autopsy of a tragedy

Глава седьмая. Хождение по канату

«Это я дёргаю за ниточки своих марионеток на арене», – Дотторе

Ему хотелось дать Альхайтаму и Кавеху немного личного пространства, хоть эгоистичная часть его сознания желала сжать их в объятиях и держать, не отпуская. Но когда Кавех вышел из спальни Альхайтама сегодняшним утром, Тигнари понял, что это им нужнее. Если Альхайтам действительно признался ему в чувствах, то нужно позволить им побыть наедине, пока у них ещё было время. Так что Тигнари бродил вокруг. Его длинные волосы развевались у бёдер, а лисьи уши вздрагивали каждый раз, когда до них что-то доносилось. В башне трибутов было довольно шумно, и Тигнари прекрасно слышал каждый звук. Иногда отрывки перешёптываний из чужих комнат звучали в его ушах так отчётливо, что он понимал каждое слово. Дома он любил ускользать в джунгли, окружавшие Дистрикт 12. Здесь же его атаковала эта нескончаемая перегрузка рецепторов. Тигнари спустился в лифте в подвал – туда, где днём тренировались трибуты. Учитывая, какой сейчас был час, здесь уже должно быть пусто – все разошлись по своим номерам, чтобы отдохнуть и поужинать, а Похитители сокровищ отправились на печально известную спонсорскую вечеринку Дотторе. Но когда Тигнари открыл дверь в тренировочный зал, он понял, что здесь не один. Бойцовский ринг в центре зала был занят Сайно – без футболки, в одних только тренировочных штанах, даже без обуви. Он повторял свои хореографически отточенные движения с копьём в руках. Оружие двигалось подобно змее, бросаясь вперёд каждый раз, когда Сайно делал выпад, и каждый имитированный удар был чётким и, без сомнения, смертоносным. У Тигнари в горле встал ком, когда он узнал в его движениях то, как Сайно двигался на арене. Каждое убийство было настолько стремительным, что камеры показывали их в замедленной съёмке, пока ведущие восхваляли его технику и кровавое месиво, которое Сайно оставлял после себя, не моргнув и глазом. Не моргал он и сейчас. В его живых, но отстранённых глазах одновременно пылал огонь и замерзали льды, пока ноги кружили по мату в неспешном танце, а копьё вращалось над головой, прежде чем со свистом опуститься по направлению к земле. Его грудь покрывали капли пота, и Тигнари проследил взглядом за одной, скатившейся по его накачанной груди к бесконечным волнам мышц, из которых состояло его тело. Сайно выдохнул, поднимая копьё и вращаясь на пятках. Целясь не дольше секунды, он метнул копьё через весь зал в одну из мишеней, расположенных в зоне стрельбы из лука. Копьё вонзилось в красную точку в самом центре с приятным слуху гулом. Сайно размял плечи, тяжело дыша и расхаживая туда-сюда по бойцовскому рингу, словно сидящий в клетке дикий зверь. – Сайно, – Тигнари наконец решил привлечь к себе внимание теперь, когда оружие уже находилось вне его поля досягаемости. Подходить к бывшим победителям, пока те держали в руках что-либо острое, было довольно опасной затеей. В конце концов, они все вынесли с собой из арены своих собственных демонов. Голова Сайно дёрнулась, и он принял боевую стойку, но, когда увидел, как в зал медленно заходит Тигнари, подняв руки вверх, напряжение в его плечах тут же растаяло. – Добрый вечер, Тигнари, – Сайно запыхался, а его голос звучал хрипло, как надвигающаяся гроза. У Тигнари перехватило дыхание, когда тот с лёгкостью перепрыгнул через канат, натянутый вокруг бойцовского ринга и, бесшумно приземлившись по другую сторону от него, направился к Тигнари. – Ты тоже пришёл потренироваться? – Нет, я… – все его внимание было приковано к Сайно, так что он даже не замечал окружающее пространство. Целый день здесь тренировались трибуты, но сейчас всё оружие было аккуратно разложено по стойкам, а полы – тщательно вымыты. И всё же, атмосфера этого помещения его давила, а ком в горле становился всё больше, пульсируя, как что-то прогнившее. – Менторам нельзя здесь тренироваться, только трибутам. – Никто меня не остановил, когда я сюда пришёл, – пожал плечами Сайно и начал тянуть мышцы, поднимая руку над головой и ухватываясь за локоть второй, выпятив грудь вперёд. Тигнари отступил на шаг назад, чувствуя, как к шее прилила еле заметная краска. – Я решил, что ничего страшного не случится. Тигнари не стал ему говорить, что за ними сейчас следили. Никто, кто проходил сквозь эти двери, не оставался незамеченным – камеры улавливали их каждое движение. Шансы того, что трибуты придут сюда за оружием, чтобы нанести себе травмы, были слишком велики. – А ещё, если нам нельзя тренироваться, почему ты здесь? – в его голосе не было упрёка, лишь любопытство. То, чего Тигнари не мог понять. В нём ведь не было ничего интересного, но Сайно всё равно был заинтригован. Его взгляд скользнул по изгибу шеи Тигнари снизу вверх, останавливаясь на его пушистых ресницах – не отвлекаясь ни на лисьи уши, ни на хвост. – Я