Тайна Вэй Усяня

Сигнальный огонь запускать не пришлось. И Вэй Усянь, и Цзян Ваньинь с честью продержались до того самого момента, когда печать наконец сковала зарождающуюся в озере Билин водную пучину. И только тогда Лань Ванцзи сумел оторвать взгляд от струн и осмотреться. Пальцы его были изранены в кровь, и сил он потратил столько, что восстанавливать их пришлось бы долгой медитацией. Тот жуткий плотный туман, что указывал на присутствие инь, почти полностью развеялся, и наливающееся сиянием небо уже позволяло хорошо рассмотреть всё вокруг. Весь лежащий перед Лань Ванцзи светлый песчаный берег оказался окроплён чёрной кровью, но местами встречались и всплески алого, слишком тревожно выглядящие в зарождающемся свете утра. Вэй Усянь стоял неподалёку, тяжело дыша. Спиной он опирался о дерево, растущее у самой воды. Суйбянь казался чёрен — вытереть лезвие Вэй Усянь не успел. Лань Ванцзи рассмотрел на белом ученическом ханьфу россыпь чернильно-чёрных капель, точно вместо занятий каллиграфией Вэй Усянь привычно дурачился, но среди них пугающе выделялись алые. И только они наконец освежили его взгляд, напомнили, что ни туши, ни кистей, ни рисовой бумаги тут не было. Ощутив пристальный взгляд, Вэй Усянь оглянулся на него. Немедленно его лицо озарилось удивительно светлой, такой неуместной сейчас улыбкой. Как будто он хотел сказать, что всё в порядке, не о чем беспокоиться. Беспечный — как и всегда. «Он ранен, но не хочет признаваться тебе, — подтвердил зародившееся сомнение Бичэнь. Голос его звучал спокойно и ясно. — Хорошо, что Суйбянь выдал мне его. Он беспокоится, одна из ран серьёзная, и даже сильному Золотому ядру не справиться без помощи лекаря. Ты должен немедленно прийти на помощь». Лань Ванцзи не раздумывал больше. Он приблизился и подхватил Вэй Усяня, дал ему опереться на себя, хотя почти готов был и на руки поднять, настолько сильным в одно мгновение стало волнение. И осознал тут же — Вэй Усянь, может, и хотел бы воспротивиться, но ему не хватило на это сил. Только в этот момент к ним наконец подошёл Цзян Ваньинь, похоже, ему пришлось долго идти по берегу. С первого взгляда ему стало ясно, что случилось. — Вот же дурак, — воскликнул он. — Не нужно было делать этого! Сам младший господин Цзян тоже был окроплён с ног до головы чёрной кровью, но выглядел не в пример лучше, чем Вэй Усянь. И хоть он пытался казаться разгневанным, всё же больше было похоже, что он чересчур встревожен. — Делать чего? — уточнил осторожно Лань Ванцзи, заподозрив, что пока целиком сосредоточился на музыкальной клановой технике, упустил что-то важное. Вэй Усянь же лишь слабо усмехнулся, услышав этот вопрос: — Нужно, — прошептал он хрипло. — Младшему господину Лань ни за что нельзя было сбиться. Иначе все наши усилия обратились бы прахом. Помнишь ещё? Мы условились защищать его, пока он выполнял основную работу. Не укроти мы водную пучину сегодня ночью, утром бы уже появились новые жертвы. Ничего не понимая, Лань Ванцзи мысленно обратился к Бичэню, и тот пояснил, потому что, безусловно, был свидетелем ситуации: «Вэй Усянь намеренно подставился под удар, чтобы отвлечь тварь от тебя. Нужно поспешить, он потерял чересчур много жизненных сил». — Я возьму его на свой меч, — тут же сказал Лань Ванцзи, забывая о собственном истощении. Никогда и никому прежде он не предлагал подобного, да и помыслить о таком раньше не мог. Всегда ему казалось, что чужие прикосновения неприятны, что и допускать их не стоит. Он сторонился любого случайного касания, но сегодня сам несколько раз нарушил собственное негласное правило, будто бы