Demon

Яркий и мягкий солнечный свет озаряет бледное лицо мирно спящего среди цветов юноши. Его глаза плотно закрыты, а легкий ветер играет с бирюзовыми прядями волос у висков. Пушистые ресницы слабо дрогнули, как только на аккуратный маленький острый нос села бабочка. Юноша морщится, не желая пробуждаться ото сна, а мягкая улыбка на бледно-розовых губах явно говорит о том, что снится ему что-то приятное. Солнце поднимается выше, и луч так беспощадно падает прямо на закрытые веки. Обреченно вздохнув, юноша медленно поднимает тёмные ресницы. Ярко-бирюзовые, кажется, светящиеся глаза устало смотрят на небесное светило. «Мм… хочу ещё спать…» Нехотя подтянув колени к груди, юноша упирается ладонями в длинных белых митенках на мягкую траву и приподнимается. С его хрупких плеч на землю соскользнула легкая белоснежная мантия, и он остался в коротком белом топе, из-под которого виднеются очертания бледно-бирюзового ромба. На ногах юноши нет обуви. Лишь высокие белые чулки и шорты, что закрывают ноги чуть выше, чем до середины бедра. Протяжно зевнув, он встаёт на ноги и потягивается. Он поднимает спавшую мантию, набрасывает её на свои плечи, скрыв тело аж до кончиков пальцев ног. Не имея под рукой расчески, он принялся приглаживать торчащие пушистые волосы. Звонкое пение птиц, что обитают в этом саду, привлекло внимание юноши. Он с улыбкой смотрит на арку, которую обвивает лоза с бледно-желтыми розами, и замечает на ней ту самую птицу, что так старательно чирикает, взывая к кому-то из местных обитателей. Язык птиц и животных этот юноша понимает без труда. В его голове, как ему кажется, все эти знания заложены с рождения. Калитка в сад тихо скрипнула, и он перевел взгляд туда. — Барбатос, ты здесь? — мягкий девичий голос доносится до юноши. — Здесь. Через секунду перед ним показалась маленькая девочка в белом летнем платьишке. Её молочные, собранные в хвостик, волосы имеют светло-зеленые концы. — Проснулся уже? — девочка приветствует его улыбкой. — Твой дракон тебя потерял. — А? — юноша вопросительно наклонил голову вбок. — А разве он не… здесь? — юноша повернул голову туда, где, как он думал, лежит дракон, но вместо него обнаружил лишь примятую траву. — Хе-хе… — Двалин снова за тебя бумажную работу делает, — девочка качает головой. — Барбатос, будь серьезней. — Да-да, — он немного равнодушно кивает. — Нахида, он в библиотеке? — Верно. Кивнув, юноша быстрым шагом направился на выход из сада. Здесь ему спокойно и комфортно в отличие от города, ведь там, если кто-то из местных заметит его, он станет объектом для наблюдения. Жители Селестии не привыкли видеть Архонтов, разгуливавших просто так по городу, по рынку, по магазинам, по библиотеке, поэтому Барбатосу пришлось накрыть голову капюшоном и кое-как маневрировать между местными, чтобы ни с кем не столкнуться. За пределами сада кипит жизнь: ангелы снуют туда-сюда, спеша каждый по своим делам. Крылатые и бескрылые, взрослые и дети, юноши и девушки. Барбатос перебежками добирается до библиотеки, склонив голову и стараясь смотреть вниз. Хватит того, что на нем белая мантия, прошитая золотыми нитями и звездами, чтобы местные понимали, что существо перед ними — не простой среднестатистический житель, а кто-то из управления. Подобные вызывают одновременно и интерес, и страх. Вход в библиотеку более похож на вход в музей. Здесь высокие белые фигурные колонны и тяжелая дубовая дверь. Юноша взялся за ручку и толкнул дверь плечом, но не успел войти, как на него вылетела девушка со стопкой книг в руках. — Ой… — отлетев на ступеньки, он больно приземлился на зад, а девушка с десятком книг упала сверху. Как только она поняла, кого именно сбила с ног, то резко вскочила, схватила его за запястье и побежала, бросив книги позади. Высокие светлые двери сменяются одна за одной. Девушка не думает останавливаться. Она почти не оборачивается, ведь знает куда направляется. Преодолев еще несколько поворотов, она чуть ли не заталкивает Барбатоса в небольшое помещение, похожее на склад. — Сюда редко заходят. И что ты тут делаешь, Барбатос?! Двалин рвет и мечет! — тихо шипит на него девушка. — И тебе привет, Фурина. Нахида меня отругала за несерьезность, так что я решил взяться за ум и пойти работать, — он пожимает плечами. — Правда, наверное, не стоило идти посреди дня… Хотя, я же прикрыл голову мантией… А ты что делаешь? Заблудилась, когда шла в кофейню? — Эй! Я, вообще-то, уважаемый работающий ангел, (ладно, моя любимая кофейня сегодня не работает, но работаю я), — хмыкает. — Прикрыл голову мантией с золотом, у нас же все в таких ходят! — Мне нельзя ходить в другой… — вздыхает. — К тому же, я сюда прямиком из сада, — зевает. — Кстати, а уважаемый работающий ангел сегодня завтракал? — Я завтракала клубничным тортиком. Я забочусь о своей фигуре, — гордо заявляет. — Если Двалин тебя найдет, получим мы, он сегодня не в духе… — Глупый дракон, — хмыкает. — Сам берётся за мою работу, а потом возмущается. Эх, а работающий Архонт не завтракал. Может, стащить пару яблок у торговца? И как-то положить ему монеты в карман. — Да куплю я тебе яблок, не привлекай внимания! — шипит. — Чтобы мне