искал уединение, – находясь в Снежной, Тигнари всегда прятался в стольких слоях одежды, сколько мог на себя натянуть, чтобы не создать у Фатуи впечатления, будто его тело всё ещё принадлежало им. Но носить шляпы, чтобы спрятать уши, он не мог, ведь они начинали болеть, а хвост был слишком пушистым, чтобы его можно было засунуть в штаны – не говоря уже о том, что это было попросту неудобно. Однако всё это не останавливало Тигнари от того, чтобы надевать штаны и толстовку на несколько размеров больше, куда бы он ни шёл. – А-а, – Сайно закончил растяжку и направился к мишени, чтобы вытащить копье. – Тогда я оставлю тебя, чтобы не мешать. – Нет, можешь… – Тигнари замолчал и прочистил горло, вытирая вспотевшие ладони о штаны. – Мне хотелось бы, чтобы ты остался, если ты не против. – Конечно, – Сайно балансировал копьё на запястье вытянутой вперёд руки. Проступавшие на ней вены были похожи на вспышки молнии, Тигнари не мог отвести от них глаз. Мгновение – и вот копьё уже вертится в воздухе, ещё мгновение – и Сайно крепко сжимает его в руке. Оно казалось продолжением рук Сайно, его грубые, мозолистые ладони касались древка так, будто ничем другим он в жизни и не занимался. – Хочешь, устроим тренировочный бой. – О нет, ни в коем случае, это… – собирать мысли в кучу становилось тяжелее, и Тигнари не знал, в чём причина: из-за отточенной техники Сайно, или его оголённого мускулистого тела, или же из-за того, что этот зал провоцировал его ПСТР в худшем смысле из возможных. – Я к нему не прикасаюсь. К оружию, в смысле. Не могу. Конечно, когда-то мог, но после игр, я… было глупо приходить сюда, мне следует… Сердце бешено колотилось в груди, словно бившийся крыльями стервятник. Его удары отдавались в районе горла, мешая нормально дышать. Тигнари казалось, что он задыхается, но даже несмотря на это он обнаружил, что прижимает тыльную сторону ладони к губам, будто пытается подавить в себе это чувство, заставить себя его проглотить. Все слои одежды, что до этого помогали прятаться от Фатуи, вдруг стали его стеснять, липнуть к вспотевшей коже, пока по шее стекали холодные капли пота. – Тигнари, – лишь когда Сайно опустился на корточки перед ним, Тигнари вдруг понял, что сидит на полу. Его зрачки были расширены, а верхняя губа подрагивала, хоть он и не мог произнести ни слова из-за давления в горле. Картинка перед глазами плыла и фокусировалась лишь раз в пару секунд. – Я сейчас помогу тебе подняться и уйти подальше от оружия, – произнёс Сайно спокойным, сдержанным тоном, зажигая в гуще темноты в его сознании небольшой огонёк света, достаточный для того, чтобы Тигнари осознал, что со всей силы вцепился пальцами в свой хвост. Колени подвели Тигнари ровно в тот момент, когда Сайно его поднял, но он не упал. Вместо этого рука Сайно обхватила его вокруг талии, помогая сохранить равновесие. Когда стало очевидно, что ноги Тигнари отказывались его слушаться, вторая рука подхватила его под коленями. Тигнари издал приглушённый звук, когда его подняли в воздух. Хвост обернулся вокруг его тела, чтобы прикрыться, и Тигнари испытал желание прикусить его кончик, но вместо того откинул голову назад. Скопившиеся слёзы потекли по вискам. Тигнари стыдливо смотрел в потолок, пока Сайно выносил его из тренировочного зала.

***

Ужин Дотторе оказался совершенно не таким, каким они его себе представляли. Когда они вошли сквозь двойные двери, которые перед ними открыла прислуга, и передали им свои приглашения, они оказались в настоящем бальном зале. Огромная люстра на потолке освещала зал, от чего казалось, что на сияющих гостей опускаются золотые снежинки. И это соответствовало атмосфере, потому что казалось, будто ты заходишь в снежный шар. Всё вокруг сверкало, выглядело загадочно и вычурно. Кавех закружился в восторге, желая уловить каждую деталь интерьера. Выскользнуть из номера незамеченными оказалось на удивление просто, но Кавех настоял, чтобы они заглянули к Итэру и Люмин, чтобы попросить подходящие случаю наряды. Поэтому теперь они были одеты в костюмы, чёрный вельвет для Альхайтама, белый – для Кавеха, а их глаза лучами солнца обрамляли золотые тени. Как бы гротескно это не выглядело, Кавех завидовал Фатуи в том, что они могли использовать даже самое незначительное событие, чтобы нарядиться. Хотелось бы ему, чтобы у него дома было столько же времени и возможностей. – Как думаешь, нужно ли представиться хозяину или просто внедримся в толпу и пособираем информацию? – спросил Кавех, хватая бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта. – Успокойся, мы же не шпионы, – Альхайтам забрал бокал из его рук, прежде чем Кавех успел сделать глоток, и поставил его на поднос другого официанта. – Пить мы сегодня не будем. – С тобой никакого веселья. Неужели тебе не интересно, каков на вкус алкоголь Фатуи? – Уверяю тебя, эффект от него будет таким