Вэй Усянь не считался посторонним, будто бы… будто бы они были друзьями? Бичэнь ничего не сказал на это, только послушно позволил встать на себя, принял двойную ношу. Вэй Усянь сопротивляться подобному уже не сумел — он почти потерял сознание, а единственное, что сказал перед этим, Лань Ванцзи даже и расслышать не смог. Младший господин Цзян хотел было возмутиться, напомнить, что Вэй Усянь всё же ему как брат, но в последний момент словно передумал. Его меч, конечно, был славным клинком, но не мог вынести двоих. Возможно, он шепнул об этом хозяину, и потому тот отступился. Если бы было возможно, Лань Ванцзи направился бы прямиком в Облачные глубины, унёс Вэй Усяня к лучшим лекарям клана, но он и без того повредил себе, удерживая собственной ци меч с удвоенной ношей в воздухе. Бичэнь принёс их в Цайи, и там уже Цзян Ваньиню пришлось позаботиться и о Вэй Усяне, и о Лань Ванцзи разом. Как это было, Лань Ванцзи не узнал. *** Лань Ванцзи пришёл в себя в собственном цзинши. Сеялся слабый утренний свет, давая понять, что пробудился он в привычное время. Однако брат сидел у его постели, как будто бы всю ночь напролёт волновался о его здоровье. Лань Ванцзи не успел заговорить первым. — Ванцзи, — мягко сказал Лань Сичэнь, и приветствуя его, и словно бы немного укоряя, — ты был чрезмерно неосторожен и самонадеян, нужно было запустить сигнальный огонь, подождать помощи. Зачем ты поступил так необдуманно? — Когда мы пришли на берег, водная пучина ещё не набрала силу, — попытался объяснить Лань Ванцзи. — Если бы мы подождали хотя бы днём дольше, справиться с ней было бы куда сложнее. Она могла бы унести жизни ещё большего числа людей, невинные жизни. Господин Вэй был прав, когда… — Я уже слышал всё это, — кивнул Лань Сичэнь, но взгляд его оставался всё таким же строгим. — Младший господин Цзян рассказал обо всём, что случилось, и довольно обстоятельно, не умолчав о том, что господин Вэй едва не пожертвовал собой, чтобы уберечь тебя. Вы достигли успеха, и всё равно непростительно поступать столь опрометчиво. Они встретились взглядами. Лань Ванцзи прежде не бывал ни на одном Совете кланов, но кое-что из того, что там говорят, без сомнения, слышал от дяди. Многие заклинатели порой позволяли себе в рассуждениях усомниться, что жизни простого люда что-то значат. Они объясняли, что рыбаки и селяне, выращивающие рис, те, кто плетёт корзины, и те, кто растит редис и сладкий картофель — все они не одарены особым талантом, они в любой момент могут погибнуть от простуды или иной хвори, случайно встретившись с диким зверем или даже по собственной глупости, когда занимаются привычным ремеслом. Рисковать собой ради этих людей так запросто — глупый для заклинателя поступок, ведь каждый из тех, кто сумел пойти путём совершенствования и взрастить в себе Золотое ядро — бесконечно ценнее. Заклинателю долго приходится идти к вершинам и учиться, не каждый на это способен, так разве можно беспечно тратить подобные жизни на… Лань Ванцзи не стал доходить до конца этой мысли. Только от Вэй Усяня он слышал иные слова. Только Вэй Усянь непрестанно твердил, что долг заклинателя — защищать невинных, нести справедливость. Только он утверждал, что каждая жизнь ценна. Много вопросов накопилось у Лань Ванцзи. В одно мгновение он оказался буквально переполнен ими, он готов был уже задать их брату один за другим. Узнать у него, действительно ли мирные рыбаки, живущие в деревне у озера Билин, заслужили гибель только потому, что ученики клана Лань должны беречь свои силы и не рисковать Золотым ядром, но… Лань Ванцзи отвёл взгляд. — Раз у нас