Друг познаётся в беде

События минувшего дня привели к одному негласному решению: никто из стражей больше не проводит ночь в стенах школы. Независимо от роста, наличия когтей, клыков, рогов или огненного дыхания – абсолютно все стражи спали в лагере. Драконы расширили периметр своего патруля, дабы обходить Алфею на более далёком расстоянии, тогда вызванные ими бури могут обойти стороной. Юные стражи покинули больничное крыло, как только Офелия дала им добро. Молодняк провёл первые часы наступивших сумерек в компании фей, но покинули территорию школы под присмотром совуха, как только Луна в небе достигла зенита. Все укладывались спать, по долгу выбирая позу, в которой ноющие раны не будут ныть ещё сильнее, потому от привычного «бесконечного клубка» тел пришлось отказаться. Кто-то нашёл укрытие под крыльями леберов, кто-то засыпал прямо на спине большого медведя, медленно поднимаясь и опускаясь с каждым его вдохом. К тому моменту, как Шэдоу и Коуди дошли до лагеря, в нём уже царило сонное царство. — Ты глянь на них. — присвистнул пантера с довольной ухмылкой. — Бедняжки совсем умаялись и теперь спят без задних лап. — Не все. — заметил волчонок тихим тоном, приметив гибкий силуэт, промчавшийся перед ликом небесного светила. — Это Юминг? — Если на хвосте плавник, то Ю. — ответил Шэдоу, безуспешно попытавшись увидеть дракона среди звёзд. Очевидно, к этому моменту она улетела далеко за пределы лагеря. — Если на хвосте шерсть, то Мей-мей. — Я не успел увидеть… — Ну, тогда это навсегда останется для нас загадкой. — пожала плечами пантера, усмехнувшись подобной дилемме. — Как теперь с этим жить? — Почему она одна? — изогнул бровь рыжий и, судя по тому, как точно бегал его взор над деревьями, он видел летающего дракона и теперь следил за ним, что хищник за добычей. — Я думал, они с сестрой всегда вдвоём. — Ну, да, но… вместе они могут устроить грозу. — протянул сумеречный призрак с гримасой, прижав к голове уши. — Так что после случившегося они решили летать по одиночке, либо с Акселем. — Хм, ясно... — вздохнул рыжий хищник едва слышно и, вопреки ожиданиям Шэдоу, направился не к спящим товарищам – а в сторону блестящей кромки озера. Старший из братьев сел на берегу, бросив кончиком хвоста небольшой камень, и стал смотреть почти заворожённо, как расходятся круги на воде. Страж королевы бросил краткий тоскливый взор в сторону мирно дремлющих львов, сбившихся в клубок, но зашагал к товарищу, теперь меланхолично взирающему на небеса. — Ты чего, рыжий? Коуди опустил голову, вздохнув полной грудью так, будто собирался нырнуть на самое дно озера. Но с места он не двигался, выдохнул также медленно, взъерошив шерсть на своей груди – всё ещё немного влажную после отмывания крови – и покосился на пантеру в отражении водной глади. Шэдоу бы этого даже не заметил, не привлеки его внимание маленькая рыбка, подплывшая к берегу. — Ты как-то спросил у меня… — волк оборвал себя на полуслове, будто потерял всякую уверенность в том, что стоит начинать разговор. Он прикрыл глаза и тихонько зарычал. — Спросил, что умеет наша избранная голоса. — Какая у тебя замедленная скорость реакции, рыжий. Я это когда спрашивал? Да ещё когда... — усмехнулся сумеречный призрак, но лишь сглотнул шумно, приметив недобрый янтарный взгляд в воде. — Так, что ты говоришь? — У нас не принято много об этом рассказывать. — выдал волк монотонно, будто уже сейчас сожалел о том, что вообще начал. И Шэдоу видел в глазах друга: он всё ещё колеблется, всё ещё взвешивает «за» и «против». — Знаешь, если это какая-то большая тайна у вас в стае, то я не претендую. — поспешил успокоить его большой хищный кот. Где-то в лагере раздался громкий медвежий храп – и юниоры обернулись, навострив уши, обеспокоенные тем, что у разговора может появиться нежеланный слушатель. Но Оскар лишь повернулся на другой бок, даже во сне придерживая лапой уснувшего на нём Чико и не давая тому упасть. Подождав ещё с пару секунд, чтобы грозный хищник вновь уютно устроился под деревом, мальчишки вернулись к беседе. — Я серьёзно, рыжий: не буду давить. Коуди кивнул в ответ, погрузившись в раздумья, но пантера не торопил. Он терпеливо дожидался решения друга, но крохотный листочек, упавший с дерева, кружился на ветру так притягательно, что Шэдоу просто обязан был поймать его. Пантера начал водить хвостом из стороны в сторону, изо всех сил сдерживая порыв прыгнуть, ибо тогда он попросту упадёт в воду. Ветер дул в их сторону, если мальчишка будет достаточно терпелив то… — У меня есть смутные воспоминания из детства, словно… — пантера вздохнул рвано, напуганный голосом волка. Тем, как резко и неожиданно он вдруг решил продолжить разговор. И в ужасе своём, разумеется, упускает момент: лист пролетает над головой и исчезает среди деревьев. — Словно мне было очень грустно долгое время. И под «долгим» я имею ввиду несколько лун подряд. Я плакал, пока засыпал, и снова плакал, когда просыпался. Я всегда верил, что это только сон ну или, знаешь, буйная детская фантазия от того, что меня кто-то обидел. — А ты был нытиком в детстве? — поинтересовался Шэдоу, язвительно оскалившись. Ухмылку свою он не попытался стереть с морды, даже когда огненный принц неодобрительно сощурил на него свой взор. — Даже не представляю… чтобы ты да слёзы лил? Невозможно! — Ха-ха, очень смешно, манул. — процедил