Огненное прикосновение (A Touch of Fire)

***

      Лиарра уже много лет проводила в библиотеке, иногда ей требовалось несколько дней, чтобы закончить книгу. Большую часть времени она проводила верхом, тренируясь и плавая в Водных садах, а иногда ходила на охоту с Тристаном. В библиотеке Солнечного Копья был большой выбор книг со всех вольных городов и Вестероса. Она прошла в заднюю часть библиотеки и провела пальцами по корешкам нескольких книг. Библиотека была настолько большой, что она могла заблудиться в ней, и люди часами не могли ее найти. Она хотела найти что-нибудь интересное для чтения, что-то, что поможет ей скоротать время. Одна книга привлекла ее внимание: снаружи она была ярко-красной, с золотыми нитями, и она не помнила, чтобы когда-нибудь видела ее, но она никогда не была в этой части библиотеки. Лиарра взяла книгу, перевернула ее в руках, но на обложке не было написано ни имени, ни чего-либо еще. Открыв книгу, она нахмурилась, и глаза ее расширились от увиденного изображения. Это была иллюстрированная книга, и изображения были очень хорошо сделаны. На странице, которую она открыла, были изображены мужчина и женщина в компрометирующей позе.       Женщина лежала на спине, ее волосы были распущены, а руки касались груди. Ее ноги были согнуты в коленях, а мужчина лежал между ними. Конечно, на рисунке не было видно, что делал мужчина, но ее воображение это не останавливало. Судя по всему, мужчина целовал женщину между ног, и, если картина была точной, женщина, похоже, наслаждалась этим. Ее голова была откинута назад, рот полуоткрыт в удовольствии. Лиарра почувствовала, как кровь прилила к лицу, а руки слегка затряслись. Она никогда не видела ничего подобного, а она вообще-то замечала, как некоторые служанки занимались сексом со стражниками и мальчиками-слугами. Она не думала, что книга была правильной: насколько она понимала, секс предназначен только для того, чтобы иметь детей.       — Не думал, что тебя заинтересует такая книга, — Лиарра подпрыгнула, когда голос прошептал ей на ухо, и чуть не выронила книгу, но Оберин прижал ее, поймав книгу между ее телом и полкой. — У тебя есть любовник, которого ты хочешь научиться ублажать?       — Что? — лицо Лиарры стало еще краснее, и она отказалась обернуться. — Конечно, нет, я бы никогда этого не сделала.       — Почему? — голос Оберина звучал по-другому, хрипло и глубоко, как будто он долго кричал до этого. Он провел пальцем по ее руке, заставив вздрогнуть. Каждый раз, когда он говорил, его губы касались ее уха. — Ты не хочешь испытать удовольствие?       — Я не думаю, что нам стоит вести этот разговор, — Лиарра глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мужеством, и повернулась лицом к мужу. Оберин не отодвинулся, и она была вынуждена сильнее прижаться к полке. — Прости, я не знала, о чем эта книга, когда открывала ее, просто цвет привлек мое внимание. Я больше не буду так делать.       — Я не расстраиваюсь, мне все равно, хочешь ли ты посмотреть эту книгу, — Оберин опустил взгляд на страницу, на которую она смотрела. Он взял книгу из ее рук, повернул к себе и посмотрел на рисунок. Через несколько секунд он снова взглянул ей в лицо. — У тебя есть вопросы?       — О чем?       — О рисунке, — его лицо выражало веселье. — Когда я впервые увидел, что ты смотришь на него, то ты выглядела немного растерянной. Я подумал, что у тебя могут быть вопросы, на которые я смогу ответить.       Лиарра не верила, что она должна спрашивать его о чем-то подобном. Мать никогда не говорила с ней об этом, вместо этого она посылала септу. Та дала ей общее представление о том, чего ей следует ожидать, когда придет время консумировать брак. Но все, что она ей рассказала, — это жалкие крохи знаний, заключавшиеся в том, что в первый раз будет больно и все, что от нее требовалось, — это лежать и позволять мужу делать все, что он пожелает. Септа Мордейн говорила, что супружеское ложе предназначено для того, чтобы мужчины испытывали удовольствие, а женщины — зачали детей. Мордейн никогда не рассказывала о том, что она видела в книге. Хотя Лиарра знала, что не должна спрашивать об этом, но любопытство взяло верх, и Оберин сам предложил. Она полагала, что знание некоторых вещей об этом не причинит ей вреда.       — Что делает этот человек? — Оберин поднял бровь, и Лиарра указала на изображение в книге. — С женщиной, что он с ней делает?       — Печально, как мало дамы осведомлены об одной из самых приятных вещей в жизни. — Оберин закрыл книгу, положил ее на полку и откинул волосы на плечо. Он горячим взглядом всматривался в ее лицо и проводил пальцем по ключицам. — Он лижет ее промежность.       — С какой целью? — ее дыхание участилось, когда его пальцы переместились на ее грудь.       — Для удовольствия, — его тон говорил о том, что ответ должен быть очевиден. — А разве должна быть какая-то цель?       — Мне сказали, что да. Цель, я имею в виду, — она сглотнула, когда пальцы Оберина прошлись по ее шее, к уголку рта, по щеке, завели локон за ухо. — Моя септа сказала, что это для зачатия детей.       — Это одна из целей, — Оберин придвинулся еще ближе, пока их тела не соприкоснулись. — Но главная цель — это удовольствие, чистое и неоспоримое удовольствие.       Оберин смотрел на нее, как Луна смотрела на сочный кусок мяса, словно хотел поглотить ее. Его рука легла на ее шею, придвигая ближе, пока их дыхание не смешалось, но он не поцеловал ее, а просто смотрел на нее греховными темными глазами. Другая его рука прошлась по изгибу ее талии, по ноге, задрала шелк ее золотистого платья, заставив посмотреть вниз, на то, что он делает. Именно этого Лиарра и боялась. С тех пор как Оберин вернулся две недели назад, они проводили некоторое время вместе, но она следила за тем, чтобы они никогда не оставались наедине. Она видела, как Оберин смотрел на нее, и жар в его глазах только усиливался.       — Оберин… — он снова развернул ее, прижав спиной к своей груди, и продолжил тянуть за юбки ее платья. — Пожалуйста, не надо…       — Не беспокойся, принцесса. Я не сделаю ничего, — Оберин взял ее руку в свою, проталкивая под нижнюю одежду. — Я научу тебя, как доставить себе удовольствие, раз уж ты не позволяешь мне прикасаться к себе.       Его рука накрыла ее и провела пальцами по всем складочкам, надавливая. Она застонала, когда пальцы погрузились в ее лоно, и Оберин застонал вместе с ней. Его пальцы переместились выше, пока не уперлись в маленький пучок нервов в верхней части. Рука Оберина сильнее прижалась к ее ладони, двигая ее кистью, рисуя круги вокруг маленькой пуговки, размазывая влагу по всей плоти.       — Видишь ли, принцесса, трах — это не только дети или удовольствие мужчины, но и твое удовольствие. Та картинка, которую ты видела в книге, — это мужчина, доставляющий удовольствие женщине, — его рука заставила ее двигаться быстрее, ее рот открылся, а тело, казалось, двигалось само по себе, ее бедра двигались навстречу их рукам. — Если бы мой рот находился между твоих красивых бедер, я бы провел языком по всей твоей красивой промежности, слизывая твои соки и посасывая маленькую пуговку между бедер, наблюдая, как ты извиваешься от удовольствия, — она почувствовала, как он напрягся, и его член вдавился в нее, пока их руки набирали скорость. — Я бы вводил в тебя палец, чувствуя, как ты напряжена, сосал эту милую пуговку и заставлял бы все твое тело тонуть в удовольствии.       Другой рукой она схватилась за его ладонь, которой он обхватил ее талию. Рука между ее ног была покрыта ее собственными соками, ноги дрожали, пока Оберин объяснял ей, как манипулировать своим телом, чтобы доставить себе удовольствие. Она не могла перестать стонать, чувствуя, как быстро дышит Оберин. Он стремительно двигал пальцами, пока ее тело не стало сотрясаться от неконтролируемой дрожи, и она почувствовала, что вот-вот взорвется.