сбежать со смены, придется постараться… — Возьми, — он протягивает ей несколько золотых монет. — У меня других нет… а ни один торговец с меня денег не возьмет. Тц… — Ой куда, я, конечно, не самую плохую должность имею, но забери хотя бы часть, это много, глупый Архонт, — продолжает ворчать девушка. — Из-за того, что мне ничего не продают, я не понимаю, сколько тут… Можешь взять, сколько нужно? И… мне подождать тебя здесь? Если добраться до ближайшей печати, то можно телепортироваться к речке. — Святая простота, — усмехается. — Ладно, я заберу две монетки, остальные оставь у себя. Иди к речке, я что-то придумаю с работой и потом прибегу к тебе с яблоками. Подождать придется, Венти… — Хорошо, — улыбается, набросив на волосы капюшон. — Увидимся там. Проследив за тем, чтобы Архонт ушел незамеченным, Фурина выдыхает. Она тут же приняла свой «рабочий» образ, сделав улыбку на лице более спокойной и вернулась в главный вестибюль. «Барбатос, вот всегда ты такой… будто чужой здесь… Тяжело быть Архонтом, конечно… Но ведь надо было додуматься, а?! Двалин ворчит! А ты пришел! Ну что за существо!» Девушка осматривается, судорожно придумывая, как проскочить контроль, который докладывает начальству о передвижении работников. «Понадеяться, что Двалин отвернется и пропустит мой уход? Умница, Фурина, а потом я называю Барбатоса глупым, да, тц!» Как только ангелов в вестибюле стало поменьше, она мелкими перебежками начала приближаться к выходу. Кто-то из знакомых заметил ее, но те привыкли к подобным выходкам и, лишь улыбнувшись, уходили по своим делам. — Госпожа Фурина, — на её хрупкое плечо опустилась тяжелая ладонь. Поджав губы, девушка развернулась. Она нервно улыбается и смотрит в бирюзовые немного узкие глаза дракона. Мужчина одет в белую мантию в пол, прошитую золотыми нитями, и длинное платье под ней. Его светло-голубые волосы спадают по плечам аж до самого пояса. Сзади они собраны в низкий хвостик, перевязанный белой лентой, а по бокам тянутся длинные гладкие бирюзовые рожки. — Кто-то разбросал книги у главного выхода. Случаем, не знаете, кто? — он поправляет мягкие белые перчатки и снисходительно смотрит на девушку. — Какая неожиданная встреча, господин Двалин, — она невинно хихикает. — Я… Я подвернула ногу! И срочно бежала в больницу! Я же не могу работать с травмой… — Позволите Вас проводить? — он жестом приглашает девушку на выход. — А еще у меня дома моему пеликану стало плохо, потому что он съел протухшую рыбу из ларька рядом. Я собиралась подать в суд на этот ларек, купить лекарства моему питомцу и срочно отнести найденную монетку на благо-… — тараторит, пытаясь найти себе оправдания и замирает. — Ой… В смысле проводите? Я не могу отвлекать почтенного господина от работы! Я… Я могу сама, господин! Длинная и аккуратная тонкая бровь мужчины, кажется, поднимается выше с каждым словом, которое произносит девушка. Как бы он ни пытался выражать полную серьезность, история с пеликаном оказалась слишком впечатляющей. — Кхе-кхе, — он сухо кашляет в кулак. — И то, верно. Работы невпроворот. Тогда не смею задерживать. Надеюсь и Вашей ноге и Вашему пеликану будет лучше. К слову, я где-то читал, что некоторые виды «пеликанов» предпочитают большие красные яблоки, а их любимая лавка расположена у городского фонтана на площади. С мягкой улыбкой Двалин жестом приглашает Фурину в сторону входной двери: — Не смею задерживать. — Хорошо! Я заменю пеликана на того, который не ест рыбу! — она серьезно кивает и быстро убегает. «Ох, ну что за дети… — мужчина качает головой, смотря девушке вслед. — Ну, хотя бы я спокоен, что он не один…» Девушка мчится через квартал, чтобы не заставлять друга ждать, она покупает большую корзинку красных яблок за золотую монету и быстрым шагов направляется к месту телепортации. «Ой стыдоба… Какой пеликан?! Когда у нас тут пеликанов последний раз видели?! Ну все, меня уволят со дня на день, буду жить на эту золотую монетку, спасибо, мой великий Архонт…» По щелчку пальцев печать перенесла ее к реке, она запомнила слова о любимом месте, но подумала, что Барбатос все же должен ждать ее здесь. И не ошиблась. Она быстро находит светлую фигуру, которая выделяется даже на фоне такого же светлого пейзажа. — Ох, какой же ты божественный. — М? Юноша стоит на берегу реки, держа на руках маленькую птичку. Та чирикает, разговаривая с ним, но Фурина, увы, языка птиц не знает. Сам же Барбатос будто внимательно слушает, а затем, подняв ладони вверх, выпускает пестрого оперения птицу из рук. Белая мантия в пол закрывает его фигуру, но даже так видно, что он довольно хрупкого телосложения. Иногда, смотря на него, девушка даже задумывается над тем, что его плечи могут быть уже, чем её. «Все Архонты такие красивые…» — она медленно подходит к нему, пока он продолжает вопросительно смотреть на неё. Другие божества, в отличие от Барбатоса, предпочитают общение только с «себеподобными» высшими ангелами, а Фурина, к сожалению или счастью, к таким не относится. Её внезапная дружба с Барбатосом стала для неё огромным сюрпризом, ведь Архонты, как что-то возвышенное и божественное, редко сходят к простым ангелам. — Ух