Коуди монотонно, стиснув клыки. Но, когда даже напускное недовольство не повлияло на самодовольного пантеру, попросту покачал головой. — И, если хочешь знать… а, вообще-то: нет, не буду говорить. — Что? — вот теперь интерес взыграл в душе пантеры с новой силой. — Ну скажи! — Нет. — волчонок отвернулся, задрав нос как можно выше, и заскулив против своей воли, когда шея воспротивилась такому проявлению гордыни. — Да ну брось! Сказал «а», говори «ф»! Давай! — страж королевы перепрыгнул через спину волка, оказавшись прямо перед его мордой, и приподнялся на задних лапах. — Ну давай! Готов поклясться, что никому не скажу! Вот это, кажется, привлекло внимание стража природы: он приоткрыл один глаз и даже немного наклонил голову. — Честно? — спросил рыжий строгим тоном, наклонившись ещё ближе к уже прыгающему от любопытства Шэдоу. Пантера закивал с двойной скоростью. — Клянёшься? — Не быть мне внуком Адисы и сыном Кивули, если растреплю хоть одной живой – и уже не живой – душе! Чтоб у меня язык отсох! — отчеканил, как присягу, пантера без задней мысли. Да делал это с таким энтузиазмом, что Коуди не сдержал добродушного смешка. Закончив свою клятву, мальчик поднял лапу с оттопыренным мизинцем. — Сгодится? Волчонок хмыкнул, подняв собственную лапу и сцепившись своим когтем с когтем друга. — Сгодится. — заключил рыжий довольным тоном, но, прочистив горло в следующую секунду, вдруг стал на пару тонов серьёзнее. Старший из братьев отвернулся, словно собирался признаться в чём-то постыдном. — В детстве я… скажем так, меня было несложно довести до слёз. — Да ты гонишь. — выдал Шэдоу так сухо, быстро и уверенно, что Коуди подавился воздухом. Хищник повернулся резко, одарив друга шокированным взглядом. — Если что, я про нытика пошутил. Ты в курсе, да? — Я-чт… да! — возмутился волк так сильно, что пантера мог поклясться: там, под белой шерстью он покраснел. — Что это за вопрос такой? — Ну просто, я пытаюсь представить тебя плачущим и… — пантера задумался. Честно, задумался и попытался представить себе эту картину, но: — Как-то у меня не выходит. Коуди в очередной раз покачал головой, но на сей раз делал это с таким «неприятно шокированным» выражением морды, что сумеречному призраку невольно стало не по себе. Фыркнув, что уставшая лошадь, Коуди обратил взгляд в сторону озера. Шэдоу подождал немного прежде, чем снова заговорить: — Ну и, из-за чего ты мог… — слово вертелось на языке, но казалось таким чуждым в отношении старшего из волчьих братьев, что страж королевы остановился на нейтральном: — Расстраиваться? — Много чего. — выдохнул рыжий, понуро опустив. — Когда отставал от остальных во время пеших прогулок, когда упал в реку, потому что хотел вернуться домой коротким путем, и меня пришлось вылавливать из русла всей стае, когда Динго первым поймал добычу, когда… — Пр, придержи коней. — Шэдоу просто обязан спросить. — Ты расстроился, потому что Динго тебя в охоте обошёл? Коуди вопрос не понравился. Так сразу и не скажешь, но это была весьма заметно: волк сжал когтями землю под лапами с чуть большей силой, чуть сильнее опустил голову, подбородком уперевшись себе в грудь, и чуть сильнее нахмурился, сжав челюсть. — Динго обходил меня не только в охоте. — произнёс он так тихо, что ветер едва не унёс его слова вдаль. Мимо острого слуха пантеры. Но в слабо заметном шёпоте чётко прояснялись какие-то мертвецки-недовольные ноты. — Я пахал, как проклятый, чтобы сделать то, что у Динго получалось с первого раза. Пока Коуди учился ловить рыбу, Динго уже придумывал хитроумные ловушки, которым даже не нужно постоянное присутствие охотника: метаморф выкапывал какие-то незамысловатые тоннели с углублениями в конце, чтобы рыба могла заплыть, но не могла выбраться, а у входа в эти тоннели складывал мелкую рыбу, чтобы привлечь добыче покрупнее. Пока Коуди учился читать карты, Динго уже обсуждал с кем-то из солдат плюсы и минусы их тактики боя – и взрослые прислушивались к его советам. Но сам Динго, как будто бы никогда и не замечал, насколько он хорош во всём, что делает. И делает без особых сложностей. Он никогда не задерживался на тренировках достаточно долго, чтобы выслушать, как им довольна Скарлет или как Нава хвалит его познания в целебных травах. И всё это, пока Коуди не покидал тренировочного поля до первых лучей Солнца, вернее – пока Найтуокер не уносила его домой, потому что лапы подкашивались от усталости. Почти месяц Коуди провёл в таком режиме, чтобы услышать похвалу Скарлет. Ещё больше времени ему понадобилось, чтобы наконец сварить то снадобье, рецепт которого им объяснил старейшина. — Потом папа начал брать его на совет стаи. — выдавил огненный волк с недовольством, даже не подняв взора на своего собеседника. — Да, но... он ведь и твою сестру брал, разве нет? — Шэдоу знает это наверняка, потому что пару раз присутствовал при разговоре Балто и Кивули. Он помнит, как Коуди сидел к отцу ближе остальных и вслушивался в каждое его слово так трепетно, словно от этого зависела его жизнь. Изредка он отвлекался, чтобы обсудить что-то с сестрой, но сразу же возвращал своё внимание к Альфа-волку. Что же касается Динго... скажем так, он явно был готов быть где угодно, но не на этом собрании. Он часто зевал и, порой, даже попросту засыпал, падая на плечо сидящей рядом Алу. — Это не одно и тоже. — подметил