Семейное наследие

Я возвращалась из Цитадели уже после заката, но оставалось еще одно дело, которое необходимо было завершить. Вот уже два года прошло, а я все еще проверяла тайные каналы связи Элана. Обходила весь город, осматривая тайники, в которых он оставлял послания и в которых, при необходимости, можно было оставить сообщение ему. Не то, чтобы я на что-то надеялась. Я доподлинно знала: будь Элан жив, он давно бы уже нашел способ связаться со мной. Постепенно моя надежда найти что-то в этих тайниках таяла, пока, наконец, не превратилась в привычку. В ритуал, который уже давно не имеет смысла, но который я повторяла каждую неделю из-за глупой мысли «ну а вдруг?». Зачем я делала это? Не могла осознать, принять, примириться… Не могу до сих пор. Застряла где-то в своем горе и одиночестве и даже не пытаюсь найти из него выход. Говорят, тяжелая работа помогает забыться. Что ж, в последнее время мне приходилось нелегко, поэтому я могу с уверенностью заявить: не помогает. Я все так же жду стука в окно, знакомого голоса, письма. Жду того, кто — знаю почти точно — никогда не придет. Знаю, но все еще надеюсь. Глупость и блажь, наверное, но остановиться означало бы признать, что Элан мертв. Последний тайник находился недалеко от дома. Я подходила к нему уже в сгущающихся сумерках, с трудом различая камни кирпичной кладки в темном перекрестке. Огляделась, проверяя, нет ли за мной слежки. Осторожно, по стеночке, стараясь не попадать в полосы света из-под закрытых ставен, скользнула к условленному месту. Вытащила плохо державшийся в стене камень, и… Сердце забилось в два раза чаще, когда пальцы, вместо ожидаемой пустоты, наткнулись на шершавую бумагу. «Элан!» — мелькнуло в голове. Это было похоже на удар молнии. Меня бросило в жар, а пальцы неожиданно стали вялыми, слабыми и липкими. Дрожащими руками я вытащила конверт. Нет. Другой почерк. Неизвестный мне символ на красном сургуче — то ли чья-то башка с прямыми острыми рогами, то ли что-то еще… Странная бумага: темная и шероховатая, с непонятными вкраплениями. На конверте — только имя Элана и никакой информации об отправителе. Какое разочарование! Ошеломленная внезапной вспышкой надежды, что угасла так же стремительно, как и появилась, я тупо пялилась на конверт. Кто мог бы доставить его и зачем? — Госпожа… — позади меня раздался тихий, слабый голос. Я вздрогнула. То, что я изначально приняла за кучу тряпья в дальнем углу, оказалось человеком, который, затаившись в полумраке забытого всеми переулка, наблюдал и ждал. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: он ждал того, кто придет за письмом. Похоже, я во что-то вляпалась. Неумеха. Орланд всегда критиковал Артемуса за то, что тот привел меня в Орден. Он говорил, что Хранитель из меня никакой. И в последнее время я все чаще думаю, что он был прав. Теперь, без магии глифов, я умею только копаться в книгах, и ничего больше. Даже послушник, наверное, смог бы заметить слежку и остаться незамеченным! Любой, но не я. — Госпожа, я ищу Элана. Вы его знаете? — Элана здесь нет, — казалось, что эти слова раздирают мне горло. Но совершенно неожиданно для себя я добавила: — Я вместо него. Рука сама потянулась за «вспышкой», которую каждый из нас всегда носил с собой. Но я промедлила. Наверное, бросаться в незнакомцев световыми гранатами — это тоже навык, который я благополучно растеряла, сидя за книгами. А, может быть, я просто готова вцепиться мертвой хваткой в любого, кто знает хоть что-то о моем исчезнувшем возлюбленном? — Когда вы в последний раз видели его? — чуть дрогнувшим голосом спросила я, вглядываясь в полумрак и лихорадочно соображая, что же делать дальше. — Почти пять лет назад, госпожа, — ответил мужчина, выходя из своего темного угла в тусклый вечерний свет. Пять лет! Что бы ни связывало Элана с этим человеком, это явно произошло задолго до его исчезновения. Надежда, едва начав разгораться, снова превратилась в маленький уголек, тлеющий где-то посреди выжженного поля. — Подойдите ближе, — попросила я, внутренне досадуя, что не могу говорить приказным тоном. — И держите руки на виду. — Хорошо, госпожа маг. Значит, он считает меня магом, да и Элана, наверное, тоже. Надеюсь, он не собирается проверять это на практике? Однако, незнакомец вел себя столь почтительно и кротко, что я не чувствовала от