Семейное наследие

Мы не успели пройти и первый поворот тропы, вьющейся по склону огромной воронки, как уперлись в высокую ограду, которую венчали металлические пики. И это были вовсе не декоративные наконечники, способные причинить вред только если упасть на них с очень большой высоты. Граненые острия тускло поблескивали в последних лучах заходящего солнца, а руку между вертикальными прутьями смог бы просунуть только очень худой человек. Хмурые стражники, носившие поверх кольчуг накидки сизого и песочного цветов, скомандовали остановиться. Оджан назвался, представил меня и теперь мрачно наблюдал за тем, как люди на воротах перетряхивали его мешки. В одном из них оказались зерна кукурузы, а в другом – бобы, и старик морщился каждый раз, когда содержимое просыпалось на землю от неосторожных движений. Время от времени, караульные искоса поглядывали на него с плохо скрываемой завистью. Стражники Краггенменса разительно отличались от своих собратьев из Города. Даже поддоспешники и кольчуги не могли скрыть их худобу. В глаза сразу бросались выпирающие скулы и торчащие на тощих шеях кадыки. Синевато-бледные, изможденные лица, почти не видевшие прямого солнечного света, как будто светились в полумраке: Сумрачная Долина вполне оправдывала свое название. — Следуйте за мной, — сказал один из стражников и повел нас в небольшую караулку у ворот. Оджан крякнул, снова поднимая свою драгоценную ношу, но спорить не решился. — В чем дело? — спросила я. Тот только пожал натруженными плечами. — Эй, любезный! — окликнул он стражника. — Что случилось?! — Приказ Верховного Попечителя, — неопределенно ответил тот. Что ж, в этом смысле все стражники во всех городах одинаковы. Отвечать на вопросы они не любят. Я покорно опустилась на покрытую вязаным ковриком скамью. Оджан тем временем сильно нервничал и прижимал к себе мешки, хмуря кустистые брови. Взгляд его так и бегал по темным углам, заросшим пылью и паутиной. Мой спутник как будто ждал какой-то подлости. Наверное, мне бы тоже следовало обеспокоиться неожиданным вниманием стражи, но утомленное долгим переходом тело отказывалось реагировать на все, что не касалось отдыха и… еды? Странно, но у меня действительно проснулся аппетит — не иначе как чудесный горный воздух постарался. Снаружи послышались лёгкие, но всё же громкие, шаги по гравию и мужские голоса. Дверь караулки распахнулась, и лучи заходящего солнца обрисовали темный силуэт на пороге. Вошедший был худощав, строен и высок — пожалуй, на голову выше всех обитателей Краггенменса, которые встречались мне до этого. Он касался макушкой притолоки и был вынужден наклонить голову, чтобы не удариться. — Оджан, ты нарушил мое распоряжение, — проговорил он звонким, почти юношеским голосом. — При всем уважении, мессер Верховный Попечитель, Управление по Делам Общины не подчиняется вам. Мы простые люди, мессер, но кто-то должен представлять и нас тоже. Тон моего спутника был ровным и уважительным, но мне совсем не понравились звучащие в нем нотки неуверенности. Оттенки, я бы даже сказала. Ох, Элан, во что же ты вляпался? И во что же, в конечном итоге, вляпалась я? Разумеется, защищать простых людей — дело благородное, вполне соответствующее образу мыслей и кодексу чести моего возлюбленного, но… мне-то что теперь со всем этим делать? Я понуро опустила голову и уставилась на свои запыленные ботинки. Не успела даже толком попасть в Краггенменс, а казавшийся вполне себе реалистичным план «притворись магом и разузнай как можно больше» уже́ растерял бо́льшую часть своей привлекательности. — Ты свободен, Оджан, — произнес Верховный Попечитель холодно. — При всем моем уважении… — снова начал было мой спутник, но тут же осекся. — Не беспокойся. Твои старания будут вознаграждены. Я даже не поняла, была ли это угроза или