волчонок, недовольно мотнув головой. — Не одно и тоже, потому что сестре ты не завидовал? — Шэдоу не до конца понимал причин, по которым друг вообще начал это соперничество с братом. Ведь всякая мысль, которую Динго высказывал в рамках совета, была просто ужасна. Для стаи. Да, у него были хорошие идеи для жизни одиночки, но для целой стаи? Пантера был просто уверен, что из всех шести волков, даже у Виннера больше шансов стать вожаком, чем гениального мальчишки. — Ну, охотился Динго лучше тебя, ну быстрее травки смешал – подумаешь! Лидер из него так себе. Да и вообще, вам обоим уже ничего не светит. — В смысле? — рыжий вдруг посмотрел на него так, будто Шэдоу заговорил на древнем забытом языке. — В прямом. — ответил пантера уверенно и сухо. — Ты теперь страж старшей феи природы, Динго – страж старшей феи справедливости. Выше головы вам не прыгнуть: этот титул с вами до скончания дней. Не бросишь же ты Диану, чтобы на пару Лун смотаться в стаю и решить там вопросы? — Ну... нет. — Коуди попытался представить себе расклад, о котором говорил сумеречный призрак, но не смог. — Конечно нет. — Ну вот и всё. — пожал плечами Шэдоу, пихнув друга в бок. — Зерно вашего конфликта исчезло, не считаешь? Ты лидерствуешь над стражами амазонок, Динго сосуществует со стражами фавнов. Ну а я – командую всеми вами, потому что что? Правильно, потому что я страж королевы земных фей. Так что, приказываю: хорош ныть и давай уже рассказывай, что там с Хилл! Коуди моргал, что рыбка в озере, порядка пяти секунд прежде, чем раскрыл пасть в поражённом «оу». Плечи волка дёрнулись всего раз в деловитой усмешке, которую пантера мог списать только на осознание услышанного. — Наверное, ты прав. И, да, насчёт Селесты. — рыжий призадумался ненадолго и сделал пару глубоких вдохов, дабы полностью переключиться на первоначальную тему их разговора. — Я когда готовился к урокам истории несколько лет назад, шерстил много архивов. И в одном из них нашёл записи о гибели нашего десятого богоизбранного. — Только десятого? — изумился Шэдоу, выгнув бровь на подобное заявление. — Я думал, предыдущая команда ваших избранных ушла к звёздам вместе. Во время... борьбы за место вожака или да? — Что? Нет, ну... в смысле, да. — пантера не смог сдержать недовольного прищура, потому что слова рыжего волка имели ровным счётом никакого смысла. И Коуди, вероятно, пришёл к той же мысли, раз спешно добавил: — Прошлый состав богоизбранных погиб во время покушения на претендентов, но я говорю про команду, которая активна сейчас. — Сейчас. — повторил сумеречный призрак, давая столь короткому слову всё же осесть в его голове. — Состав, который сейчас. Там, где Гремори, валькирия и прочие? — Да. — И у них уже кто-то погиб? — Коуди кивнул неохотно, подняв взор к мерцающим звёздам. — Ого... а я и не знал. — Как я и сказал: у нас не принято об этом распространяться. И одна из причин... это Селеста. — Вот теперь ты меня заинтриговал. — пантера растянулся на берегу озера, опустив передние лапы в прохладную воду. Быстрее круги разошлись по поверхности от одного прикосновения его когтей, спугнув маленьких рыбок, собравшихся на мелководье. — И что не так с Селестой? — В архивах сказано, что погибший десятый был её парой. — старший из братьев замолчал на мгновенье, позволив Шэдоу обдумать услышанное. И, судя по тому, как дёрнулись его уши, и какой жалобный взгляд пантера бросил в сторону волка – ему, действительно, были нужны эти несколько секунд. — После его гибели Хилл... совсем расклеилась, не общалась с другими избранными и просто закрылась от мира. Но что я нашёл более занятным: вместе с ней горевал весь Авааз. — Неудивительно. — вклинился страж королевы, ничего занятного в этом наблюдении не обнаружив. — Член стаи погиб – конечно все будут... — Ты не понял. — Коуди, однако же, не позволил другу развить мысль. — Мы носим траур по ушедшим шесть Лун, потом вся стая провожает друга воем, чтобы богиня услышала и провела душу к звёздам – на этом всё. Массовый траур снимается и жизнь продолжается своим чередом. Но в случае с десятым всё было несколько иначе. Волчонок отчётливо помнит те записи, в правдивость которых отказывался верить до последнего. Там говорилось, что горечь и тоска, съедавшие Селесту изнутри накрыли город тяжёлым белым саваном, не позволяя никому вновь увидеть свет радости и счастья. Жители города и леса в округе были лишены возможности жить своей жизнью, потому что были поглощены глубокой депрессией и слезами, причину которых никто толком не мог объяснить. И с каждым днём ситуация только ухудшалась: печаль сменялась апатией, такой сильной, что нескольких горожан пришлось буквально вытаскивать из озера вокруг столицы или ловить с обрывов. Далеко не сразу гильдия увидела взаимосвязь между состоянием девятой богоизбранной и увядающим городом. Кто-то высказался в порыве истерики, что каждую секунду он слышит в своей голове плач: такой горький и безутешный, что он и сам начинается рыдать навзрыд и не может остановить слёз. Волк тогда несколько раз прочитал слова признания тех, кто стал жертвой того великого траура. «Я вижу во сне что-то светлое и тёплое, только чтобы проснуться в холодной, тёмной комнате и начать рыдать. Но во имя Богини, у меня тёплая постель и рядом всегда любимый человек! Откуда в моей голове такие мысли?!» «Я не знаю, почему я