Тьма не разлучит нас. В окружении тьмы

Август 1998г. Скачок перемещения выплюнул Медею. Не удержавшись на ногах, она рухнула на колени, упираясь ладонями в жёсткий пол, усыпанный мелкими камушками. Меди оказалась в большой пещере, освещённой магическим светом, парящим под каменным сводом. В первое мгновение девушке показалось, что вокруг царит абсолютная тишина, но это лишь в сравнении с нагромождением звуков сражения. Через пару секунд Медея смогла различить тихий шорох. Девушка обернулась и увидела девочек, шагнувших в портал за минуту до неё. Перед ними на корточках сидела девушка с огненно-рыжими волосами. - Теперь всё позади, - сказала девушка, вставая, и потрепала девочек по голове, а затем повернулась к Медее. - Джинни, - выдохнула Меди, глядя, как по лицу рыжей расплылась улыбка. Вместо ответа Джинни бухнулась на колени рядом с однокурсницей и заключила в крепкие объятия. Медея, отвыкшая от человеческого тепла, почувствовала, как глаза наполнились слезами облегчения. И страха. - Я так рада, что ты в порядке, Меди, - наконец сказала Джинни, выпуская Медею из объятий, - не плачь, теперь всё будет хорошо. - Я не в порядке, Джин, - давясь слезами, отозвалась когтевранка, - я, кажется, убила человека. Он только появился, а я уже заклинание выпустила. Может, он не собирался нападать, но я… - Не говори глупостей, - одёрнула её женщина, внезапно появившаяся за спиной Джинни, - Если это был Пожиратель Смерти, он убил бы тебя, не задумываясь. Ты лишь защищалась. Уверенность в голосе незнакомки подействовала успокаивающе. Словно с Медеи сняли груз. Женщина вообще вся источала уверенность. И её лазурного цвета глаза, и собранные в высокий пучок волосы, и строго сомкнутые губы. Да даже бордовая мантия завершала уверенный образ, словно точка в конце предложения. - Теперь поднимайтесь на ноги, - скомандовала женщина, - Джинни, ты ведь проводишь девочек к целителям? - Конечно, - закивала Джинни, вскочила на ноги, утягивая с собой и Меди, - идёмте, девочки. Она повела компанию по длинному коридору, держа Медею за руку, как маленького ребёнка. - Мне не нужнен целитель, Джинни, я в порядке, - сказала Медея, устало вздохнув. Усталость вообще нахлынула на Меди как-то резко, и от недавно испытанного облегчения не осталось и следа. Медея бросила беглый взгляд на младших девочек. Они тоже выглядели поникшими: ноги заплетались, а глаза почти прятались за потяжелевшими веками. - Что значит: «не нужно»? Ты себя видела вообще? – хмыкнула единственная бодрая Джинни. Меди опустила взгляд, и только теперь заметила, что на животе растеклось кровавое пятно, в центре которого зиял длинный порез, сочащийся кровью. - Чёрт, кажется, я не заметила, как в меня попало режущее, - пробубнила Меди. Теперь, когда она увидела рану, на животе запульсировала жалящая боль. Нужно было срочно отвлечься. - Где мы, Джинни? И кто эта женщина? - Это Гестия Джонс. Она из Ордена, - бросила Уизли как само собой разумеющееся, - это место – убежище Ордена. Одно из. Я не знаю точно, где мы, но где-то у моря. В скалах. - Орден – это Орден Феникса, да? – спросила одна из девочек. Медея вздрогнула от неожиданности. До этого она слышала от своих маленьких спутниц только испуганные писки. - Ага, - кивнула Джинни. Девочки шли по лабиринту пещер, сворачивая то в одну сторону, то в другую. Бесконечные коридоры были совершенно одинаковыми, но это не мешало Уизли уверенно выбирать повороты. Наконец они оказались в большой пещере, заполненной людьми. Одни лежали на полу, другие жались к стенам. У одних была забинтована рука или нога, другие были забинтованы так сильно, что больше напоминали мумий, третьи были как будто в порядке, но почему-то лежали без сознания. Люди в лимонных мантиях порхали от одного раненого к другому, как бабочки от цветка к цветку. - Мадам Помфри! – выкрикнула Джинни, - у нас здесь ещё прибыли! Целительница в лимонном халате тут же порхнула к прибывшим. Было непривычно видеть мадам Помфри в яркой униформе, но она ей странно шла. Женщина окатила их строгим цепким взглядом и, как ей и полагается, нахмурилась. - Полагаю, девочки отделались лёгким испугом, - заключила мадам Помфри, - вами займётся мисс Титтл. Шая, дорогая, - крикнула целительница, и за её плечом тут же появилась невысокая девушка с лицом-сердечком под короткой стрижкой. - Мадам Помфри? – отозвалась девушка. - Позаботься об этих девочках, - целительница указала на маленьких спутниц Медеи, и Шая Титтл сразу увела их, - а вы, мисс Аддамс, следуйте за мной. Мадам Помфри развернулась на каблуках и прошагала несколько метров до чуть более свободной прогалины. По мановению волшебной палочки на земле возник тонкий матрас, обтянутый белоснежной простынёй. - Ложитесь, Медея, - приказала мадам Помфри. - Я не думаю, что есть необходимость… - хотела было возразить Меди, но строгий взгляд целительницы пресёк все возражения. Да и Джинни нервно дёрнула однокурсницу за юбку, подсказывая, что спорить не стоит. Медея легла на импровизированную кровать, и мадам Помфри опустилась рядом на колени. Она подняла палочку, и живот Медеи словно огнём загорелся. Девушка зашипела, её руки метнулись к животу, но на удивление проворная целительница перехватила тонкие запястья. - Это всего лишь Очищающее заклинание, Медея, так что держите себя в руках, - строго сказала мадам Помфри. Стыд уколол девушку, и она упрямо сжала кулаки, готовясь терпеть до изнеможения. Только этого не потребовалось, ведь следующего взмаха палочки целительницы Медея даже не почувствовала, а потом полетели бутыльки с зельями. Мадам Помфри заставила её сделать по глотку из десятка флаконов под непременно сочувствующим взглядом Джинни Уизли, когда Меди морщилась от горькости зелья. - А теперь вам следует отдохнуть, дорогая, - строго сказала мадам Помфри, поднимаясь на ноги, - разумеется, мисс Аддамс необходим покой, мисс Уизли, - добавила она, глядя на рыжую. - Да, хорошо, - кивнула Джинни, - я навещу тебя чуть позже, - улыбнулась она. Медея смотрела вслед удаляющимся союзницам и чувствовала, как усталость накатывала всё сильнее, придавливала к матрасу, наливала веки свинцом, и Медея не заметила, как провалилась в сон.