похвала. Еще раз бросив на меня прощальный взгляд, Оджан поплелся к выходу, поудобнее пристраивая мешки на сгорбленную спину. Верховный Попечитель взял стул и сел прямо напротив. Впервые с того момента, как он переступил порог караулки, я подняла взгляд и мысленно констатировала: сидящий прямо передо мной мужчина был очень красив. В его внешности определенно прослеживалось что-то общее с Эланом: оба были светловолосыми и светлоглазыми, с правильными чертами лица. Оба — как ожившие книжные иллюстрации. Но если Элан, с его широкими плечами и мужественным подбородком, как будто сошел со страниц книги о доблестных рыцарях, то Верховный Попечитель выглядел точь-в-точь как очередной томный аристократ из дамского романа, непременно с покалеченной душой и тяжелым трагическим прошлым. Из тех, которых главные героини так любят утешать. Подтянутый, узкоплечий и худощавый, с невероятно бледной кожей, тонким носом и волнистыми светло-русыми волосами длиной чуть ниже середины шеи, он выглядел бы явно моложе своих лет, если бы не глубокие морщины на лбу и не грустный, усталый взгляд много чего повидавшего человека. Мужчина смерил меня внимательным взглядом с ног до головы, и как-то не очень дружелюбно сощурился. Мне показалось, что в его светло-серых глазах мелькнул странный голубой отблеск. — Кто вы? — Меня зовут Касадра. Оджан обратился ко мне за помощью… — Касадра… — собеседник многозначительно посмотрел на меня и откинулся на спинку стула, ожидая, что я назову свое семейное имя. Я молчала. Оно, разумеется, имелось, но я им практически не пользовалась. Хранителям такое ни к чему. Так и не дождавшись ответа, мужчина продолжил: — Почему он обратился именно к вам? — Потому что я пришла за его посланием к Элану. — А могу я узнать, почему Элан не пришел сам? — Потому что его не было в Городе. — То есть, вы его замещаете? — Можно сказать и так. Это допрос? — Можно сказать и так, — парировал мужчина моими же словами, сцепляя пальцы в замок. — Меня зовут Максимилиан Дюкре́, и я Верховный Попечитель Сумрачной Долины. И если я захочу, вы не пройдете дальше этой караулки. А я не горю желанием пускать внутрь непонятно кого. В Долине и так неспокойно. Так почему я должен вас впустить? Я вцепилась в края лавки, чувствуя, как ногти оставляют вмятины на потемневшем мягком дереве. — Потому что кто-то должен поставить подпись под договором вместо Элана. А у меня есть такие полномочия. Дюкре коротко хохотнул. Я и понятия не имела, почему, но, когда Верховный Попечитель отсмеялся, его глаза неожиданно потеплели. — Значит, вы Хранитель? Я закашлялась. — Видите, я знаю кое-что о вас, — продолжал он. — Как видите, Элан доверял мне… и кое-что рассказал. Если вы сейчас потянете вон за ту цепочку, что сейчас виднеется в вырезе вашего платья, то увижу ли я медальон с изображением замочной скважины? Я молча вытянула цепь. Дюкре наклонился и кивнул своим мыслям. Его темно-серые глаза остались непроницаемы. — Если вы действительно верны принципам своего ордена, то вам не стоит меня опасаться, госпожа Хранитель. Я — ваш единственный союзник в Сумрачной Долине. Он встал, протягивая руку. Я протянула свою в ответ, ожидая дружеского рукопожатия, но вместо этого Верховный Попечитель склонился и поднес мою ладонь к губам. Прикосновение к коже было таким легким и мимолетным, что я даже не поняла: а было ли оно вообще? — Элан был магом. Вы тоже маг, госпожа Хранитель? — спросил он, глядя прямо в глаза и продолжая сжимать мои пальцы. Узкая, холеная ладонь была твердой и прохладной. — Да. — Ложь комом встала поперек горла, и мне пришлось приложить почти физические усилия, чтобы выплюнуть одно-единственное короткое слово. Может быть, Верховный Попечитель и не поверил мне, но виду не подал. Он стоял, склонившись передо мной, я сидела, но, несмотря на