плечи затряслись, а уши завиляли туда-сюда. Казалось, такой смех из него мог вытащить только Сайно. Тигнари прикрыл рот руками, стараясь приглушить свой хохот, чтобы не разбудить Кавеха и Альхайтама. Сайно выпрямил спину, и в его глазах сверкнула искра гордости. На мгновение они стали двумя обычными беззаботными юношами. Двумя друзьями – или кем-то большим? – проводящими время вместе за виски, шутками и поцелуями. А затем взгляд Тигнари упал на экран, где уже давно объявили результаты презентации. Смех застрял у него в горле, и он с силой схватился за руку Сайно. – Мы пропустили баллы! – О, – Сайно склонил голову на бок, пока они в тишине изучали таблицу с результатами. Как и следовало ожидать, Похитители сокровищ получили самые высокие оценки. Из них всех наивысший балл получила Е Лань – 11 из 12. Следом за их группой шла Синобу, девушка из Дистрикта 8, с хорошей восьмёркой. Тигнари напрягся, приближаясь к концу таблицы. Кандакия получила всего 4 балла, как и боялась. Дэхье и Альхайтаму поставили по твёрдой восьмёрке. – Нари, – резко выдохнул Сайно. Он дочитал до последнего имени в тот же момент, что и Тигнари. Кавеху поставили 12 баллов.