Друг познаётся в беде

Никто из старших не решался озвучивать своих тревог касательно случившегося. Все они молча покинули школу с понуро опущенными головами задолго до того, как кто-либо из девушек сможет разглядеть тяжесть в их шагах или прерывистое дыхание, причиной которому были попытки не завыть в голос от мелких царапин, следов укусов или копыт — любая из этих ран украшала стражей, как минимум один раз, но была укрыта густой шерстью. Те, кому повезло больше, отделались синяками, как совух, чьи размеры делали его угрозой настолько заметной, что никто не осмеливался идти против него в слепой злости. Те, кому повезло меньше, стоял по шею в озёрной воде, терпеливо дожидаясь, пока водный дракон сможет залечить глубокие следы. Одним из последних в воду зашёл Шторм. Расправив крылья, он словно лебедь парил на зеркальной глади, в которой отражались лучи заходящего Солнца, и не издавал ни звука всё время, что гибкие лапы Юминг творили нехитрую водную магию над его ноющим телом. Юниоры не были намерены присоединяться к своим товарищам в глухом зализывании ран и ущемлённой гордости, потому в коридорах Алфеи можно было слышать весьма громогласное: — Ауч! Ауч! Ауч! Ауч! — Шалун, я ещё ничего не сделала. — в голосе Авроры не было и толики осуждения, во взгляде читалась тревога, а рука с намоченным — в обычной воде — платком зависла в воздухе в нескольких сантиметрах от спины голубоглазого волчонка. Над местом, где зияла красная полоса неглубокой царапины, резко бросающаяся в глаза даже на алой шерсти хищника. — Я знаю. — протянул Виннер, резко отвернувшись от обеспокоенного и вопросительного взора своей связанной. И ещё нескольких фей. И других юниоров. Ну как так вышло, что их всех привели в кабинет местного лекаря в одно время всё ещё остаётся загадкой. — Но мне уже больно. Завыл он протяжно в самом конце, вытянув шею и закрыв глаза передними лапами. Если кто-то из сверстников и хотел бы посмеяться над его болезненным воем, то им мешает тот факт, что все они ноют не меньше него. Кроме, Коуди. Который с самого начала упрямо смотрит в одну точку на пустой стене и подаёт признаки жизни только тогда, когда его об этом очень долго просит Диана. — Потерпи немного, ладно? — необычайно нежный тон старшей феи, который она обычно бережёт для вечерних бесед. Когда неугомонный мальчишка отказывается ложиться спать, но не хочет отправляться на поиски развлечений и оставлять девушку одну. Что-то между глубокой сонливостью и почти ребяческим восторгом тогда наполняет звучание каждого слова. Привычная безопасность, которая обволакивает Виннера в такие моменты, убеждает его выглянуть из укрытия собственных лап. — Умница, шалун. Виннер позволил себе раскрыть пасть от удивления: пока он прятался от просто мокрого куска ткани, Аврора уже промыла царапину на его спине и нанесла какую-то зеленоватую… штуку. Волшебница теперь обматывала его заднюю лапу, на белой шерсти куда более заметным был след от укуса. А, кстати, кто его укусил? — Вы помните, что произошло? — властный голос амазонки едва не заставил младшего из братьев подпрыгнуть. Он выдохнул спокойно, только когда заметил, что вопрос Дианы был адресован не ему. — Из-за чего вы подрались? Взгляд Коуди метался от одной точки на пустой стене к другой — он часто делает что-то подобное, когда чем-то сильно озадачен. Как будто бы наблюдает за быстрым ходом мыслей в своей голове. Он мычит что-то несвязное себе под нос и раздражённо выдыхает через нос, закрывает глаза очень-очень медленно и начинает биться головой о кровать. Матрас не позволит ему поранить себя слишком уж сильно, но это не мешает Диане закатить глаза. — Прекрати это. — амазонка кладёт ладонь ему на лоб, не давая Коуди двигать головой. И, судя по едва заметной дрожи в шее, волк пытается сопротивляться, но в самый настоящий момент Диана попросту сильнее него. Не поворачиваясь ни на миллиметр, рыжий волк окидывает подругу недовольным взглядом. — И не надо на меня так смотреть, маленький дракон. Лучше объясни, что случилось. — Не знаю. — выдаёт наконец огненный волк и, уловив момент, всё же вырывается из оков девушки. Однако же физического самобичевания своего не продолжает, просто поджимает уши и тихонько рычит в сторону ближайшей стены. Старшая фея природы новым положением пользуется, чтобы попытаться смыть с его белой морды алые пятна: ран в этом месте нет, потому остаётся только догадываться, чья кровь оставила след на его пасти. — Даже не думай, Коуди. Ты не можешь просто сказать мне, что ничего не было, когда… — Перефразирую. Я не помню. — выдал волчонок с достаточным уровнем сарказма, чтобы получить не самый доброжелательный прищур не только от своей связанной, но и от брата. Только вот на всеобщее негодование мальчик только закатил глаза. — Мы поболтали с Ниджу — это я помню. Как открыл глаза и увидел, что почти цапнул за лапу Виннера… — Ты и цапнул! — воскликнул младший брат, вытянув заднюю лапу с весьма красноречивыми следами клыков на ней. — Это я тоже помню. — заключил Коуди, кивнув на надутого брата. — Что было между двумя этими событиями? Белое пятно. Старшая фея природы на миг остановилась, чтобы одарить своего