плачу, но я просто не могу остановиться... Кто-нибудь, остановите всё это!» Коуди и сам невольно вернулся к воспоминаниям, которые считал выдуманными. Когда не мог понять, почему он плачет, поймав добычу. Когда, даже плавая в любимой реке, Алу проливала слёзы. Когда мама вдруг начинала выть тоскливо, хоть и не понимала, что именно так сильно колит в сердце. — Ты хочешь мне сказать... — начал Шэдоу недоверчиво, до конца выслушав рассказ волка. — Что депрессия Хилл распространилась на весь город? — Я не совсем уверен, как это работает. — честно признался Коуди, пожав плечами. — Но, когда Селеста испытывает сильные эмоции – неважно, хорошие или плохие – все в рамках какого-то пространства начинают испытывать те же эмоции. Если ей очень грустно, то все будут плакать. Если ей весело, то любая вечеринка выйдет на славу. Если она в гневе... — Рассержены будут все вокруг неё. — закончил за друга пантера, на всякий случай подняв на него вопросительный взор. Но рыжий его догадку подтвердил лёгким кивком головы. — Окей, допустим... выходит, предположение Авроры было верным, но тогда мне непонятно: а что её разозлило? — А вот это, реально, вопрос. — Хм... — Шэдоу повернулся на спину и потянулся, громко замурчав. Потеревшись головой о небольшой клочок густой травы под своей головой, пантера сладко зевнул. — Ниас, поздно уже. Давай вернёмся к этому завтра, да? Сейчас самое время спать. — Я всё же думаю, что стоит... — храп прервал попытку Коуди оспорить предложение хищного кота. Опустив взор, волк отметил с изумлением в глазах и ухмылкой на морде, что страж королевы так и заснул, распластавшись на спине. — Вот ведь, манул. Закатив глаза, волк наклонился и уложил пантеру на собственную спину. Шэдоу пробубнил что-то на родном языке, но глаза открывать не стал. Рыжий дотащил его до спящих кошек и оставил где-то между слепой львицей и Ситарой, которая тут же свернулась клубком под боком пантеры. Сам же волк хотел присоединиться к своим братья, но был встречен незаурядной парочкой в лице Виннера и Бастера, спящих в окружении оленей. Динго видно не было. Будь он птицей, Коуди приметил бы его на ветках ближайших деревьев – но старший из братьев не чуял его запаха. Вероятно, он остался в школе, чтобы быть поближе к Сибилле. Но в тоже время, огненный волк точно помнит, что братец был одним из тех, кто безоговорочно согласился с решением не оставаться на ночь в Алфее. Но не то чтобы Динго раньше не бросал всех в угоду уединению и гордому одиночеству, так что... остаётся только надеяться, что он не наделает бед.

***

Комнату озарял свет восходящего Солнца, окрашивая стены и мебель в такие тёплые, позолоченные тона при одном взгляде на которые в груди разливалось тепло. Настырный луч пробрался в комнату через открытые шторы и ослепил мирно спящую девушку. Небула ворочалась на кровати, искренне не желая открывать глаза и встречать новый день: идея понежиться в постели с мягкой периной казалась ей куда более привлекательной. Толстое покрывало напоминало кокон, в котором было так безопасно и уютно, что даже шум грозы снаружи не казался таким уж ужасающим. Грозы? Когда погода успела так… нет, неужели драконы снова устроили драку? Волшебница поднимается с кровати, сбрасывая покрывало, и замирает в ту же самую секунду, как обводит взглядом комнату. Это не одна из комнат Алфеи, которую она делит с тремя другими воительницами. Это не покои королевы в замке Тир-на-ног. Это её комната в замке, здесь она проводила долгие ночи задолго до того, как Моргана передала ей свои полномочия. Здесь она планировала свою месть и искала малейшую брешь в проклятии магов чёрного круга, которая позволит ей вызволить сестёр. Здесь она была феей войны. Девушка чувствует, как сердце в её груди забилось в разы чаще, будто бы пыталось вырываться из клетки. Громкий стук отдаётся гулом в ушах, заглушающим даже раскаты грома снаружи. Дрожащей рукой она тянется к своей спине, боясь оборачиваться – глазам своим до конца не доверяя, ибо картинка в них вдруг стала расплывчатой и двоякой – нащупывает тонкими пальцами сперва ключицу, затем плечо. Каждое её касание оставалось ледяным отпечатком на коже, что подобно ржавчине разрастался дальше. Волшебница осторожно касается лопаток и выдыхает, казалось, впервые за несколько минут, когда чувствует знакомые изгибы своих крыльев. И словно каждая мышца оборвалась в её теле, Небула опускает голову и падает обратно на кровать, прикладывая свободную ладонь к своей груди и изо всех сил стараясь успокоить дыхание. Ей удаётся заставить своё сердце биться хотя бы на пару ударов реже, но желаемого спокойствия она так и не получает: она уже очень давно не спит в своём превращении. С той злополучной ночи, как Огрон воспользовался её наивностью и влюбленностью, чтобы выведать тайну крыльев земных фей. Единственный раз она поступилась этому правилу, когда уснула в объятиях Гремори – и даже тогда она спрятала свои крылья, пока спала. Небула теперь делала это неосознанно, даже рефлекторно, потому было очень странным прикоснуться к ним, едва проснувшись. Вспышка молнии утопила комнату в холодном, бледном свете и позволила девушке увидеть силуэт. Мужчина стоял к ней спиной, наблюдая в окне за буйством погоды. — Гремори? — прошептала фея едва слышно, прижав к груди одеяло. Она почти встала с кровати, босыми ногами