Договор

      Юнги казалось, что этот день никогда не закончится. Каждая минута в операционной тянулась невероятно долго. Ему несколько раз приходилось повышать голос, чтобы Сурён не тонула в самобичевании и страхе. Девушка благодарила, вновь брала в руки в окровавленных перчатках скальпель, показывала Чимину где придержать зажимом или промокнуть марлевым тампоном, и продолжала аккуратно латать внутренности Чана. Пациент был в сознании, под местной анестезией. Но видимо юная доктор, не знавшая дозировки, ввела недостаточно препарата, или потому что он был не первой свежести, но Чан то и дело проваливался в почти бессознательное состояние.       Юнги держал фонарик, подавал что просила Сурён и прислушивался к происходящему за дверью. Подручные Джи видимо каким-то образом спустились вниз, и на этаже было тихо. Но через некоторое время послышались шаги и голоса. Мин быстро выхватил оружие.       — Это Чонгуки, — сказал Чимин, продолжая пережимать кровоточащую рану металлическим зажимом.       — Наконец-то, — выдохнул Юнги.       На пороге появились Хан с Чонгуком, и видимо возмущенные долгим ожиданием, хотели было накинуться на остальных с выговором. Но стоило им увидеть бледного Чана, его частично вскрытую брюшину и девушку с ужасом в глазах, оперирующую его, сразу умолкли.       — Что… стряслось? — растерялся Чонгук.       — Кто это его? — более привыкший к подобному Хан нахмурился.       — Когда вы входили, никого не встретили? — спросил Юнги, стараясь не трясти фонарик.       — Нет. Но там у входа было два кровавых пятна. Мы еще удивились, что они свежие.       — Одно моё, — вяло приподняв руку, со слабой улыбкой отозвался пациент.       — Не двигайся, милый, пожалуйста, — взмолилась Сурён. — Еще немного, сейчас, — приговаривала она, осторожно вытягивая иглу.       Она наконец приноровилась, а Чимин, ловивший на лету все ее указания, подавал и придерживал всё, что требовалось, как настоящий ассистент хирурга.       — Проверьте пожарную лестницу, — тем временем попросил пришедших Юнги. — Не выходите туда, просто посмотрите нет ли рядом кого. А потом заблокируйте выход. И постойте на стрёме, пока мы тут не закончим. Позже всё объясню.       Им действительно повезло, что в больнице осталось так много необходимых инструментов и материалов. Одних бинтов на чистовую повязку ушло три мотка, да и их вероятно придется сменить уже через несколько часов. Раздобыв в глубинах запертых ящиков обезболивающие с не истёкшим сроком годности, Чимин внимательно прочитал инструкцию. И уже через пять минут после тщательно выверенной дозы, Чан блаженно выдохнул:       — Я готов ехать хоть сейчас.       — Не вздумай встать, — придержал его за плечи Юнги.       — Но скоро ночь, нам надо выбраться из города, — осмелел еще недавно умиравший.       — Нельзя, — испуганно округлила глаза Сурён. По завершении операции ее руки затряслись еще сильнее. — Тебе надо полежать пару дней. Швы получились так себе. Хоть нам повезло и артерии не задеты, рана очень серьезная. Я не уверена, что сделала всё правильно. А значит надо подождать пока она хоть немного заживёт.       Теперь им оставалось только как-то перенести Чана подальше от места недавней потасовки, например в соседнее крыло, и запереться там всем вместе.       — Эх, а мы такую тачку подогнали, — сокрушался Чонгук. — Думал прокачу вас на ней.       — Кстати, может перегоним машины, чтобы те типы не натворили с ними чего, — подумал вслух Юнги. — Я так понял: они базируются в гостинице напротив. Могут выползти, как только залижут раны.       — А если нам поехать в клинику в восточном районе города? — подал голос Чан. — Короткую поездку я перенесу, а там нас никто не найдет. Сможем спокойно отсидеться.       — Что еще за клиника?       — Частная, мы возили туда маму лет семь назад на операцию по пересадке сердечного клапана.       Он описал район и известные столичные достопримечательности, которые могли бы стать ориентиром. На что Хан хмуро покачал головой:       — Через весь город придется ехать.       — Надо решать прямо сейчас, пока не стемнело окончательно, — глянув в сумрачное окно, сказал Юнги.       — Голосуем? — улыбнулся раненый, и чуть поднял руку. — Не хочу, чтобы вы оставались в опасности из-за меня.       — Так, ладно, — Мин стал быстро складывать не вскрытые упаковки бинтов и пластырей, — что за машина, Чонгук?       — О, увидишь — закачаешься, — обрадовался тот, тоже засуетившись.       — Заднее сиденье широкое?       — Лучше. Пикап с во-от таким здоровенным кузовом.       На то, чтобы аккуратно спустить на носилках и погрузить раненого в громадную Тойоту ушло около получаса. Но когда всё было сделано и они тронулись в путь по вечернему городу, Сурён неустанно повторяла, что это гораздо лучше, чем если бы Чана усадили в салон.       — Я же говорил, что тачка супер, — гордо повторил Чонгук, не спеша ведя урчащего монстра по улицам. Хан на военном внедорожнике ехал впереди.       — Где раздобыли-то? — спросил Юнги. — В салоне пахнет как новая.       — Она и есть новая. Стояла в раскуроченном автосалоне под завалом какого-то… ну в общем останков. Повезло, что аккумулятор был откинут. Мы подцепили, и он завёлся, как миленький. Почистили крышу и капот от присохших внутренностей, и сразу к вам.       Они не без труда нашли клинику, о которой говорил Чан. Темный город ни раз ловил их в свои ловушки, но оба водителя каждый раз благополучно выруливали на более или менее открытое пространство.        Юнги с Чонгуком поспешили проверить здание. Оно было во много раз меньше центральной больницы, поэтому обход обох этажей занял не больше двадцати минут, даже несмотря на кромешную темноту внутри. Лучи фонариков тут и там подсвечивали следы катастрофы, но в конце коридора второго этажа разведчики обнаружили несколько чистых, почти стерильных комнат.       — Палаты реанимации, — пояснил Чан, когда его внесли в одну из них. — Как раз тут лежала мама после трансплантации. А нас с сестрой к ней не пускали… Надо же, я тогда так сильно хотел попасть сюда, вот моё желание и сбылось, — он горько усмехнулся.       Ни у кого не было сил заниматься обходом или тревожиться о возможных опасностях, не было сил даже поесть, хотя все были голодны. Как только раненый был переложен на койку, остальные устроили себе спальные места, забаррикадировали дверь и моментально затихли. Усталость навалилась так резко, будто кто-то вынул батарейки.       — Сурён осталась сидеть рядом с Чаном, — тихо произнёс Чимин, засыпая.       — Я бы удивился, если б не осталась, — отозвался Юнги.       — Как ты тогда… После того дня на обрыве, когда мне лицо заштопали, — Чимин снова живо вспомнил всё, что они пережили в тот злополучный день чуть больше двух лет назад.       — Не напоминай, — проворчал Мин.       Но было поздно. Обрыв, зомби, раны, бесконечные ужасные сны, всё это вновь ожило в памяти. Как бы Юнги не старался, окончательно забыть не получалось. Да, кошмары прекратились довольно давно, но при каждом взгляде на лицо Чимина, на его шрам, внутри шевелилось тяжелое, мутное ощущение, как в ту жуткую, безвыходную минуту.       Утром новоявленная хирург всё же прикорнула на краю постели пациента. И чтобы не мешать их отдыху, но и не тратить время впустую, все остальные решили выбраться на разведку, оставив Чонгука присматривать за клиникой.       — Осмотрим округу, — предложил Хан, — если найдём что-нибудь полезное, возьмем с собой.       Этот район оказался чуть более чистым, чем центр, но и здесь хватало последствий апокалипсиса. Иссохшие трупы, обломки и хлам. Приноровившись передвигаться вдоль зданий, мужчины почти не сталкивались с этими преградами. Вскоре им попалась разгромленная аптека, где они нашли кое-что для больницы поселения, чуть дальше наткнулись на такой желанный для Чимина книжный магазин, где он с энтузиазмом выстроил пять огромных стопок детских книг, столько же взрослой литературы, и нашел практичные справочники по разным аспектам хозяйства, которые они просто обязаны захватить с собой, когда будут проезжать мимо. В супермаркет не стали даже входить — здание наверняка было опустошено еще в первые дни заражения. А вот в торговый центр с различными брендовыми бутиками всё же завернули.       — Мне до сих пор хочется оставить деньги в кассе, когда мы что-то берём, — с грустью признался Чимин, складывая симпатичные распашонки и детские кроссовки в фирменный пакет.       — Хорошо, что у нас их нет, — хохотнул Хан, — а то кое-кто просадил бы весь ваш семейный бюджет.       — Ага, — подхватил Юнги, — ты, Чимини, у меня, смотрю, транжира, — он кивнул на объемные «покупки» в руках любимого, и криво улыбнулся. — Пойдём еще взрослые вещи посмотрим, вдруг там акция, хотя бы немного сэкономим.       — Да-да, я слышал, у них сейчас черная пятница, — отозвался Чимин, чуть напрягшись. Он двинулся дальше, к отделу с женским бельём. — Думаю это тоже надо захватить. Хотя бы для Лини, Чанбин оценит. Ну и для Юнджи, конечно же. Какой у нее размер? — он вопросительно глянул на Мина.       Хан перевёл озадаченный взгляд с одного на другого.       — Откуда мне знать? — дёрнув плечом, буркнул Юнги.       — А еще сестра Чонгука после родов немного поправилась, наверное надо взять что-то и для нее, как думаешь? Да и вообще… — не выбирая, Чимин накидал в пакет несколько десятков упаковок некогда дорогущего белья.       — Может тогда вообще всё вывезем?       — А почему нет? Можем еще пару пикапов нагрузить, — продолжая затариваться, говорил Чимин. Он делал непринужденный вид, но Юнги чувствовал, что парень на взводе.       Воспользовавшись моментом, когда Хан отошел к двери, чтобы проверить обстановку на улице, Юнги приблизился к Паку:       — Что на тебя нашло?       — Ничего, — отмахнулся тот.       — Говори давай, — Юнги придержал его за локоть.       — Не важно, ты не поймёшь, — Чимин выдернул руку, и двинулся дальше, выискивая глазами всё, что может пригодиться жителям острова.       — Чимин! В чем дело? — уже не таясь, спросил Мин.       — Мне надоело быть воришкой, вот в чем, — сдёрнув с вешалки практичный мужской пуховик, выпалил тот. — Мне невыносимо осознание того, что весь мир… Ой, да что я говорю, ты и сам знаешь, — взял еще три теплые куртки для подростков и тоже бросил в кучу «взять с собой».       — Этому миру уже четвёртый год. Почему тебя накрыло именно сейчас? — не унимался Юнги. Он не узнавал своего, обычно позитивного и уравновешанного Чимина.       — Потому что я вспомнил, как копил первые собственные деньги, чтобы прийти в подобный магазин и купить папе в подарок красивую рубашку. Я думал, что он обязательно оценит, ведь вещь была очень красивой. И очень дорогой. Примерно как вот эти, — он небрежно прошелся пальцами по ряду плечиков с белыми сорочками. — И да, я ждал осенних распродаж, ведь накопить полную цену получилось бы не так быстро. А теперь мы просто смеёмся надо всем этим.       — Иди сюда, — Юнги вновь приблизился и попытался обнять. — Я понял. Ну не отворачивайся, слышишь? Я понял тебя, прости.       — Не за что тут извиняться, — усмехнулся Чимин. — Это ведь правда смешно. Просто я не могу так. Не могу видеть весь этот дохлый мир и побираться на его останках, как таракан какой-то…       — Брось всё, прекрати, — Юнги выдернул вещи из рук парня, откинул в сторону и с силой обхватил его. Тот сдавленно шмыгнул, но слёзы сдержал. — Ты вспомнил родителей, да? — понял Юнги. — Из-за этого так остро?       — Я ведь уже почти забыл… — всё-таки поддался чувствам Чимин. — Почти не вспоминаю то, как их не стало. А теперь так явно представил их живыми. Братишку, маму — они обожали жизнь, а отец, хоть и был не лучшим в мире, всё же не заслужил такого.       Хан, слушавший этот разговор деликатно отвернувшись к окнам, вдруг резко присел и зашикал на друзей:       — Сюда! Живо, оба!       Юнги с Чимином моментально пригнулись и направились к нему. За окном слышался отдаленный шум двигателя. Через полминуты они поняли, что машин несколько. И скоро смогли и увидеть все три внедорожника, выезжающих из-за поворота со стороны клиники.       — Притормаживают около наших авто, — комментировал Хан. — Нет-нет, валите дальше, ничего там интересного, — советовал он умоляюще. — Фу-ух, не стали выходить, — выдохнул он. — Едут сюда.       — Может выйдем? — предложил Чимин. — Поздороваемся.       — Это еще зачем? Вчера вы вроде наобщались с жителями этого города, — нахмурился военный.       — Ну и плевать. Хотя вдруг эти хорошие, — пожал плечами Пак, а потом не дожидаясь ответа, потёр глаза и быстро прошел к выходу. Юнги нахмурился, безуспешно попытался остановить, но в итоге направился следом.       — Хан, прикроешь? — оглянулся он к товарищу. Тот покрутил у виска, но кивнул и проверил магазин пистолета.       Юнги с Чимином встали у края проезжей части и, опустив руки, ждали пока путники подъедут. Оружие намеренно доставать не стали, чтобы не провоцировать, но Мину всё это казалось ужасной идеей, вплоть до первого дружелюбного возгласа:       — Привет! — из люка в крыше первого автомобиля высунулась женщина лет сорока, и помахала им рукой. — Эй, тут люди! Два живых парня, — сказала она кому-то в салоне, а потом опять выпрямилась и помахала ожидающим: — Привет! Мы с миром, окей? За пушками не тянемся, ножи не расчехляем, договорились?       Юнги развёл пустыми руками, мол: мы и так. Чимин радушно помахал.       Как только машины остановились, двери быстро распахнулись и с десяток хорошо экипированных людей высыпало на улицу, и обступило пару. Мужчины, женщины, двое подростков, старик. Юнги сначала напрягся, растерялся от нахлынувшей, хоть и мирной, толпы, а потом и вовсе потерял дар речи. А всё потому, что Чимин спустя несколько секунд замешательства вдруг радостно вскрикнул и кинулся обнимать одного за другим. После него объятия приезжих достались и Мину. Но тот всё не мог сообразить, что происходит. И только когда женщина, махавшая им, вышла к своим и попросила расступиться, Юнги узнал ее загорелое лицо, высокие скулы и проницательные глаза. Он наконец-то смог вспомнить, кто они такие.       — Это вы! Вы спасли Чимина, — он бесцеремонно ткнул пальцем в сторону женщины. — Нашли его, да? Так Вы сказали тогда, — припомнил он.       — Да, мы. А ты его увёл на рассвете, как гадкий воришка, — вернула та тычок в сторону Мина. — Рада видеть, — она широко улыбнулась, — живыми. Я думала и недели не протянете.       — Как вы? Всё тем же составом, — Чимин оглядел своих спасителей.       — Почти, — отозвался один из мужчин. — Потеряли Сая на одной из вылазок, а год назад нашли двоих ребят, — он кивнул на мальчишек лет шестнадцати. А вы так и бродите вдвоём?       Юнги махнул Хану, чтобы тот выходил из засады, а потом вкратце рассказал об острове и его жителях, о том как вот этот самый военный тогда призвал их по радио к побережью, и отвёз на лодке в безопасное место. Говорить о неудачных опытах над мертвецами он не стал.       — Потрясающе! — восхитилась женщина. — У вас целое новое общество. И дети есть?       — Да, несовершеннолетних — сорок два человека, — с гордостью ответил Чимин. — И у меня есть свой, правда уже большой, семь лет.       — Приёмыш, — пояснил Хан, усмехнувшись. — Держит в страхе весь остров, честное слово.       — Идёмте с нами, — предложил Юнги, не обратив внимания на то, как Чимин пихнул Хана за нелестный отзыв о сыне. — Здесь гиблое место, рано еще возвращаться. Нужно встать на ноги, как следует.       — Мы бы с радостью, — сказал мужчина, которого Мин помнил как главного бойца группы. — Но у нас уже есть план.       — Какой?       — Недавно мы поймали радио сигнал. В Пекине организован центр для выживших. Они образуют что-то вроде нового города. Туда стягиваются люди со всей Азии. Судя по сообщению их уже несколько тысяч. Мы решили разведать, что там и как. В большом сообществе всё-таки больше шансов сохранить цивилизацию.       — Надеюсь там будет всё отлично, — искренне произнес Юнги. — Работы, конечно везде немерено, но главное, что есть люди, и смысл трудиться.       — Смысл есть, — уверенно кивнула женщина, и только теперь Мин и его спутники заметили, что она аккуратно поглаживает едва округлившийся живот.       Поговорив еще немного, группа тепло простилась с друзьями, пожелала им мужества и сил, а потом укатила дальше, на выезд из столицы. Юнги с Чимином еще долго смотрели им вслед. Хан не выдержал и пихнул обоих в спины:       — Ну чего застыли, давайте продолжать шопинг.       — Хан, — качнув головой, Юнги осадил товарища хмурым взглядом.       — Ладно-ладно. Понял уже, что это не тема для шуток.       — Спасибо, — чуть улыбнулся ему Чимин.       — Слушайте, — вдруг оживился военный, — вот ты сейчас сказал, что у нас детей сорок два человека, и меня как осенило: а что если среди них есть будущие художники, музыканты или еще какие творческие личности? Не всё же огороды пахать, да срубы строить.       — Ну, наверняка есть такие. И что? — не понял Юнги.       — А то, что им помимо всего обычного, нужны еще и всякие альбомы, краски, пластилин, струны и всякое такое.       — А ведь ты прав, — подхватил Чимин. — Пошли угонять грузовик. Нужно же куда-то грузить рояль и мольберы.              Но, разумеется, до крайностей дело не дошло. Хотя мужчины всё же набили творческими материалами две огромных коробки, а гитару, флейту и кипу нот, Юнги уложил отдельно на заднее сиденье.       Через пару дней группа покинула клинику. Дорога обратно показалась гораздо короче, как это всегда и бывает, когда возвращаешься домой. Чану было по-прежнему очень больно, но отсутствие жара и сильного воспаления обнадёживало. Он смог ехать полусидя, а рядом с ним постоянно находилась Сурён.       Так, по приезде, она и сдала его из рук в руки своему наставнику. Чанбин долго осматривал рану, придирчиво изучал швы и прощупывал брюшину пациента. Тот сначала только обливался холодным потом, закусывал губы и морщился от боли. Но потом всё же не выдержал:       — Операция без наркоза была не такой болезненной, как ваш осмотр, доктор Со. Может хватит уже? Я в порядке. Сурён отлично справилась.       — Да-да, отлично, — не обратив внимание на возмущения друга, Чанбин продолжал тщательный осмотр тканей вокруг ранения. — Но мне не нравятся эти подкожные гематомы, — он указал на небольшие синевато-багровые пятна рядом со швом. — Какое-то внутренне кровотечение.       — Ты же не собираешься меня снова вскрывать? — побледнел Чан.       Но Чанбин настоял на повторной операции, а Сурён с благодарностью его поддержала. И хоть теперь обезболивающее было применено более профессионально, Бан Чан успел прочувствовать многое из происходящего. Но его мучения были не напрасны. Со выяснил, что пулей оказался задет край печени и некоторые сосуды, не способные к самовосстановлению. Их капеллярное кровотечение со временем привело бы к серьезным последствиям.       Так Чан застрял в постели еще на неделю. И поэтому пропустил несколько важных собраний.       На первом из них вернувшиеся с материка подробно рассказали обо всем, что видели. О том, что мертвяков не стало, а провинциальная часть страны вполне пригодна для заселения. О том, что в столице промышляет группа, а наверняка и не одна, дурных ребят — лучше туда не соваться, особенно женщинам. А под конец и о новостях из Пекина.       — Может и нам стоит поехать? — поднял руку Сынмин, когда рассказ был окончен. — Раз там всё организовано, то есть резон примкнуть к обществу.       — Да, мы тоже думали об этом, — Юнги глянул на Чимина и Хана. Они весь обратный путь обсуждали этот вариант действий. — Все, кто хочет, может поехать. Люди, которые сообщили нам об этом заслуживают доверия. Но тут никто никого не должен заставлять. Выбор лично каждого: оставаться или попытать счастья там, — он окинул взглядом всех собравшихся. Жителей, вместе со старшими детьми, было уже почти триста человек и они все за прошедшее время на острове, стали ему родными. Кто-то ближе, кто-то дальше, но каждый был дорог.       — Я поеду, — всё же вызвался Сынмин. — Там мои навыки могут пригодиться.       — И я, — подошел к нему Хан. К ним присоединился третий из бывшего отряда.       — Джисон, ты чего? — удивился Чимин.       — Вы тут отлично справляетесь, а мы — военные, наше дело служить и защищать. Но если что-то будет не так, то сразу же вернемся, — улыбнулся Хан. — Уедем до холодов, но пока еще есть время, поможем с разметкой под строительство второго поселения.       Все переполошились: что еще за второе поселение?       — Мы в дороге говорили об этом, — пояснил Юнги, кинув на Хана уничтожающий взгляд. Как же тот хитро менял темы разговора! — Нас становится всё больше и это прекрасно. Но остров большой и мы — те кто остаётся, должны осваивать его равномерно. На нашем берегу почва более каменистая, а на южном есть чернозем. Тут мало леса, а примерно в середине остров весь зарос отличными деревьями. Так мы сможем использовать всё более грамотно и бережно к природе. Будем делиться и меняться. Это и станет моделью общества… Тем примером, который нужно показывать детям.       Под конец речи Юнги совсем разволновался. Чимин, стоявший рядом, незаметно для остальных взял его за руку.       — Ты все правильно сказал, — шепнул он.       — А вы сами остаётесь? — спросил Намджун. Он не так давно вновь стал отцом, и теперь ни что на свете не заставило бы его покинуть это безопасное пристанище.       — Остаёмся, — Мин посмотрел на Чимина. Тот кивнул. — Хотя может быть однажды вернёмся в один маленький деревенский домик, вокруг которого растёт уйма персиковых деревьев.       Никто не понял о чем речь, да и не хотел вникать. Они занялись обсуждением всей полученной информации, оставив Юнги и Чимина неотрывно смотреть друг на друга.       — Ты тоже вспомнил, да? — тихо спросил Пак, чуть улыбаясь.       Юнги кивнул. В памяти всплыл запах персиков, перегретых на солнце, дурацкий договор, который они уже нарушили, первый поцелуй. А потом всё окружающее вновь стало громким и реальным.       — Папа, смотри, что он сделал! — среди взрослых ужиком пронёсся Хосок, и вручил отцу какую-то поделку размером со спичечный коробок.       — Не показывай! — вслед за ним прибежал Ёнбок. Но так как вещица была уже у взрослых, он лишь с досадой фыркнул, пнул воздух и насупился.       Чимин потрепал своего мальчишку по отросшим до плеч волосам.       — Здорово, приятель. Всё нормально?       — Нормально, пап. Только я не хотел показывать, пока не закончу, — Ёнбок обиженно уткнулся лбом в живот Пака, и пробормотал оттуда: — а этот Хо весь сюрприз испортил.       — А для кого сюрприз?       — Для тебя уж, — мальчик задрал голову и серьёзно посмотрел в глаза названного отца. — Тебя так долго не было. Не уезжай больше, а. Я один со всеми ними не справляюсь.       — Не уеду, — пообещал Чимин, еле сдерживая смех. Он стер большим пальцем сажевое пятнышко на веснушчатой щеке ребенка, а потом заговорщицки склонился к нему: — Видишь, Юнги спрятал от меня то, что дал ему Хосок. И сейчас, когда я отвернусь, ты сможешь забрать этот сюрприз и пойти доделать. Я не увидел что это.       — Правда чтоль? — недоверчиво сузил глаза Ёнбок.       — Пф, клянусь, — в тон ему отозвался Чимин.       — Ладно тогда, — он отлип от отца, повернулся и, дерзко задрав подбородок, обратился к Мину: — Слышали? Отдайте кота! Мне надо долепить ему котёнка.       Все, кто слышал этот разговор, покатились со смеху. Но Ёнбок не понял, что прокололся. Он взял поделку, спрятал за спину и задком двинулся к выходу.       — Эй, а что вы тут делаете вообще? — опомнился Юнги. — У младших же отбой давно.       — Мы решили подслушать, - признался Хосок.       — И что интересного услышали?       — Что вы хотите уехать в дом с персиковыми деревьями, — расстроено сказал мальчик.       — Может не надо никуда ехать? — вставил Ёнбок, потянув товарища за собой к выходу. — Давайте, пап, вы просто посадите такие же кустики здесь, около нашего дома?       — А это хорошая идея, малыш, — улыбнулся Юнги.