стража пытливым взглядом и попытаться уличить его в лукавстве. Намоченное полотенце оставляет капли на носу Коуди, но он не жалуется на своё положение — по крайней мере, не делает это вслух. И пускай во взгляде старшего брата Виннер видит раздражение и напускное смирение, он знает: братец просто обожает, когда о нём заботятся. Раньше такая привилегия была только у их матери, но, очевидно, Диана тоже смогла её заслужить. Амазонка ещё некоторое время не отводила взгляда со своего стража, но спустя несколько коротких мгновений вздохнула расслабленно и приложила полотенце к его шее, где также были следы чьей-то крови. — Ты тоже, Виннер? — младший из волчат наклонил голову, услышав звучание собственного имени. — Ничего не помнишь? — Я хотел бы сказать, что это не так, но… — А Хилл может быть как-то с этим связана? — неожиданный вопрос Авроры прекратил бормотание волчонка. Положив здоровую лапу на колени своей феи, Виннер по-птичьи наклонил голову и слабо кивнул, как бы убеждая девушку продолжить. — Дахила пришла в себя, как только Хилл перестала кричать. — Если подумать… — подал вдруг голос Шэдоу, растянувшийся на свободной постели вместе с леопардом. Они с Дахилой каким-то чудесным образом пережили эту волну безо всяких ранений и даже синяков. Пантера жаловался только на тот факт, что его шерсть стояла дыбом из-за наэлектризованного воздуха в комнате. — Я сперва услышал крик, а потом… бам! И я почувствовал неимоверную злость. И мне хотелось только сражаться, но мне казалось, как будто эта злость… — Не моя. — закончили его мысль и другие юниоры, переглянувшись в недоумении. Их взгляды, однако же, остановились на раздраженном Коуди. — Я пойду найду Селесту. — заключил огненный волк, наклонившись к краю кровати и даже опустив передние лапы, чтобы сползти на пол, как можно мягче. Но не успел он и на сантиметр сдвинуться с покрывала, как был остановлен. — Не припоминаю, чтобы отпускала тебя, маленький дракон. — почти авторитарный тон Дианы заставил Виннера прижаться к кровати, но Коуди только продолжил поддаваться действию гравитации и смог сползти примерно наполовину, когда почувствовал руку девушки на своей спине. — Мы ещё с тобой не закончили, так что сиди смирно, Кодьяк. Старший из братьев застонал недовольно и позволил волшебнице уложить себя обратно в постель. Если первый раз тот факт, что Диана знает его слабое место, не радовал мальчишку, то сейчас — он попросту угнетает. Остаётся надеятся лишь, что милосердная королева Амазонок даст своему стражу свободу воли, как только закончит смывать с его шерсти кровь. Задача, с которой Коуди мог бы прекрасно справиться самостоятельно, но… кто он такой, чтобы идти против воли старшей феи? Слишком уж лёгкую победу подруге отдавать не желая, волчонок открыл было рот, чтобы в наиболее красноречивой манере выразить своё недовольство, но был остановлен тихим скрипом двери. В кабинет местного лекаря с опущенной головой захромал Динго. Окинув присутствующих скучающим взглядом, он сделал ещё пару шагов вперёд, дабы дать дорогу Моргане, за ним следовавшей по пятам. — Братец? — подал едва слышный голос Виннер. Метаморф повернулся в его сторону со взглядом холодным и уставшим, расправу обещающим всякому, кто осмелится подойти и вопросительно изогнул бровь — голубоглазый невольно отполз подальше, спрятавшись за спину Авроры. Если волшебница и хотела бы отругать его за такую трусость, она явно не находила в себе сил это сделать. — Ты как? — А что, не видно? — процедил Динго хриплым тоном, смерив брата недобрым взглядом. — Ну-ну, грубить необязательно. — тон королевы-матери, пускай и сохранял в себе авторитарные ноты, всё же оставался достаточно мягким, чтобы волчонок ощутил совсем слабо заметный укол совести и притупил взор. — Виннер ведь переживает за тебя. Динго стоял недвижно еще несколько секунд, пока, головы так и не повернув, выдал монотонно: — Сойдёт. — младшему брату и этого было достаточно, если слабое виляние хвостом говорило хоть о чём-то. Юниор и хотел бы убедить брата, что всё, правда, не так плохо, но он просто не мог торчать здесь без дела и дожидаться лечения. — Можно я уже вернусь? — Динго. — ладонь Морганы не давила на его спину слишком сильно: королева-мать явно боялась навредить и без того побитому волчонку. Но даже этот мягкий жест казался метаморфу тяжёлой ношей, которую он просто не мог сбросить со своих плеч. И, когда он сделал один неуверенный шаг к двери, Моргана сжала пальцы на его шерсти. — Ты сделал всё, что в твоих силах. Волчонок поднял на волшебницу упрямый взгляд, полный решимости прорваться боем, если до того дойдёт. Но чем дольше он боролся, тем более терпеливым становилась грустная улыбка королевы-матери и тем меньше желание самого Динго ей противиться. Наконец, упорство в его взгляде сменилось смирением и хоть каким-то пониманием. Выдохнув несколько рвано, должно быть, из-за боли где-то в районе рёбер, метаморф отступил, но продолжал с тоской и мольбой смотреть в сторону уже закрытой двери. — Лесные феи позовут нас, как только она придёт в сознание. — заверила его Моргана уверенно, но теперь всеобщее внимание было приковано к ней. Кто-то из юниоров невольно