же, как от самогона дома. А следить за подвыпившим Кавехом у меня сегодня нет сил, – хоть Альхайтам и сказал, что они не шпионы, его острый взгляд сканировал комнату как раз в стиле какого-нибудь тайного агента. Слева от них располагалась зона фуршета. Круглые столы были обставлены дорогими изделиями из серебра и тканевыми салфетками. Большую часть пространства занимал танцпол, на котором гости щеголяли бальными платьями, а драгоценности сияющими бликами отражали свет люстры. Широкая лестница вела на балкон второго этажа. – А что не так с подвыпившим Кавехом? – усмехнулся он. Здесь царила настолько непривычная, интригующая атмосфера, что ему было сложно стоять без дела. Пальцы покалывало, и раз он не мог обернуть их вокруг бокала, пришлось взять Альхайтама под руку. Он ждал, что от него отмахнутся с каким-нибудь равнодушным замечанием, но Альхайтам лишь повернул руку так, чтобы было удобнее его держать, и повёл Кавеха в середину зала. – Кое-кто знает, как эффектно появиться, – Кавех попытался приглушить трепет в груди, но это было бесполезно. Если бы кто-нибудь за ним проследил, то обязательно заметил бы, что он буквально парил над землёй, очарованный торжественной музыкой, роскошными нарядами, но больше всего – тем, насколько раздражающе привлекательно Альхайтам выглядел в этом костюме. – Все будут на нас пялиться. И уже пялились. Кавех не знал, как распознать потенциальных спонсоров, но Фатуи смотрели на них как на приз, который можно было заполучить. Он вновь бросил взгляд на желанное шампанское, и на этот раз Альхайтам вздохнул, принимая поражение. – Ладно. Один бокал, чтобы успокоить твои нервы, – произнёс он. Кавех едва уловил, что Альхайтам за время их разговора отвёл их к бару в углу зала, где пять барменов готовили коктейли за рекордно короткое время. Он увидел Кэйю, восседавшего на барном стуле с бокалом красного вина в руке, увлечённого разговором с одной из Фатуи. На голове у неё красовалась тиара, словно эта женщина была принцессой из какой-нибудь сказки. – Архонты, – пробормотал Альхайтам под нос, закатывая глаза. – Что ты хочешь заказать? – Что-нибудь крепкое, если мне можно всего один! – Возьму тебе вино, – и с этими словами Альхайтам проскользнул к группке Фатуи, которые толпились у бара с таким видом, будто умирали от жажды. Кавех остался стоять в стороне, в ожидании наблюдая за профилем Альхайтама. Из-за тёмного костюма его кожа казалась ещё светлее, словно идеальный мрамор, настоящее произведение искусства в этом зале, полном безвкусицы. Вокруг было столько интересного, но даже так взгляд Кавеха не покидал Альхайтама, приклеившись к его линии челюсти, изгибу его шеи и тому, как он недовольно поджал губы. Так что Кавех не замечал приближавшегося к нему Дотторе до тех пор, пока не стало слишком поздно. – Дистрикт 12, какая честь. Ты пришёл, – Кавех вздрогнул, когда рука в перчатке обхватила его запястье, и зловеще холодные губы вновь коснулись его кожи. Когда Дотторе выпрямлялся, Кавех успех заметить проблеск красных глаз за его маской. Равнодушная улыбка была видна и так. – Не хочешь выпить? – Вообще-то, мой… – Шампанское? – словно фокусник, вытащивший его из своего рукава, Дотторе уже протягивал ему бокал шампанского. Кавех осторожно взял бокал так, чтобы случайно не коснуться пальцами его перчатки. – Позволь тебе всё здесь показать. – Я жду Хайтама, он… – О, он сможет найти нас позже, не так ли? – на его спине оказалась чужая ладонь, подталкивающая вперёд, от края в самую гущу буйных волн бального зала Фатуи. Кавех боялся, что Дотторе захочет с ним потанцевать, но тот изменил направление в последний момент, вместо танцпола уводя его на лестницу. Кавех сделал глоток шампанского, и горечь разлилась дразнящим вкусом по его языку. Дотторе поднялся на первую ступень и протянул ему руку. Кавех так крепко сжал бокал, что тот, должно быть, был в паре секунд от того, чтобы треснуть между его пальцами. Вокруг них собралась небольшая толпа кружащих стервятников, наблюдавших за ними с любопытством. Кавех оглянулся через плечо, но отсюда бар было не видно. – Я должен вернуться назад, – вежливо отказался он, разворачиваясь на каблуках, когда что-то потянуло его за запястье. Еле заметное предупреждение теперь уже полностью сменилось иным ощущением, когда ледяные пальцы сомкнулись вокруг него словно кандалы. – Отказывать хозяину вечера в туре по его поместью крайне невежливо, Дистрикт 12. Ты же не хочешь, чтобы я запомнил тебя невоспитанным человеком, да? Царица крайне бурно реагирует, когда кто-то оскорбляет традиции Фатуи. В результате время, что ты проведёшь с нами, может оказаться ужасно коротким. Кавех уставился на руку Дотторе, цепко держащую его запястье, и последовал за ним наверх. Сердце в груди бешено колотилось. По крайней мере наверху его будет просто заметить. Альхайтам с лёгкостью его найдёт.

