Дети немой страны

Обернусь я белой кошкой,

Да залезу в колыбель.

Я к тебе, мой милый крошка,

Буду я твой менестрель.

Буду я сидеть в твоей колыбели,

Да петь колыбельныя,

Чтобы колокольчики звенели,

Цвели цветы хмельныя.

«Белая кошка» Мельница

С приезда Фёдора в школу прошло несколько дней. И эти дни были полным сумасшествием, в основном благодаря Гоголю. Новый друг оказался невероятно энергичным. Фёдор действительно поражался тому, как тот был везде и нигде одновременно. Мальчик знал практически все, что происходило в пансионате, и это даже пугало. В первые же дни Николай провел его по всей школе, начиная с общежитий и заканчивая подвалом, где по мнению Достоевского было слишком много всего. Он был более чем уверен, что видел скелет. И лучше уж не вспоминать, как на них едва не свалился доисторический комод. На самом деле, пансионат оказался не плохим местом. Может, он просто не увидел всего, но пока всё было довольно мило: вкусная еда, подростки вели себя как подростки, библиотека, которая захватила внимание Достоевского. Фёдор вспомнил про одну маленькую деталь уже три дня спустя после приезда. Ну, как вспомнил. Напомнили. Каким-то неведомым способом у Гоголя получилось затащить Федю на крышу сарайчика, и теперь они вместе лежали на ней, наблюдая за двором и улицей за воротами. Достоевский догадывался, что по правилам на крышу подниматься было запрещено, но... Солнце было тёплым и не слишком палящим, ветер был лёгким, и слезать с насиженного места не хотелось совершенно. Да и запрет нигде не был написан. Рациональная часть Феди осознавала, что это потому что никто на самом деле не думал, что кто-то решит залезть на крышу. Недальновидно со стороны руководства пансионата. Итак, они с Колей наслаждались спокойствием последних августовский дней, когда открылись ворота, и во двор зашла незнакомая Достоевскому женщина с тяжёлым сумками при ней. — Здравствуйте, Софья Семеновна! — крикнул Гоголь и в мгновение ока оказался на земле. Фёдор вздохнул и скатился с крыши вслед за ним. Женщина, названная Софьей, тем временем поставила сумки на землю и тепло поприветствовала их: — Здравствуйте, Коля и..? —она приостановилась, с вопросом посмотрев на Достоевского. — Федя. — И Федя. Это ведь про тебя говорил Дима? Фёдор непонимающе посмотрел на неё, и та поправила себя: — Дмитрий Прокофьевич. — Да, — изначально Разумихин и Раскольников пришли в детский дом, где жил Фёдор последний год, за другим ребёнком - девочкой на два года младше Достоевского. Но потом Разумихин заметил его. К лучшему или к худшему ещё предстояло выяснить. — Вам помочь, Софья Семеновна? —спросил Николай, указав на сумки. — Они выглядят тяжелыми. — Было бы неплохо. Несговариваясь, мальчики подхватили в руки по сумке и понесли в здание общежития по просьбе женщины. Та последовала за ними, не я последние вещи. — Как тебе пансионат, Федя? — обратилась она с вопросом к темноволосому. Тот неловко произнёс: — Нормально. — Я рада, — безмятежно улыбнулась женщина. — Мы с тобой сегодня ещё поговорим и познакомимся получше. Фёдор напрягся: — Зачем? Она посмотрела на него с недоумением: — Тебя не предупреждали? — она явно уловила замешательство на его лице и объяснила. — Перед началом учебного года новые ученики проходят сеанс с психологом. Теперь Достоевский вспомнил. Когда ему сказали об этом обстоятельстве, это не сильно закрепилось в его голове. Он уже бывал у психолога и не думал об этом слишком много. И только сейчас он вспомнил, как же ненавидит мозгоправов. Прошлый ему не то чтобы сильно помог, скорее уж наоборот. «Но она не кажется такой уж плохой, верно?» - попытался отвлечь себя Федя и снова посмотрел на Софью Семеновну. Она была красива, Достоевский признавал это. В её внешности можно было уловить что-то ангельское, детское, чистое и невинное, так его бабушка описывала ангелов, когда он был маленьким. У Софьи Семеновны были длинные светлые волосы, собранные в косу и прикрепленные заколкой, и большие голубые глаза, небесного цвета. А ещё она напоминала кошку. Эта мысль поразила Достоевского так внезапно, что он при остановился на секунду. Софья Семеновна была похожа на белую кошечку, которая ласково трётся о хозяина, но никогда не даст в обиду тех, кто дорог, будет стоять до последнего. В коридоре общежития они наткнулись на Разумихина. Увидев женщину, он просиял: — Сонечка! Софья рассмеялась, а потом произнесла: — Вы можете идти, мальчики. У меня нашёлся новый помощник. Верно, Дима? — Разумеется, — усмехнулся мужчина и забрал у ребят сумки. Попрощавшись, Гоголь и Достоевский пошли в столовую. Приближался обед.