***

Гул голосов проник в сознание Медеи также внезапно, как и пропал. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, какой длинной и в то же время быстрой была ночь. Медея потянулась, размяв не успевшие отдохнуть мышцы, и распахнула глаза. Людей вокруг было много, но словно места стало больше, чем до того, как она проснулась. Наверно, дело было в том, что лежащих на полу стало меньше. Медея увидела много знакомых лиц из Лагеря. Помятых и уставших, но впервые за каникулы улыбающихся. И от этого на душе у Меди стало чуть теплее. Девушка села и хотела осмотреть живот, но платье оказалось целым и даже без кровавого пятна. Должно быть, это мадам Помфри починила её одежду вместе с залечиванием раны. - Ты проснулась, - рядом появился Дункан Инглби. В джинсах и футболке с двумя тарелками в руках он выглядел слишком по-домашнему. - А ты нашёл нормальную одежду, - констатировала Меди, с долей зависти оглядывая обычный образ подростка. - Это Джереми Стреттон поделился. Думаю, тебе тоже найдут, во что переодеться, - сказал Дункан, усаживаясь рядом с девушкой, - а пока поешь нормальной еды, - он пихнул ей в руки одну из глубоких тарелок. Приятное тепло обдало руки, в нос ударил запах куриного супа, гипнотизируя аппетитностью. Медея накинулась на суп так, будто не ела несколько дней. Да что уж там, так и было: нормальной еды она не видела с последнего завтрака в Хогвартсе. - Как ты выбралась? – спросил Дункан, когда тарелка Меди опустела. - Забрала палочку у Пожирателя. Его убили или оглушили, так что я просто её взяла, - слова об убийстве с губ Медеи слетели с такой лёгкостью, что она сама удивилась, - защищаясь, я смогла добраться до портала. А ты? - Ну… я… - замялся Дункан, - чёрт, ладно. Я добрался за счёт другого человека… - О чём ты? Дункан молчал, глядя в одну точку. Молчал так долго, что Медея решила, что ответа вовсе не дождётся, однако парень всё же заговорил: - Я когда бежал через толпу, там заклятья летели со всех сторон. Я даже не знаю, почему они в меня не попадали, но это… уверенность в меня какую-то вселило. Как будто я неуязвим, - он горько усмехнулся, - мне бы просто добежать до безопасного места, но я… Я стал толкать Пожирателей. Ну, знаешь, чтобы они концентрацию теряли, не выставляли Щитовые чары. Знаю, это было по-детски… - Нет, это было глупо, Дункан, - по-учительски строго сказала Медея, - глупо и опасно. - Да, - с готовностью согласился парень, - и это должно было стоить мне жизни… но стоило не мне. - Как… как это? Плохое предчувствие зародилось внутри Медеи. Задрожало, будоража неизвестностью, заставляя каждый волосок на теле встать дыбом. - Один Пожиратель не упал. Он наставил на меня палочку, произнёс заклинание. А меня словно парализовало. Я так испугался, что не мог шевелиться, - Дункан часто заморгал. На его глазах стали скапливаться жгучие слёзы, - в последний момент между нами появилась Нина Коттон. Заклятие попало в неё. Она… - одинокая слеза скатилась по шершавой щеке, - она упала на землю, стала задыхаться, посинела. Я даже не понял, куда делся Пожиратель. Просто схватил её и побежал. Когда кто-то крикнул, что нужно бежать в лес, мы были близко. И здесь целители сразу её окружили, но… но… - эмоции хлынули из Дункана. Он закрыл лица руками, а плечи затряслись от беззвучных рыданий. Больше никаких слов не нужно было, чтобы понять: Нина Коттон не выжила. Слёзы затопили взор Медеи, полились по щекам. Она даже не пыталась их сдерживать. Нина Коттон была так молода. У неё впереди могла быть вся жизнь, полная печалей и радостей. Но она отказалась от этой жизни, чтобы жил Дункан. - Ты не виноват в этом, - проглатывая всхлип, сказала Медея, - это было решение Нины. - Но она была бы жива, если бы я… - не отрывая рук от лица, пробубнил Дункан, но Меди не дала ему договорить: - Ты этого не знаешь. Никто не знает. Но мы знаем, что это было её решение.

