Тьма не разлучит нас. В окружении тьмы

Январь 2000г. Наступление Нового года не привнесло в коттедж «Ракушка» ничего нового. Люди попадали туда ранеными и проклятыми, а под лёгкими руками целителей становились неранеными и непроклятыми. Спешили покинуть лазарет, пропитанный чужой болью и даже смертью. Медея их не винила. В конце концов, даже Джули, долечившая своё прожжённое проклятьем некроза колено, поспешила сбежать от подруги и вернуться в строй. Вскоре после неё засобирались и Гарри с Гермионой. Куда спешили они, никто не знал. Больше на откровения их не тянуло. Даже Бруствер не мог дознаться, что задумали Избранный и его боевая подруга. Гарри только хмуро твердил: «Мы следуем плану Дамблдора!». Потом они ушли. Тихо, даже тайком, среди ночи, чтобы никто не пытался их остановить и не увязался следом. Медея чувствовала себя одиноко. Джули оправилась и ринулась в бой, Вероника в гости почти не захаживала, Помфри тоже почти не появлялась, боясь оставить Тонкс, которая должна была вот-вот родить. Даже Гарри и Гермиона – какие-никакие собеседники – исчезли в ночи. Иногда среди пациентов попадались знакомые, но не на долго, как и полевые целители, забредавшие на денёк-другой, чтобы пополнить запасы целебных зелий. Целители же не полевые были в большинстве своём дамами пожилыми, глухими к переживаниям юной девушки, как и она не понимала их гиперболизированных трагедий. Была среди целителей только одна девушка старше Медеи всего года на три. Шая Титл была волшебницей чистокровной и открыто выступать против Волан-де-Морта и его приверженцев не собиралась, хоть и не разделяла их взглядов. Будучи целительницей молодой, не очень опытной, едва ставшей самостоятельной, Сопротивлению она помогала тайно и осторожно. Во время такой осторожной помощи Шая Титл встретила одного маглорождённого волшебника. Статный и сильный, весёлый и уступчивый, он влюбил в себя наивную девушку, а заодно и сам влюбился. Увёл девушку из родительского, пропитанного чистокровностью дома, и привёл к Сопротивлению. А потом взял и погиб. Шая возлюбленного оплакивала, рыдала взахлёб в подушку. Орденцы были уверены: наплачется и вернётся в чистокровную обитель под родительское крылышко. Будет в Мунго лечить Пожирателей, заглаживая вину за побег. А через несколько месяцев, если смелости хватит, снова начнёт помогать Сопротивлению, снова тайно и осторожно. Только Шая Титл под родительское крылышко всё не возвращалась. Утирая горькие слёзы, ковырялась палочкой в ранах членов Сопротивления, сращивая мышцы и связки. Окутавшаяся скорбью Шая и зациклившаяся на неприятном прошлом Медея понимали друг друга и быстро поняли, что могут хотя бы ненадолго отгонять друг от друга одиночество, чтобы не сойти с ума. После очередного, довольно спокойного, дня в лазарете Медея, Шая и Флёр позволили себе выпить по бокальчику Эльфийского вина, которым поделился добрый бывший аврор Эрвин. Флёр после первого же глотка стала болтать без умолку, рассказывая о Франции, о Шармбатоне. К последнему глотку она уже без застенчивости повествовала о том, как ненасытен Билл в постели, особенно сейчас, когда он пропадает по несколько дней, рискуя жизнью. Шая и Медея слушали, вежливо кивая и смущённо отводя глаза на особенно пикантных моментах. Когда бокал захмелевшей Флёр опустел, Шая отвела хозяйку дома в спальню и уложила спать. Бокал Медеи едва ли опустел на половину. Она водила пальчиком по узкой ножке, разглядывая отблески света на стекле и на кроваво-красной жидкости. Шая вернулась и осушила свой бокал. - Думаю, скоро что-то произойдёт, - вдруг заявила она. - О чём ты? – спросила Медея без особого интереса. Исключительно для поддержания разговора. - А ты не заметила, что у нас тут пациентов меньше стало? – ответила вопросом на вопрос Шая. Медея оторвалась от созерцания бокала, чтобы кивнуть. Конечно, она заметила. Меньше пациентов – меньше работы и больше времени для саморазъедания. Больше кошмаров. Больше Пожирателя