сжался на коленях фей, рыжие хищники переглянулись неуверенно меж собой прежде, чем вновь посмотреть на понурого брата. — Но тебе нужен отдых. Динго пытался пробурить взглядом дыру в двери ещё несколько коротких секунд прежде, чем зашипеть болезненно и поджать лапу к рёбрам. Быть может, не случись этот секундный приступ слабости, он ни за что бы не согласился с аргументами Морганы. Не проронив больше ни слова, метаморф захромал к свободной кровати. Стиснув клыки и лишь раз заскулив от боли, он подтянул себя на мягкий матрас и, свернувшись в клубок, отвернулся в сторону стены. — Вижу, у нас ещё один пациент. — тон медсестры уставший, но нисколько не раздражённый. Она принесла новые бинты, потому что последняя партия закончилась на перевязке кого-то из уже пришедших юниоров, и несколько разноцветных склянок с лекарствами. Офелия оставила всё это на тумбе рядом с кроватью, куда завалился Динго, и присела на край постели. — Только укусы или болит что-то ещё? Метаморф только сильнее сжался в комок, спрятав нос лапой. Офелия, разумеется, не станет насильно разжимать его лапы или вытягивать вдоль стены, потому переводит взгляд в сторону фей в надежде, чем им удастся убедить упрямого хищника помочь женщине помочь ему. — Динго, пожалуйста… Моргану в её желании начать убеждать мальчишку добрыми и ласковыми словами остановила старшая фея природы, поднявшаяся с постели и уверенными шагами последовавшая к молчаливому волку. Все раны Коуди были перевязаны, кровь вымыта с его морды, потому сам первый принц наблюдал за происходящим ленивым взором, примерно зная, чего можно ожидать. Офелия мягко гладила волчонка по спине, надеясь, вероятно, расслабить его таким способом, но Динго только упирался ближе к стене. Диана смотрела на этот алый клубок недовольным взглядом от силы секунду и с силой сдавила бок волчонка, следы когтей на котором уже потемнели и засохли. — Эй! — зарычал волчонок, подорвавшись с места и одарив волшебницу взглядом, полным негодования. — Больно вообще-то! — Вот вам и ответ, Офелия. — злобный рык не впечатлил Диану ни на йоту — должно быть, результат её долгого общения с Коуди, чей вспыльчивый нрав она испытывала чаще кого-либо другого. Безо всяких церемоний амазонка повернула метаморфа на здоровый бок и притянула поближе к краю кровати, где шокированная Офелия пускай и не сразу, но принялась осматривать волчонка. Женщина уделяла внимание всякому рваному вздоху и болезненному стону, который вырывался из груди мальчика в те мгновения, что медсестра прощупывала его рёбра. — И больше не сопротивляйся, Динго. Матрас продавился под весом Виннера, запрыгнувшего на кровать. С добродушной улыбкой голубоглазый прилёг рядом с братом, положив голову на загривок брата, а лапу на плечо. Младший из братьев плавно и медленно дышал, давая пример Динго, который неосознанно уловил нужный ритм и стал дышать глубже, спокойнее. Коуди же воспользовался этим моментом, чтобы улизнуть. Но, когда цветок, что ещё секунду назад смирно рос в небольшом горшке появился прямо перед носом, был вынужден сказать: — Я хочу поискать Хилл. — он повернул голову в стороны феи, шёпот магии которой сейчас перекрывает ему путь. — И ты уже сделала со мной всё, что хотела. Диана смотрела на него внимательно — словно пыталась заглянуть в самую душу — до тех пор, пока не решила, что нынешним состоянием своего стража хоть немного довольна и может отпустить его на волю. Во всяком случае до того момента, как ему потребуется поменять бинты и помазать укусы. Одобрительно кивнув, волшебница махнула рукой и цветок вернулся в своё обиталище, освободив путь огненному волку, который подруге поклонился — совсем немного издевательски — и зашагал прочь, пока она не передумала. С учётом того, какой… встревоженной она появилась в лазарете, Коуди не был уверен, что хочет испытывать её терпение. Что-то съедало его связанную, что-то, что она узнала или увидела до того, как появилась в кабинете местного лекаря и принялась осматривать его раны. Даже то, как амазонка это делала, вызывало беспокойство в душе волка: когда старшая фея природы заботилась в замке Тир-на-Ног много лет назад, она была очень внимательна и осторожна, сейчас же казалось, что она действовала почти на автопилоте, пока её мысли витали где-то очень далеко. Если подумать, Аврора была не в лучшем состоянии — просто свои эмоции умела скрывать лучше Дианы. По коридорам и не скажешь, что ещё несколько часов они были погружены в абсолютный хаос и разруху, а некоторые даже украшали пятна крови. Как например столовую, где в одно время оказались Чико и Бастер, схлестнувшиеся в драке такой серьезной, что Офелия первым делом взялась за их лечение. Но сейчас здание школы выглядело как нельзя лучше, даже двору вернули прежний облик. — Друг, комната Хилл в другой стороне! — едва слышный звук шагов и крик доброго голоса не заставил Коуди замедлиться, он и без того едва лапами передвигал: среди трёх братьев старший остался самым целым, но всё ещё ощущал непонятную тяжесть в мышцах, потому силы старался рассчитывать правильно. — Рыжий, ты меня слышишь? Ожидаемо неожиданно прямо под боком появился Шэдоу, одаривший товарища