***

- Спасибо за одежду, Джинни, - сказала Медея. Свитер в гриффиндорских цветах был не совсем в стиле Медеи, но всё лучше бесформенной тряпки, которую она носила в Лагере. - Да ерунда, - отмахнулась Уизли, заглядывая в маленькую пещерку, где Медея могла спокойно переодеться, - мама дарит что-нибудь вязаное на каждый праздник, так что свитеров у меня много. Ты готова? - Да, только к чему? - Ну, Орден хочет с тобой поговорить, - неуверенно пожала плечами рыжая. - О чём? Я же ничего не знаю… - удивлённо пробубнила когтевранка. - Да не волнуйся ты так, - Джинни ободряюще улыбнулась и поманила однокурсницу за собой, - они со всеми ребятами из Лагеря говорили. Просто хотят знать, что там происходило. - Ничего хорошего, но рассказывать-то не о чем. Девушки пересекли большой зал, который вот уже сутки служил убежищем кучке несовершеннолетних волшебников. Хотя взрослые тоже мелькали время от времени – для безопасности, но подростков было куда больше. Преодолев пару коридоров, Джинни пропустила Медею в другую пещеру. Она была не очень большой, а в самом центре был высокий выступ, похожий на стол. Вокруг этого стола расположились четыре человека. Справа стоял мужчина жутковатого вида. Его лицо было обезображено шрамами, один глаз был больше другого и вертелся юлой прямо в глазнице, а вместо правой ноги из-под потёртой штанины высовывалась деревянная когтистая лапа. Медея не могла не узнать в этом человеке прославленного аврора «Грозного глаза» Грюма. Рядом с Грюмом, облокотившись на стол, расположился профессор Люпин. Он добродушно улыбнулся девушке. Он, как и всегда, выглядел уставшим, а седина в его светло-каштановых волосах как будто разрослась с последней встречи. Дальше, чуть боком, стоял высокий лысый мужчина с кожей цвета тёмного шоколада. Он бы выглядел серьёзным и строгим, если бы в одном ухе так задорно не блестела серьга. С левого края каменного стола стоял высокий широкоплечий мужчина. Он повернул к Медее голову, и она сразу узнала в нём аврора Эрвина Хлуминга. - А вот и вы, - Эрвин улыбнулся девушкам, - мы уже заждались. - Можешь идти, Джиневра, - то ли каркнул, то ли рыкнул Грюм. Медея обернулась, но Уизли уже и след простыл. А ведь Меди не думала, что гриффиндорка так просто уйдёт. Без Джинни стало как-то неспокойно, будто Медея пришла на суд, хоть ни в чём не была виновата. От волнения она натянула вязаные рукава до самых пальцев. - Да не волнуйся ты так, - улыбка Эрвина стала чуть шире. - Я не волнуюсь, мистер Хлуминг, - нагло соврала Медея. - Ну, как скажешь, - усмехнулся аврор, - давай я тебе всех представлю. Это Кингсли Бруствер, - он указал на чернокожего мужчину, - он – аврор… - Я был аврором, - пробасил Бруствер, - как и ты, и Грюм. А теперь мы все официально только преступники, - и он раскатисто рассмеялся. - Ну да, - легко согласился Хлуминг, - ладно, я тут вас вообще-то представляю. Это… - он махнул было в сторону Люпина, но тот устало улыбнулся: - Я ведь целый год преподавал в Хогвартсе, Эрвин. Мы с мисс Аддамс знакомы. - Ну вот и не будем тянуть кота за хвост, - снова каркнул Грюм, - подойди, девочка, и забери свою, - он кивнул на каменный стол, пока его глаз продолжал крутиться, иногда закатываясь назад и глядя куда-то внутрь черепа. Медея сделала несколько несмелых шагов и увидела на столе несколько палочек. Среди них выделялась та самая. Четырнадцать дюймов, светлый вяз, чуть темнее у основания. Её палочка. Пальцы обхватили родное древко, приятное тепло окутало руку. Медея чувствовала, будто к ней вернулась часть души. Это было настоящее волшебство. - Похоже, ты по ней скучала, - усмехнулся Эрвин. - Да, очень, - ответила Медея, прижимая к груди палочку, как любимого ребёнка. - Это очень трогательное воссоединение, но давайте уже к делу, - прокаркал Грюм, разрушая атмосферу. - Я ничего не знаю, - спохватилась Меди, сжимая палочку сильнее. Причин нервничать, вроде бы, не было, но почему-то всё равно было неспокойно. - Так-то оно, может, и так, да только что-то с тобой непонятно, девочка… - сумасшедший глаз Грюма застыл на девушке. Ей стало казаться, что этот странный глаз видит её насквозь и в прямом, и в переносном смыслах. - Да не нервничайте так, мисс Аддамс, - улыбнулся Люпин. - Ребята из Лагеря говорят, что… тебе меньше всех от Пожирателей доставалось, - Бруствер говорил медленно и размеренно, но за его словами чувствовалась странная сила, весомая серьёзность, - мы лишь хотим понять причину. Медея задумалась на секунду, вспоминая подслушанный в подземельях разговор Пожирателей. - Они подозревали, что я сделала Крэбба слабоумным. - Ингвара Крэбба? – усмехнулся Грюм, и его и без того обезображенное лицо стало более жутким, словно не человеческим, - он, конечно, не Том Реддл, но девчонке-школьнице его не одолеть. - Полагаю, девушка говорит о его младшем сыне, - вставил Люпин. Медея закивала в подтверждение его слов. - Ну, а ты… имеешь какое-то отношение к слабоумию мальчишки Крэбба? – Хлуминг заговорщицки улыбнулся. - Я защищалась, - Медея упрямо поджала губы. Она сделала так, как было нужно, и не собиралась оправдываться. Но пальцы от волнения всё равно сжали любимую палочку сильнее. Медея ожидала осуждения или расспросов, но мужчины только засмеялись. Даже Грюм изобразил на лицее подобие улыбки. - Что ж, можешь идти, - добродушно разрешил Бруствер. Попрощавшись, Медея выскочила из комнаты. Она сунула палочку в мягкий рукав красно-жёлтого свитера и вернулась в большую пещеру, где её ждала Джинни.