получилось исполнить задуманное, значит, нам не требовалась помощь клана, — ответил он спокойным, даже холодным голосом. И чуть позже позволил себе спросить: — Как господин Вэй, он ведь был ранен? — Его жизнь вне опасности, он сможет вернуться к обучению уже через несколько дней, — отозвался Лань Сичэнь. Взгляд его был внимательным, так и пронизывал насквозь, но Лань Ванцзи постарался не задумываться, что бы это могло означать. — У господина Вэя удивительно сильное Золотое ядро, Ванцзи, его талант ослепителен, но помни, что он допускает слишком свободное толкование пути меча, и дядя недоволен им. Лань Ванцзи не ответил на это. И лишь когда брат покинул цзинши, оставив его медитировать, Бичэнь подал голос: «То, что говорит Вэй Усянь, удивляет тебя и заставляет смотреть на мир иначе. Так же на меня действуют и мысли Суйбяня». Но пояснять ничего не стал. *** После запечатывания водной пучины в озере Билин Вэй Усянь продолжил обучение в Облачных глубинах. Лань Ванцзи по-прежнему не мог не оставаться поблизости и в то же время не умел общаться открыто. Так и бродил рядом, как будто только для того, чтобы вовремя упрекнуть за нарушение правил. А их Вэй Усянь забывал много раз. Лань Ванцзи не позволил себе в открытую назвать Вэй Усяня другом, а тот, напротив, постоянно об этом твердил. И всё чаще Цзян Ваньинь вскипал без причины: — Оставь уже Лань Ванцзи в покое! Разве не видишь, что он не хочет даже оглянуться на тебя?! Но Вэй Усянь не оставлял, и Лань Ванцзи оставалось только проклинать себя за непонятный ступор, за робость, которые не позволяли стать к Вэй Усяню действительно немного ближе. Однажды, когда в очередной раз Лань Цижэнь отправился на Совет кланов, оставив Облачные глубины на попечение старшего племянника, Вэй Усянь не только сумел улизнуть в Гусу, но и вернуться никем не замеченным и с несколькими кувшинами вина. Лань Ванцзи узнал об этом почти случайно. Он прогуливался перед сном, когда услышал отдалённый шум, похожий на смех. Правила Облачных глубин запрещали подслушивать — но они же запрещали и громко смеяться. Лань Ванцзи отчего-то забыл об одних, когда отправился на звук, чтобы, как он объяснил себе, назначить наказание нарушителям. Вскоре он обнаружил, что в доме, отведённом наследнику Цзян и Вэй Усяню, определённо происходит что-то недозволенное. Лань Ванцзи поспешил войти, и Не Хуайсан вместе с наследником Цзян выскочили наружу, едва не сбив его с ног, но Вэй Усянь поднялся навстречу и внезапно метнул в него талисман подчинения. Верный Бичэнь ничуть не мог защитить хозяина, ведь остался в цзинши! Какой бы сильной волей не обладал Лань Ванцзи, талисман оказался куда сильнее его. В ту ночь Лань Ванцзи впервые в жизни, пусть и против воли, попробовал вина. А ещё ощутил невероятную горечь от того, как Вэй Усянь беззлобно смеётся над ним: — Слышал, что многие девушки вздыхают по двум Нефритам клана Лань, — говорил он немного развязно. — Ничего не могу сказать — Цзэу-цзюнь достойный человек, который любой деве разобьёт сердце и благородным обликом, и красотой, и любезностью. Но посмотри на себя?.. — Что? — уронил Лань Ванцзи, а в сердце неизвестно почему впилась игла. — Тебе далеко до старшего брата, — вздохнул Вэй Усянь, погрозив ему пальцем. — Подумать только, мы сражались бок о бок, я спас тебе жизнь, а ты до сих пор ни разу не назвал меня другом, не начал звать меня Вэй Ин, имени своего мне личного не открыл! А разве совместная битва не сделала нас почти что братьями?! Ты невозможно скуп на слова и эмоции, смотришь всё время холодно, отвергаешь искренние чувства других. Ну какая