ты! Яблоки! — юноша сразу бросился к ней. — Можно мне…? Он не такой, как другие. Совсем не высокомерный, не отрешенный и не «далекий». Он слишком простой, чтобы быть Архонтом. Он будто бы и не должен был им быть. Еще с первого дня их знакомства, Фурине кажется, что он словно и вовсе не из этого мира. — Вот, и как тебя к Архонтам отпускать, они все такие важные, они тебя не обижают там…? — Фурина протягивает корзинку вперёд. — Бери, о превосходный. — Спасибо, госпожа Фурина! — взяв большое красное яблоко, он сразу кусает его и прикрывает глаза от удовольствия. — Тебя отпувтили с равоты? — спрашивает, жуя. Непозволительно простое поведение для Архонта. Если бы сейчас кто-то из высших видел, как он, брызгая соком, хрустит яблоком, да еще и разговаривает с набитым ртом, то ему точно перепало бы. — Ага, я уже целых пятнадцать историй придумала, чтобы уйти, а Двалин такой «пеликан любит большие красные яблоки, иди». Думаю, он знает, что я к тебе сбежать пыталась, может и не уволят пока, — смеется. — Чего? Какой пеликан? Ты когда в последний раз видела здесь пеликанов? — Кхм… Не надо повторять, этого. Я об этом поздно вспомнила. Думаю, Двалин считает меня сумасшедшей. Ну и ладно. Не бубни, ешь давай, о повелитель. — Издеваешься, да? — Барбатос присаживается на берегу реки и тихо вздыхает. Доев яблоко до конца, он оставил после себя лишь хвостик и семечки и сложил их в карман шорт. Юноша откинул мантию назад, чтобы она не мешалась, и медленно принялся стягивать с себя белоснежные чулки. — Да я ведь в шутку, — тихо отвечает, садясь рядом. — Просто все ещё удивляюсь иногда тому, насколько ты не похож на остальных Архонтов… — Я бы и рад не быть одним из них, — стянув чулки, он складывает их рядом и опускает босые ноги в прозрачную воду. — Можно мне ещё яблоко? — Чувствую себя неловко, когда ты спрашиваешь, — ворчит, ставя корзинку ближе. — Они все для тебя, кушай. — А ты не будешь? — Я ещё тортик не переварила, — улыбается. — Почему ты так не хочешь быть Архонтом? Это почетно, вас все боятся и уважают. В деньгах вы не нуждаетесь, а каждый ангел готов исполнить любые ваши прихоти. — А ещё «не делай то», «не делай это», «не смотри туда», «не ходи сюда», и ещё очень много «не». Я как птица в клетке… — вздыхает. — Может, мне этот престол и не нужен вообще? Может, я хочу в мир людей спуститься, посмотреть, что там и как… а всё, что я могу, это долгие луны сидеть в саду, как красивый декор, будучи просто инструментом в руках высшего божества. — Ну, я не всех Архонтов видела, но из тех, что видела, ты хотя бы самый красивый и милый, — слегка усмехается. — В мир людей Архонта ни за что не пустят… Если… — она переходит на шепот. — Если ты вдруг падешь, тут воцариться полный хаос… — Я так-то и пользы никакой не приношу… Формальную волокиту делает мой дракон, а я… а я просто красиво сижу в саду. А, и иногда я красиво сижу на публичных выступлениях нашей Богини. Фуфу, — стонет, — я уже устал от этого… — он падает головой ей на плечо. — Ты ведь здесь один из сильнейших… Может у тебя получится незаметно сбежать в мир людей…? Только ненадолго… — шепчет, оборачиваясь. — Было бы так просто… — Барбатос трется щекой о хрупкое плечо девушки. — Кстати, а когда там ближайшая пьеса? Можно я пойду? — В новолуние, — улыбается. — Можно, конечно, а поучаствовать не хочешь, Венти? Нам очень не хватает твоего чудесного пения. — А можно? — он переходит на шепот. — Ты стащишь для меня одежду и поможешь сбежать? — Я все сделаю, только не проболтайся Двалину, — шепчет. — Это ты мне говоришь? — смеется, покручивая в руках яблоко. — Пойду гулять под предлогом, что мне северного оленя покормить нужно. — Тц, а ну не издевайся, я просто пыталась сбежать с работы, — хмыкает, скрещивая руки на груди. — Ты жутко милая, Фуфу, — юноша улыбается. — Кстати, а что за пьеса? Мне нужно выучить новые песни? Или повтор старой? — Да, я знаю, вот и не издевайся, — смеется. — Туда подходит старая и новая, если ты хочешь выучить новую, я принесу тебе текст и ноты. Будет сюрпризом для зрителей. — Давай! Буду снова тренироваться по ночам под тяжелыми стенами тюрьмы, хехе… Однажды они не выдержат и посадят меня на цепь. — Ой, аккуратней у тюрьмы, мне вообще не нравится, что ты там бываешь. Это же тюрьма, Венти! Там опасно, тем более для тебя! — Когда я думаю о том, что там, за холодными и серыми стенами, находятся существа, что не видели солнечного света годами, мне становится грустно. Может, моё пение хоть немного скрасит их одиночество. А ещё, — Архонт поднимает голову и придвигается к уху подруги, — меня туда что-то тянет. — Что?! — вскрикивает и тут же закрывает рот руками, переходя на шепот. — Что может тянуть к преступникам?! — В нашем мире преступности нет, — Архонт поднимается на ноги и ступает босиком на траву. — Зачем тогда тюрьма? То, что происходит за этими высокими и серыми стенами… я хочу знать. Здесь тишина и покой. Никто не нарушает правил, и даже мелких преступлений нет. Тем не менее, тюрьма представляет собой целую крепость. Она настолько хорошо защищена, что даже я, Архонт, могу лишь гулять по внутреннему двору, «напевая свои глупые песенки», и не более. Я