***

Медея стояла на самом краю. Ветер дул в лицо, внизу на камни обрушивались хищные волны, мелкие брызги долетали до девушки, оседая на бледной коже, а из-за линии горизонта поднимался диск солнца. - Надеюсь, ты не собираешься прыгать? – голос Эрвина Хлуминга перекрикнул шум волн. Медея слегка обернулась, чтобы подтвердить свою догадку, и к ней действительно приближался бывший аврор. - Я не думала о самоубийстве в Лагере для маглорождённых выродков, зачем мне это теперь? - Ну, там у тебя не было возможности, а теперь… Кто знает, что у тебя в голове, - мужчина задорно пожал плечами и прислонился к холодному камню. - Я не сошла с ума, мистер Хлуминг, мне просто нравится вид. И не спится, - Медея прислонилась к противоположной стене и окинула мужчину взглядом. Он выглядел расслабленным, сунув руки в карманы потёртых дорожных брюк. Тёмная мантия небрежно свисала с его плеч, превращая бравого аврора в компанейского походника. - Опять «мистер Хлуминг», - притворно печально вздохнул мужчина, - кажется, когда-то я уже просил звать меня по имени… - Хорошо, Эрвин, - легко согласилась Меди, - ты ведь нашёл меня не для того, чтобы вместе встретить рассвет? - Нет, не для этого, - усмехнулся Эрвин. Медея ждала, что он продолжит говорить, но он упрямо молчал, с лёгкой улыбкой глядя на медленно восходящее солнце. Эрвин как будто проверял что-то своим поведением. Дёргал за тоненькие нервы, держа в напряжении, но пока не касаясь нервных стволов. И всё же, Медея догадывалась, для чего Эрвин здесь. За последние три дня эти скальные пещеры почти пустели. Ребят перемещали в другие убежища. Говорили, что это место – лишь экстренная точка, чтобы убедиться, что нет «хвоста». Здесь не живут. - Мне нашли место? – наконец спросила Медея, когда пауза слишком затянулась. - Нашли, - согласился Эрвин, и его симпатичное лицо озарила улыбка, открывающая взору две милые ямочки на щеках, - мадам Помфри считает, что из тебя получится хороший целитель, так что будешь жить в убежище в лесу Дин. Я собирался переместить тебя туда позже, но раз ты всё равно не спишь, можно и сейчас. - Да, давай. Я готова, - оживилась девушка. Она скучала в этих пещерах. Почти всех старших ребят распределили по убежищам ещё в первый день. Оставшихся – во второй. Даже Джинни ушла. И осталась Медея одна с ребятами двенадцати и тринадцати лет. Уже думала, что про неё вовсе забыли. - Отлично, - Эрвин протянул руку, и Медея вложила в неё свою тонкую ладонь. Знакомое давление трансгрессии задавило на секунду тело Меди, а затем выплюнуло двух людей посреди леса. Высокие деревья загораживали восход, потому в лесу оказалось темнее, чем на скалах. Медея огляделась по сторонам, но не увидела ничего, кроме деревьев. Среди раскидистых тополей виднелось несколько пушистых сосен. Неподалёку расположился огромный дуб. Шириной он, казалось, не уступал Астрономической башне Хогвартса, а высотой не уступал соседним тополям. Половина его веток была голой и засохшей, а половина – пестрила зеленью листвы и обилием желудей. Именно к дубу и направился Эрвин. Медея с любопытством наблюдала, как он обошёл толстый ствол дерева, осмотрел низкую ветку, сорвал с неё жёлудь, выкинул, дёрнул жёлудь с соседней ветки, но жёлудь остался на месте. Эрвин довольно хмыкнул и толкнул огромный ствол. К удивлению Медеи, ствол поддался и посреди дерева открылась дверь. Эрвин галантно отошёл, пропуская девушку вперёд. Медея неуверенно вошла в ствол и оказалась в большой круглой комнате. По деревянным стенам были разбросаны круглые дыры окон, под потолком кружили бледные светящиеся шарики магического света в форме желудей, по всей комнате разбросаны кровати. Медея стояла и рассматривала людей в кроватях. Несчастных, со страдальческими лицами, в бинтах и примочках. На кровати рядом с дверью лежал седой старик. Он постанывал во сне, морщился от боли. Из-под одеяла выглядывала его нога. Точнее, то, что от неё осталось: жалкий обрубок выше колена. Культя обмотана бинтами, пропитавшимися кровью, а по бледной коже рассыпались чёрные пятна. Тошнота подкатила к горлу, и девушка поспешила перевести взгляд. Увы, на другую кровать, на которой лежал мужчина. Всё его лицо было испещрено тонкими чёрными линиями на манер глупой татуировки. Медея видела похожие картинки в книгах Хогвартса про проклятия. Должно