блестящей ухмылкой. Коуди всё ещё отказывался спокойно принимать тот факт, что пантера из всего этого хаоса вышел абсолютно целым. — Рад, что ты здоров, манул. — выдал рыжий без особого энтузиазма, хотя и был искренне рад, что кто-то из его сверстников обошелся без драк. — Только не понимаю, как ты этого добился. — Хм, я был с Небулой, когда услышал крик. И я был с ней, когда крик прекратился. Только я был в какой-то электрической клетке, до сих пор шерсть дыбом. — задумался на мгновение сумеречный призрак, пожав плечами. — Моя догадка: Небула почувствовала что-то неладное и вовремя себя обезопасила. — Повезло тебе. — выдохнул Коуди, завернув за угол и проигнорировав вопросительный взгляд товарища. Шэдоу стоял посреди коридора и метался взглядом между удаляющейся фигурой волка и направлением, откуда они вышли. Если мгновение назад он шутил, то сейчас полностью серьезно рассматривал идею, что другу голову напрочь отшибло во время драки с братьями. — Ты ведь слышал, когда я сказал тебе, что комната Хилл в другой стороне? — Мой слух в полном порядке. — процедил сквозь клыки волчонок, совсем немного прибавив шаг. — Да, тогда куда ты-а, оу… — Шэдоу замедлился, после остановился вовсе. Пантера теперь понял, в каком направлении так уверенно двигался рыжий хищник. Сумеречный призрак разминулся здесь со своей феей, чтобы проверить, как обстоят дела у остальных, но он прекрасно помнил зачем и почему — а главное с кем — Небула осталась в этой большой комнате. — Вопрос отпал, пасть закрыл. Коуди закатил глаза на спор друга с самим собой. Оказавшись у нужной двери, он осторожно поднялся на задние лапы и максимально тихо провернул ручку — сквозь образовавшуюся маленькую щель в коридор пролился свет. Волчонок сел на месте и незаметно заглянул внутрь, на задании своём он был так сосредоточен, что даже не зарычал, когда ощутил тяжесть на своих плечах: Шэдоу едва не залез ему на голову, чтобы тоже взглянуть на происходящее. Довольно было что-то разглядеть в толпе лесных фей, топот их копыт по полу отдалённо напоминал цоканье каблуков. И эти «каблуки» ещё одна причина, по которой пантера быстро удрал: ему совершенно не хотелось оказаться случайно растоптанным. Но, нужно признаться, сейчас они были куда спокойнее и собраннее, чем когда Шэдоу попал в эту комнату вместе с Небулой. В большинстве своём фавны просто смирно сидели у постели: на креслах, подушках, да даже просто на холодном полу, отказываясь уходить дальше, чем на пару метров от своей госпожи. Сама же Сибилла лежала на кровати почти недвижно, единственное доказательство тому, что она не покинула их — плавное движение её груди в такт размеренному дыханию. Ясновидящая лежала на боку, лицом к любознательным мальчишкам: даже издалека можно было видеть, как фея изредка хмурит брови и стискивает зубы, сжимая ладонями простынь, будто борется с чем-то во сне. Но всякий раз, как это происходило, изумрудный свет загорался у её лица и волшебница погружалась в, что казалось, мирную дрёму. — Ты можешь посмотреть… — волк оборвал себя на полуслове, будто не был до конца уверен, что стоит озвучивать свои мысли. Но, когда в очередной раз, дыхание Сибиллы участилось на мгновение и камень-близнец в её кольце замерцал, Коуди выдал тоном куда более уверенным, чем раньше. — Не связаны ли с этим демоны? — А для чего, по-твоему, с ней Небула? — возмутился Шэдоу его просьбе. Королева фей стояла прямо перед ними, да спиной, да иногда она уходила куда-то вдаль комнаты, но она была здесь. Следила за Сибиллой и её состоянием не хуже лесных фей, в каком-то смысле даже лучше, благодаря подарку Шэдоу, дарующему девушке возможность видеть следы магии. — Если демоны с этим и связаны, то я уверен, что… — Тебе что, сложно? — не желай волк остаться незамеченным, он, наверняка, гавкнул бы это куда громче. Но остановился только на попытке ударить морду пантеры затылком, дабы добиться своего в споре. — Нет, не сложно, тук-тук! — младший сын Кивули почти случайно выпустил когти, легонько надавив на плечи волка в попытке удержаться и не упасть. Рыжий зашипел, но бороться больше не стал. — Ладно! Шэдоу ворчит себе под нос что-то несвязное, но делает это достаточно громко, чтобы Коуди осознал природу его негодования и абсолютно все «ласковые» слова, которыми пантера его вспоминает. Выпустив пар и убедившись, что источник его раздражения всё слышал, мальчик выдыхает и закрывает глаза, сосредотачиваясь на тёмном начале своих предков. Когда он распахивает веки в следующий миг, ни фиолетовой радужки, ни белка нельзя разглядеть в чёрных омутах, которые даже не отражают свет. И первые несколько секунд сумеречный призрак искренне теряется во всех отблесках магии, которые наполняют комнату: и пламя его собственного дара на руке Небулы, и целебные силы фавнов, и его собственный след, пускай и немного старый. Шэдоу обводит комнату внимательным взором — вдоль и поперёк ищет следы демонов или их магии, которая могла повлиять на состояние Сибиллы. Он так сосредоточен на множестве разноцветных сгустков, что далеко не сразу замечает нечто похожее на нить, тянущуюся от королевы гор и куда-то в сторону окна. Нить движется плавно, словно