в маске цвета плесени. - Ну вот. Это как затишье перед бурей, - продолжила Шая, - наши словно силы берегут перед чем-то масштабным. Стараются не сталкиваться с Пожирателями. И полевые целители толпами стали шастать. Шая замолчала в ожидании ответа, но Медее ответить было нечего, потому она сделала глоток вина. Вино показалось слишком сладким, почти как сироп. - Может быть, - наконец сказала Медея, когда пауза затянулась. - Ты ничего об этом не знаешь? Эрвин ничего не сказал? – вдруг стала наседать обычно тихая Титл. Медея задумалась, вспоминая свой последний разговор с Эрвином. Несколько дней назад он приходил, чтобы навестить товарища, которого пронзил насквозь заколдованный клинок. Тогда же он и отдал девушкам Эльфийское вино. Спрашивал Эрвин только о товарище, сам планами на будущее не делился. - Нет, ничего. Почему он вообще должен мне что-то говорить? - Ну как это, - удивилась Шая, отчего её лицо сердечком округлилось, - ты, как будто, значимая фигура в Сопротивлении. Медея недоверчиво посмотрела на собеседницу. Значимой фигурой она себя не считала. - Ну да, - в подтверждение слов Шая резко кивнула, - с тобой тут все советуются, ты одна умеешь протезы делать, да и вообще... - Да перестань, - усмехнулась Меди, - я даже целительница не настоящая. Так, то тут чуть-чуть поучилась, то там…

***

И всё же, пророчество Шаи оказалось верным. Медея поняла это сразу, как увидела в «Ракушке» Веронику, с бешенными глазами несущуюся среди кроватей, сбивая с пути тумбочки. - Там раненые… Очень… Срочно… Много… - сбивчиво забормотала Ронни, пытаясь отдышаться после каждого слова. Разумеется, такое красочное описание не сказало Медее ровным счётом ничего. Понятным остался лишь сам факт: где-то много раненых. - Где? – только и спросила Меди. Её взгляд выцеплял по лазарету других целителей, но они и сами, как пчёлы на варенье, слетались на согнувшуюся пополам в попытке отдышаться Веронику. - В скалах, - выдохнула Ронни и резко выпрямилась с глубоким вдохом, - мы ждём, - добавила она и резко развернулась на пятках. При других обстоятельствах Веронику бы обвинили в абсолютном отсутствии манер, но сейчас на это никто не обратил внимания. Целители бросились к нагромождениям шкафов у стен, хватая флакончики самых разных зелий. Медея тоже подскочила к шкафу, в ящике которого покоился чемодан. Этот чемодан Медея собрала уже давно, ещё в первые дни в «Ракушке». Там были собраны как самые распространённые зелья, так и редкие. Редкие противоядия, редкие заживляющие. То, что использовалось нечасто, но при такой непреодолимой любви Пожирателей к чёрной магии, могло понадобиться в любой момент. Палочка в руке, резкий поворот, трансгрессия – и Медея оказалась в пропитанной морским воздухом пещере. Помещение, в котором девушка очутилась, задумывалось, как просто площадка для перемещения, из которой вели лабиринты подземных коридоров с единственным правильным, не ведущим в тупик. Медея торопливо шагала, подсвечивая путь Люмосом. Впереди мелькали такие же огоньки спешащих целителей, и не только. Огоньки сзади Медея видеть не могла, но шаги слышала. Через минуту-другую торопливых шагов до слуха девушки стали добираться нетерпеливые стоны, панические вскрики и гудение оживлённого улья. Медея оказалась в комнате, кишащей людьми, как муравьями. Люди сновали во всех направлениях. Раненые, скрюченные от боли или просто подбитые истерикой, они то бестолково бегали в попытке заместить боль усталостью, то жались к стенам, обессиленно сползая на пол, то гонялись за истеричными ранеными. Гонялись, конечно, целители. Ну или те, кому повезло уцелеть или отделаться царапинами и ссадинами. Прямо в центре, между перебегающих людей, сидела девушка. Сидела на полу, и было даже удивительно, что за неё никто не запинался. Девушка смотрела пустыми глазами. Она не плакала, хоть глаза и были красными. Девушка держала правую руку вытянутой. Медея не видела ран, но вся рука была залита кровью. Красные