***

– А вот и наш рыцарь в сияющих доспехах, – бокал Кэйи мелькнул где-то сбоку. Его ловкие пальцы непринуждённо покрутили напиток, прежде чем легонько звякнуть им по бокалам в руках Альхайтама. Альхайтам решил взять вино и для себя тоже, потому что атмосфера здесь была слишком подавляющей и, да, возможно, ему тоже было интересно, какое на вкус вино Фатуи. – А где же твой принц? – А где твой оруженосец? – огрызнулся в ответ Альхайтам, и ухмылка Кэйи сменилась хмурым взглядом. Он восседал на барном стуле так, будто это был его трон. Кэйя оставил разодетую Фатуи, с которой говорил до этого, ради того, чтобы понаблюдать за ним. Альхайтам заметил, как женщина принялась наигранно обмахиваться веером, чтобы вернуть внимание Кэйи, но затем, надувшись, сдалась и ускользнула в сторону танцпола. – Мика слишком юн для лихих вечеринок Дотторе, – произнёс Кэйа, когда она ушла. – Кстати, о нём, видимо, ты впечатлил Предвестника своей дуэлью, раз получил приглашение сюда. Пришёл запятнать свои сияющие доспехи? – Не понимаю, о чём ты говоришь, – Альхайтам сделал глоток вина. Мягкий, сладкий вкус с фруктовыми нотками. Кавеху понравится. Он собирался отправиться на его поиски, когда заметил, как дрогнуло лицо Кэйи, как на нём мелькнуло выражение искреннего беспокойства, прежде чем снова исчезнуть под его рядовой игривой маской. – Ваш ментор не провёл вам инструктаж? – Он не знает, что я здесь. – Надо же, как занятно, – Кэйа осушил бокал и соскользнул со стула. Он был где-то на голову ниже Альхайтама, но сегодня надел обувь на каблуке, от чего разница в их росте немного сократилась. Кэйа положил ладонь на грудь Альхайтама, проводя пальцами по воротнику его костюма. – Видимо, мы все сильно тебя недооценивали. Как далеко ты готов сегодня зайти? Тон Кэйи звучал соблазнительно, словно мягкие перья касались изгиба его шеи, выставляя на показ его в самом сокровенном смысле. Альхайтам сощурился. Он заметил что-то ещё под заигрывающей натурой трибута Дистрикта 1. Словно ядовитое растение, завлекающее своей красотой, нечто куда более пагубное скрывалось под его маской. Альхайтам отступил на шаг назад, пока коварные лозы Кэйи не успели обвиться вокруг него. – Вообще, я как раз собирался уходить, – он приподнял бокал в знак прощания и развернулся, продолжая чувствовать затылком разгорячённый взгляд Кэйи подобно зубам, готовым в него вонзиться. Он услышал, как трибут удивлённо усмехнулся, но до спасения своей репутации ему сейчас не было дело. В голове кружился целый рой мыслей. Где Кавех? Что имел в виду Кэйа? Чем здесь должны были заниматься трибуты? Кавеха не оказалось там, где он его оставил. Альхайтам окинул взглядом танцпол. Он увернулся от Фатуи, который хотел с ним потанцевать и принялся пробираться сквозь толпу, выкручивая шею, чтобы отыскать Кавеха. Но вместо мерцания золотого и белого, в него врезался кто-то другой как раз, когда Альхайтам оказался возле туалета у входа. Он выронил оба бокала, и их содержимое расплескалось между ним и незнакомцем, стекая красными каплями, напоминающими кровь. Прежде чем он осознал, что происходит, к его губам прижалась ладонь, и его затянули в уборную.

***

Его нос дёрнулся. Он уловил запах Сайно, тяжёлый запах пота после тренировки, стойкий аромат мускуса и что-то покалывающее на языке. Тигнари резко зажмурился и сконцентрировался на крепком запахе и своём дыхании. Он вцепился рукой в оголённую грудь, но даже если его ногти и причиняли ему боль, Сайно никак на это не отреагировал. Тигнари вернулся в своё тело, как только освежающий ночной воздух коснулся его лица. Он жадно его вдохнул, поёживаясь в руках Сайно. Тот посадил его на скамью, и Тигнари узнал место, в котором они оказались – ограждённый дворик возле тренировочного зала, где трибуты могли сделать перерыв и отдохнуть. Здесь практически ничего не было, чтобы не отвлекать трибутов от их главной цели, но в центре находился колодец с журчащей водой и элегантные сиденья. – Ты здесь? – спросил Сайно. Он стоял перед Тигнари на коленях, упираясь руками в скамью по обе стороны от него. Толстовка Тигнари липла к его спине. Он скорчился, прежде чем кивнуть в ответ. – Да, – слюна во рту казалась ядовитой, и его всё ещё подташнивало, но по крайней мере суставы больше не сводило судорогами от накатившей паники. – Как неудобно. Прости, что тебе пришлось с этим разбираться. Сайно ничего на это не сказал, лишь поднялся с земли и сел рядом. По его плечам и спине пробежали мурашки, когда на его оголённый торс подул прохладный ночной ветер. – У меня они тоже бывают, – признался он спустя несколько секунд тишины. – Не из-за оружия, но из-за меня самого. Тигнари усмехнулся – слабо и безжизненно, потому что сейчас ему не хватало слов, чтобы выразить своё согласие. Он избегал оружия, даже своего лука, который раньше брал в джунгли для защиты, с тех пор, как победил в играх. Но, конечно же, просто не брать в руки оружие было недостаточно, чтобы спастись от призраков арены. Он всё ещё их вспоминал каждый раз, когда смотрелся в зеркало и видел все те части, что больше ему не принадлежали: хвост и уши, взгляд его глаз. Иногда ему