него никакой угрозы. Я разжала руку, сжимавшую сферический корпус вспышки, и вытащила пальцы из кармана. Я хочу знать, кто он, и что ему понадобилось от Элана. Информация важнее собственной безопасности. Хотя, может быть, нормальный Хранитель отреагировал бы по принципу «сначала нейтрализуй, а потом разбирайся, была ли угроза»? Хотя нет, глупости, начнем с того, что нормальный Хранитель просто не дал бы себя увидеть. Незнакомец подошел ближе, встав в тусклое пятно света, падавшего из неплотно закрытых ставен. Передо мной стоял пожилой мужчина с усталыми темными глазами и короткими седыми волосами. Он выглядел странно: болезненно худой, с ужасными солнечными ожогами на лице и руках, в одежде непонятного фасона: потрепанной, но при этом достаточно опрятной, пусть и запыленной. Он не был похож на обычного городского нищего или бедняка, скорее, на человека, который внезапно оказался на улице и не умеет на ней толком выживать. Нет, серьезно, где в городе найдешь бездомного в рубище с аккуратной штопкой? Городские нищие ни за что не будут носить почти чистую, но ветхую одежду. Они скорее предпочтут засаленные лохмотья, ведь так больше подадут, если не из сострадания, то хотя бы просто чтобы больше никогда не обонять эти годами не мытые, стоящие колом тряпки. Я принюхалась. Незнакомец пах довольно-таки прилично, с поправкой на то, что ему пришлось шариться в вонючих городских закоулках. К тому же, городские нищие всегда загорелые до черноты, а такую болезненно-багровую кожу могут получить только обладатели модной аристократической бледности, неожиданно оказавшиеся под палящим солнцем. В общем, я готова была биться об заклад, что этот пожилой человек явно не относился к многочисленной братии попрошаек, подвизавшихся на городских улицах днем и заползавших в укромные закоулки, чтобы пережить ночь. — Что вам нужно? Старик сделал еще один шаг вперед и пошатнулся. Он пьян? Вроде нет, язык у него не заплетался. — Я должен доставить сообщение гаранту перемирия, — посланник нервно сглотнул слюну. — Письмо от Управления по делам общины. Управление по делам общины? Несмотря на то, что разные бюрократические и полуофициальные структуры Города плодились и роились под широким крылом Барона Бреслинга как мошки-однодневки, про такую я точно не слышала. А если этим людям что-то нужно от Элана, то создали ее точно не вчера. К тому же перемирие… Ну да, наше перемирие с Блэкбруком длится уже несколько лет, но никакие общины — особенно те, в которых могут состоять истощенные пожилые мужчины — уж точно не имеют к нему отношения. Военными делами у нас занимается барон и его бравые, хорошо упитанные приближенные, а среди них, понятное дело, не найти любителей ветхих бесформенных одежонок. — Госпожа маг, прошу вас, — посланец умоляюще смотрел на меня темными глазами. — Срок перемирия почти истек… И в долине назревает что-то нехорошее. Госпожа, мы простые люди, и нас некому защитить. Прекрасно! Теперь, если я хочу вытянуть из него хоть что-нибудь об Элане, мне предстоит защищать каких-то жителей какой-то долины! Может, сообщить об этом Совету, и передать дело в их руки? Вот только что-то мне подсказывало, что у Ордена сейчас и в городе дел полно, и никому не сдался этот старик с глазами побитой собаки. — Постойте. Я ничего не знаю о… В этот момент ставни прямо над моей головой распахнулись и сердитый женский голос откуда-то сверху проорал: — А ну пошли вон! Нечего тут под окнами тереться! Шарятся тут всякие, а потом белье с веревок пропадает… Я шарахнулась к выходу из переулка, увлекая посланца за собой. Обитатели этого места: разносчицы кресс-салата, торговцы рыбой и разнообразной уличной едой, продавцы факелов и спичек очень ревностно оберегали и свой ночной покой, и свои с таким трудом заработанные кровные. Ведро помоев на голову — еще не самый худший вариант. Могут и стражу позвать. Мы вывалились на оживленную улицу, и я отпустила руку своего спутника, отстраненно отмечая, что его крепкая ладонь привыкшего к физической работе человека совсем не вяжется с общим тщедушным обликом. — Куда мы идем? — робко поинтересовался тот. — Ко мне домой. Мне нужно прочитать письмо. И поговорить. Тут недалеко. «И желательно без лишних ушей. А еще мне надо решить, что в итоге делать с тобой, и твоей долиной, и каким-то там перемирием», — подумала я.