бы плывёт где-то под водой. Но вот что вызвало интерес пантеры: она была оборвана. Противоположный конец, что тянулся куда-то за пределы комнаты, догорал чёрным огнём, природу которого Шэдоу не мог объяснить даже для самого себя. И чем больше сгорала нить, тем более сильным становилось пламя — в его искрах пантера, наконец, разглядел нечто знакомое. — Как странно. — протянул он неуверенно, почувствовав, как волк поднимает голову и пытается встретиться с ним взглядом в надежде получить ответы. Но страж королевы не торопится. — Что странно, манул? — а вот сейчас можно услышать, как рыжий теряет терпение. — Как будто, влияние и было, но больше его нет. — Шэдоу не до конца уверен, как объяснить увиденное. Поэтому скептицизм во взгляде друга его вовсе не удивляет. — Возможно, они что-то и делали, но перестали. И я не уверен, что то, что они делали до этого, могло вредить Сибилле. В любом случае, демоны никак не связаны с состоянием, в котором она сейчас. Слушай, я не смогу лучше объяснить! Коуди тогда смеряет его взглядом в попытке понять, насколько честен этот маленький срыв дикого кота. Но, очевидно, осознав, что Шэдоу не упустил бы возможности блеснуть своими познаниями в такой ситуации, принимает факт того, что пантера и впрямь теряется в словах не просто так. Выдохнув устало, рыжий переводит взгляд в комнату. — Что же с ней случилось? — прошептал огненный волк едва слышно, боясь привлечь внимание фавнов, что и без их присутствия были на взводе. — Я не знаю, Коуди. — признался Шэдоу, ощутив табун мурашек на своей спине от воспоминаний недавних событий. — По ощущениям, она уже была в агонии, когда мы пришли. — Она что?! На сей раз своего громогласного голоса не сдержав, рыжий сбросил со своих плеч пантеру в резком повороте. Пантера сполз с его спины, на лапы приземлившись, но болезненного вздоха от удивления не сдержав, Шэдоу бросил на друга обиженный взгляд. Он мог бы высказаться против такого жестокого обращения к своей персоне, но услышал голоса потревоженных лесных фей. Ошибку свою осознав, Коуди спешно закрыл дверь и едва не за шкирку оттащил к противоположной стене сумеречного призрака, что в недоумении своём практически и не сопротивлялся. — Ещё раз, она что? — сам того не заметив, Коуди прижал друга к стене. И, даже если он не пытался его в эту стену вдавить, ощущение было не из приятных, о чём Шэдоу сказал весьма понятным языком: оскалив клыки и зарычав. Пыл свой остудив парой глубоких вдохов, волчонок, кажется, взял себя в лапы и отошёл на пару шагов. — Ты сказал, она была в агонии? — Ну, если ты можешь как-то иначе описать состояние, когда человек сжимает свои волосы, тяжело дышит, плачет от боли, бьётся в конвульсиях и кричит так, будто его голова вот-вот взорвётся. — Шэдоу позволил себе небольшую паузу, в которую чётко видел, с какой тяжестью рыжий друг принимает каждое сказанное слово. — То, пожалуйста, я тебя не останавливаю. — После агонии обычно следует смерть. — выдал волчонок тоном настолько… серьёзным и выверенным, будто отдавал давно заученную команду. И всё это время он не сводил взора с пантеры, словно бросал ему вызов высказаться против. Но страж королевы только понуро вздохнул. — Что ж, на то и походило… — не прошло и секунды, как мальчик ужаснулся собственным словам, что с такой лёгкостью слетели с его языка. Пантера, признаться, не был удивлён и на толику, когда, подняв голову слишком уж резко, встретился со схожим страхом в глазах Коуди. — Вы почему не в лазарете? Погружённые в жар собственного разговора мальчишки даже не заметили, что громкий стук двери всё же привлек внимание. Но никто из фавнов не осмелится покидать свою госпожу, нет — к ним в коридор вышла Небула, со взглядом осторожным и мягким. Казалось, он смягчился даже больше, когда она увидела бинты на теле волка. — Меня, вроде как, отпустили. — ответил юниор уверенно, не двигаясь с места. Он сам дождался, пока королева фей подойдёт к ним, и озвучил свои мысли на следующем же вдохе. — Как Сибилла? Рваный вдох девушки Коуди скорее увидел: в лёгкой дрожи плеч, в ладонях, что сомкнулись в кулак, и даже в лёгком наклоне головы и том, как она зачесала свои короткие волосы. Небула ожидала такого вопроса, точно ожидала, но никак не могла подготовить себя к тому, что волчонок задаст его первым и сделает это прямо в лоб. Но есть в его взгляде осознание — осознание того, насколько тяжелый вопрос он задает. Быстрый взор в сторону Шэдоу, что косится на подругу чуть виновато, развеивает сомнения королевы о том, кто мог проболтаться огненному волку. — Лучше. — это первое, что приходит в голову волшебницы. Первое и безопасное, что можно сказать наверняка и не быть голословной. — Намного лучше с того момента, как твой брат активировал что-то в её кольце. — Да, я тоже видел. — вклинился Шэдоу, воодушевленный возможностью подать своей связанной лапу помощи в этом разговоре. — Прошептал что-то камню-близнецу и она успокоилась. — Успокоилась? — изогнул бровь рыжий, с недоверием во взгляде обратившись к другу. — Как можно «успокоиться» в агонии? — Эм, ну… — протянул страж королевы неуверенно, вопросом волка поставленный в тупик. — Как