коснувшись холодного пола, но изучила силуэт чуть более внимательным взглядом. Очерченная отблесками молний фигура показалась ей знакомой, но в тоже время никак не могла принадлежать демону. Даже плотный плащ не скрывал широких плеч Дика, спину, напоминающую собой трапецию – достаточно крепкую, чтобы не сломаться под тяжестью величественных крыльев. Сильные руки, способные одним плавным движением поднять фею с земли. Мощный торс и крепкие ноги, которые по редким рассказам самого демона сильны настолько, что могут пробить каменную стену. Человек, стоящий у окна, разительно отличался от Гремори своим обликом. Узкие бёдра казались особенно маленькими на фоне острых, но широких плеч. Небула не могла видеть ног, закрытых плотной тканью, но даже обёрнутые тугой туникой они казались фее довольно худыми. И, даже если опустить внешние различия, вокруг Дика всегда было тепло – он походил на подвижное пламя костра, способное защитить от холода в самые суровые морозы. От человека, стоящего в комнате, девушка ощущала скорее сам холод и неприятные уколы по всему телу, что пытались предупредить воительницу об опасности. Волшебница вздрогнула едва заметно, когда силуэт повернулся к ней, и увидела длинные волнистые волосы, обрамляющие его лицо. — Гремори? Что за Гремори? — знакомый голос прорезался сквозь шквал дождя и фея перестала дышать. — Это твоё новое заклинание? Усмешка почти добродушная прояснилась в этих словах, но Небула ощутила только мурашки, пробежавшие по её спине – крылья феи вздрогнули, обеспокоенные подобной реакцией. Почему они не зазвенели? — Ты выглядишь напуганной. Что стряслось? — спросил мужчина заботливым тоном, который воительница никогда раньше от него не слышала. — Как ты сюда попал, Огрон? — за доли секунды Небула увеличивает расстояние меж собой и магом. Большая кровать теперь отделяла их друг от друга, но без кокона покрывал фея почувствовала, как порывы холодного ветра из окна неприятно кусают кожу – на ней одна лишь ночная сорочка, мало помогающая сохранить тепло. Девушка щёлкает пальцами, но ничего не происходит: одежда не появляется на ней магическим образом, будто бы отказываясь защищать хозяйку от хищного взора мага. — Что ты со мной сделал? — Не знаю, из-за чего ты на взводе, но давай просто… — маг поднял руки в примирительном жесте и начал огибать широкую постель. — Ни шагу дальше! — по крайней мере голос не подвёл фею. Крик её был достаточно убедительным и опасным, чтобы маг остановился. Ладони девушки дрожали предательски, но она не могла вымолвить ни единого заклинания: она не могла призвать даже грозу, чтобы атаковать Огрона. — Такая воинственная… — произнёс маг надменным тоном, цокнув языком. Он зачесал назад свои длинные волосы, полностью открыв острое лицо, и облокотился о ножку кровати, жеманно скрестив руки на груди. — Прошлой ночью ты была куда податливее. Небуле понадобилось несколько лишних секунд, чтобы уловить смысл услышанного. Огрон молчал всё время, что фея беспомощно металась взглядом по полу, изо всех сил пытаясь понять какого чёрта здесь происходит! — Если тебе снова привиделось, будто я флиртую с другими феями, то, клянусь тебе, этого не было. — маг воспользовался потерянным состоянием девушки и подошёл ближе. Протяни руку и он коснётся её. Девушка ощущает холодные руки на своей щеке и талии: тёмный маг с легкостью притягивает её к себе и приподнимает подбородок так, чтобы фея встретилась с ним взглядом. Небула чувствует предательский румянец, что проясняется на щеках и шее – почему тело не слушается… Он улыбается, глядя на неё – тепло и мягко, как будто искренне переживает за неё. Как будто не предавал её доверия и не погубил стольких её сестёр в поисках силы. Как будто не было всех этих лет в заточении на затерянном острове. — Мне нужна только ты. — холодная ладонь водит плавные линии на её талии прежде, чем начать подниматься выше. Когда маг касается лопаток, фея наконец вырывается из транса. Знакомая злость бурлит в венах и Небула наконец призывает хоть какие-то крохи магии и отталкивает от себя мужчину электрическим зарядом. Он корчится от боли, сжимая руками живот, но отходит от удара довольно быстро и смеётся опасно низко. — Это было неприятно, моя милая фея. На длинных ногах маг преодолел расстояние, их отделявшее, за какие-то доли секунды. Собранные в кулак руки ударили стену у её головы – Огрон наклонился, прошептав ей на ухо: — Как думаешь просить прощения? — мужчина повернулся, встретившись взглядом с зажатой в угол феей. Любые намёки на его тепло и заботу исчезли довольно быстро, сменившись привычным огнём садизма и властолюбия. — Я могу подсказать. Холодные руки оставляли неприятные уколы на теле, но Небула не могла бороться с ним: Огрон был вдвое больше и в разы сильнее. Маг вдавливал её в стену так сильно, что казалось будто она чувствует холодный камень каждой клеткой на спине, каждой костью. Волшебница попыталась вновь призвать грозу, но безуспешно: её собственная магия отказывалась причинять вред этому мужчине. Даже когда холодная ладонь скользнула вниз живота и потянулась к краю сорочки. — Не притворяйся недотрогой, моя милая. — понукал её попытки вырваться Огрон. — Тебе не идёт. «Прекрати» даже голос перестал поддаваться воле девушки. Слёзы предательски покатились по щекам от собственной беспомощности, что ранило даже больше резких касаний мага. Она попыталась оттолкнуть его, но не смогла сдвинуть фигуру мужчины даже на миллиметр: он держал её в почти удушающей, цепкой хватке. «Хватит…»

