Wizardy

Осень пришла и принесла с собой лишь дождь и зябкое разочарование. С каждым днем месяц, отведенный Джисону, подходил к концу. И если раньше ему казалось, что время в Доме Совета практически остановилось, то теперь оно летело стремительно и неумолимо, приближая решающий час. Он действительно усердно учился. Каждый день Минхо находил его в библиотеке за полночь, хотя несколькими часами ранее они с трудом прощались друг с другом, желая спокойной ночи. Но Джисон просто не мог спать. После того, как его жизнь внезапно обрела смысл, он готов был держаться зубами, лишь бы не потерять его. И чем быстрее летели минуты, тем сильнее накатывала паника. Не успеет. Не справится. Не сможет остаться. Раньше Джисон не боялся ни голода, ни смерти, ни одиночества. Теперь он не боялся ни голода, ни смерти. Но одна мысль о том, что из его жизни снова уйдет кто-то важный, обрывала сердечный ритм. И эта же мысль заставляла его каждое утро садиться за книги, перелистывать миллионы страниц, наспех закидывать в себя еду, когда кто-то (он даже не всегда успевал понять — кто) за руку выводил его из библиотеки на обед, бежать в класс света, оранжерею, комнату с фонтанами и практиковаться, падая без сил в бесконечно заботливые и всегда раскрытые объятья Минхо. Во время практических занятий старший по-прежнему был рядом, хотя Хан уже не нуждался в его помощи. Он уже сам знал, что и как ему делать, но поддержка и присутствие Минхо не давали погрузиться в тревожный хаос, напоминая о том, ради чего он так старается. Хоть они и проводили мало времени вместе, но совместные прогулки или украденные у ночи пара часов, были тем, ради чего Джисон готов был жить и бороться. Но накануне собрания, которое должно было раз и навсегда решить его дальнейшую судьбу, он снова стал тем мальчишкой, который боялся и бежал без оглядки. И он бежал бы, если бы крепкая рука не держала его за запястье, поглаживая большим пальцем холодную кожу. Это Минхо на самом деле был Солнцем, которое заставляло маленькую планету под названием Хан Джисон оставаться на орбите. — Не волнуйся. Ты многому научился, — тихо произнес молодой человек, уверенно заглядывая в темные глаза. — Совету будет этого достаточно. — Если только я не облажаюсь, — с горечью ответил Джисон. Он не мог отделаться от мысли, что все его приобретенные за месяц умения, исчезнут, как только он снова окажется под пристальным взглядом членов Совета. — Там будут все наследники. И я тоже. Представь, что это обычная тренировка. — На обычной тренировке нас двое. Минхо в приглашающем жесте раскинул руки, и Джисон с готовностью упал в успокаивающие объятья. Они все еще чувствовали себя друг с другом неловко, но ни одно место в мире не могло принести столько же спокойствия беснующейся уставшей душе Хана. Когда луна поднялась высоко над Домом Совета, Ли выскользнул из комнаты Джисона, оставив на его губах невесомый ободряющий поцелуй, в который вложил свои самые сильные чувства. Возможно, именно благодаря ему Хан смог уснуть быстро и без тревог. Холод ночи пробивался сквозь щели в оконной раме. Ветра разносили по округе обещание скорой зимы, а на ясном темном небе отчетливо были видны силуэты звезд. Поздняя ночь перетекала в раннее утро, когда все обитатели Дома Совета уже проснулись и начали готовиться к собранию. Джисон же, одетый с ног до головы в черное, как в броню, готовился к битве. В дверь постучали. — Доброе утро, — в комнату заглянул Чан. — Пора идти. Ты готов? Хан вздохнул, отрицательно помотав головой, но поднялся на ноги. За дверью ждали Сынмин и Чанбин. Они ничего не сказали, лишь похлопали по плечу в знак поддержки, после чего трое наследников двинулись в сторону левой башни, где обычно заседал Совет. В коридор выскочил Чонин. Вокруг него то и дело закручивались крошечные вихри, выдавая волнение, и Джисон знал, что друг переживает именно за него. По телу разлилось тепло. Феликс и Хенджин появились почти одновременно. — Ты точно утрешь им нос, — уверенно заявил Хван, основательно вычистив свой голос от любых признаков волнения и сомнений. — Ты столько сил в это вложил, сколько они сами никогда. Ты станешь самым крутым хранителем в этом Совете. Джисон со вздохом обнял друзей, после чего они тоже ушли. Наконец к нему подошел Минхо и, не говоря ни слова, встал рядом, помогая сделать первый шаг. Круглый зал ничуть не изменился за месяц. Возможно, он сохранял такой вид последние несколько сотен лет или еще больше, так что в этом не было ничего удивительного. Но Хан Джисон теперь видел его совершенно другими глазами. Он выпрямил спину и занял свое, последнее, место в ряду наследников. Те