***

      Лиарра задыхалась, ее тело было покрыто потом, а дыхание учащенным, когда она пыталась успокоиться. Она потерла бедра, пытаясь хоть немного успокоиться, и почувствовала, как между ног стало влажно. Она не могла поверить, что теперь ей снятся подобные сны об Оберине. Даже если этот человек был ее мужем, у них не было таких отношений. Она посмотрела на книгу, которую нашла в библиотеке в тот день, и обнаружила, что она была написана для одного из борделей в Лисе, чтобы показать женщинам плотские удовольствия. Она не должна была смотреть эту книгу. Лиарра встала с кровати, перекинула волосы на плечо и подошла к балконным дверям, открыла их и облегченно вздохнула, когда холодный ветерок коснулся ее лица. Она должна была найти себе занятие, чтобы отвлечься, это не могло так продолжаться.

***

      — Ты собираешься рассказать мне, что тебя беспокоит? — Эллария приподняла верхнюю часть тела, положив голову на руку и бросив на него вопросительный взгляд. — Ты начинаешь меня беспокоить.       — Почему? — он положил руку под голову, а другую — на обнаженный живот. — Мы ничего не делали по-другому.       — Нет, но ты изменился. Ты трахаешь меня так, будто от этого зависит твоя жизнь, как будто ты не трахал меня уже много лет, — она знала его слишком хорошо. — А еще ты не слишком часто смотришь на меня, когда трахаешь. Если бы я не знала, я бы сказала, что ты представляешь кого-то другого.             — Не будь смешной.       Оберин встал, надел брюки и подошел к столу, наливая себе вина. Он надеялся, что Эллария не заметит, что что-то изменилось за последние несколько недель. Он трахал ее, все время представляя себе свою маленькую жену и желая, чтобы вместо нее в его постели лежала она. Он пытался отвлечься разными способами, но безуспешно. Он приводил в свою постель еще больше женщин, почти каждую ночь посещал дома удовольствий, но все безрезультатно. Он мог трахать трех женщин одновременно, но стоило ему снова увидеть жену, как его тело напрягалось до боли. Он не был тем, кто привык отказывать себе в желаемом, и это было тому причиной. Все эти чувства проникали в его кровь, как яд, от которого не было противоядия. Вернее, оно было, но он не мог пойти по этому пути, он не стал бы насиловать Лиарру.       Оберин знал, что, как только он уложит ее в постель, она перестанет быть чем-то необычным, и он сможет перестать желать ее таким образом. Чем больше он себе отказывал, тем сильнее хотел ее, и это становилось болезнью, которую он не мог контролировать. Оберин не любил чувствовать себя неуправляемым, и это была одна из причин, по которой он обычно уступал большинству своих желаний, чтобы иметь возможность контролировать себя, когда это было необходимо. Даже его брат подозревал, что между ним и Лиаррой что-то происходит. А через несколько дней они должны были отправиться в Королевскую Гавань и провести там какое-то время. Как он мог так долго сопротивляться своим желаниям?       — Я сегодня разговаривала с одной из служанок, — Эллария взяла у него кубок с вином и сделала глоток, не обращая внимания на свою наготу. — Все приготовления к путешествию в Королевскую Гавань завершены.       — Да, я в курсе. Доран не давал мне забыть об этом, и он постоянно держит меня в курсе всех приготовлений, — Оберин налил вина в другой кубок, так как Эллария забрала его. — Лиарра тоже готова.       — Я не понимаю, почему она должна ехать с нами, — закатила глаза дорнийка. — Ты не обязан везде брать с собой это дитя.       — Она моя жена, и я должен присутствовать на торжествах вместе с ней, — Оберин посмотрел прямо на Элларию, он не хотел никаких недоразумений. — И ты не поедешь в Королевскую Гавань.       — Что? — глаза Элларии сузились. — Что ты имеешь в виду? С каких пор?       — С этих самых, — Оберин был озадачен, почему она решила, что поедет. Доран дал четкие указания, и он сделал это в присутствии Элларии. Оберин никогда не приглашал ее ехать в Королевскую Гавань. — Ты прекрасно знаешь, что в этой поездки мы должны представлять Дорн, и я должен быть там со своей женой.       — С каких это пор тебя волнует мнение людей? — в ее голосе звучала ненависть.       — С тех пор, как толстый король разозлился и считает, что он может делать все, что захочет. Нед Старк и Тайвин Ланнистер в кои-то веки работают с нами, и я не собираюсь ставить это под угрозу, — он сделал шаг ближе к ней. — Как ты думаешь, как отреагирует Нед Старк, если я прибуду в Королевскую Гавань с женой и любовницей?       — Мне все равно, как он отреагирует.       — А не должно быть! — он уже начал уставать от постоянных попыток успокоить самолюбие Элларии. — Я не допущу, чтобы все пошло не так из-за того, что ты чувствуешь угрозу.       Она пыталась отвести взгляд, словно ожидая, его извинений и слов о том, что он заигрался и все-таки возьмет ее с собой. За две недели, прошедшие с момента их возвращения, Эллария стала испытывать к Лиарре обиду и ненависть. Ничто из того, что делала девушка, не было для нее достаточно хорошим. Ей не нравилось даже то, что Лиарра дружила с его дочерьми и что они проводили время вместе. Эллария ненавидела, что Дорану нравилась северянка и он относился к ней как к своей сестре. Она не могла смириться с тем, что Тристан тоже любит эту девушку, что они всегда ссорятся, как родные брат с сетрой, и что они вместе тренируются. Элларии казалось, что из ее тела вот-вот вырвется пламя, когда несколько дней назад она увидела, как Оберин тренирует Лиарру. Оберин не мог понять, почему она так себя ведет. В Элларии ему всегда нравилось то, что она не была ревнивой и не была собственицей, как другие женщины. Она любила играть и наслаждалась жизнью так же, как и он. Он должен был выяснить, что с ней происходит, но это становилось все труднее, поскольку она отказывалась говорить с ним о том, что чувствует.