***

Громкий плач разбудил Касарану ото сна. Протерев заспанные глаза, воительница приподнялась в постели и попыталась понять: откуда доносятся эти болезненные звуки. И вздрагивает, испуганная громким криком совсем рядом. — Небула? — фея поднялась на ноги и стала было подходить к кровати подруги, когда прямо в её сторону полетели маленькие настольные часы. Девушка едва успела увернуться, позволив маленькому, но тяжелому предмету врезаться в стену и разбиться. — Небула! Кас теперь полностью проснулась: всё тело королевы поковали маленькие заряды электричества, вся её магия будто не знала куда себя знать, потому вырывались небольшими всплесками, устраивая хаос. Несколько вещей летали над головой бывшей феи войны, метаясь из стороны в сторону и угрожая прилететь прямо в голову другой воительницы. — Что случилось? — ещё пара подчиненных Небулы появилась в дверях. Девушки также потирали глаза, нагло разбуженные грохотом из соседней комнаты. — Мы слышали шум. — Что-то с Небулой. — Кас сделала ещё шаг в сторону подруги и почувствовала, как электризуются её длинные синие волосы, поднимаясь вверх и в стороны. — Надо разбудить её! Но сказать было проще, чем сделать: магия продолжала буйствовать в комнате, серьезно мешая феям сдвинуться хоть на шаг. Аркадия едва успела увернуться от полетевший в её сторону подушки: выпавшие перья теперь украшали малиновые волосы и даже попали на лицо. В другой ситуации подруги посмеялись бы над видом феи, но прямо сейчас они были слишком заняты попытками усмирить заклинания Небулы, что становились сильнее с каждой прошедшей секундой. Всякий новый всплеск сопровождался криком или громким плачем: даже неудивительно, что вся школа ещё не сбежалась в их комнату. На несколько мгновений молнии успокоились, как и королева, всё ещё лежащая в постели. Едва слышные всхлипы и стоны срывались с её губ, но они не шли ни в какой сравнение с криками недавних секунд. Возможно, это их единственный шанс. — Небула, проснись! — Касарана наклонилась к подруге, крикнув ей чуть не в самое ухо и с силой встряхнув за плечо. В следующие секунду веки Небулы распахнулись и королева подскочила на кровати, с удивлением оглядев комнату и воительниц, собравшихся рядом. — Небула? Ты с нами? Королева напоминала потерянного ребёнка, который в страхе озирался по сторонам и ожидал, что на него в любой момент могут напасть из темноты. Слёзы застыли в её глазах, но девушка отказывалась давать им волю. — Небула, пожалуйста, поговори с нами. — Касарана села на край кровати, взяв дрожащую ладонь подруги в собственные и резко вздохнув: — Да у тебя руки ледяные! — Плащ. — выдала волшебница на одном дыхании, чем вызвала недоумение у воительниц. Вздохнув рвано и медленно, Небула сглотнуло шумно прежде, чем кивнуть в сторону вешалки, на которой покоился один единственный предмет. — Можете принести мне… Не успела королева закончить, как Мелисса стянула плащ с вешалки, шикнув едва слышно от того, что странная ткань обожгла при первом неосторожном касании. Воительница накинула его на плечи подруги, отметив с удивлением, как буквально за доли секунды дыхание Небулы выровнялось. Бывшая фея войны посильнее укуталась в одежду, что была ей явно не по размеру и повернула голову, уткнувшись носом в опущенный капюшон. Если девушка постарается достаточно сильно, она может представить, что это тёплый и безопасный кокон крыльев, которыми демон может укрыть её от всего мира. Королева просидела недвижно несколько долгих секунд, в которые ни одна из волшебниц не осмелилась высказать своих тревог. — Что тебе снилось? — поинтересовалась мягким тоном Аркадия, присев рядом с постелью королевы. Пара слёз всё же скатилась по щеке Небулы за секунду до того, как она помотала головой и упёрлась затылком в стену у изголовья кровати. — Тебе нужно что-то ещё? Королева вновь помотала головой, но в следующий миг повернулась к своим подопечным с тёплой улыбкой на лице. — Я буду в порядке. — произнесла она шёпотом: голос ещё не восстановился и казался поломанным для стороннего слушателя. — Спасибо. — Не думай об этом. — отмахнулась Мелисса, присев на рядом стоящую тумбу. Воительница подмигнула подруге игриво, добавив: — Ты всем здесь помогла пройти первые дни нашего заточения, так что: считай, что мы квиты. Приметив усталость во взгляде королевы, девушка с короткими лиловыми волосами кивнула Аркадии в сторону двери. Сама Мелисса направилась к соседней комнате, но её соседка задержалась немного. Положив ладонь на колено королевы, она прошептала тихо: — Зови, если понадобимся. — фея поднялась на ноги и, развернувшись на носках, поспешила за Мелиссой. — Мы буквально за дверью. Лишь Касарана так и не двигалась с места, не отпускала руки волшебницы и не сводила внимательного взора с её лица. Небула усмехнулась добродушно, отняв свою ладонь, чтобы заправить прядь синих волос за ухо подруги: — Ты тоже ложись спать. Еще есть немного времени до рассвета. — Ты точно будешь в порядке? — спросила она серьёзным тоном. Наступившее спокойствие феи её явно не подкупало. — Буду. — кивнула королева, расправив покрывало и коснувшись ногами холодного пола. — Только подышу воздухом немного.