никогда не видел заключенных, хоть и немало времени провел, наблюдая за зданием. Вывод прост: заключенным не дают гулять во дворе. Мне грустно… Я не знаю, кто там, ведь в нашем мире нет убийц, нет насилия, нет воровства… Но мне грустно. Поэтому я и хожу там иногда. Пою… теша себя надеждами, что кому-то по ту сторону стены станет легче от этого. — Но если кто-то там сидит, значит он сделал что-то плохое. Может там и не ангелы вовсе! Венти, это опасно, — вздыхает. — Разве тебе мало опасностей?! А как же тот раз, когда к тебе демон ворвался…? — Может, именно он и сидит в темнице? — Архонт наклонил голову вбок и со слабой улыбкой посмотрел в глаза Фурины. — Хочешь, я тебе кое-что покажу? — он переходит на шепот. — Почему ты так спокойно говоришь…? Если он там и сидит, то тебе тем более нельзя приближаться, он же сумасшедший, а если бы он осквернил тебя?! — ворчит. — Покажи. — Он не пытался мне навредить… — юноша вздыхает. — Пойдём, для этого нужно вернуться в мой сад, — он протягивает руку, чтобы помочь девушке встать. — Ой, если меня поймают в твоих покоях, мне потом влетит. Идём, — она кладет руку на ладонь Архонта. — И мне влетит… Разве не странно? Ты ведь моя подруга… почему я не могу привести тебя к себе домой? — Ну вы же «не должны дружить с кем попало», — кривляется. — Тяжело там тебе… Будто Архонт это совсем не для тебя… — Так и есть. Не понимаю, зачем мне это все. И не понимаю, зачем они носятся со мной. Разве не проще было бы усыпить непослушного Архонта? — он ступает по мягкой траве, держа в руке белые чулки. — Зачем я им вообще… будто просто красивое приложение к нашему Верховному совету. А тот демон, что ворвался в мои покои… он был такой… живой? Тебе никогда не казалось, будто здесь все какие-то зомбированные? Стеклянный взгляд, спокойное выражение лица, медленная размеренная походка… — Казалось, поэтому я и пошла в пьесу, там можно вести себя так, как тебе хочется и никто не скажет, что ты дурак, потому что не сдержанный, — закатывает глаза. — А на демонов не смотри, они опасны, Венти, не нужно это тебе. — Ты б только видела его глаза… такие живые… и его голос… он так отчаянно просил меня о помощи… — юноша на секунду приложил ладонь к груди. — У меня даже защемило вот здесь. — Да уж… Меня это пугает. Может он обманывал тебя, чтобы подобраться ближе… Все знают, что демоны любят грязные методы… — Может… это было так давно, что я уже не уверен, что ничего не путаю. Интересно, жив ли он? Где он? Ох… — вздыхает. — Если б меня сейчас кто-то слышал, точно отругал бы. — Пожалуйста, прекращай думать о демонах, не хватало ещё мне одного падшего друга, я начну думать, что проблема во мне, тц. — Прости-прости, — он машет ладонью. — Погоди, ещё одного? — Ох… Ну… Да… Очень много лун назад я дружила с ангелом по имени Велиал… Его совратил человек, и он пал… — Ого? Я читал про него, когда меня ещё пускали в библиотеку. Никогда бы не подумал, что вы знакомы… — Мне везёт на высокопоставленных ангелов, видимо, так что, да… Если ещё и ты падешь, я вот в ту тюрьму сяду, понял меня? — А? За что? Насколько я знаю, ни один ангел там не сидел… разве что те, что ждали изгнания. — Да потому что я самоизгонюсь! Сочтут меня проклятой, потому что уже второй сильный ангел из моего окружения падет! — Я не собираюсь познавать любовь, — смеется. — Не паникуй, Фуфу, хехе. И падать я тоже не собираюсь. Я ведь просто из интереса свой нос сую везде, а не потому, что меня совращают, как случилось с твоим другом. — Вот так досуешь свой милый нос, а там тот демон прячется, и что я буду делать?! — Будешь меня потом жалеть, если на меня демон нападет и перья мне повыдергивает? — улыбается, остановившись около фигурной арки, внутри которой блестит золотая печать. — Конечно буду, дурак. Да я этого демона сама лично в тортик закатаю, — она сжимает кулак, демонстрируя его Барбатосу. — Ахах, ты слишком милая, — Барбатос ступил на печать и, держа подругу за руку, потянул её на себя. — Закрой глаза, чтобы не слепило. — Давай, мой повелитель, — хмыкает, закрыв глаза. Архонт чуть прижал девушку к себе, чтобы она могла спрятать лицо в его плече. Свет от золотой печати настолько яркий, что может ослепить простого ангела, подобного ей. Еще одна мера предосторожности, чтобы в покои Архонта никто не смел входить. Уже через секунду они оказались под высоким деревом с широкой кроной. Даже здесь, в казалось бы покоях, Барбатос старается избегать стен. Его «дом» выглядит как сад, хоть и находится под прозрачным куполом. Лишь только кухня, уборная и ванная комнаты действительно оборудованы, как комнаты. Это маленькое подобие домика, полностью обвитого лозой и поросшего мхом, находится чуть дальше по склону и, если не знать, что оно там есть, вряд ли получится легко заметить. Зелень настолько обвивает домик, что он и сам стал похож на маленький холмик. — Идём за мной, — держа Фурину за руку, Барбатос уверенно направляется к дереву. — Страшно, страшно, страшно, негоже таким, как я, быть здесь, — бубнит Фурина, оглядываясь по сторонам. — Тшш, не паникуй, сюда никто, кроме дракоши, не зайдёт. А здесь он не важный и серьезный Двалин, а милашка