капли почти фонтаном стекали в лужицу, успевшую накопиться под ногами девушки. Одна из целительниц безуспешно колдовала над окровавленной рукой, но кровь продолжала пускать на пол слёзы. Медея собралась помочь несчастной девушке, даже успела вытащить из чемодана нужное зелье, но тут из толпы выскочила Гестия Джонс. В порванной мантии, но без ран. - Идём! – выкрикнула она, хватая Меди за руку. Медея едва успела отдать целительнице флакон с заживляющим, а Гестия уже неслась вперёд, протаскивая себя и Медею через толпу. Медея пыталась что-то спросить, но её вопросы разбивались о всеобщий гомон. И всё же, Медея поняла, куда её ведёт Гестия. Комната, где когда-то, после побега из Лагеря, её полудопрашивали Эрвин, ныне покойные Грюм и Люпин, и внушительный Кингсли Бруствер. Теперь в этой же комнате Кингсли Бруствер внушительно лежал на каменном столе. Он весь подёргивался, словно танцевал под медленную музыку на сельской дискотеке. Над ним беспрестанно водила палочкой мадам Помфри, вытягивая из тела мужчины тёмные сгустки энергии. Каждые две-три секунды она бросала таящий надежду взгляд, но столбики диаграммы продолжали чернеть. По тому, как быстро они чернели, Медея понимала, насколько сильное было проклятье. - Ну чего ты стоишь?! – закричала Гестия, - помоги же ему! В дрожащей от паники руке женщины появилась палочка, и она присоединилась к Помфри. Медея медленно подошла к Брустверу, будто он был пугливым зверем. Веки мужчины подрагивали, а тёмная кожа была покрыта мелкими каплями пота. Одежда, разрезанная точным заклинанием, лежала скученно по бокам, местами свисая с каменного стола. На животе чёрной кляксой размером с кулак выделялось пятно, напоминающее обуглившийся ожог. Помфри и Гестия продолжали вытягивать из тела Бруствера тёмные сгустки, стряхивая их в плоские тазы. Сгустки, которые тянулись за палочкой мадам Помфри, были куда больше тех, что вытягивала Гестия. А диаграмма Общего Диагностического, продолжающая висеть над мужчиной, продолжала чернеть. «Нет, так его не спасти…» Мозг Медеи судорожно метался в поисках выхода. Ошалело листал книги знаний, упираясь в пустые страницы. Пока лампочкой не загорелась одна идея. - Стазис! – воскликнула девушка, хлопнув ладонью по холодному камню. - Чего? – буркнула Гестия, - о чём ты, девчонка? - Это слишком опасно, - не отвлекаясь, отрезала мадам Помфри. Когда-то это непременно охладило бы пыл Медеи, но не теперь. - Без стазиса тоже опасно, - заметила девушка, - не получится так остановить проклятье, вы же видите. - А этот ваш стазис, значит, поможет? – продолжала бурчать Гестия. - Стазис остановит все процессы в организме. В том числе распространение проклятья, - ответила Меди. Она опустилась на пол, раскрыв свой чемодан. - Только это сложно, - поспешила добавить Помфри, - кроме заклинаний понадобится Напиток живой смерти, а его у нас нет. - Есть! – Медея вынырнула из-за стола. У неё в руке красовался флакон с тёмной жидкостью, отливающей замшевым блеском в бликах света, - я сделаю, мадам Помфри. По-другому он всё равно не выживет, - твёрдо добавила девушка. Мадам Помфри строго взглянула на Медею, пока вытягивала из тела Бруствера очередной тёмный сгусток. Медея смотрела в ответ. Твёрдо, уверенно, заявляя, что всё равно сделает так, как считает нужным. Гляделки длились меньше секунды, после которой мадам Помфри кивнула. Для Медеи загорелся зелёный свет. Девушка достала палочку и нависла над головой бессознательного мужчины. Его веки лениво подрагивали, мелкие капли пота сливались в большие, грузно скатывающиеся по лицу. - Нам-то что делать? – торопливо спросила Гестия. Тёмный сгусток сорвался с кончика её палочки и втянулся обратно под тёмную кожу. - Продолжать, - бросила Меди, - пока я не наложу стазис, проклятье будет продолжать распространяться. Гестия кивнула и принялась тянуть из Бруствера тёмную энергию с возросшим энтузиазмом. Полезность её действий это не повышало – вытягиваемые ею