***

Утро приближалось неминуемо быстро. Настолько, что по ощущениям Шэдоу он закрыл глаза всего на секундочку, а когда открыл их в следующий момент, лучи Солнца уже золотили верхушки деревьев и тонкими нитями прорывались сквозь ветви. Приоткрыв глаза лениво, пантера широко зевнул, попутным рыком спугнув пару мелких птиц, что уснула в дупле неподалеку. Он потянулся сладко, вытянув все лапы разом, но замер, заслышав недовольный рык. Слепая львица была разбужена, вероятно, уколом когтей – они сами выпускаются, когда Шэдоу потягивается, так что это было не нарочно! Прежде, чем Шайн успеет полностью проснуться, чтобы высказать нарушителю всё, что о нём думает, юный страж растекается гибкой тенью в земле и спешно удаляется подальше от группы кошачьих. Он проходил мимо мирно дремлющих драконов – земля под Акселем была буквально выжжена от тепла его чешуек и редких, но горячих облачков пара, которые он выдыхал – и, как только Шэдоу перепрыгнул через хвост Юминг, он услышал его. Знакомый шелест крыльев, сопровождаемый тихим звоном падающих звёзд. Мальчик увидел блеск её крыльев среди деревьев и побежал в ту сторону, дабы встретить свою связанную как можно раньше. — Ты чего так рано подскочила? — высказал он вместо приветствия, даже не удивившись, что его резкое появление не поставило девушку в ступор. Шэдоу больше, чем уверен, что волшебница увидела его задолго до того, как сам пантера услышал шелест её крыльев. — И тебе доброе утро. — ответила его связанная голосом непривычно хриплым и надорванным так, словно она громко и долго кричала. — Ты не рад меня видеть? — Да ну дело не в этом, просто… — Что ж, тогда я вернусь в Алфею. — …Ты-что? — прямо перед его глазами Небула развернулась и вполне себе уверенно зашагала в противоположную от лагеря сторону. Столь самоуверенный ход с её стороны требовал срочных мер со стороны хищного кота. — Пр, придержи коней, женщина! Нетипичное обращение явно привлекло внимание королевы, оставив её ровно настолько, насколько нужно было Шэдоу, чтобы обойти вокруг феи и сесть прямо перед ней с милейшей улыбкой на морде. — Во-первых, доброе утро. Во-вторых, я очень-очень рад тебя видеть. Я появлению огненного круга среди туч не так радуюсь, как твоему. — второе могло бы быть притянуто за уши, но Небула только изогнула бровь, заинтригованная дальнейшими словами своего стража. — В-третьих, ты почему так рано подскочила? — Мне не спалось. — выдохнула девушка осторожно, боясь, что поломанный и слабый голос выдаст сквозь какие пытки она прошла ночью. — Не хочешь встретить рассвет со мной? Если Небула думает, что так ответила на его вопрос, то она глубоко заблуждается. Но сумеречный призрак позволит ей ещё несколько минут молчания – пока что. Он послушно следует за феей, приметившей как будто бы вырванный ствол дерева, лежащий у кромки озера что лавочка самой природы. Кажется, это дерево притащил недавно Батур, потому что решил, что волшебницы могут заглядывать к ним теперь, когда сами стражи решили не ступать на территорию школы без необходимости. Что ж, стоит заметить, что буфарог никогда ещё не был так проницателен. Королева фей устроилась на этом бревне и, развязав шнуровку своих туфель, опустила ноги в холодную воду озера. В том, что она холодная, пантера уверен по одной простой причине: он сам трогал эту воду чуть раньше и она была холодной! Лишним доказательством было и то, как Небула стиснула зубы, тихонько зашипев от уколов явного онемения в ногах. — Тебе холодно или жарко? — задал мальчик вполне резонный вопрос, потому что его связанная сидела в плаще Гремори, который обычно надевала, чтобы согреться. — Прекращай давай, не то простудишься! Шэдоу никак не ожидал, что в ответ на его поругание фея посмеётся. Нет, она не посмеялась так, будто он рассказал самую смешную в мире шутку, но как-то… по-своему тепло и уютно, будто вспомнила что-то приятное. — Всё в порядке. — заверила королева своего верного стража, но уверенности в его взгляде не приметив, добавила чуть тише: — Мне это нужно. Высказанное шёпотом признание ненадолго поставило младшего наследника пантер в ступор, но спорить он не стал. Последовав примеру своей связанной, он перевёл взор в сторону высоких деревьев, сквозь густые ветви которых виднелся восходящий над горизонтом огненный круг. — Как там обстановка в школе? — поинтересовался Шэдоу любезно, потому что идея просидеть вот так в тишине его вовсе не подкупала. — Вы с Селестой дошли без проблем, я надеюсь? — Да, всё прошло спокойно. — Небула замолчала на доли секунды, но, судя по тому, как она набрала в лёгкие побольше воздуха, она ещё не закончила. — Мы только заглянули к Сибилле по пути. — Зачем? — Хилл захотела взглянуть на её состояние. — пожала плечами волшебница, до конца в мотивации чародейки не разобравшись. Она замечала пару раз, что другие волки относятся к провидице с особым трепетом – вероятно потому, что она была возлюбленной их товарища. В отличие от самой Небулы, Сибилла этот титул держала официально и открыто для всех в стае. — Она даже смогла привести её в чувства. Правда, не сказать, чтобы мы смогли нормально поговорить, но… — Она просыпалась? Голос изумленный раздался позади, застав двух связанных врасплох. Повернувшись осторожно, они приметили в паре метров от себя Динго, замершего на одном месте неуверенно: поднятая для шага лапа уже начинала подрагивать. Да и в целом вид волка оставлял желать лучшего. Раны его братьев начинали заживать, а этот метаморф успел набрать где-то новых царапин. — Hoi, рыжий номер два, тебя где носило всю ночь? — крикнул ему Шэдоу, буквально выбив волка из странного транса. — Я тебя не увидел, когда… — Сибилла просыпалась?! — зарычал Динго, казалось, не своим голосом. Эхо его недовольства разнеслось по лагерю, не только спугнув жителей леса, но и пробудив стражей, спящих поближе к озеру. — Почему я об этом не знаю? — Всё случилось довольно… сумбурно. — заключила фея, точно не зная, как описать случившееся наиболее ёмко. Она до сих пор не знала, что увидеть