Wizardy

Никто из них не видел ничего подобного, хотя некоторые из присутствующих застали на своем веку не одного и не двух, а как минимум трех хранителей света. Но даже члены Совета замерли в растерянности, не в силах предпринять хоть что-то, чтобы остановить надвигающуюся беду. А в том, что она обязательно придет, не приходилось сомневаться. В центре комнаты, на том же самом месте, стоял Джисон, а из его тела стремительно рвался наружу густой черный туман. Он сочился прямо сквозь кожу, вытекал через поры и заполнял собой все свободное пространство комнаты. Еще совсем недавно озаренное ярким светом, оно было наполовину поглощено этой темной субстанцией. Утро в считанные минуты превратилось в ночь — такую холодную, что на щеках присутствующих выступил румянец. А на лице Джисона застыло выражение ни с чем не сравнимой боли, и было не ясно — стала ли тьма, вырывающаяся словно из самых недр его души, причиной этой боли или же воплощением того, что он испытывал в тот момент. Никто так и не успел этого понять. Все закончилось так же резко, как началось. С рыком, Джисон отпустил остатки контроля. Но магия не покинула его тело. Наоборот, она с силой вернулась обратно, заставив пошатнуться на ослабевших ногах. Совет и наследники с холодящим сердце ужасом наблюдали, как она окрашивает когда-то светлые волосы и глаза в черный. В последний раз окинув всех отсутствующим взглядом, он развернулся и стрелой вылетел за дверь. Все поняли — собрание окончено. Быстрее всех среагировал Чонин, бросившись вслед за Джисоном. Он ни на мгновение не задумался о возможной опасности, ведь это был Хан. Его знакомый Хан Джсион, с которым они бесчисленное количество раз за этот месяц смеялись, пока воздух не закончится в легких. Чонин, как и все, не до конца понимал, что именно произошло у них на глазах, но точно знал одно — Джисона надо остановить, успокоить, вернуть. А иначе как он может звать себя другом? Поэтому он сорвался с места прежде, чем тяжелые двери захлопнулись за спиной Хана, и даже не заметил, как вслед за ним вся комната пришла в движение. Хван с силой оттолкнул от себя стоящего рядом Минхо и, тяжело дыша, бросился в ту же сторону, что и Джисон с Чонином ранее. Он мысленно проклинал Совет, себя, но больше всего ледяного наследника. Сколько раз он предупреждал Джисона держаться от него подальше, но тот не слышал. Летел, слово мотылек на свет, только вот ничем хорошим это не могло закончиться. Стоило ожидать от Ли какой-то мерзости, и Хенджин ожидал чего угодно, но не того, что старший так безжалостно сыграет на струнах чужой души. А ведь душа Джисона еще до попадания в Дом Совета была ослаблена, а износившиеся струны натянуты до предела. Такие рвутся одним неосторожным движением, испуская последний пронзительный аккорд. Восстановив равновесие, Минхо выпрямил спину, глядя на отца своим привычным нечитаемым взглядом. На лице — ни следа эмоций, не смотря на случившееся. Ли-старший пристально вглядывался в лицо своего сына, словно искал там жалкие крохи сочувствия или вины, и остался доволен, когда ничего не обнаружил. Их короткий молчаливый диалог прервал громкий звук. — Ли Хаёль, что ты натворил?! — звонко хлопнув ладонями по столу, внезапно закричал Бан Юн, пришедший в себя, едва за Хенджином захлопнулась дверь. Оставшиеся пятеро наследников так и остались стоять на месте, поэтому невольно стали свидетелями ссоры между членами Совета. Старший Ли, похоже, и сам не ожидал такой бурной реакции на свои слова, но виноватым не выглядел. Он свел брови к переносице, словно о чем-то глубоко задумался, поэтому не сразу отреагировал на крик. — Я всего лишь сказал правду. Вы использовали моего сына как средство для достижения вашей цели, и он с этим справился. Не думали же вы, что я позволю ему продолжать этот глупый фарс? — Твои слова задели чувства Джисона, — с осуждением произнес Ким Сынхо. — Не известно, какие будут последствия. Если мы снова потеряем хранителя света, равновесие снова будет нарушено. Кто возьмет ответственность? — Хан Хёсок, за то что скрыл от нас своего отпрыска, — ответит Ли Хаёль. — Если бы он вырос с остальными наследниками здесь, то не принес бы столько проблем. — Хан Хёсок мертв. Он за свои поступки уже ответил. А вот нам это только