казалось, что с арены он так и не вернулся. – Когда я попал на игры в пятнадцать, то наивно думал, что вернусь домой, и всё будет позади. Но это не закончится никогда. Они изменили моё тело и моё сознание. Мы вынуждены возвращаться сюда каждый год и отправлять детей и друзей на смерть. Я думал, что, если выиграю, то стану свободен… но этому нет конца и края. Под её гнётом свободы быть не может. Произносить такое вслух было опасно. Критиковать Царицу было запрещено, а этот дворик определённо бы под видеонаблюдением. Но Тигнари сидел, опустив взгляд, позволяя волосам закрыть лицо, и пытался заглушить мысли о последствиях. Балансировать на грани между тем, чтобы быть ко всему равнодушным, и тем, чтобы волноваться слишком сильно, было сложно, ведь теперь Альхайтам и Кавех стали частями этого уравнения. Сдаваться было нельзя. – Что нам сделать, чтобы это прекратить? – спросил Сайно так, будто задавал риторический вопрос. – Ничего. Эта система прогнила насквозь. – М-м, – Сайно размышлял над его ответом в задумчивой тишине. Тигнари взглянул на его профиль. Сайно выглядел как настоящий воин. Если кто и мог выдержать всю тяжесть игр и их последствий, так это Сайно. На первый взгляд он был гобеленом, вытканным из мышц и силы, его закалённая внешность производила впечатление, что внутри он был таким же суровым: щит вокруг сердца, крепость вместо разума. Но в реальности так просто никогда не бывало. – Я их потеряю, – вырвалось у Тигнари, внезапный всхлип надорвал его горло. – Не важно, как всё закончится, я потеряю их обоих. Если одному удастся победить, это их просто уничтожит. Они не могут… не могут существовать друг без друга, Сайно, они даже сами не осознают, что они двое – части одного целого. И моя задача – разорвать их и праздновать эту потерю как победу. И кто бы из них ни победил, он вернётся домой и станет очередным преследующим меня призраком, он меня возненавидит за то, что я вернул его и не спас второго, не важно, что я сделаю. А если я всё-таки потеряю их обоих, будет ещё хуже, не разрушение, но гниение, оно сожрёт меня изнутри, а потом, одиннадцать месяцев спустя, мне придётся проходить через это снова, и на этот раз никто уже не вызовется добровольцем ради Коллеи, и мне придётся хоронить и её тоже… – Тигнари, эй, – шероховатая нежность сквозила в голосе Сайно, словно ушей коснулся колючий свитер. Сайно обхватил Тигнари рукой вокруг плеч и прижал его к себе. Тигнари поджал ноги и свернулся в клубочек в его объятиях, уже не переживая о том, как выглядел. Их одежда была пропитана потом, они оба держались на ниточке от нервного срыва, и он не мог… не мог с этим сейчас разбираться. Слёзы ощущались кинжалами, рассекающими лицо. Из горла вырвался ещё один всхлип. Тогда в лёгких снова не осталось воздуха, и на него опустилась новая паническая атака. Тигнари вцепился в грудь Сайно, и время замерло, не в состоянии ускользнуть вслед за ним в самые потаённые и мрачные уголки его разума. Когда он снова оказался в состоянии контролировать свои чувства, то заметил, как ногти оставили на оголённой груди Сайно маленькие лунки. Он отпрянул назад, извиняясь, и на подрагивающих ногах сел обратно на скамейку. – Архонты, я просто ужасен, – Тигнари вытер свой текущий нос. – Ты ведь точно в такой же ситуации, а я только и делаю, что ною о себе. – С этим непросто справиться, – признался Сайно, и поправил собранные в хвост волосы, прежде чем взглянуть на Тингари с тенью улыбки, терзаемой печалью. – Поэтому я тренируюсь, пока мышцы не начинает сводить от боли. Позволяет не думать обо всём этом. – Твои трибуты, они тоже твои друзья? – Типа того. Они хорошие люди. Слишком хорошие для этих игр. Дэхья спасает тех, кто теряется в песчаных бурях нашего дистрикта. Они с Кандакией работают в приюте на окраине, – Дистрикт 10 представлял из себя громадную пустыню, бесконечными дюнами красных песков напоминавшую пылающий океан. Тигнари видел её однажды, когда посещал дистрикт во время своего тура победителя. Но по сравнению с Дистриктом 12 населения у них было намного меньше. – Они вызвались добровольцами за кого-то другого? – Нет, но обе сделали всё, чтобы их имена были в чаше по меньшей мере сотню раз. Но я знаю точно, что они вызвались бы добровольцами, если бы назвали имя одного из их сирот. – Сегодня их не было на тренировке, где они были? – ни Альхайтам, ни Кавех не упомянули Дистрикт 10, когда вкратце рассказывали о сегодняшней тренировке. – Не было. Я тренировал их сам в нашем номере, – Сайно напрягся. – Мы не хотим давать остальным возможности изучить их умения. – Понятно, – когда днём Кавех принялся расхваливать Саю, девочку из Дистрикта 8, со страдальческим блеском в глазах, в голове у Тигнари зазвенел тревожный звонок. Сформированные союзы зачастую оборачивались трагедиями, но отправлять их туда без поддержки тоже было не вариантом. Тигнари как раз собирался предложить Сайно объединить усилия, когда во дворик кто-то ворвался. Сайно мгновенно поднялся на ноги, но Тигнари понадобилась пара секунд, чтобы понять, на кого тот смотрит. Кандакия, трибут Сайно, еле сдерживала слёзы, когда бросилась к нему в объятия.