дружеский и даже немного заискивающий жест, мне было некомфортно смотреть на него снизу вверх. — Очень хорошо. Я рад, что вы здесь. В Долине сейчас неспокойно. Может быть, с вашей помощью нам удастся избежать… — Дюкре осекся. — Нам не стоит оставаться наедине слишком долго, госпожа. Вы — нейтральная сторона, и я не хочу ставить ваш статус под угрозу… как бы мне ни хотелось продолжить наш разговор. Но мы еще сможем встретиться завтра. Уже в дверях Дюкре обернулся, опершись ладонью о косяк. — Завтра начнутся инспекции, госпожа Хранитель. Я буду молиться, чтобы вы принесли мне добрые вести. Он вышел, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями. Что я буду делать, если ситуация действительно дойдет до магического противостояния? Кроликов из шляпы доставать, как уличный фокусник? Когда Элан выступал гарантом перемирия, на его стороне была магия глифов. У меня же такой привилегии нет. Я просто хотела найти следы Элана, а в итоге ввязалась в реальную политическую игру, и было очень тяжело осознавать, что мой блеф поставил под угрозу жизни ни в чем не повинных людей. Если Верховный Попечитель или его политический противник перейдут к открытому конфликту, то я ничем не смогу помочь простым жителям Долины, которых так легкомысленно вызвалась защищать. Вариант был только один: я ни в коем случае не должна доводить до этого. Легко сказать, сложно сделать. Пока я предавалась мрачным мыслям, в караулку вошли двое стражников. — Мессер согласовал проход, — сообщил один из них, протягивая круглый металлический жетон с неизвестными мне символами и дыркой посередине. Я взяла нагретый чужой рукой кругляшок и встала, закидывая на плечо дорожную сумку и поправляя полы запыленного плаща. — И куда мне теперь? — Вас проводят, — ответил стражник, глядя куда-то мимо меня. Снаружи я увидела своего старого знакомого Оджана, уже без мешков, но зато в компании высокой седой женщины с крючковатым носом и сгорбленного мужчины. — Госпожа Касадра, позвольте представить вам госпожу Зеллу из общества рукодельниц и Адриана, главу Гильдии Резчиков. Они, как и я, тоже входят в комиссию от Управления по Делам Общины. Зелла, Адриан — это Касадра, маг из Города. Теперь она будет гарантом перемирия вместо Элана. — Приятно познакомиться, госпожа Касадра, — Зелла прищурилась, как обычно делают плохо видящие люди, и протянула тощую ладонь, похожую на сухую куриную лапку. Взгляд ее оставался внимательным и колючим. Меня оценивали, и, судя по всему, выводы были явно не в мою пользу. Конечно, они ведь ждали Элана, а пришла… ну, я. — Взаимно. Адриан кивнул, хмуро глядя на меня из-под кустистых бровей. Судя по сжатым в тонкую ниточку губам, ему я тоже не слишком-то понравилась. — Пойдемте, госпожа маг, я покажу вам ваш дом. Адриан, Оджан — до завтра, и да хранит вас Мот, — произнесла Зелла, поднимая костлявую ладонь. Оджан повторил ее жест. Адриан просто сдержанно кивнул. Мы вышли на узкую тропу, вьющуюся по горному склону. Слева простиралась бездна, в которую страшно было даже заглянуть. По правую руку находились дома: кривые, косые, наспех сделанные из того, что нашлось в ущелье, они лепились к каменному телу горы, как осиные гнезда. В окнах зажигался тусклый свет, и его янтарные пятна худо-бедно освещали наш путь. Уличных фонарей здесь не было. Боюсь даже представить, что тут творится ночью. Камни тропы казались скользкими и ненадежными, но в стремительно наступающей темноте было очень сложно выбирать место для следующего шага. Мы буквально передвигались наощупь, и я ползла со скоростью улитки. Зелла несколько раз вырывалась вперед: разумеется, для нее эта тропа не была в новинку. Когда она в очередной раз остановилась, то, тронув меня за плечо, сказала: — Посмотрите вниз, госпожа. Мне не хотелось подходить слишком близко к