предстоит, — хмуро ответил Со Джунки. — Мальчишка не виноват в том, что ты так ненавидишь его отца, — неожиданно вступился Хван Лиён. — Твоя хваленая «холодная голова», похоже, имеет свои слабости. — Хватит! — прервал их Бан Юн прежде, чем стоящие с открытыми ртами наследники успели услышать еще что-то, не предназначенное для их ушей. — Сейчас нам остается лишь надеяться, что Джисон сможет прийти в себя. Иначе всем придется нелегко. Возвращайтесь в свои комнаты, — велел он детям. Все они покинули Зал Совета с тяжелым сердцем. Чонин не успел догнать Джисона прежде, чем тот скрылся за дверью своей комнаты. Все попытки достучаться и докричаться оказались тщетны, поэтому он опустился на пол, прижавшись спиной к темному дереву. — Джисон, пожалуйста, открой дверь, — позвал он. В ответ не раздалось ни звука, от чего на глаза сами собой навернулись слезы, но он не останавливался. Слабый голос дрожал от волнения и страха. — Я знаю, что ты слышишь. Давай поговорим, прошу. Это ведь я — Чонин, твой друг. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Пожалуйста… Больше говорить он не мог из-за застрявшего в горле всхлипа. Непрошеные слезы пеленой застилали глаза, дрожа на ресницах в секунде от того, чтобы сорваться вниз. Именно таким его нашел Хенджин. Пусть Чонин был самым младшим из наследников, порой все они забывали, что он — еще совсем ребенок. Ему всего шестнадцать, мир в его голове никогда не был окрашен в черный цвет, а самым серьезным потрясением была новость о том, что в «большом мире» люди не владеют магией. Ведь для него она была частью жизни, в которой его окружают одни и те же люди, неизменные сотни лет традиции и строгие правила. Поэтому он так привязался к Джисону. Он для всех стал глотком свежего воздуха в их запылившемся мире. Глядя на Чонина, Хван снова с силой сжал кулаки. — Эй, Нинни, — тихо позвал он. — Мы обязательно приведем его в порядок, а пока иди прогуляйся. Тебе тоже стоит немного проветрить голову. Когда Чонин, вытирая слезы, кивнул и скрылся за поворотом, Хенджин с силой ударил кулаком по двери. — Хан Джисон, возьми себя в руки. Даю тебе день на то, чтобы вдоволь настрадаться, а завтра я вернусь и вытащу тебя за шкирку, если придется. И твоя черная хрень меня не остановит. Он обернулся на звук шагов и увидел приближающегося Феликса. Тот понял все без слов, по одному лишь выражению лица. За спиной у Ли маячили фигуры остальных наследников. Хенджин отвернулся, но Чан все равно успел увидеть уязвимость на дне его глаз. Как самый старший, он чувствовал на себе груз ответственности за произошедшее. Было больно видеть наследников, его младших братьев, такими разбитыми. Было больно думать о том, что происходило в этот момент с Джисоном за закрытой дверью. И вместе с тем он не мог поверить в то, что Минхо мог так поступить. Они знали друг друга чуть дольше остальных, и Бан Чан был единственным из наследников, кто был знаком с Минхо до того, как тот впитал семейные черты характера. Он не мог поверить, что его бывший друг изменился настолько, что от того ребенка не осталось ни следа. Но, не смотря на крупицу сомнения, не мог не поддаться общему негодованию. Остальные, судя по понурым лицам, разделяли одни и те же чувства. В глубине души все понимали, что произошло нечто непоправимое, но продолжали отчаянно держаться за надежду, что завтра все вернется на круги своя. Им еще только предстояло пережить долгий день и холодную ночь, а следующим пасмурным утром обнаружить, что Джисон бесследно исчез из Дома Совета, забрав с собой все тепло, которое принес в каменные стены. — Куда он мог пойти? — недоумевал Феликс, когда все наследники кроме Минхо и Чана собрались в коридоре спального крыла, глядя сквозь дверной проем на пустую комнату. — Думаю, он ушел не куда-то, а от чего-то, поэтому его не интересовало конкретное место, — пробормотал Чанбин. — О, заткнись, пожалуйста, это и без тебя понятно. Поговорим, когда ты узнаешь, где нам его искать, — низко прорычал Ли в ответ. — Машины нет, — прежде, чем препирательства переросли в очередную ссору, в коридоре появился Чан. — Наверное, запомнил дорогу, когда мы ехали сюда. — Кто вообще знал, что он умеет водить? — Хван зарылся пальцами в волосы и невесело засмеялся. — Похоже, так себе