***

На втором этаже атмосфера казалась куда более интимной. Вокруг них разворачивалась иллюзия уединения, пока они наблюдали за танцующей толпой внизу. Посреди Фатуи показались и другие трибуты. Е Лань и Томо кружили по танцполу, с лёгкостью повторяя движения традиционного танца Снежной. Кэйа у бара уже был вовсю погружён в разговор с кем-то новым. По затылку Кавеха пробежался холодок, когда он заметил, как его собеседник положил руку Кэйе на коленку и потянулся ближе, словно хотел его поцеловать. Дотторе встал между Кавехом и перилами балкона. – Ну как, наслаждаешься вечером, Дистрикт 12? Почему он не называл его по имени? Это что, очередной способ напомнить трибутам об их месте? Чтобы они помнили, что для Фатуи они оставались всего лишь скотом? – Я не поклонник имён, что могут вскоре угаснуть. Люблю наслаждаться их звуком на губах как можно дольше, – пустился в размышления Дотторе, забирая у Кавеха опустевший бокал шампанского и оставляя его на широких перилах балкона. – Поэтому я и привёл тебя сюда. Узнать, захочешь ли ты приложить усилия, чтобы твоё имя запомнили. Кавех улавливал намёки в общении так же хорошо, как отличал выдающиеся объекты архитектуры. Однако Дотторе вновь оказался для него загадкой. Верхнюю часть его лица закрывала маска, а снизу, под ней – усмешка, что могла быть хоть разбитой губой, хоть улыбкой во весь рот, но всё равно не раскрывала его истинных намерений. Дотторе, очевидно, что-то ему предлагал. Он обещал им преимущество, если они придут на его званый ужин. Но не следовало становиться слишком самоуверенным, нужно было помнить, что они здесь вовсе не передвигали фигуры по шахматной доске, но были лишь пешками. Вот, он впервые разделился с Альхайтамом, и теперь… теперь Кавеху нужно было улизнуть с шахматной доски и встать вровень с Дотторе в противостоянии, что было куда серьёзнее и значительнее, чем он мог сейчас осознать. – Довольно агрессивное поведение для хозяина вечера, который утверждает, что манеры ценит больше всего, – заявил Кавех тем же тоном, что и предвестник, и отвернулся от вида на первый этаж, хоть и отчаянно желал высмотреть среди толпы Альхайтама. Вместо того он направился вдоль по балкону второго этажа, делая вид, что восхищается убранством, которое, и вправду, было попросту восхитительным. Картины Зимнего дворца, Колизея и купола над Снежной висели на стене, а между ними были расставлены бюсты, изображавшие головы предвестников, и лицо каждого было спрятано под маской. Дотторе не отпустил его с крючка, следуя за ним по пятам, словно тень, которую они отбрасывали на пол. – Прошу меня извинить. Протокол Предвестников, – проурчал мужчина возле его уха. – Главному Распорядителю негоже привязываться. – Наверное, это так сложно, – Кавех глянул на чего через плечо, взмахнув ресницами. Он сжал губы и тут же их расслабил. Влажные, поблёскивающие, они изогнулись концами вниз в наигранной невинности. Ухмылка Дотторе треснула на долю секунды. – Моё имя прекрасно звучит на языке. – Вот оно как? – тон Дотторе граничил с небрежным, но Кавех знал, что под маской тот начал поддаваться. Медленно, но очень верно Кавех знал, как оставить после себя след. Да, в сражениях он мало что понимал, но прекрасно знал, какой эффект оказывал на людей, когда нацеливался на убийство, куда более сладкое, чем смерть. – Да, – трагично выдохнул он. Сократив расстояние между ними, Кавех провёл пальцем по краю маски Дотторе. – Но почему я должен отдавать его тем, кто даже не видит во мне никакого потенциала? Особенно когда на первом этаже сейчас больше дюжины спонсоров, готовых прошептать его мне прямо в губы? Кавех понял, что подлетел слишком близко к солнцу в тот момент, когда губы Дотторе изогнулись в улыбке, словно вышедшей с точильного камня. Он схватил руку Кавеха и, отдёрнув её от своего лица, переплёл их пальцы. Взгляд Кавеха метнулся в сторону, и он вдруг понял, что они больше не были на открытом