дракон, который любит, когда я чешу ему за ушком, — хихикает. Он уверенно доходит до дерева и легким порывом ветра поднимает себя и подругу в воздух. Мягкий и тёплый ветер опускает их на широкую ветку, на которой обычно спит Барбатос, и тот наконец отпускает руку Фурины. — Постой тут. Или присядь. Сейчас покажу тебе кое-что. Юноша легко идёт по ветке на самый край, без труда удерживая равновесие и баланс. Здесь, под широким листиком, в маленькой выемке на ветвях, он хранит то, что кажется ему дорогим, хоть пока что он и не понял, что это. Взяв из-под листа маленький, практически крошечный красный камушек, он вернулся к подруге и сел, свесив ноги. — Гляди. — Ой… ой-ей-ей… Фурина склоняется над камнем, а ее глаза все больше округляются. В верхнем мире нет ничего слишком яркого цвета, а, тем более, красного, за исключением фруктов или овощей. Ни в интерьере, ни в одежде, ни в предметах быта. Все должно быть приглушённых спокойных цветов. Руды, подобной этой, ярко-ярко красной, в верхнем мире нет. Фурина почти не дышит и поднимает взгляд на друга. — Откуда это…? Это не из нашего мира… — Тот демон, который тогда давно ворвался ко мне в покои… он хотел, чтобы я это взял, — Барбатос переходит на шепот. — Когда охрана его схватила, он уронил этот камушек в траву. А я потом поднял и спрятал. Кажется, он не обладает никакой магией, иначе его нашли бы и изъяли. — Ещё и от того демона?! — шипит, стараясь не кричать. — Венти, может, лучше выкинуть этот камень… А если он проклят, а если демоны через него тебя найдут?! — Ну, Фуфу! — Барбатос болтает ногами, словно ребенок. — Этот камень хранится у меня уже… хммм… много лун, — пожимает плечами. — В нём нет магии. Я ничего не чувствую. Но он будто кусочек свободы… — Ты думаешь, тот демон просто так тебя убеждал его взять, даже проникнув в покои к Архонту?! — отчитывает. — Но прошло уже столько времени… — Барбатос поднял голову к небу. — Наверное, порядка тысячи лун? И никто ничего мне не сделал… — Ох, ну как с тобой быть, я не могу, — ворчит Фурина. — Двалин это видел? Ой, если я увижу Двалина, которого ты чешешь за ушком, как мне потом ему в глаза смотреть, — смеется. — Двалин не видел… Ты первая, кому я показал его. Не хочу, чтобы кто-то узнал… вдруг его заберут? А ещё знаешь… — он достает из кармана семечки яблока. — Однажды, когда у меня одновременно в руке оказалось семечко яблока и этот камень, я будто что-то вспомнил… но сразу же забыл. С тех пор повторить это не получилось… — Ты о чем это…? Какие воспоминания? Разве ты что-то забывал? — задумывается. — Я был всегда уверен, что нет… но это ощущение… оно было такое странное. Такое… реальное? Я пытался найти что-то в библиотеке, но не нашел… — он падает головой на плечо подруги. — А потом мне и вовсе запретили посещать читальный зал. — Ладно нам что-то запрещают, но чтобы Архонту что-то запрещали, это меня удивляет. Может просто сны какие-то? Может, этот камень для снов? А что, если тот демон через этот камень видит то же, что и ты, когда спишь?! — Сочувствую ему, ибо я не нуждаюсь в сне, и сплю обычно раз в несколько лун. Да и снов я не вижу… а если вижу, то это что-то из области рыб, которые плывут на лодке, махая вёслами, находясь при этом на каких-то снежных горах. — Ахаха, бедняга, — смеется. — Эй, не заговаривай мне перья. Этот камень демона, а ты Архонт, это… Это плохо… Мне это не нравится… — Ну, Фуфу! — он протяжно стонет. — Этот камушек у меня уже больше тысячи лун! И ничего со мной не случилось… — А вдруг он ждёт? А вдруг он не может действовать, потому что тот демон в тюрьме, рядом с которой ты гуляешь? А вдруг тот демон убит, и однажды его заменит другой? Я же волнуюсь… — Эх… не заставляй меня сожалеть о том, что я показал тебе сокровенное, — он поднимается на ноги и помогает подняться ей. — Этот камушек стал для меня кусочком свободы, которой у меня нет… Это почти как ночная игра в театре, где никто не знает, что я Барбатос, — он поднимается вверх по невидимым ступенькам, и ведёт подругу за собой. — Где меня зовут Венти… где на мне серая мантия и капюшон… где я чувствую себя свободным. — Ладно… Прости, я просто очень боюсь, что с тобой что-то случится… Если ты почувствуешь что-то неладное, ты же… Ты же скажешь мне…? — Конечно, скажу, — улыбается, остановившись среди облаков под этим прозрачным куполом. — Фуфу, могу я попросить тебя об одолжении? — Знаешь же, что можешь, — улыбается. — Я хочу знать, что это за камень. Можешь поискать о нём что-нибудь в библиотеке…? — Могу… Но если меня вдруг поймает Двалин, он же догадается, не думаешь…? — Но тебе же не запрещено посещать библиотеку и читать всякое. Может, скажешь ему, что тебе для новой пьесы что-то нужно? — Хорошо, я постараюсь найти что-то про твой камушек, — вздыхает. — Спасибо, — он крепко обнял её. — С меня самый вкусный тортик. — Ух, я услышала, дорогой Венти, — смеется, отвечая на объятия. «Почему камушек демона тебе так важен…? Страшно…» *** Несколько солнц подряд Фурина просиживает в читальном зале, вместо своей работы. Иногда приходится прятаться, чтобы Двалин не увидел ее безделье. Прочитав уже не один десяток книг, она совсем ничего не узнала