из нас друзья. Он не говорил ни с кем конкретно, поэтому каждый из присутствующих почувствовал острый укол вины. Чонин мелко дрожал, словно от холода, но синяки под глазами выдавали совершенно другую причину — он не смог уснуть ночью, переживая сильный стресс, а теперь и вовсе находился на грани панической атаки. Чан осторожно положил руку ему на спину в успокаивающем жесте. Обычно младший демонстративно отказывался от его заботы, лишь заставляя еще сильнее волноваться, но в этот раз Чонин остался на месте, впитывая чужую молчаливую поддержку. — По крайней мере, мы знаем, куда он мог поехать. Все взгляды устремились на Бан Чана, а он смотрел прямо на Хенджина. — Тот дом, — кивнул тот. — Где М… мы нашли его. Непроизнесенное имя повисло в воздухе. Никто не говорил об отсутствующем наследнике, словно его имя могло призвать того лишь силой звука. Этой встречи не желал ни один из них. Накануне днем он, как ни в чем не бывало, спустился на обед. Для всех привычное место Джисона казалось болезненно пустым, но Минхо не удостоил его и взглядом. Как и миллион раз до этого, он прошел к столику в дальнем углу, но в этот раз его сопровождали не просто неприязненные взгляды. Осуждение, ненависть и презрение беззвучно летели ему вслед, разбиваясь о неприступную стену безразличия к этим чувствам. Так же прошел и ужин. Единственный, кто не смог сдержать свой гнев — Хенджин, дождался его вечером в коридоре, ведущем в спальное крыло. Не успел тот среагировать, как почувствовал затылком твердую стену. — Не знаю, что ты ему наплел, но хватит этих игр, — прорычал ему в лицо наследник, упираясь локтем в чужие ключицы и еще сильнее прижимая к холодному камню. — Больше не смей и на десять метров приближаться, иначе я тебя на месте испепелю. Но по тому, как парень смотрел в пустоту перед собой, Хван понял — угрозы бессмысленны. Ли Минхо было абсолютно все равно. Из воспоминаний вырвал голос Чана: — Я возьму машину отца. Все равно Совет планировал остаться здесь на несколько дней, вряд ли она ему срочно понадобится именно сегодня, — он сверился с наручными часами. — Еще утро, если поехать сейчас, успеем вернуться до полуночи. — Я с вами, — решительно заявил Чонин. — Нет, ты останешься здесь, — отрезал Чан. — Мы попробуем образумить его, но если не получится, … не хочу говорить это, но в таком состоянии Джисон может быть опасен. Я не позволю тебе так рисковать, ты еще ребенок. — Я достаточно взрослый!.. — Нет! — перебил его старший. Чонин злобно покосился на него, после чего выскочил из коридора. Спустя несколько секунд с грохотом захлопнулась входная дверь. — Мы останемся здесь, — Сынмин осторожно показал на себя и Чанбина. — Постараемся что-нибудь узнать об этой магии и присмотрим за Чонином. К тому же, вдруг вы ошиблись или Джисон вернется. Чан согласно кивнул, а Феликс закатил глаза, ни на секунду не веря в их благородные намерения. Они слишком очевидно боялись высунуть нос за пределы хорошо известной и безопасной библиотеки. — Я тоже поеду, — вызвался он тоном, не терпящим возражений, но на этот раз спорить никто и не собирался. Через пятнадцать минут они уже усаживались в машину, припаркованную на подъездной дорожке Дома Совета. Хенджин на привычном заднем сиденье, в то время как Феликс предпочел сесть спереди. К удивлению наследников, проводить их вышли Бан Юн и Со Джунки. — Верните его домой. А с остальным разберемся позже. Чан кивнул отцу и сел за руль. Машина плавно зашуршала колесами по гравию, но стоило оказаться на твердой дороге, как стрелка спидометра уверенно поползла вверх. — Ну вот. Можешь же, когда хочешь, — присвистнул Хван, немного разрядив атмосферу в салоне. Старший на это не отреагировал, слишком сосредоточенный на маневрировании в плотном потоке машин. Они добрались до места назначения в рекордно короткие сроки. — Вот стукнет мне двадцать один, я приду к тебе на курсы по вождению, — пробормотал Хенджин, выбираясь из машины, но шутил он скорее нервно. На другом конце переулка, куда на машине было не протиснуться, виднелся немного потрепанный двухэтажный дом — желтовато-белый, с потрескавшейся голубой краской на оконных рамах и входной двери. Когда-то ухоженные цветы на подоконниках засохли, а стекла в нескольких окнах были покрыты паутиной