сгустки всё ещё были куда меньше тех, что вытягивала Помфри, - но внушало Медее позитивный настрой. Медея начала колдовать. Бормотала на память длинные заклинания, старательно выводила палочкой руны. Бруствер то вздрагивал, то его тело охватывало странное, словно потустороннее, сияние. Мужчина морщился каждую минуту и глухо стонал, пока мадам Помфри и Гестия Джонс продолжали тянуть из него чужеродную чёрную магию. Наконец Бруствер вздрогнул в последний раз и замер. Мадам Помфри облегчённо выдохнула и опустила палочку. Гестия поспешила последовать её примеру, торопливо сунув палочку в карман. Её лоб пересекала напряжённая морщинка. Медея тоже оставила палочку: положила её на каменный стол. Древко пустило по комнате гулкое, но короткое эхо. Медея же сразу схватилась за флакон с замшево блестящей жижей. Надавив пальцами на подбородок Бруствера, она капнула ему в рот две пузатые капли. - Готово, - объявила девушка. Бруствер не шевелился и даже не дышал. Гестия деловито протянула пальцы к шее мужчины и прислушалась к ощущениям, только упрямые фаланги наотрез отказывались улавливать пульсацию сонных артерий. - Он точно не мёртв? – боязливо поинтересовалась Гестия. - Нет, - мадам Помфри разглядывала диаграммы, продолжающие висеть над Бруствером, - иначе заклинание бы рассеялось. На трупах диагностика не работает, Гестия. Столбики диаграммы тоже замерли, перестав покрываться чернотой, но продолжали светиться. Медея смахнула диаграмму, словно облачко пара. - Так и когда он очнётся? – не унималась Гестия. - Где-то через пару дней… примерно, - задумчиво протянула Медея. Гестия скривилась от неопределённости ответа, но Медея уже не обратила внимания. Она снова взялась за палочку и начала вытягивать из тела мужчины тьму. Клубы чёрной энергии, тянувшиеся за палочкой, выглядели невесомыми, но весили как маленькие гири. Палочка мелко дрожала – ей не нравилась такая близость чужой и явно враждебной магии. Гестия и мадам Помфри присоединились к процессу. Время шло, а тёмная энергия всё никак не заканчивалась. К тому моменту, как вытаскиваемые сгустки стали уменьшаться, Медея совсем выдохлась. Спина ныла, руки дрожали, голова мутно гудела. - Ну всё, теперь его жизни ничего не угрожает, - объявила мадам Помфри, когда за палочками стали тянуться не тёмные сгустки, а лёгкие облачка, - с остальным можно разобраться позже. Тебе нужно отдохнуть. Медея кивнула, засовывая палочку в карман. - Переместите его в «Ракушку»? – спросила она, потирая веки. Мадам Помфри взмахнула палочкой, и тело Бруствера невесомо поддалось левитации. Взявшись за замершую в воздухе руку, Помфри круто развернулась на пятках и с тихим хлопком растворилась вместе с мужчиной. Медея нырнула за стол, покопаться в своём чемоданчике. Тонизирующее зелье будто само прыгнуло в ладонь. Девушка осушила маленький флакончик, залпом выпив бодрящий напиток. - Похоже, отдыхать ты не собираешься, - укоризненно заметила Гестия. - Сейчас – не время, - отрезала Меди, и закрыла чемодан. Медея поспешила выйти в основной зал. Теперь там было гораздо спокойнее. Люди больше не носились бестолковыми зигзагами, создавая толпу даже там, где её не было. Да и вообще, людей почти не было, а оставшиеся лежали на полу или жались к стенам. Глядя на это, Медея задумалась, как же много времени они потратили на Кингсли. Девушка заметила приближающееся лицо сердечком и двинулась ему навстречу. Ещё издалека стало видно, какой уставшей выглядит Шая. - Как здесь дела? – поинтересовалась Медея, когда точки А и Б встретились на середине расстояния. - Да уже всё спокойно, - выдохнула Шая, - почти всех переместили. Тяжёлых много, но, думаю, те, кто всё ещё не умер, уже не умрут, - оптимистично добавила она. Медея кивнула, принимая прогноз на веру. В глаза бросился тёмный проём, где призраками замерли простыни на полу. - Да, - мрачно кивнула Шая, - трупы… там. Медея поспешила отвернуться. - Нужно быстрее забирать всех к нам. Там будет удобнее.