сказать… — Ей как будто снился очень страшный кошмар. — к счастью для Шэдоу, его связанная вовремя пришла на спасение. — Но он отступил, когда появился Динго. Коуди смотрел на бывшую фею войны довольно долго: она много не договаривает. Очень много. Он видит это в её опущенных глазах и в том, как она сжимает руки на груди. Но он не уверен, что хочет расспрашивать девушку о случившемся. Сказать по правде, его всё ещё немного трясет от слова «агония», которое так небрежно обронил Шэдоу. — Не знаешь, что он мог сделать? — Возможно, штиль… — в ответе своём волк до конца уверен не был, но, если сложить камень-близнец и наступившее умиротворение королевы гор, то это единственный вариант. — Это дар Динго как стража Сибиллы. Он, вроде как, блокирует внешнюю магию. Динго однажды сказал, что, было бы неплохо использовать его, чтобы усмирять видения Сибиллы, если ей нужен будет отдых. Кто бы знал, что он пригодится в таких экстремальных условиях. — Что бы это ни было, оно работает. — не сказать, чтобы в голосе Небулы явно различалось облегчение, но… слова Коуди её, кажется, успокоили. Хоть немного. — Остальное не столь важно. — Она поправится? — слова слетели с уст волка ещё до того, как он успел их обдумать и прокрутить в собственной голове. Он не упустил из виду, как королева фей переглянулась с Шэдоу и как бросила быстры взор в сторону закрытой двери, за которой фавны неустанно наблюдали за состоянием своей госпожи. — Она сильнее многих из нас. — произнесла едва слышно девушка, тоном как будто мечтательным и меланхоличным, но только пожала плечами. — Я уверена, что она справится. — А ей все в этом помогут, я прав? — подал бодрый голос Шэдоу, вновь запрыгнув на плечи волка. Одарив друга ослепительной ухмылкой, он, однако же, был сильно удивлен той резкостью, с которой рыжий его сбросил. С плохо скрываемой злостью в янтарных глазах хищник пошёл обратно, в сторону коридора. — И куда тебя на сей раз несёт Анджели? — Я иду к Хилл! — бросил напоследок огненный волк и, к удивлению пантеры, бросился бежать. — Тц, ты шёл к ней, даже когда шёл сюда, тук-тук! Нет, ну ты видела? Весь такой из себя серьёзный, можно подумать… — сумеречный призрак прервал свои попытки поворчать на резкие смены настроения товарища, когда обратил внимание на свою связанную. Небула смотрела в сторону, куда исчез волк, но делала она это взором настолько невидящим, что Шэдоу оставалось лишь догадываться, где на самом деле витают её мысли. — Небула? Волшебница моргнула лишь раз, словно хищник вырвал её из оков иллюзии, и сделала глубокий вдох прежде, чем повернуться к мальчику со снисходительной улыбкой на лице. — Динго дошел до лазарета? — поинтересовалась она участливо, облокотившись о стену. Ушедшее за горизонт солнце больше не радовало своим теплом, но приятный бледный свет Луны освещал коридор сквозь большое окно. — Да, Моргана привела его. — кивнул пантера, искренне надеясь успокоить хоть часть тревог своей феи. — А Диана заставила поддаться лекарю. — Меньшего я от неё и не ожидала. — смешок добродушный вырвался из груди волшебницы, но затих он также быстро, как и появился, сменившись ещё одним глубоким вдохом. — Что такое? — пантера поднялся на задние лапы, передними оперевшись на маленький подоконник. Ну правда, будь он хоть немного шире, мальчик мог бы запрыгнуть на него и быть поближе к своей подруге. Но Небула довольствовалась и этим: вероятно, сама того не осознавая, фея стала выводить плавные линии по его спине, пропускать челку сквозь пальцы, сродни песку. Шэдоу не боролся в волной приятного мурчания, особенно когда мягкие прикосновения приходились на его шею, прямо под подбородком. И, когда девушка не сделала никакой ремарки по поводу его «поистине кошачьих черт», пантера всерьёз ощутил тяжесть её мыслей. — Я когда-нибудь рассказывала тебе… — Небула до сих пор не подняла на него свой грустный взгляд. В жесте немой поддержки мальчик стал осторожно тереться головой о её живот, чем заслужил ещё больше почёсываний своей шеи. — Каково это было… потерять крылья? Шэдоу замер, искренне не зная куда себя деть. Долгие дни и ещё более длинные ночи, проведенные вместе с Небулой в родной деревне, он провел в тщетных попытках забыть ощущения недавних дней. Когда вдруг все мышцы в его теле сжались настолько сильно, что пантеру согнуло пополам. Когда кровь в жилах бурлила с такой силой, что пантере казалось, будто его сердце вот-вот разорвется от такого давления. Когда даже собственные легкие утроили забастовку, на секунду перестав пропускать воздух и оставив мальчика с чувством удушения, которое преследовало его до самого Тир-на-Ног. Если его тело — на тот момент абсолютно целое и здоровое — так отреагировало на потерю крыльев Небулы, то второй принц пантер попросту боялся представить, что должна была испытывать сама Небула. Он всё ещё помнит бессвязные стоны и мольбы, что срывались с губ девушки глубокой ночью, когда все в деревне мирно спали — и только Шэдоу противился воле брата и отца, упрямо оставаясь подле девушки каждую секунду каждого часа. Помнит, как она металась по постели, сбрасывая подушки и скручивая в узел тонкие покрывала. Помнит, каким пустым и