Страхи и опасения

За окнами школы медленно догорал закат. Витя вот уже полчаса сидел над тетрадью, делая вид, что решает примеры. Он то грыз карандаш, то вдруг принимался шмыгать носом, искал платок, не находил и снова уныло шмыгал. Лера сидела рядом за партой. Со скуки она отстегнула от фартука октябрятский значок и крутила его на столешнице, как юлу. Значок крутился плохо, но Лере было уже всё равно. Она злилась на Витю за его тупость, на себя — за то, что забыла книгу, которую можно почитать во время «занятия». Идея «подтянуть всех отстающих» всегда казалась Лере идиотской до дрожи. Да, некоторым достаточно было немного помочь, чтобы они разобрались в теме урока, но большинство отстающих были совершенно безнадёжны. Лера понимала, что это не от хорошей жизни, но не могла относиться к этим одноклассникам без презрения. Они казались ей бесполезной биомассой и отнимали время у всего класса. Лера пыталась объяснить Вите математику всеми способами, но тот даже не желал слушать. Каждое занятие он сидел, всё так же грызя карандаш, и смотрел в тетрадь пустыми глазами. Раньше у Леры была ещё одна ученица, Таня. Она ни минуты не сидела на месте, вечно вертелась и не могла сосредоточиться. Кончилось тем, что Лера взбесилась, порвала в клочья тетрадь с ерундой, которую Таня нарешала, и высказала всё, что думает о самой Тане и её интеллекте. На следующий день Лере пришлось предстать перед всем отрядом. Её ругали за грубость, говорили, что октябрята должны быть рады помочь другим, что нужно уметь сдерживаться. Таню жалели, хотя жалеть было совершенно не за что. Лера стояла одна перед толпой. Верная подруга Рита болела, и искать поддержки было не у кого. До этого Леру ни разу не ругали вот так, всем отрядом, и ей было не по себе. Казалось, что толпа набросится на неё и разорвёт, как она сама разорвала Танину тетрадь. Чтобы успокоиться, Лера стала думать про море и берег. Что сколько волны ни бьются о камни, они всё равно откатываются обратно, а камни продолжают лежать, твёрдые и невредимые. Нужно очень много времени, чтобы сделать их округлыми, покорными. «Десяти школьных лет не хватит, чтобы меня переделать! И заниматься ни с кем не буду! — думала Лера мстительно. — Одноклассники — не колготки, чтобы их подтягивать!» Кончилось тем, что заниматься с Таней вызвалась староста Оля, а Витя так и остался под шефством у Леры. Несколько недель та принципиально с ним не занималась, на очередном собрании её снова распекали, грозились нажаловаться родителям. Представив, сколько всего в таком случае выслушает от матери, Лера поняла, что заниматься с Витей всё же придётся. Теперь два раза в неделю после второй смены ей приходилось сидеть в классе, глядя, как за окном садится зимнее солнце. Витя всё так же не слушал, не хотел учиться, а Лера чувствовала себя бесполезной и униженной. «Когда вырасту, буду делать только то, что хочу, — говорила себе Лера. — Заниматься только тем, что приносит пользу. Найду своё место в жизни и займу его! И не сойду с него до самой смерти!» Октябрятский значок крутился на столешнице, грозясь пробурить лицом Володи Ульянова парту. Лере не было жаль значка — ей было жаль минут, потраченных впустую…