балконе, нет, они забрели во внутреннюю сеть коридоров номера Дотторе. Хотя здесь и был кто-то ещё – фигура курившего вырисовывалась в коридоре возле слегка приоткрытой двери. Кавех раскрыл от удивления рот. Яэ Мико, ментор Дистрикта 7. – Хотел представить тебя некоторым из наших самых амбициозных спонсоров, но теперь мне кажется, что это окажется пустой тратой, – голос Дотторе лился вдоль шеи Кавеха, будто по коже забегала целая дюжина паучков, и Кавеху захотелось от него отдёрнуться, но его вновь потащили вперёд. Они подошли к Яэ, и Кавех попытался себя успокоить. Потому что раз здесь был ментор, значит, всё хорошо. Со свидетелем на глазах его похищать не станут. Из приоткрытой двери в коридор просачивался мигающий красный луч света. Кавеху показалось, что он сейчас упадёт в обморок. – Яэ, я же говорил, что эта зона только для трибутов, – отчитал её Дотторе тоном, намекавшим на то, что он лишь подшучивает. Яэ сделала затяжку. Её лисьи уши раздражённо вздрогнули. – Заменяю своего трибута, – закатила она глаза. – У глупой девчонки случилась паническая атака, когда она зашла в эту комнату. Какое разочарование. Но я удостоверюсь в том, что мы получим максимальную сумму. Как и всегда. – Нисколько в тебе не сомневаюсь. Хочешь, чтобы я отправил к тебе других заинтересованных спонсоров, когда закончишь с этим? Или дашь своему трибуту ещё один шанс? – Она безнадёжный случай. Присылай их через полчаса, – Яэ оттолкнулась от стены и распахнула дверь. К щекам Кавеха мгновенно прилил жар, когда он увидел мужчину Фатуи, развалившегося на шикарной кровати. Тот был полностью обнажён за исключением маски золотого быка на голове. Удивлённый вздох не остался незамеченным. Яэ развернулась к нему с порога, уже опуская одну из лямок своего платья по плечу, и усмехнулась: – Я удивлена, что ваш праведный ментор отправил тебя сюда, Кавех. – О, я думаю, что эта птичка залетела в клетку по собственной воле, – пальцы, до этого сжимавшие его шею, начали поглаживать вдоль горла, и Кавех со слезами на глазах задрал голову повыше в жалкой попытке от них отстраниться. Губы Яэ дрогнули, а её непроницаемые глаза сверкнули. – Значит, совсем как я. Она зашла в комнату и закрыла дверь. В ушах у Кавеха стоял рёв неразличимого шума. Его мир вот-вот был готов перевернуться. Он уставился вдаль коридора, замечая все закрытые двери и распутный свет, просачивавшийся из-под некоторых из них. Что-то сжалось в груди. Он попятился назад, но Дотторе по-прежнему оставался позади него. Рука обхватила Кавеха вокруг талии. – Нет, – прикосновение было невесомым, и всё равно ощущалось так, будто Дотторе оставлял на нём синяки. Вот как зарабатывалось преимущество в играх? Трибуты продавали тела на ночь, чтобы удовлетворить самых щедрых спонсоров? И что это могло им раздобыть? Любимое оружие? Дополнительное пропитание? Лекарства? Или просто мгновенную смерть без страданий? – Я предполагал, что ты намеревался стать частью этого, – шепнул Дотторе ему на ухо. – В конце концов, ты сам сказал, что знаешь столько Фатуи, готовых прошептать твоё имя тебе в губы. – Я не… – сердце изо всех сил билось о грудную клетку, словно пытавшийся вырваться пленник, существо, до ужаса перепуганное тем, что произойдёт, если оно выберется на свободу. – Нет, пожалуйста… – Кажется, ты не понимаешь, Дистрикт 12. Это я дёргаю за ниточки своих марионеток на арене. Я могу исполнить твоё желание, если ты сделаешь так, чтобы я запомнил твоё имя. Прикосновение исчезло, и Кавех едва не всхлипнул от облегчения. Дотторе подошёл к другой двери и открыл её. Спальня внутри была погружена в темноту, кровать – идеально заправлена. Дотторе стянул перчатку с одной руки и бросил её на постель, пристально глядя на Кавеха из-под маски. – А мы оба знаем, каким будет твоё желание, так что я говорю тебе это сразу: да, это возможно. – Хайтам, – прошептал Кавех через ком в горле. Триумфальная ухмылка Дотторе стала шире.