быть, этому мужчине было жутко больно. - Это непростое проклятье, - раздался голос за спиной Медеи, - будет очень непросто его снять, но мы постараемся. Медея обернулась и увидела стройную женщину с мягкой оливковой кожей и длинной шеей, подчёркнутой собранными в высокий пучок каштановыми волосами. Синяя водолазка и тёмные джинсы делали женщину слишком похожей на магла, если бы не яркая целительская мантия. - Мисс Бурдворд! – воскликнула Меди и тут же прикрыла рот руками, испугавшись громкости собственного голоса. - У вас прекрасная память, Медея. Вы же не против, что я назвала вас по имени? – улыбнулась целительница. В ответ Медея утвердительно качнула головой, становясь чуть ближе с этой почти незнакомой женщиной. - Доброе утро, Имельда, - рядом возник Эрвин. Или он и был рядом, просто Медея совсем перестала его замечать, сфокусировав внимание на больных. - А, Эрвин! Мы не ждали вас так рано. - Нам не спалось, - пожал плечами Эрвин. Медея заметила, каким пристальным взглядом он сверлит эту приветливую женщину, - я надеялся увидеть мадам Помфри. - Поппи занята, - отрезала целительница, смягчив резкость широкой улыбкой, - с раннего утра она возится с зельями. Нам многого не хватает. Но ты можешь оставить Медею на меня. Эрвин смерил целительницу долгим взглядом, затем бросил взгляд – уже более дружелюбный – на Медею. - Ну, тогда мне пора, - махнул он на прощание и скрылся в дверном проёме. Дверь закрылась за бывшим аврором, оставив тонкую полоску, выдавая в этом месте выход. - Я ему не нравлюсь, - доверительно шепнула Имельда, когда Эрвина уже и след простыл, - ну да не важно. Идём, я всё тебе покажу. Здесь, - она обвела рукой комнату, - основное помещение. Собственно, лазарет, так сказать. Здесь живут пациенты. Днём все целители здесь, ночью дежурим по одному. Иногда, конечно, не спим все, но это уже по обстоятельствам. С недавних пор целителей здесь только двое: я и Поппи… Ты будешь третьей. - Я не целитель, - смутилась девушка. - Не прибедняйся. Поппи рассказывала, что ты была очень способной ученицей. Но мы отвлеклись. Там, - Бурдворд махнула рукой в сторону какой-то большой деревянной перегородки, - туалет. Он один на всех. Душа у нас нет, пользуемся Очищающим заклинанием, помогаем с этим пациентам, если они не могут сами. Теперь идём на второй этаж. Целительница поманила девушку куда-то к стене, и Медея увидела лестницу. Такую же деревянную, как и стены, потому она сливалась с обстановкой, и была видна не со всех ракурсов. Девушка поднялась за Имельдой на второй этаж. Медее казалось, что дом внутри дерева должен пахнуть деревом, но это оказалось наивной глупостью. На первом этаже пахло людьми. Вроде бы ничего резкого, но делаешь вдох и понимаешь, что здесь живёт много людей. Когда же Медея ступила на второй этаж, её обонянием завладели десятки запахов одновременно: запахи Тонизирующего зелья, настойки бадьяна, рябиновый отвар, едкий аромат гноя бубонтюбера и хор тонких ноток разных растений, и ещё вагон разных запахов, которые Меди пока не знакомы. Первое, что Медея увидела, - две кровати прямо напротив лестницы. Остальная комната – такая же круглая, как и на первом этаже – была заполонена столами с бурлящими котлами и флаконами самых разных размеров, заполненных всем, что только могло пригодиться в целительстве. Из-за пара, исходящего от котлов, в комнате как будто стоял туман, и фигура снующей от одного зелья к другому мадам Помфри казалась призраком. - Ох, дорогая, - всплеснула она руками, увидев когтевранку, - я так рада тебя видеть! Как ты, дорогая? Мадам Помфри была в привычном тёмном платье с удивительно белым фартучком. Седые волосы, как и всегда, были собраны и уложены так, чтобы ни единый волосок не мешал работе. И всё же тёмные круги под глазами выдавали усталость. - Я в порядке, мадам Помфри. - Конечно, дорогая, ты в порядке, - устало вздохнула женщина, ироничной улыбкой выдавая своё недоверие, - располагайся. У нас здесь непросто… - Уверена, лучше, чем в лагере с Пожирателями, - отрезала Меди. Помфри понимающе кивнула и вернулась в туман зелий. В одном из котлов янтарная жидкость как раз забурлила так сильно, что едва не покинула своё оловянное пристанище. - Мне тоже пора, - оповестила Имельда, ступая вниз по ступеням, - можешь поставить кровать рядом, и присоединяйся.