***

В коттедже царил хаос. Теперь, когда вся беспокойная толпа переместилась из скальных пещер в «Ракушку», расширенное пространство словно стало меньше. Между кроватями умещали ещё кровати. Тяжёлые пациенты эгоистично занимали их только для себя, нетяжёлые – сидели человека по три-четыре. Была ещё одна группа персонажей: те, кого никак не отпускал адреналин. Они возбуждённо бегали по большому помещению, лавируя между кроватями, спрашивая всех, кто попадался на пути, о самочувствии. Правда, не уточняя, о чьём именно: своём или всё же того, у кого спрашивал. Целители пчёлками кружили над первыми, заботливо посматривали на вторых и отмахивались от третьих. И всё же хаос царил недолго, сдаваясь усталости и сонным зельям. «Ракушка» погрузилась в ночь. Медея сидела за столом в центре сопящей и стонущей от боли комнаты и пыталась соотнести, сколько зелий есть, а сколько ещё нужно сварить. Желательно к утру. Цифры были не утешительными. - Даже не смей варить их сегодня, - шепнула Шая, заглядывая Медее через плечо, - иди спать, а то я всё Помфри расскажу. - Да никто ещё не спит, - буркнула Меди, говоря, разумеется, только о целителях. Шая неодобрительно покачала головой, с лица-сердечка смотрели укоризненно-жалеющие глазки. - Сама-то чего здесь? Иди отдохни, пока есть возможность, - посоветовала Медея, не отрываясь от вычислений. - Не могу. Кто-то же должен будет присмотреть здесь за всеми, раз ты уходишь, - уныло прошептала Шая, заслуживая от Меди полный замешательства взгляд. Шая указательно кивнула в сторону лестницы. По узкому проходу между кроватями резво и удивительно бесшумно шагал Эрвин. Стремительный, словно скорый поезд, он приближался к столу. Издалека был виден фингал под глазом, как и перевязанные пальцы на правой руке. Как и всегда, Эрвин выглядел уставшим. - Добрый вечер, дамы, - мужчина слегка поклонился, изображая галантность. - Скорее, ночь, - поправила не впечатлившаяся Шая. Эрвин вовсе не оскорбился, продолжал смотреть устало и дружелюбно, но Шая решила отойти в сторону. Нехотя она дошла до зельеварской лаборатории и стала вытаскивать из шкафов баночки с ингредиентами, явно намереваясь их использовать. «А сама мне запрещала.» - с притворным осуждением подумала Медея и перевела взгляд на Эрвина, деловито опираясь на локти. - Что нужно? – без прелюдий выпалила она. - На Гриммо собрание, - с готовностью заговорил мужчина, - нам нужен представитель от целителей. По правде сказать, я пришёл за Помфри, но она не пошла. Сказала, что от тебя теперь куда больше пользы, чем от неё. - Она меня переоценивает, - покачала головой девушка. - А ты себя недооцениваешь, - мгновенно парировал Эрвин, - прекрати быть такой неуверенной в себе. Медея упрямо поджала губы. Неуверенной в себя она себя не считала, но и спорить не хотела: вдруг со стороны виднее. Эрвин тоже молчал. Его взгляд блуждал по спящим пациентам, оценивая ущерб для Сопротивления. Медея поразилась тому, как равнодушно он смотрел на живых людей. Будто они были просто вещами, материалом. Может, даже расходным. Медея зло выдохнула. А ведь весь Орден так относится к Сопротивлению: просто средство достижения победы. Или хотя бы её приближения. По крайней мере, именно такой вывод напрашивается, раз целителей даже не предупредили. - Так ты пойдёшь? – осторожно спросил Эрвин. - Да, - решительно отозвалась девушка. Она встала, направилась к лестнице и спустилась на первый этаж. Эрвин перестал ходить бесшумно, и его шаги глухо звучали у Медеи за спиной. Девушка решительно открыла дверь и ступила за порог, закручиваясь в водоворот трансгрессии. Медея очутилась на площади Гриммо. Рядом всего песчинкой секунды позже появился и Эрвин. Они вошли в штаб. Стерильная тишина врезалась в девушку, утягивая в кухню, где всё же были звуки присутствия. Там за столом расселись