стеклянным был её взгляд в тот миг, когда фея проснулась с глухим осознанием одного простого факта: она снова лишилась крыльев. Страж королевы помнит всё это, но вслух произносит лишь: — Нет, не думаю. — сумеречный призрак примерно понимает, что все его размышления сопровождались довольно длительным молчанием. Но Небула не торопила его и не переставала мягких касаний — порой Шэдоу казалось, что сама фея попросту не замечает, как часто и много она трогает его. Особенно, когда в её голову закрадываются тяжелые воспоминания. — Я боролась так долго, как только могла. Сражалась, даже когда поняла, что мои силы почти иссякли. — говорит волшебница через несколько кратких мгновений. И по туману, затмившему её взор, сумеречный призрак понимает: его связанная сейчас не просто вспоминает, она заново переживает тот день. — И маги чёрного круга посчитали моё сопротивление неслыханной дерзостью. Они не отняли мои крылья сразу, как только поймали, нет — я смотрела, как одну за другой они одолевают моих сестёр. Второй раз за несколько минут Шэдоу замирает, но теперь он прекрасно знает, что стало причиной его ступора: злость. Чистая и холодная злость, которая заставляет его сердце биться чаще, а его когти впиваться даже в каменную стену и оставлять на ней глубокие следы. Пантера не моргает, глядя в пустоту коридора, и терпеливо дожидается продолжения рассказа, пытаясь при этом усмирить клокочущий в душе рык. — Я видела, как была повержена Моргана. Как Диана стала заложником собственных амазонок, когда те пытались поймать Анагана. Как ледяные глыбы Авроры рушились под ударами Гантлоса. Я наблюдала, как все они рьяно боролись с магами, но падали на колени, когда тёмные заклятья сжирали их крылья, забирая их силу и давая энергию магам. — план Шэдоу успокоиться с треском проваливается, и трещина эта разрастается с каждой прошедшей секундой и каждым услышанным словом. Он пытается вырваться из слабой хватки Небулы, потому что не уверен, что это безопасно: находиться к нему так близко. Мальчик упирается лапами в стену, отталкиваясь и делая пару шагов в сторону. И королева фей не противится его воли, но продолжает осторожно и даже боязно касаться его хвоста кончиками пальцев. — Прости, я не думала, что… — Нет, это не ты, просто… — хищник не уверен, как ему удаётся выдавить из себя что-то, не похожее на рык, но жаловаться он не намерен. — Дай мне минутку. Королева фей перестала его трогать — и Шэдоу не знает, к худшему это или к лучшему. Но теперь, когда он не чувствует физической необходимости стоять рядом, он позволяет себе сделать несколько шагов в одну сторону — и обратно — и снова к дальней стене — и снова обратно. Краем глаза он наблюдает, как дрожат тени от стен, как они тянутся к нему, словно потревоженная ветром высокая трава, но только рычит утробно и угрожающе, не давая тьме оплести его лапы. Его собственная тень покрывается острыми углами и иглами, как у раздутой морской рыбы, но чем больше шагает Шэдоу, тем мягче становятся эти иглы. Пантера позволяет себе остановится, когда понимает, что злость в его душе больше не вырывается наружу: она спрятана глубоко под несколькими замками и терпеливо ждёт, когда страж даст ей волю. Будучи уверенным, что всё в порядке, мальчишка встречается взглядом с Небулой и видит, как сквозь дымку воспоминаний пробивается тревога за него. И как девушка сжимает и разжимает пальцы, будто без Шэдоу рядом она не знает, что ей делать. — Я в норме. — говорит он достаточно убедительно, чтобы самолично поверить в искренность сказанного. Возвращается на своё место рядом с волшебницей и послушно подставляет голову под её ладонь, в следующую секунду ощущая, как тонкие пальцы играют с его чёлкой. — Ты не договорила. — Я видела боль каждой из них, но это никак не приготовило меня к моменту, когда маги решат вырвать мои собственные крылья. — Никакой паузы. Никакого глубокого вдоха, хотя бы секунды, чтобы вернуться к рассказу. Скорость, с которой Небула вот так запросто продолжила повествование, пугала Шэдоу и довольно сильно. Будет просто чудом, если грядущая ночь пройдет без кошмаров для Небулы. — Мне казалось, что к спине приложили раскалённый металл. Тупой нож, который не разрезал, а разрывал меня на части, но я ничего не могла с этим сделать. — Мне очень жаль. — произносит пантера шёпотом, нахмуриваясь едва заметно, когда свободной рукой фея обнимает себя за плечи. — Я кричала до боли в горле. Пыталась вырваться, пока не упала на холодный пол и не смогла встать. — глаза Шэдоу становятся лишь немного шире, когда под тяжестью воспоминаний девушка оседает на пол, спиной и затылком упираясь в каменную стену. В фиолетовых глазах появился какой-то странный блеск, когда Небула сказала: — А потом… я увидела Сибиллу. Пантера не был уверен, что фею порадует тяжесть его веса на коленях, потому он просто сидел рядом: почти плечом к плечу. Только хвостом оплёл талию подруги и вздрогнул едва заметно, когда Небула сжала его, словно человеческую ладонь: раньше у неё не было такой привычки. — И что было с Сибиллой? — в ошеломленной тишине королевы фей, наверняка, должна быть причина. Даже, если Шэдоу не может придумать её сейчас, но