***

Мне было непросто привыкнуть к жизни в лазарете. Страдания людей выматывали сильнее, чем бесполезная чистка бесконечных лабиринтов подземелий. Хуже всего было то, что я совсем не знала, как помочь. Работы было много. Стоило одному пациенту восстановиться и покинуть ниш лазарет, его место тут же занимал кто-то другой. С кем-то было несложно: раны, пусть и тяжёлые, были понятны. Остановить кровь, срастить кости, мышцы, связки, сосуды. Имельда научила меня восстанавливать нервы и даже ставить простые протезы, если конечности не было вовсе. Сама же она могла сделать потрясающие протезы, не уступающие по функциональности настоящим рукам и ногам. Увы, были пациенты, которым этого было мало. Если к нам попадал человек, поражённый проклятьем, это была лотерея. Проклятья могли быть обычными, требующими просто регулярного приёма зельев недельку-другую, но таких было мало. Пожиратели стали на удивление изобретательны. Я видела людей, с выжженной на груди руной смерти. Она светилась и жглась, разнося по организму магию, пожирающую органы и уничтожающую людей изнутри. Видела людей с чёрными кругами по всему телу. Их рвало кровью, на месте кругов появлялись кровоточащие язвы, разрастались, превращая кожу в одну большую рану. Видела людей, которые выглядели обычно, но мучились от невыносимой боли, потому что их кости разрастались иглами, пронзая органы, мышцы, нервы, раздирая кожу изнутри. В таких случаях было страшно. Действовать нужно было быстро и точно, ведь минута промедления, и человека уже не спасти. Но хуже всего было с проклятьем Освежевания. Люди кричали, когда с них слезала плоть по кускам. Они захлёбывались воплями, бились в судорогах в луже собственной крови. Ещё никто не нашёл способа остановить это. Всё, что мы можем сделать, это попытаться облегчить их боль. Лишь попытаться, потому что всё равно ничего не помогало. Я старалась учиться, впитывать знания от мадам Помфри и Имельды. Кажется, получалось. Я варила зелья, ухаживала за пациентами, старалась их лечить. В лазарете Хогвартса целительство казалось проще. Я лишь читала книги, варила зелья и практиковала простые заклинания. В большом мире, который сжался для меня до масштабов лазарета в стволе дуба, всё оказалось сложнее. К концу сентября мы столкнулись с новой проблемой. Пожиратели смерти стали перекрывать нам всё, что только могли. Я не задавалась вопросом, откуда мы берём ингредиенты для зелий, пока они не перестали появляться. Мадам Помфри сказала, что у Сопротивления появились финансовые трудности. Не то, чтобы у нас были горы золота, но теперь до Гринготтса стало почти невозможно добраться. Нет, гоблинов не особо интересовали разборки волшебников, но, когда Пожиратели поставили их перед фактом, гибкая гоблинская мораль подчинилась: пошла на поводу у новой власти. Теперь нам приходилось самим добывать и готовить ингредиенты. То мадам Помфри спозаранку отправлялась в лес, чтобы собрать напитавшийся лунным светом аконит, то Имельда до поздна рыщет по пляжу в поисках выброшенных на сушу медуз. Иногда приходили добрые самаритяне с полезными дарами. Я перестала замечать, как дни сменяют ночи, а ночи – дни. Я перестала задумываться о том, когда и что ела. Перестала задумываться, когда спала в последний раз, глотая животворящий эликсир. Было сложно, но я не жаловалась. Ведь это война. Было много людей, которым сложнее, чем мне.

***

Медея стояла у окна, больше напоминающего дупло, и смотрела, как в темноте октябрьской ночи ветер срывает листья с деревьев. Глаза сонно зудели, желая слипнуться до самого утра, но Медея упрямо держала их открытыми. В паре метров от неё, на наскоро наколдованном столе, стоял маленький флакончик с Животворящим эликсиром. Один глоток, и энергии станет куда больше. Голова перестанет быть такой тяжёлой, глаза перестанут медленно закрываться. Всего один глоток, но Медея продолжала погружаться в меланхолию, глядя на ночной пейзаж. На одной из кроватей застонал парнишка. Вырываясь из цепких лап сонной лени, Медея подошла к нему. Симпатичное лица, светлые волосы. Медея знала, что его звали Лиам Картрайт. Так сказала мадам Помфри. Медее его лицо казалось знакомым. Вроде бы, он учился на пару лет старше. Вроде бы, на Пуффендуе. Он легко отделался: всего лишь осколок какой-то стены пробил насквозь его живот и грудь, лишь чудом не задев сердце. Восстановить аорту было сложно, но всё же Имельда с Медеей справились. Он потерял много крови, но крововосполняющего зелья тоже достаточно. Кости раздроблены, но костерост поможет всё исправить. У парня сегодня тяжёлая ночь, но он жив и будет здоров. Лиаму Картрайту повезло. Парень поморщился, снова застонав. Медея взяла одну из склянок у его кровати, слегка надавила на подбородок, приоткрывая очерченные губы, и влила ему в рот несколько капель зелья. Лиам облизнул губы и снова застонал, не приходя в себя. - Ничего, скоро станет легче, - пробормотала Меди, поправляя на парне одеяло. Убедившись, что все её подопечные спят, как и полагается ночью, Медея всё же подошла к столу и сделала большой глоток Животворящего зелья. Энергия разбежалась по её телу, приводя в тонус размякшие в лени мышцы, заставляя голову встрепенуться. Чтобы