краю, но я все же послушалась ее совета и наклонилась над бездной. Несколько верхних витков оставались темными, как и те места, по которым мы шли, а вот нижние ярусы освещались гроздьями фонарей, испускавших холодный, бледно-серый, неуютный свет. Он делал долину похожей на трухлявый пень, облепленный изнутри светлячками. — Визирь добывает светящуюся руду, — пояснила Зелла. — Но Дюкре и его люди не дают нам установить такие светильники по всей Долине. Поэтому они есть только на нижних ярусах. Дюкре и его прихвостни лучше будут ползать в темноте, как кроты, чем позволят своим людям жить хорошо. «Нам», «они». Что ж, политические предпочтения моей спутницы были абсолютно понятны. Она их и не скрывала. В долине нет незаинтересованных людей. Ну, кроме меня, разумеется. Хотя… стоит все же признать, что в данный момент мои симпатии пока что были на стороне Верховного Попечителя с усталыми глазами и внешностью трагического книжного героя. Я бросила взгляд на два моста, когда-то соединявших между собой противоположные края провала на разных уровнях. Оба теперь были обрушены, лишь вырубленные из скальной породы основания торчали, как обломанные ветви. Видимо, проследив за моим взглядом, Зелла пояснила: — Пять лет назад Дюкре взорвал верхний мост, чтобы Визирю было сложнее до него добраться. Падающие обломки повредили и нижний, и теперь на верхние ярусы можно пройти только через шахты Визиря. Вам, как почетному гостю, проход, разумеется, будет бесплатным. — Визирь берет деньги за то, чтобы люди просто могли пройти туда, куда им нужно? — Скальные выработки — не самое безопасное место. Ему пришлось нанять больше стражников, чтобы никто не заблудился и не зашел туда, куда не надо. Нужно следить за состоянием стен и ставить поддерживающие опоры. Все это не бесплатно. — Тогда почему бы просто не починить мосты? Зелла пожала плечами. — Пусть ремонтирует тот, кто разрушил. Так будет справедливо. Пойдемте, госпожа. Нам еще нужно дойти до шахт. Она коснулась моего плеча, и я с ужасом поняла, что легко доверилась совершенно незнакомому человеку. Лишь одного несильного тычка в спину хватило бы, чтобы отправить меня в смертоносный полет до самого дна. От одной только мысли об этом голова закружилась, и я осторожно отошла от края дороги. Пара мелких камней сорвалась из-под ног и улетела вниз, в провал. — Хорошо, — ответила я, стараясь, чтобы внутренняя дрожь не просочилась в голос. Никогда не боялась высоты, но, похоже, Краггенменс был воплощением сразу двух распространенных страхов: высоты и замкнутого пространства. Я не пробыла в нем и нескольких часов, но уже невзлюбила это место. Даже на первый взгляд, здесь все просто дышало соперничеством и враждой. Мы никого не встретили на нашем пути. Силуэты местных обитателей мелькали за плотно задвинутыми шторами, но никто не высунулся из окна или дверного проема, чтобы поглазеть на новое лицо. В горных деревушках, где мне доводилось побывать, каждый чужак становился объектом пристального внимания, но только не здесь. В Краггенменсе, похоже, все старались держать свой нос подальше от чужих дел. Из страха, полагаю. Простым людям, наверное, тяжело жить на поле магического боя. На входе в шахты Визиря находилась еще одна караулка. Сквозь мутное окошко виднелся размытый контур одного-единственного стражника, который, судя по всему, прикорнул в уголке. — Мурад, открывай! — Зелла забарабанила в окошко. Тень встрепенулась, и несколько секунд спустя сонный стражник уже стоял на пороге. В отличие от людей Дюкре, этот парень носил накидку, выкрашенную в сочетание свекольного и фисташкового цветов. — Кого тут Мот принесла на ночь глядя? — спросил он, широко зевая и даже не удосуживаясь прикрыть рот рукой. — Новый гарант перемирия. Стражник вопросительно посмотрел на меня, и по его