о красном камне из другого мира. «Что это за камень… Странно, что про него ничего нигде нет. Черт, ещё и с Двалином чуть не столкнулась… Демон, что за камень ты принёс?» — спрашивает в пустоту. Очередной восход, и с самого открытия библиотеки Фурина сидит в читальном зале. Даже на работу она не приходит так рано, как «просто почитать» последнее время. Одна книга, две, три… И вновь ничего, она просмотрела уже не один стеллаж, который относится к миру демонов или людей, но об этом камне ни слова. «Да что это такое… Чем дольше не могу ничего найти, тем страшнее…» Прочитав очередную книгу, Фурина откидывается на стуле назад и тяжело выдыхает. «Ну все, сегодня я больше не могу этим заниматься. Хочу тортик…» Бросив стопку книг на столе, она поднимается и разворачивается. В ту же секунду в неё на полном ходу влетает юноша. Его светлые волосы торчат во все стороны, зеленые глаза растеряно бегают по лицу Фурины, а светлая бежевая мантия с нашивкой в виде остролиста говорит о том, что он учащийся местной школы. — Г-госпожа Фурина! — он отпрыгнул от неё, как от огня. — Прошу прощения! — Ой, ой, — Фурина отшатнулась, падая на зад. — Здравствуй, — она поднимается поправляя на себе одежду. — Простите-простите! Я все соберу! — он тут же вновь упал на колени, ударяясь неприкрытыми шортами ногами о пол. — Всё рассыпал… — юноша хаотично собирает учебники. Чтобы подняться он опирается на стол, но вместо того, чтобы помочь юноше удержать равновесие, столешница предательски наклонилась, и все книги Фурины тоже полетели на пол. — Тш, тш, остановись, подыши, — она хватает ангела за запястья, пытаясь угомонить его судорожные движения. — Простите! Мне очень жаль, госпожа Фурина! Простите! — Беннет, возьми себя в свои неуклюжие ручки. Я недавно тоже в Ар- в ангела влетела и упала, рассыпав на него книги. Только никому не говори! — Ой… да, простите, — он поднялся на ноги. — А вы… — его взгляд невольно опустился на книги. — Интересуетесь гемологией? — Интересуюсь, да, для пьесы, кхм. А ты куда так спешишь? — Ой! Точно, зачёт! — он резко выровнялся, собрав всю стопку книг. — Мне нужно на зачёт! По зданию библиотеки прошла вибрация от звона городского колокола. Обреченно простонав, юноша вздохнул. — Опоздал. Придется на пересдачу идти… — он ставит стопку книг на стол. — Получается, никуда не спешу. — Ох, Беннет, снова не повезло, прости, что задержала, — Фурина кладет руку на пушистые волосы. — Что вы, госпожа… Хехе… Эм, вы нашли то, что искали? — он опускает взгляд на стопку книг. — Нет! — возмущается, ударяя книгой о стол. — Глупые камушки! — Я немного разбираюсь в камушках. Может, я могу помочь? Его живот издал довольно громкое урчание, которое эхом разнеслось по всему читальному залу, и теперь десятки глаз направлены на юношу. — А что смотрим?! Вы есть ни разу не хотели?! А, ну занялись своими делами! — ругается Фурина и опускает взгляд на Беннета. — Так, пойдём покушаем и поговорим о камушках, раз уж тебе на зачёт сегодня не нужно. — Простите… у меня с собой нет монет. Я поужинаю потом в школе… — его щеки медленно заливаются краской. — Я тебя смутила? Прости, у меня всегда были проблемы из-за характера, — смеется. — У меня есть монетки, не переживай, я тебя покормлю, идём! — Ой, госпожа… будете тратиться на меня… неловко… — А ну-ка, все в порядке, — она машет рукой. — Я всё-таки работящий ангел, а ты ещё ученик, не обеднею. Чего тебе хочется скушать? Я, вот, сладким питаюсь, для фигуры полезно. — Я люблю мясо. Правда, в школе его нечасто дают… — Беннет взял стопку книг. — Отнести это на полку? — Ой, да, пожалуйста, а то мне снова влетит, — усмехается. — Мясо, значит мясо. Фурина берет другую стопку книг и идёт раскладывать все по полкам вместе с учеником. «Как стыдно… — юноша опускает книги на пол и принимается медленно и осторожно раскладывать всё по полкам. — Госпожа Фурина такая добрая… Как же стыдно…» Он хмурится, немного нервно покусывая себя за губу. Время от времени он бросает взгляд на девушку, и тут же отводит, утыкаясь в книги. Слишком неловко после этого столкновения, а теперь она ещё и собралась накормить его мясом. Из-за учебы в последний раз он ел вчера утром, поэтому от одной мысли о еде во рту собирается слюна, а живот, кажется, урчит ещё больше. — Я… я всё поставил, госпожа Фурина. — Спасибо, Беннет, а теперь пойдём, только… Только мне надо проскочить мимо Двалина незамеченной, пойдём нестандартными путями, — неловко смеется. — Я видел, как господин Двалин покинул здание. Вообще-то я врезался в него тоже, хехе… — юноша потирает затылок. — Ээ…? Фух, как повезло то, Беннет, ты мой талисман, бежим скорей! — Т-талисман…? «Я ведь только неудачи и приношу…» Девушка пулей мчится на выход, а юноша поспевает за ней. Двалина действительно не оказалось поблизости, поэтому Фурина проскочила на улице без проблем. Беннет старается догнать ее, но на выходе он споткнулся о свою же ногу и полетел на землю, пропрыгав задом на нескольких твердых ступеньках. — Ой, ой… — печально вздыхает девушка, возвращаясь к юному ангелу. — Прости, я совсем забываю о других, когда спешу, ты как? — Я в порядке! — он вскочил и одернул