***

– Прости, блять, прости, я думала, ты один из них… – женщина поднырнула под его руку, которую он инстинктивно занёс для удара, и отскочила назад. Альхайтам стиснул зубы, оглядываясь по сторонам в поисках подручного оружия, но успокоился, когда узнал её. Дистрикт 10, Дэхья. У высокой, мускулистой девушки был шикарный тёмный макияж и костюм-тройка, обшитый замысловатым, полупрозрачным кружевом тёмно-красного цвета, только кружево было порвано и теперь свисало лоскутами. Альхайтам заметил у неё на одном предплечье что-то, напоминающее царапины. Проследив за его взглядом, она прикрыла руку. – Это так, ерунда, – прошипела она, но её голос всё равно дрогнул. – Немного поцапалась с прилипчивым ублюдком. Но я с ним разобралась. И собиралась уходить. Хорошо? – На тебя напал кто-то из Фатуи? – проигнорировал её отмашку Альхайтам, продолжая осматривать её на предмет последствий. Причёска, должно быть, раньше соответствовала её элегантному, царственному наряду, но несколько прядок выбились, напоминая ту львиную гриву, которую можно было увидеть на ней в любой другой день. Он отступил в сторону, пропуская её, когда она направилась к двери, но всё равно не сдержал вопрос: – Почему? – Как выяснилось, произошло недопонимание, – резко бросила она, уставившись голубыми глазами в стену и медля со своим намерением уйти. – Я думала, если посетить этот ужин, то нужно будет просто выпить пару бокалов в компании этих свиней, чтобы заработать немного моры на игры. Но, видимо, они хотят, чтобы мы отдали им кое-что взамен. Её голос звучал словно хлыст, направленный на неё же саму, ибо она дрожала всё больше от каждого произнесённого слова. Альхайтам понимал, что физический контакт – последнее, что ей сейчас нужно, пусть даже чтобы помочь успокоиться. Поэтому он отошёл подальше, чтобы не казаться ей угрозой. Дэхья немного расслабилась. – Где? – спросил он, пытаясь звучать равнодушно и не выдать ни искры грозы, бушующей сейчас внутри. – Наверху. Но он ко мне больше не приблизится, – она принялась сжимать и разжимать руку. – Заехала ему прямо в яйца. Грёбаный ублюдок. Альхайтам вылетел из уборной без единого слова. Снаружи по-прежнему гремела вечеринка, смех постепенно становился всё громче, шутки – веселее. Он бросился по лестнице наверх, пробегая по три шага за раз, пока имя Кавеха продолжало повторяться в голове, словно мантра, заменявшая учащённый пульс. Страх и ярость циркулировали по венам в неистовом танце, и Альхайтам стиснул зубы с такой силой, что резкая боль отдалась в его челюстную кость. Тигнари их предупреждал. Тигнари сказал им сюда не идти, потому что наверняка всё знал. Он хотел их защитить, а Альхайтам решил, что умнее Тигнари, втянул в это Кавеха и теперь потерял его… Кавеха, прекрасного, желанного Фатуи, совсем как этого хотел Альхайтам… – Кавех! – имя соскользнуло с языка подобно грому, когда он завернул в тускло освещённый коридор и увидел сияющую фигуру Кавеха посреди него. Блондин вздрогнул, обескураженно оглядываясь вокруг, пока не заметил лицо Альхайтама, вгрызаясь в него острым, отчаянным взглядом. Альхайтам без раздумий сгрёб его в объятия. Он прижал его к своей груди, и Кавех вцепился в его пиджак. Ресницы, что сейчас, касались горла Альхайтама, были влажными, полными слёз. Альхайтам оставил поцелуй на макушке Кавеха, на его волосах, взмокших от холодного пота, в этот же момент понимая, что с ними в коридоре был кто-то ещё. Дотторе стоял на пороге спальни. Его перчатки уже лежали на кровати, а пуговицы костюма были расстёгнуты. У Альхайтама перед глазами встала красная пелена – столь яростно, что она ощущалась настоящей тяжестью, которая давила на глазницы, словно впиваясь в них. – Ты грёбаный ублюдок, – он схватил Дотторе за воротник рубашки и, рыча от ярости, толкнул его к ближайшей стене. Нечто высвободилось в груди, глубокая тьма начала просачиваться сквозь подушечки его пальцев, вызывая непреодолимое желание обернуться вокруг горла Дотторе. – Я тебя убью. – Хайтам, остановись! – вскрикнул Кавех, вздрогнув, выходя их своего ступора. Он вцепился в костюм Альхайтама со спины и попытался оттащить его от предвестника, но Альхайтам продолжал вжимать того в стену. Мышцы подёргивало, словно у бешеной собаки, вгрызающейся в кость. – Он глава распорядителей! Предвестник! Прошу, ты сделаешь только хуже… Альхайтам отпустил его. Дотторе, не дёрнувшись за всё это время, зашёлся ледяным, жутковатым смехом. Подняв руки, он начал медленно, унижающе им хлопать, и Альхайтам совершенно ничего не мог с этим поделать. – О, как же я с вами повеселюсь, Дистрикт 12, – усмехнулся Дотторе. Его голос стальным кинжалом врезался меж рёбер Альхайтама. Красные глаза под маской вновь обратились к Кавеху. – А потом я повеселюсь ещё больше. Кулак Альхайтама врезался в стену, кожа на костяшках треснула, как и краска, в которую они впились, оставляя после себя кровавый след. Он обхватил Кавеха вокруг талии и то тянул, то тащил его за собой по коридору в сторону лестницы на первый этаж. Если бы он пробыл в присутствии Дотторе ещё хотя бы секунду, то точно бы его прикончил. Чем подписал бы им обоим приговор. Чёрт, он не мог дышать. Даже хуже, он не мог думать. Внезапно убийство человека показалось ему таким лёгким. Почему они вообще из-за этого переживали? Они вырвались сквозь двери номера Дотторе, оставив вечеринку позади, но едва не врезавшись в небольшую группу людей. Одной из них была Дэхья, очевидно, только что вышедшая из зала. К ней прижималась её сокомандница Кандакия, а их Ментор Сайно осматривал её на предмет увечий. К ужасу Альхайтама, вместе с ними стоял Тигнари. Они пересеклись взглядом. Тигнари взглянул на Кавеха, жавшегося к Альхайтаму с заплаканными глазами, затем – на окровавленную руку Альхайтама. На мгновение лицо Тигнари приобрело разгневанное выражение, прежде чем смениться перепуганным. – Что вы наделали?