презрительно скривившимся губам можно было безошибочно понять все, что он думал о новом гаранте. Не сводя с нас глаз, он протянул руку, касаясь невидимого мне рычага, и решетка, перегораживающая вход в шахту, поднялась с громким скрежетом. — А почему Элан прислал вас вместо себя? — неожиданно поинтересовалась Зелла. Вопрос застал меня врасплох, как и всегда. — Потому что его больше нет, — ответила я сухо. Слова царапали глотку, как при ангине. Было сложно произносить их. Даже в такой форме. Женщина внимательно посмотрела на меня, подстраивая свою торопливую походку под мой медленный шаг и позволяя поравняться с ней. — Мне очень жаль, — произнесла она с сочувствием. Не знаю, деланным или нет, но в ее черных глазах не промелькнуло ни единой эмоции, когда она положила руку мне на плечо в жесте поддержки. — Он был хорошим человеком. Достойным уважения. — Женщина сделала паузу, как будто подбирая подходящее слово. — Храбрым. И доблестным. Да, доблестным. Так будет правильно. — Да. Мне не хотелось развивать эту тему дальше. Каждый раз, стоило лишь поверить, что я примирилась с утратой, что-то вновь бередило старую рану, и сердце начинало кровоточить. — Мы уже почти пришли, госпожа, — попыталась приободрить меня моя спутница. Я поправила постоянно сползающую с плеча лямку, но ничего не ответила. За утренним душевным подъемом последовал крутой, как склоны Краггенменса, спад. Мысли о том, кого я лишилась и как после этого осиротела, снова погрузили меня в парализующее уныние. Ничего. Я просто устала. Сегодня был очень долгий… и очень тяжелый день. Мы все шли и шли по тихим улицам, которые выглядели почти нереальными из-за бледного, неживого света рудяных светильников. Мир вокруг приобрел режущие глаз контрасты ярких белых бликов и черных непроницаемых теней. В какой-то момент мне даже показалось, что спуск в недра горы будет длиться бесконечно, пока, наконец, мы не остановились возле небольшого строения, находящегося как раз напротив обрушенного нижнего моста. Зелла достала из кармана ключ и повернула его в замке. — Здесь когда-то жила моя сестра, — проговорила она. — Вам здесь будет удобно. Ну, по крайней мере, Элан не жаловался. Жилище, снаружи похожее на ветхую сараюшку, которой побрезговал бы даже городской бездомный, внутри оказалось куда больше, ведь большая часть его была вырублена прямо в скале. Здесь было немного душно и стоял специфический запах давно покинутого жилища, но в спальне находилось окно, которое я тут же распахнула. Несмотря на то, что тут давно никто не жил, женская рука все же чувствовалась в красивых домотканых половиках, ковриках из разноцветных тряпочек и коллекции искусно расписанных горшков на полках. Все это, впрочем, покрывал толстый слой пыли. — Что случилось с вашей сестрой, Зелла? — спросила я. — Магией зацепило, — коротко ответила она, зажигая фитиль, торчащий из плошки с неизвестным мне горючим веществом. — Вот уже семь лет как… Когда маги ссорятся, простые люди плачут. Элан подарил нам передышку, а теперь… Отдыхайте, госпожа. Может статься, что это последняя спокойная ночь в Краггенменсе. Женщина положила ключ от дома на стол и вышла. Я присела на кровать, вдыхая запах пыли и слежавшегося белья. Плевать. Лишь бы было, на чем спать. Фонарь светил прямо в окно, его холодный свет нагонял смутную тревогу и тоску. Поворочавшись, я встала, чтобы задернуть занавески. Долговязая фигура Зеллы подошла к дому прямо напротив, и вскоре еще одно окно зажглось теплым желтым светом. Напрягая зрение, я разглядела в проеме черную фигуру. Конечно, Зелла будет за мной следить. Она предана Визирю, и даже не пытается скрыть свое отношение к нему. Бросив последний взгляд на янтарный прямоугольник напротив, я на всякий случай положила кинжал под подушку, а потом наклонилась и задула фитиль.