энергия не пропала даром, Меди прошлась от одной кровати к другой, кому-то спаивая зелье, кому-то размазывая по обожжённой заклятиями коже. Пациенты приоткрывали глаза, послушно проглатывая всё предложенное, мужественно стискивая зубы, пока мазь густым слоем наносилась на раны, и сразу проваливались обратно в сон. Когда назначения каждого пациента были выполнены девушка вернулась к столу и бросила томный взгляд на флакон с Животворящим зельем. Магическая бодрость стала выветриваться, и, может, стоило сделать ещё глоток, но Медее не хотелось. Она уже давно толком не спала, и ощущать сонную усталость казалось нормальным, а нормальности в жизни не хватало. Со второго этажа послышалось тонкое звяканье, будто звон бокалов. Должно быть, мадам Помфри закончила с зельями и теперь разливает их по флаконам. Дверь отворилась, и в комнату ворвался порыв свежего осеннего ветра. На пороге появилась Имельда. Она вошла и перекрыла поток живительного кислорода, запираясь в привычно душном помещении. Женщина бодро тряхнула мокрой сумкой, давая Медее понять, что она вернулась с приличным уловом. Именно уловом, ведь питаться чем-то надо было, а поймать немного рыбы, пока охотишься на медуз, оказалось не так уж сложно. Скидывая на ходу походную мантию, целительница скрылась на втором этаже. Звон стекла затих на пару секунд, а затем снова зазвучал. Только чуть громче, и чуть чаще. Должно быть, мадам Помфри заторопилась, чтобы освободить место для добычи Имельды. Внимательный взгляд Медеи снова пробежал по спящим, выискивая признаки страданий, но все, похоже, спали. Девушка вернулась к столу и уселась прямо на него, подхватив со столешницы тоненький томик – старый магловский роман, оставленный кем-то из пациентов, которому повезло вылечиться и уйти. А, может, наоборот: книга осталась от бедолаги, которого не удалось спасти. Медея не знала, но книга была, и она читала по несколько страниц, когда хотелось сделать что-то для себя. Шум на втором этаже вскоре затих. Должно быть, мадам Помфри и Имельда легли спать. И не удивительно, ведь уже два часа ночи. Прочитав несколько страниц, Медея прошла по комнате, проверила своих спящих пациентов, и уже хотела вернуться обратно к книге, чтобы погрузиться в глупые надуманные проблемы персонажей-маглов, но тут дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Пациенты проснулись от резкого звука, некоторые даже повскакивали с кроватей. Медея тоже испугалась, что их нашли Пожиратели, и уже схватилась за палочку, но на пороге появился один из близнецов Уизли. Всегда весёлый в её памяти парень, смотрел дикими, безумными глазами. На его лбу протянулся длинный порез, сочащийся алыми каплями. - Ему нужна помощь! – завопил парень и кинулся к девушке, - Ты можешь ему помочь? Ты должна!.. – продолжал кричать Уизли, хватая Меди за руки и подталкивая к двери. - Кому нужна помощь? Что происходит? – попыталась спросить Медея, но парень её будто не слышал, продолжая бормотать, что «ему нужна помощь». - Что тут происходит? – послышался сонный голос мадам Помфри с лестницы. Уизли как раз притащил Медею к двери, чтобы она могла увидеть, как Бруствер появился на пороге. На нём, подобно огромному рюкзаку, висел человек. По огненно-рыжей макушке Меди поняла, что это второй близнец. - Нужна помощь, мадам Помфри, - пробасил Бруствер и в несколько размашистых шагов преодолел комнату и положил парня на стол. Уизли развалился на столе фарфоровой куклой: бледный, неподвижный и бездыханный. Второй Уизли тут же вцепился в ворот свитера брата и тряхнул его. - Посмотри на меня, Фредди, не теряй сознание, - выкрикнул один Уизли прямо в лицо другому. Медея и мадам Помфри подскочили к столу. Мадам Помфри взмахнула палочкой, чтобы увидеть над парнем разноцветные диаграммы – показатели его здоровья, но над ним появились лишь несколько столбиков. Чёрных, а не цветных. Фред Уизли был мёртв. Медея отшатнулась, на мгновение потеряв равновесия. Если бы не крепкая хватка Кингсли Бруствера, успевшего вцепиться в плечо ошарашенной девушки, она свалилась бы на пол. Она и раньше видела смерть. В редкий день в этом лазарете никто не умирал. Тем не менее, здесь впервые умер знакомый Медее человек. - Почему вы ничего не делаете? – взревел Уизли, подскакивая к Помфри, - помогите же ему. - Боюсь, уже слишком поздно, мистер Уизли, - горестно вздохнула женщина, и на её лице отразилась такая боль, какую Медее ещё не приходилось видеть на её лице. - Что вы хотите сказать? – ошарашенно пробормотал парень, а потом его настигла осознание, - нет! – вскричал он, - нет! Этого просто не может быть! Не может! Нет! Фредди! – он вцепился в тёмный красный свитер брата, - Очнись, Фред, - продолжал вопить Уизли. Его голова уткнулась в грудь брата. Крики быстро сменились рыданиями, а затем и вовсе беззвучными всхлипами. Все просто стояли и смотрели на эту душераздирающую картину, не в силах даже попытаться оторвать одного близнеца от другого. Это казалось каким-то кощунством. Как будто одно движение могло разрушить напряжённую тишину и взорвать внутри живого Уизли новую истерику, пусть даже и такую же короткую, как первая. Лишь мадам Помфри неловко поглаживала подрагивающие