в том клубе дыма: гигантский гриб или человека с широкой шляпой. — Да и она отключилась довольно быстро, так что… — Почему лесные феи не позвали меня? — Динго теперь стоял прямо перед Небулой, не вздрогнул даже, когда задними лапами наступил на мелководье. И в том состоянии, в котором он сейчас находился, волк был слишком близко. Шэдоу не нравится, что он так близко. — Не думаю, что в этом был бы смысл, Динго. — несмотря на почти истерические крики рыжего хищника, королева отвечала довольно спокойно. Должно быть, в глубине души она прекрасно понимала его состояние, пускай и не показывала этого в открытую. — Как я уже сказала, силы покинули Сибиллу довольно быстро. Ты вряд ли успел бы… — Ну и что с того?! Я ведь попросил позвать меня, как только… — волк скалился на каждом сказанном слове, раздражения своего не пряча и на йоту. И когда он сделал один шаг в сторону феи, поставив лапу слишком близко к её ногам, пантера молчать не стал. — Эй! — прыгнув так, что теперь между рычащим волком и своей связанной, Шэдоу поднял голову, чтобы смотреть на метаморфозы сверху-вниз. Следующую фразу он говорил максильно медленно, чтобы буквально каждая буква была точно услышана волком. — Уймись, а то врежу. — Что у вас происходит? Добрая половина лагеря была разбужена их криками. И, если старшим хватало целомудрия игнорировать эту сцену и начать свою дневную рутину, то юниоры и подростки наблюдали с плохо скрываемым любопытством. В их глазах в равной степени читалась тревога, но интереса всё же больше. И возглавлял толпу любопытных никто иной, как Коуди, уже уверенно шагающий в их сторону. И Шэдоу даже рад, что рыжий окликнул их: ещё немного и он реально был готов утопить Динго прямо на мелководье. Старший из братьев остановился у самого бревна, внимательным взором изучив всех участников разговора. Пантера ожидал, что Динго сорвётся и на него тоже, но был поражен наступившей тишиной. Обернувшись, он приметил с изумлением, что второй принц пригнулся к земле и прижал к голове уши, но, будто бы опомнившись, замотал головой. Он одним прыжком перемахнул через пантеру и бревно сразу, встав плечо к плечу с Коуди. Волки недолго мерили друг друга взглядом: Коуди спокойным и выискивающим, Динго – раздражённым и презрительным. Но ни тот ни другой не проронил ни единого слова за всё это время. Наконец, Динго громко выдохнул через нос, что разъярённый бык, и пошёл дальше. Однако же, незадолго до того, как ему навстречу вышел кто-то из стражей лесных фей, метаморф обернулся птицей и взмыл в небо, исчезнув среди деревьев. Множество недоумевающих взглядом провожали его полёт, но Коуди довольно быстро переключил своё внимание на Небулу и взбудораженного Шэдоу. — Что у вас происходит? — спросил он ровно с той же интонацией, что и до этой битвы взглядов с Динго. — Твой брат ведёт себя, как åweð mavî. — высказался пантера на полном серьёзе, прекрасно понимая, что это словосочетание рыжему знакомо. — Это не отвечает на мой вопрос, верно?

***

Фиолетовый кристалл был брошен в порыве раздражения и, как итог сего действия, разбит ударом о каменную стену пещеры. Существо с человеческим торсом, телом и головой змеи лениво рассматривало свои когти, дожидаясь терпеливо, пока его товарищ успокоится. — План был снова влюбить её в тебя. — процедил сквозь зубы Иллидиас, потирая переносицу. Мешки под его глазами стали лишь немного заметнее после траты сил на такую сильную иллюзию, да ещё и во сне. — Чтобы она сдалась и убедила других не сопротивляться! — Не смотри так на меня, Иллидиас. — зевнул маг в теле змеиного демона, раздвоенный язык прощупывал воздух с тихим шипящим звуком. — Раньше ей такое нравилось. Откуда я мог знать, что это не сработает? — Может оттуда, что «такой» ты предал её много лет назад?! — срывался на крик лидер охотников, но с места не двигался. Смотрел беспомощно на посох, в котором несколько мгновений назад стоял тёмный кристалл. Демонесса притащила целую кучу таких, объяснив, что это самые чудесные порталы в чужие сны, и бросила небрежно «играйтесь» напоследок. — С какой стати ей снова верить тебе, если ты совсем не изменился?! На свет факелов слишком сильно не выходящий Огрон только пожал чешуйчатыми плечами, задумавшись. — А ты не запомнил, что за имя назвала? — протянул змей, приложив лапу к закрытой пасти. — Там что-то типо… — МакГваген! — смех механических последовал за брошенным именем. Небольшая стайка Гласов пробралась в пещеру, где маги проводили свои эксперименты, и теперь каждый из бесов был готов поделиться своей идеей. — Люси! Бегемот! Дюббук! Фурнель! Моргкваг! — Заткнитесь! — воскликнул лидер магов так громко, что стены буквально затряслись вокруг них. Но этот небольшой срыв вызвал только новую волну смеха стайки бесов. — Вон отсюда! Желание остаться и услышать максимальную громкость голоса друга Иллидиаса несомненно жило в головах Гласов. Но змей уполз послушно, даже не попытавшись оспорить решение лидера и бесы решили, что играть без второго мага будет не так интересно. Они молча подождали, пока колдун-иллюзионист возьмет новый камушек и начнет шептать что-то на незнакомом им языке, и также тихо уползли в глубину коридоров прямо по потолку. — Что говорит Глас с острова? — засмеялся кто-то из бесов волохом мыслей в головах своих собратьев. — Глас готов принять Гласов в любое время. — ответили ему таким же поломанным голосом. — Надо только дать сигнал. Стайка Гласа спустилась в самую глубину старого зала советов – так далеко не уходит даже сама Аварэтта, ибо ходят легенды, что призраки заблудших генералов и воителей терроризируют нижние этажи. И убивают всякого, кто осмелится ступить на их территорию. Первородная не боялась их – нет, но она не видела никакого смысла тратить свои нервы на несвязные стоны неупокоённых. Гласы подняли взоры безумных глаз на громоздкий камень, что свисал в глубокое подземелье, укрытый от посторонних глаз. Несколько Гласов сползали к нему по длинному плющу, держа в зубах осколки когтей Левиафана. — Вот и замечательно.