мантию, прикрывая голые ноги. — Куда мы дальше? — Ты в какой стороне живешь? — Я живу в школе-интернате. Это вон там, — он указывает рукой в сторону городской колокольни. — Отлично, я знаю все приятные кафе в городе. Идём, не хочу, чтобы тебе потом далеко до дома было, — улыбается, уверенно шагая. Юноша со скромной улыбкой ступает за ней. Падая, он ударился коленом и счесал его до крови. Теперь приходится прикрывать ноги мантией, чтобы не привлекать внимания. Прихрамывая, он идёт за Фуриной, держась немного позади. Легкий ветер колышет его светлые волосы, бежевые тапочки немного шаркают по светлой каменной кладке, бегущей вокруг фонтана. Минуя его, девушка сворачивает на аллею слева. Беннет послушно идёт за ней. Он смотрит по сторонам, рассматривая коричневые лавки вдоль дорожки и металлическую арку, обвитую зеленой лозой. — Госпожа Фурина, — спрашивает вдруг юноша, — а правда, что некоторые сильные ангелы могут использовать силы природы? Например, управлять растениями? Лозами или ещё что…? — Да, я своими глазами видела такое. И растения, и стихии. Завораживающее зрелище, — улыбается, оборачиваясь на Беннета. «Показалось?» — думает, опуская взгляд на чужие коленки. — Ух ты… А их растения могут цвести? Они такие же, как настоящие? — Могут, но… — она запинается. — Но это очень-очень редкое явление… — Я где-то слышал о таком… но никогда не видел, — вздыхает. — Наверное, управлять природой могут только очень сильные ангелы… близкие к Архонтам. — Стихия, природа… Они очень самостоятельные. И подчинить их своей воле сложно, поэтому, да, ими могут управлять сильнейшие из нас. Возможно, самым сложным является воздух, ветер, он ведь свободен, вряд ли он захочет кому-то подчиняться, хех. Что-то я заговорилась, заходи, — Фурина открывает дверь в кафе и приглашает ученика первым, опуская взгляд на его ноги вновь. Кивнув, юноша переступает порог кафе, но даже здесь удача обошла его стороной. Он споткнулся на ровном месте, ударяясь и без того разбитой коленкой. Такая неуклюжесть сразу заставила нескольких посетителей сверлить Беннета взглядом. В этом мире, где всегда спокойно, где никто никуда не спешит, где всё, как в замедленной съемке, «не принято» вот так падать. Конечно, подобное поведение вызывает со стороны общества вздохи полные обреченности. Бескрылые ангелы, такие, как Беннет, это наинизшие в иерархии ангелов существа. Такие всю свою жизнь обычно тратят на монотонную работу. Они ни к чему не стремятся, и живут просто подобно растениям. По кафе такие тоже ходят редко, ведь это недешевое удовольствие. Поднявшись на ноги, Беннет прикрыл рану мантией и неловко посмотрел на Фурину. Она — ангел с двумя парами крыльев. Ей по статусу «не положено» общаться с подобными ему, отчего щеки вновь покраснели. — А что смотрим?! Еда остывает! — тут же начинает ругаться, прикрывая Беннета собой. «Глупышки, ох». К взбалмошному характеру Фурины относятся довольно скептично. Хоть она и не самый низший ангел, ловить косые взгляды она привыкла и даже не думает вести себя иначе. — Беннет, ты коленки поранил, да? Пойдём сядем на диванчики. — Ой, мне жаль, — он вскочил на ноги и склонил голову. — Я не должен перед вами в таком неподобающим виде… — Не надо формальностей, мне на работе их хватает, — смеется. — Идём, идём. Эй, администратор! Столик с диванчиками! По статусу Фурина находится выше, чем любой из сотрудников кафе. Конечно, к ней сразу же отнеслись, как к почетному гостю. Администратор выделил ей самый уютный столик около окна. Сам столик белый и круглый, на нём стоит букет сухоцветов, набор посуды, маленький чайник с фруктовым напитком за счёт заведения. — Прошу, — официант пригласила девушку присесть на бежевый угловой диванчик. — Меню и барная карта на столе. — Благодарю, — кивает, усаживаясь за стол, и официант тут же оставляет ее. — Беннет выбирай себе блюдо, можешь не одно и не два, кушай сколько надо. Так! Покажи мне свои коленки. — А… спасибо! — юноша скромно присел рядом, и диван под ним так предательски скрипнул, заставляя ученика вздрогнуть. — К-коленки… — он неуверенно повернулся к Фурине и скинул мантию, оголяя неприкрытые шортами колени. — Твои ножки тебя не берегут, конечно, — мотает головой. Фурина немного наклоняется, ближе к чужим ранам, и выставляет руку. Она вычерчивает изящный узор прямо в воздухе и вода, будто берясь из воздуха, тут же обволакивает больные места. Несколько секунд, и раны начали затягиваться. — Фух, так-то лучше. — Спасибо, госпожа Фурина! — он с восхищением смотрит на девушку. — Вы готовы сделать заказ? — к столу уже подошел официант. — Можно, да? — юноша переспросил у Фурины ещё раз, будто бы за это время она могла передумать, а потом указал на мясное «блюдо дня» в этом кафе. — И сок… — Мясная тарелка с птичьим шашлычком на шпажках и сок, — повторил официант. — Госпожа Фурина? — Мне ваш клубничный тортик, кексик с карамельной корочкой и чай, спасибо. Кивнув, официант удалился. — Спасибо, госпожа Фурина… — юноша шепчет почти беззвучно. — Если скажу кому-то, никто не поверит, что меня старший ангел в кафе водил, хехе… — Вот, будешь хвастаться перед друзьями, — хихикает. — А я подтвержу