все Орденцы. Дедалус Дингл сидел, поглаживая лежащий на столе фиолетовый цилиндр. В его седой шевелюре чётко высматривалась свежая проплешина. Ещё несколько часов назад на этом месте была глубокая рана, которую Медея сама залечивала, но вот волосы ещё не успели отрасти. Тут же сидели и Элфиас Дож и Стерджис Подмор. Оба потрёпанные и помятые. У Подмора сверкала засохшая кровь на квадратном подбородке. Гестия Джонс о чём-то тихо переговаривалась с МакГонагалл. Мистер и миссис Уизли сидели, прижавшись друг к другу, и бросали волнующиеся взгляды на детей: Чарли, Джорджа, Билла, к которому прижималась Флёр, и Джинни, доверительно льнущую к Гарри. Избранный же, как и привыкла Медея, о чём-то шёпотом спорил с Гермионой. Здесь же были с Симус Финниган с Доном Томасом, Эрни МакМиллан и Дункан Инглби, Вероника с отцом. Все побитые и потрёпанные. Почти даже без царапин. Над ними над всеми успели поработать целители. Медея поспешила занять ближайший свободный стул рядом с мистером Леришем, Эрвин же неуверенно прошёл в конец кухни и, пораздумав несколько секунд, сел во главе стола. - Мисс Аддамс, не могли бы вы сообщить нам о… потерях, - строго, по-учительски, начала МакГонагалл. - Нет, - обрубила начало собрания Медея. - Почему? – ошалело спросил Симус. Он, как и остальные гриффиндорцы за столом, не мог поверить, что кто-то может говорить с их деканом с таким непочтением. - У нас не было времени на погибших. Мы занимались живыми, - Медея зло посмотрела в ответ, - раненых много, проклятых ещё больше. Это если вам интересно. Симус поспешил отвести взгляд. - Не поймите превратно, мисс Аддамс. Мы лишь хотим знать, как обстоят дела. Увидеть полную картину, - примирительно заметила МакГонагалл. - Я тоже, - буркнула Медея. Тихо, чтобы больше никто не услышал. - А что с Бруствером? – тихо, как бы невзначай, поинтересовался мистер Уизли. - Пока жив, - ответила Меди, вспомнив отгороженную ширмой кровать, где лежал застывший во времени темнокожий мужчина. - А стазис? – бесцельно подала голос Гестия Джонс. - Без изменений, - пожала плечами целительница, - он продлится ещё пару дней. От проклятья мы избавились, но с его последствиями ещё столкнёмся. Бруствер останется пациентом, даже когда очнётся, - добавила девушка, опережая следующие вопросы. Народ понимающе закивал, хотя Медея и подозревала, что мало кто из присутствующих понимает, что такое стазис. МакГонагалл прочистила горло, примирительно привлекая внимание: - Мистер Хлуминг, вы не поделитесь, что нам удалось узнать? Эрвин встрепенулся, будто не сразу поняв, что мистер Хлуминг – это, вообще-то, он сам. Опомнившись, он запустил руки под мантию, пошарился в её закромах и извлёк помятый пергамент. Аккуратно его развернув, он разгладил въевшиеся складки по столу и торопливо побежал глазами по написанным строчкам. - Реддл налаживает международные отношения, - наконец сказал Эрвин, - послов шлёт во Францию, Германию, Испанию. Ещё в несколько стран. - Укрепиться хочет, - мистер Уизли досадливо покачал головой, - показывает всем, что он у власти. - И это всё? – поражённо выпалила Медея. Большинство перевело на девушку удивлённо-хмурые взгляды. Лишь МакГонагалл смотрела с привычной ей строгостью, да миссис Уизли бросала странные взгляды. - Ты считаешь, девочка, что информация, приближающая нас к победе, - какая-то мелочь? – с едким прищуром поинтересовался Стерджис Подмор, дёрнув квадратным подбородком. «Чем нам поможет эта информация? Она же абсолютно бесполезна!» - глумливо пискнули мысли, но вслух Медея ответила: - Я считаю, что вы должны были хотя бы предупредить целителей! Мы оказались не готовы, потому что не знали! А вы просто взяли и свалили на нас гору больных, и мы не успели! – голос девушки сорвался от злости. Медея сжала кулачки. Говорить не хотелось. Видеть эти осуждающие - пусть теперь и с тенью вины – лица тоже желания не было. Круто развернувшись, девушка выскочила за дверь, опрокинув стул. Дверь красноречиво хлопнула за спиной. Так громко, что в коридоре раздался громкий визг: - Отродья! Отродья заполонили мой дом! Убирайтесь, выродки! – кричал портрет миссис Блэк в пустоту коридора, пока до него не добралась Медея. Девушка задёрнула потрёпанные портьеры и дождалась, пока за ними затихнут крики сумасшедшего рисунка. Медея прислонилась лбом к прохладной ткани, пытаясь остудить злость несправедливости. Осторожные шаги со стороны кухни помешали бесполезному занятию. По обшарпанному коридору шла Вероника. - Я не жалею, - выпалила Медея раньше, чем Ронни стала давить на совесть подруги, - я, может, зря вспылила, но… - Ты права, - перебила Ронни, - вас должны были предупредить. Но сейчас не об этом. Я хотела узнать, как Джули. - А мне откуда это знать? – удивилась Медея. В голове шустрой кинолентой пробежали кадры с лицами пациентов. Вероника, не отрываясь, смотрела на подругу, пытаясь уловить шутку или хотя бы неуверенность, но взгляд Медеи оставался удивлённо твёрдым. - Я не видела её в пещерах. Ну, знаешь, когда все по убежищам разбегались, я её не видела. решила, что твои забрали её в «Ракушку», но если ты… где же… может… - путанно проговорила Ронни, бледнея. Медея не сразу поняла, почему Ронни вдруг побледнела. Если Джули нет среди выживших, то она может быть среди призраков-простыней в маленькой пещерке, примыкающей к основному пещерному залу. - Идём, - сказала она и протянула Веронике руку. Та, не раздумывая, подала ладонь, и девушки трансгрессировали.

***

Плотная тьма с привкусом соли окружала Медею непроглядной стеной. Внутри стала скрестись паника. Ловушка? Пожиратели? Скала? Тихий шорох рядом подсказал, что, где бы Меди не была, она здесь не одна. а рядом может быть только Ронни. Пальцы нащупали в кармане мантии палочку. Её кончик отозвался мысленной команде «Люмос». Перед глазами предстала знакомая пещера. Рядом ослеплённо щурилась Вероника. - Идём, - позвала она, но как-то неуверенно. И осталась стоять на месте. Медея пошла вперёд по хитросплетениям пещер. Вероника шла рядом. Из неё уже вырывались редкие всхлипы. Медея же старалась гнать от себя мрачные мысли. Сильно старалась, с чувством, но чужие всхлипы рушили настрой. Несколько минут, и девушки стояли на пороге комнатки, где призраки-простыни обретали очертания накрытых ими людей. Здесь было как будто холоднее. А, может, мурашки были не от холода, а от страха. - И как нам узнать?.. – неопределённо пискнула Вероника. - Проверять будем, - стараясь говорить ровно, Медея сделала несколько неуверенных шагов и наклонилась, дрожащей рукой стягивая с лица ближайшего напольного привидения простынь. На Медею смотрело лицо. Мужское. Медея выдохнула, только сейчас осознав, что задержала дыхание. Она шагнула к следующей простыни. Вероника нехотя последовала примеру подруги. Вдвоём они четверть часа шагали вдоль рядов покойников, заглядывая в лица их смерти. Минуя каждый следующий труп, Медея ощущала, как внутри что-то разжимается и отпускает. Вероника вскрикнула. Её голос был высоким и тихим – если бы не гулкое эхо, Медея бы даже не услышала. Но она услышала, и внутри снова всё сжалось. Медее не надо было видеть, чьё лицо обхватила руками Вероника. В чьих кудрявых волосах запутала пальцы. Медея пошла туда. Где Вероника встала на колени возле старой подруги. Возле тела подруги. Слёзы наворачивались на глаза, застилая взор. Путь размывался. Соль слёз смешивалась с морской солью воздуха. Медея смазывала всё сразу. Джулиана лежала неподвижно. Бесцветные губы приоткрылись в немом вскрике, глаза с мутной ясностью смотрят в потолок, кудри разметались по каменному полу. Теперь никаких торгов и догадок. Только сухой факт: Джули мертва.