ведь точно… — Она не издала ни звука. — и мысли покинули мальчишку на несколько длинных секунд, пока он пытался осмыслить услышанное. Тишину его трактовав, как намёк продолжить, волшебница это и сделала. — Не проронила ни единой слезы. Дала себе слабину только, когда маги исчезали, заключив нас в собственном доме. — Небула, что ты… — поворот её рассказа в сторону Сибиллы удивил хищника не столько своим содержанием, сколько фактом своего существования. Он готовил себя к истории о потерянных крыльях — не к истории о стойкости королевы гор, о чём тёмный дикий кот и без того осведомлен. — Пытаешься мне сказать? — Когда мы с тобой нашли их в развалинах. — Шэдоу отчетливо помнит, как Аврора едва не срывалась на крик, пока пыталась пробиться сквозь завал. И как без задней мысли Небула стала разбивать обломки стен и потолка своими молниями. Он также помнит, как, наконец, прорвавшись в комнату, обе феи замерли. — Тогда я впервые слышала, как она кричит от боли. — Оу… наверное, ей было очень больно, да? — Пантера опустил взор, гоняя лапами несуществующие камешки по полу. Он несильно болтал хвостом, поднимая пыль, но стараясь не вырывать его из рук Небулы. — Но тебя ведь не поэтому так трясёт? — До сих пор мне казалось, что всё это просто дурная шутка. — признает волшебница едва слышно. Она закрывает лицо ладонями и глубоко вдыхает прежде, чем продолжить чуть дрожащим голосом. — Север с Селестой запросто справлялись с демонами, вы заботились обо всём остальном, но сегодня я… — Вдруг поняла, что всё серьёзно? — ухмылка мальчишки почти на сто процентов была кривой и грустной, но он не мог делать вид, что просто излучает счастье. — Да. — ответ краткий прячет в себе куда больше боли, чем могло показаться. Небула прижимает колени к груди и прячет лицо за сложенными руками. — И мне страшно, Шэдоу. — Пф, нашла из-за чего переживать. Здоровый страх значит, что ты не будешь бездумно рисковать. — задорный тон не помогает. Королева фей продолжает казаться ему очень маленькой и хрупкой, потому принц пантер пытается снова. — Знаешь, кто ничего не боится? Юниор выдерживает театральную паузу, ждёт ещё немного, но, не получая никакой реакции, несильно толкает девушку в бок. Небула дает понять, что слушает его, лёгким кивком головы и внимательным взором. Но Шэдоу этого недостаточно и он только выгибает бровь в наигранной надменной манере — фея на его выходку закатывает глаза. — И кто же? — Мертвяки. — его связанная, наконец, смеётся. Чисто и искренне. Пантера допускает, что смеётся она не столько с его остроумия, сколько с подачи: самодовольная, гордая ухмылка, приподняты подбородок и довольный оскал после. — И чьи это слова? — Пф, мои, конечно! Как ты могла подумать, чтобы я… — волшебница глядит на него с выискивающим прищуром и хищник осекается на полуслове. Вздыхает в оскорбленной и обиженной манере, выдавая с надутыми щеками. — Ну или я мог их подслушать на уроках одного умного старика, но суть не в этом! На сей раз, когда Небула закрывает лицо ладонями, она делает это, чтобы мальчик не видел, как она смеётся, потому что это — наверняка, абсолютно точно, безо всяких сомнений — может ущемить его гордость. Шэдоу мотает головой, но попыток усмирить подругу в её порыве смеха не предпринимает — в глубине души прекрасно понимая, что после такого разговора ей нужен хоть какой-то повод посмеяться. Однако же всякому терпению есть предел. — Hoi, ну хоть сделай вид, что ты пытаешься успокоиться! — рычит он игриво, вызывая только новую волну смеха у волшебницы. — Небула! Пантера прыгает, упираясь лапами в колени девушки, и легонько ударяется лбом о лоб феи. Под его напором, волшебница опускает руку, теперь закрывая только губы, которые сейчас, почти наверняка, растянуты в улыбке. — Прости. — успевает сказать она, пока вновь не начинает смеяться, чем заслуживает ещё один игривый рык от своего стража. — Прости, правда, я смеюсь не над тобой. — В смысле не надо мной? Я тут шутки шучу, а она не надо мной смеётся?! — и всякий прогресс Небулы сходит на нет. Шэдоу присвистывает довольно, когда в попытке стереть с глаз слёзы, девушка полностью открывает лицо. — А-ха! Вот эта милая улыбка, а ты её от меня прячешь! С чувством выполненного долга мальчик перестает нависать над девушкой. Садится перед ней ровно, с вытянутой спиной и гордой улыбкой, и сохраняет молчание — в этот раз, честно, давая подруге возможность перевести дыхание и успокоиться. Что она и делает, лишь изредка срываясь на тихий смешок, но не теряя при этом светлой улыбки. — Спасибо, Шэдоу. — благодарность сияет в её словах ярче утреннего Солнца и улыбка пантеры не может стать ещё шире. — Ги-хи! Всегда к вашим услугам, моя королева! — даже странно, как давно этот титул не слетал с его языка. Прямо-таки ностальгию вызывает. — А теперь идём, пока лесные феи не решили, что мы тут с с тобой сошли с ума, и проверим, как там дела у рыжего: вдруг он упал где-то по пути. Пантера встает за спину девушки, подталкивая её на ноги, и танцующей походкой идёт вперёд. Он старается лишний раз не оборачиваться в сторону двери, за которой фавны кружат над королевой гор, боясь услышать истошный крик о помощи.