смотрели перед собой, словно солдаты перед командиром. Но Джисон смотрел на членов Совета в ответ на их оценивающие взгляды. — Хан Джисон, ты сильно изменился с нашей последней встречи, — преувеличенно ласково произнес Бан Юн. — Я надеюсь не только внешне. Что скажешь, Джунки? — Как дереву есть куда расти, так и ему есть к чему стремиться. Но молодые ветви окрепли. — Странно слышать от тебя похвалу, — удивился Ким Сынхо. — Стоит ли полагать, что мальчик настолько продвинулся в изучении магии? — Какой толк от разговоров? Давайте наконец и узнаем, — ответил Ли Соиль, отец Феликса. — Хан Джисон, покажи нам такую магию света, которая достойна фамилии Хан. Глубоко вдохнув, он вышел на шаг вперед и сложил ладони друг на друга. Магия была повсюду — в нем самом и в воздухе, который его окружал. Она бурлила, желая, наконец, вырваться наружу и показать себя во всей красе. Джисон разомкнул ладони, описав ими широкий круг, в центре которого клубился свет, едва ли более яркий, чем от настольной лампы. Одни члены Совета разочарованно поджали губы, другие смотрели с самодовольной ухмылкой, но Хан твердо встретил их взгляды. Медленно, чтобы они не пропустили ни одного движения, он развел руки шире, раскрыл ладони, и освободил всю силу, которую сдерживал столько лет. Широкий зал заполнился ослепительным светом, обволакивающим всех присутствующих приятным теплом. Не осталось ни уголка, куда бы он не добрался. Наследники успели вовремя прикрыть глаза руками, наблюдая за происходящим из-под них. А вот члены Совета явно не ожидали такого, из-за чего болезненно жмурились. Джисон смотрел на них с долей превосходства и чувством бесконечной гордости за себя. Он смог. Позволив себе несколько секунд триумфа, он плавно сжал кулаки, вместе с этим возвращая комнате обычный дневной свет. За окном уже встало солнце. — Это больше, чем мы ожидали, — проморгавшись, усмехнулся Ян Чониль. На лицах остальных хранителей застыла сложная смесь эмоций. Удивление. Озадаченность. Сомнения. Неприязнь. Смирение. Они не хотели верить в то, что видели. Но не могли это отрицать. — Я думаю, все согласны с тем, что Джисон справился со своей задачей, — после небольшой паузы произнес Бан Юн. — И теперь он займет место хранителя света, как того требуют правила. Хранитель земли признает его. — Хранитель воды признает его, — произнес Ким Сынхо. — Наконец Совет снова в полном составе. — Хранитель дерева признает его. — Хранитель огня признает его, — с неохотой согласился Хван Лиён. За ним повторили Ли Соиль и Ян Чониль. — Хранитель льда признает его, — последним произнес Ли Хаёль, после чего обратился к сыну. — Ты хорошо справился со своей задачей, Минхо. Оценить ситуацию, определить проблему и найти способ ее решить — это именно то, в чем мы должны быть сильны. Да, я знаю о небольшом спектакле, который ты разыгрывал, чтобы помочь Хан Джисону. Теперь в этой роли нет нужды. Джисон замер, пытаясь понять смысл этих слов. Он обернулся в поисках объяснений, но столкнулся с той же непроницаемой безжизненной маской, которую видел на его лице в первые дни их знакомства. В глазах, которые еще вчера был полны тепла и поддержки, зияла темная и бесконечная пустота. Минхо молча склонил голову перед отцом, даже не посмотрев на Хана. И от того, насколько быстро он стал прежним собой, стало жутко. Все звуки исчезли, словно кто-то нажал на кнопку, погрузив комнату в тишину. Воздух вырвался из легких надломленным хрипом. Сделать новый вдох помешал возникший из ниоткуда камень в горле. Глаза и нос защипало. В груди начинало гореть от недостатка кислорода, а голова закружилась. Но самое главное — боль. Боль, которая стрелой пронзила сердце и застряла там, кажется, навсегда. Его предали. Его снова предали. Он смог пережить это в первый раз, но второй раз оказался смертельным. Джисон чувствовал, как отчаянно колотится его сердце, а вместе с ним дрожь сотрясала все тело. Он стоял в эпицентре цунами и волны одна за другой сбивали с ног. Это просыпалось чудовище внутри него. Преданный черный зверь, который готов был разорвать на части любого, кто причинит хозяину боль. В глазах стремительно темнело. — Джисон! — крикнул кто-то за тысячи километров от него. — Успокойся, Джисон, что ты делаешь? — голоса сливались в один неразборчивый шум на краю сознания. — Сделайте что-нибудь, он же… Но было уже слишком поздно. Он попался в хитрую ловушку и принял свое поражение. Бездна, в которую он так глупо шагнул, прожевала и проглотила его, утолив свой голод. Ее края сомкнулись над головой, погружая Джисона в непроглядную тьму. Солнце для него погасло. А вместе с ним и для всего мира.