трещин. Сразу видно — дом не жилой, причем уже очень давно. Но именно таким, больше похожим на призрака, его помнили Чан и Хенджин. Точно таким же они видели его месяц назад, когда входная дверь распахнулась и из нее вышел Ли Минхо, следом за которым, оглядываясь по сторонам, осторожно плелся незнакомый подросток с осунувшимся лицом и огромными круглыми глазами. Теперь же при взгляде на этот дом что-то в груди у всех троих ухнуло вниз, словно на американских горках. Своими пустыми глазницами в голубых рамах дом пристально наблюдал за приближающимися незнакомцами. В прихожей было тихо — дом словно заглушил все уличные звуки, заставляя забыть о том, что где-то за дверью продолжает бурлить жизнь. Но обманчивое спокойствие этого места не могло заглушить чувство тревоги, набатом бьющее по вискам. Присутствие чего-то зловещего ощущалось в воздухе. Набравшись храбрости первым, Хенджин шагнул в следующую комнату и застыл. Идущие следом Феликс и Чан резко затормозили, чтобы не врезаться в чужую спину, и с любопытством заглянули в гостиную. Причина такой реакции сидела в кресле, спиной к лестнице и боком к дверному проему, благодаря чему не узнать этого человека было невозможно. — Джисон, — вырвалось у Хвана. Только он не был похож сам на себя, на того Джисона, которого они знали. Он выглядел на удивление спокойным, почти умиротворенным, в тусклом свете комнаты. Блестящие, словно черные бусины, глаза смотрели насмешливо, словно появление наследников было для него забавным цирковым представлением. На лице играла едва заметная довольная улыбка. Лишь тени под глазами придавали лицу болезненный вид. — Я подозревал, что вы решите приехать сюда за мной, — задумчиво протянул он. — Мы не могли тебя бросить, — с готовностью ответил Чан. — Поехали с нами назад, мы вместе во всем разберемся. — В чем вы хотите разобраться? — нахмурился Джисон. — В том, … — замялся старший, … — что с тобой случилось. В ответ на это Хан рассмеялся неожиданно громко, сотрясая своим голосом стены. — Я и так в курсе, что со мной. Все в полном порядке. — Хан Джисон, ты — скотина! — наконец очнулся Хенджин. — Мы все места себе не находили, когда ты исчез! А для тебя все это шутки? — Успокойся, Джинни, — он в точности скопировал издевательский тон, с которым Хван обращался к другим наследникам. — Я не просил вас волноваться и специально ушел, пока все спали. Я думал, вы поймете намек. Трое наследников непонимающе нахмурились, глядя на кого-то с лицом их друга. Называть его Джисоном больше не поворачивался язык. — Я не собираюсь никуда возвращаться, — пугающе серьезно произнес он. — Я больше не хочу иметь ничего общего ни с Советом, ни с кем-то из вас. Я останусь здесь и буду наблюдать, как вы отчаянно пытаетесь сохранить баланс, которого давно нет в вашем мире. Предавайте привет Минхо. А теперь проваливайте. — Ну уж нет, я обещал вытащить тебя силой, не важно из комнаты или из этого дома. — Хенджин, не… — попытался предупредить Феликс, когда Хван сделал первый шаг, но никто из них не успел. Магия Джисона оказалась быстрее, окутывая все вокруг чернотой. Стоило ей почувствовать угрозу, как липкая тень тут же кинулась на источник опасности, лишая зрения, проникая под кожу, забивая легкие. Хенджин понял, что не может сделать даже слабый вдох, не говоря уже о том, чтобы использовать магию. Его почти накрыло неожиданной волной паники, когда вспышка молнии на долю секунды осветила комнату, но этого хватило, чтобы на руках Хвана заплясало пламя, разгоняя тьму. Он кинулся вперед, пользуясь преимуществом, и едва подобрался к Джисону, когда почувствовал, как все тело горит изнутри, словно огонь течет по венам. Но это был не огонь, а тьма, которая успела проникнуть в него и заразить кровь, и теперь сердце толкало чужеродную магию по организму. Жгло так сильно, что казалось, скоро от внутренних органов останется лишь пепел и пустота. Не в силах сопротивляться, Хенджин рухнул на колени прямо перед Ханом, и закричал. Он не почувствовал, как Чан и Феликс подхватили его и выволокли на улицу, и пришел в себя лишь на заднем сиденье машины. От боли осталось лишь воспоминание, но очень яркое. Открыв глаза, он переглянулся с наследниками. Они думали об одном и том же — впереди ждал долгий путь домой.