плечи парня. - Мистер Бруствер, стоит отвести мистера Уизли на второй этаж, - раздался холодный голос Имельды, - там его ждёт Умиротворяющий бальзам. Бруствер кивнул и, обогнув стол и слегка задев свисающую ногу мёртвого парня, взялся за плечи живого Уизли. Убитый горем Джордж сопротивлялся, цеплялся за свитер брата, но всё же позволил себя увести. - Нужно сообщить родителям, - сказала Имельда, когда Бруствер с Джорджем скрылись за ширмой, отгораживающей мёртвое тело от живых пациентов. Медея даже не заметила, когда ширма появилась. - Да-да, я сообщу, - отозвалась мадам Помфри, -боже мой, бедная Молли. Потерять второго сына… - качая головой, сказала она, взмахом палочки меняя пушистый халат на дорожную мантию. Медея с Имельдой вышли из-за ширмы, провожая мадам Помфри к выходу. Люди в кроватях показательно ложились в кровати, делая вид, что ничего не произошло. будто они все случайно проснулись среди ночи, как было всегда, когда новых пациентов приносили среди ночи. Едва за целительницей закрылась дверь, Имельда поманила девушку за собой на второй этаж. - Идём, тебе тоже стоит глотнуть Умиротворяющего, - сказала она. - Не нужно, я в порядке, - тусклым голосом ответила Меди, - да и кто-то должен присмотреть за всеми. - Идём, - настойчиво повторила Имельда, - За десять минут без тебя здесь ничего не изменится. У Медеи не оказалось моральных сил на споры, и она послушно зашагала по лестнице. Джордж Уизли сидел на её кровати, уронив голову на руки. Рядом стоял Бруствер. Он бросал на парня сочувствующие взгляды, но больше пялился на зельеварское царство, под которое была отведена большая часть этажа. - Идёмте, мистер Бруствер, - по пути бросила Имельда, шагая к шкафам с зельями, - поможете мне. Кингсли кивнул и зашагал за целительницей. Медея по инерции продолжала идти за ними. - Вам действительно нужна моя помощь? – полубасом-полушёпотом спросил Бруствер. - Нет, - ответила Имельда, выуживая с верхней полки пару бутыльков с перламутрово сияющей жидкостью, - просто при парне спрашивать было как-то неловко. Что произошло? – она закрыла шкаф и развернулась к бывшему аврору, встретившись с ним взглядами. Бруствер тяжело вздохнул. Сейчас он напоминал Атланта, на чьих плечах покоился весь мир. - Мы попались, - наконец выдохнул он, - хотели попасть в Гринготтс, но весь Косой переулок нашпигован ловушками. Мы зацепили первую и, уворачиваясь от неё, влезли во вторую. Фред был первым, кто в неё попал. - Ясно, - качнула головой Имельда. Медея не поняла, что ей было ясно. Что это была за ловушка и от чего умер Фред Уизли? Медея хотела спросить. Когтевранка внутри неё требовала знаний, но обычная девушка ещё не отошла от потрясения после смерти знакомого человека, и моральных сил на вопросы у неё ещё не было. Когда все трое вернулись к Джорджу, Имельда заставила его выпить весь флакончик Умиротворяющего бальзама. Медея же отделалась парой глотков. Пока Бруствер и Имельда о чём-то шептались в сторонке, Медея стёрла кровь с лица Джорджа и залечила порез на лбу. От пустого взгляда парня по коже Медеи пробежали неприятные мурашки. Вскоре внизу послышался шум, и Имельда с Бруствером поспешили на первый этаж, оставив Медею присматривать за Джорджем. Не то, чтобы за ним необходим был присмотр: он просто сидел, уперев взгляд безжизненных глаз в никуда. Медея была уверена, что глаза под закрытыми веками Фреда Уизли выглядят абсолютно также, и эта мысль запустила новую волну холодных мурашек. Минут через пятнадцать на лестнице послышались тяжёлые шаги, и на втором этаже появилась полная рыжая женщина. Было слишком очевидно, что это мать семейства Уизли, и красные, опухшие от слёз глаза, не скрывали этого удивительного, не взирая на такую непохожесть, сходства. Миссис Уизли порывисто прижала сына к себе, и Медее показалось, что Джордж не выдержит и разрыдается, но парень продолжал смотреть на всё пустыми глазами. - Пойдём домой, дорогой, - женщина потянула парня за собой, и Уизли скрылись на лестнице. Медея спустилась за ними. Ширмы уже не было, и стол был пуст. У дверей парил большой, размером с человека, свёрток. Его поддерживал рыжий парень, тот самый, который втолкнул Медею в портал в Запретном лесу. Парень выглядел таким же раздавленным, как и миссис Уизли, и также мужественно сдерживал горе внутри себя. - Крепитесь, Молли, - сказала на прощение мадам Помфри. Миссис Уизли сухо кивнула и скрылась за дверью, уводя с собой частичку своего семейства и парящий свёрток. - Ты знала Фреда Уизли? – спросила Имельда, едва за рыжим семейством закрылась дверь. - Немного, - кивнула Медея. - Что ж, в любом случае, тебе сегодня хватит. Иди наверх, отдохни. - Нет, я в порядке. Сегодня ночью должна дежурить я, а вы идите на верх, - отрезала девушка, и показательно подошла к столу, уселась на столешницу, взяла в руки тонкий томик магловского романа. Да, сегодняшняя смерть далась ей сложнее, но знать об этом кому-то ещё вовсе не обязательно. Сейчас всем тяжело, с этим остаётся только смириться. Мадам Помфри и Имельда переглянулись, проведя безмолвный диалог, но так ничего и не сказали. Они скрылись в недрах второго этажа, оставив Медею глупо пялиться в книгу, не разбирая текста.