девушка, узнав об этом, решится разделить с тобой судьбу? Кто полюбит такого? Кто захочет стать тебе женой? — Вэй Ин, — вино околдовывало, на мгновение лишь подарило сон, а потом лишило чего-то важного, но Лань Ванцзи упустил, чего именно. И теперь он мог лишь мягко соглашаться, изо всех сил стараясь доказать Вэй Усяню, что он зря такого мнения. — Вэй Ин, — повторил он, но ответить на вопросы был не в силах. — Вэй Ин — так меня зовут, — согласился тот. — Хочешь сказать, что решил исправиться? А ты, как мне звать тебя?.. — Лань Чжань, — ответил Ванцзи, не зная даже, собственное ли это желание, или талисман подчинения ещё не упорхнул с белых одежд, продолжая сламывать его волю мягко, но неотвратимо. — Лань Чжань, Лань Чжань, ну скажи мне, разве мы с тобой не друзья? — Вэй Ин забыл о том, как рассуждал о браках, и протянул ему снова кувшинчик вина. — Вот мы выпили вместе, посмотри. Значит, рассказывать об этом завтра не следует, не нужны нам с тобой никакие наказания, ведь мы просто празднуем рождение нашей дружбы. Разве это нарушает правила? Вовсе нет, я считаю. Но Лань Ванцзи в тот же миг ощутил вину — в самом деле, он нарушил множество правил клана. Утром нужно прийти и повиниться, принять наказание ферулами, раз он так опорочил честь клана Лань! Была и ещё одна вина, но признаться в ней оказалось намного сложнее. Лань Ванцзи не хотел обижать Вэй Ина, но, кажется, всё-таки обидел, как будто бы отвергая дружбу. Жаль, не получалось никак объяснить, что всё вообще не так. Вэй Усянь продолжал говорить за двоих, и голос его на мгновение превратился в подобие журчания воды. Как ни старался противиться, Лань Ванцзи уснул под него, чтобы уже утром действительно отправиться и просить наказания у некстати вернувшегося немногим ранее Лань Цижэня. Казалось бы, маленькая случайность на деле таила глубокие корни, о которых Лань Ванцзи тогда ничего не знал. *** Время невозможно остановить, оно бежит вперёд с немыслимой скоростью. Казалось, Лань Ванцзи не успел обернуться, как уже пришлось запускать в небо белые фонари, загадывая желание и обращая к небу слова, идущие из самого сердца. Продолжавший звать его исключительно Лань Чжанем, Вэй Ин горячо поклялся бороться за справедливость и защищать невинных людей. Он был как никогда серьёзен в тот миг, и Лань Ванцзи осознал, что за улыбкой и беззаботностью действительно кроется целеустремлённый и благородный человек. Человек, который отчего-то зовёт его другом, совершенно не обращая внимания на то, что Лань Ванцзи холоден лицом и никогда не отвечает на весёлые шутки. Убеждён в его дружбе, пусть даже Лань Ванцзи никак не переменился в его отношении. Лишь в одном Лань Ванцзи удалось уступить, а может, побороть власть впитанных с детства клановых правил — он звал Вэй Усяня Вэй Ином, пусть младший господин Цзян постоянно ворчал на это. Когда они смотрели вдвоём на белые фонари, возносящие мечты учеников всё выше и выше, Вэй Усянь сказал всё тем же привычно беспечным тоном: — Разве ты, Лань Чжань, не моя родственная душа? Только с тобой я могу разделить собственную мечту. *** Когда Облачные глубины опустели, потому что ученики из других кланов покинули их, Лань Ванцзи ощутил глухую тоску. Теперь он снова мог много времени тратить на беседы с собственным мечом, потому что другие собеседники нисколько ему не нравились, снова он стал замкнутым и нелюдимым, но некому было уже в этом упрекнуть. Так Бичэнь и узнал первым, что Лань Ванцзи чувствует в отношении Вэй Усяня что-то невозможно огромное, странное, непонятное. Он не знает ни как отпустить, ни как назвать это ощущение.