в любой момент! Кстати, а что за зачёт у тебя должен был состояться сегодня? — А, это промежуточные тесты для перехода на следующую ступень обучения. Я хочу быть лекарем, поэтому много учусь… вот… ничего страшного, если на пересдачу меня не пустят, значит в следующем году сдам, — улыбается. — А что за пьеса? Вы будете ставить что-то новое? А можно посмотреть? Я стараюсь ходить на все ваши выступления! Не всегда получается, потому что пользоваться печатями дорого… а своим ходом далеко бывает. Но мне очень нравится! — Ой, какой у меня милый поклонник! Чего же ты молчал, я могу тебя с собой брать и не придётся монетки тратить на печать, — улыбается. — Ээ… Пьеса пока только задумывается, может она и не выйдет, но скоро будет выступление под то прекрасное пение. Оно будет в новолуние, пойдёшь? — Конечно! Ваша подруга будет с вами? Я никогда не видел её в городе… но её голос действительно красив. И ваш тоже! И не только голос! — зеленые глаза будто бы вспыхнули восхищением. «Какой милый мальчик, хех…» — Да, милая Венти будет в этот раз с нами, у неё с работой всегда сложно, поэтому в городе она гуляет очень редко. Но в этот раз она споёт нам что-то новенькое, хе-хе! — Я обязательно приду! Ну… очень постараюсь, — он неловко смеётся. — А, может, Вам нужна какая-то помощь с камнями? — На самом деле да… Хм… Только, если это останется нашим секретом, — шепчет девушка. — Хорошо, госпожа, я Вас не подведу! — Ваш заказ, — официант подошел так тихо, что Беннет вздрогнул. Теперь на столе появился десерт, заказанный Фуриной, мясная тарелка для юноши, чай и сок. Откланявшись, официант ушел. — Так вот, — она отламывает ложкой кусочек торта, — ты много знаешь о руде или драгоценных камнях не из верхнего мира, Беннет? — Когда-то давно, когда я был ещё маленьким, я случайно познакомился с человеком… — он переходит на шепот и приближается ближе к девушке. — Не совсем с человеком, который занимался ювелирными украшениями. У него была целая коллекция красивых разноцветных и пестрых камней! Думаю, некоторые из них были не из верхнего мира, потому что этот человек называл себя странствующим торговцем, и одет был не в такую ткань, как все мы. Его одежда пахла травой. — Ого, ого! — ее глаза слегка загорелись интересом. — А как вы познакомились? — Я тогда ещё жил с папами, а не в школе, поэтому не знаю, как именно они познакомились. Однажды вечером один из пап привел в дом этого… ммм… это существо. Я сначала испугался, но из-за того, что хотел спрятаться, случайно вывернул на себя и на него тарелку супа. Он рассмеялся и показался мне хорошим. Ему негде было ночевать, и папы позволили ему остаться. У него не было монет, поэтому он подарил в благодарность камень. И тогда я начал расспрашивать, потому что впервые увидел такой яркий цвет. — Ой какое милое существо, — умиляется Фурина. — А где он сейчас? — Я не видел его больше никогда. Только те несколько солнц, которые он жил дома у нас с папами. Но он много рассказал и показал мне камушков. Эта информация мне в жизни не пригодится, но я так старался все запомнить, что записывал и зарисовывал. Я могу рассказать. Только, что именно нужно? Хотя бы примерно? — Маленький ярко-ярко красный камушек. У него очень ровные края и он немного прозрачный. Видел такой когда-то? — шепчет Фурина. — Как сказал тот… то существо, камушки обрабатываются ювелирами, поэтому их края и выглядят такими ровными. Хм… красный? А насколько красный? — он хмурится. — Я видел красные… рубин, например… даже бриллиант может быть красным. Или циркон… а ещё он показывал мне коралл, он тоже красный, и он из недр океана; и багровый агат, он откуда-то из далёких заснеженных земель. — Не тёплый красный, а скорее холодный. И очень глубокий и насыщенный цвет… Если честно, названия камешков, которые ты перечислил мало, что мне говорят… Я только про рубин и кораллы слышала, но это не то… — Хмм… может, агат? Из всех камней, которые мне показывал тот ювелир, агат был самым насыщенным. Из красных, имею в виду… — он отпивает немного сока из стакана. — То существо поведало, что камни, подобные агату, имеют память. Багровый агат не единственный такой, но из красного… мм… — задумавшись, он кусает пустую вилку и морщится. — Аккуратней, вилки не вкусные, хех. Агат, значит. Я ни в одной книге за эти несколько солнц не нашла хотя бы упоминания о нем… Что ты о нем знаешь? — Я только предположил… Может, циркон? Просто лично мне больше всего в глаза бросился он. Ювелир говорил, что агат обладает памятью. — Что значит обладает памятью? Он может запомнить то, что ему покажут? — интересуется, стараясь сделать свой вид менее возбужденным. — Мне надо подумать… — он хмурится. — Кажется, с этим камнем было что-то не так… дайте мне минутку. Я попробую вспомнить… — Ч-что-то не так…? — она резко бледнеет, смотря за учеником. — Угу-угу… на любой камень ведь можно наложить магию… вот… а с агатом есть какая-то проблема… или особенность… я точно помню, как несколько раз обвел этот абзац желтым карандашом… но не помню, что там написано. — А эта книга? Она у тебя есть? В библиотеке нет ничего про подобные камни… — Не книга, это мои личные записи, я сам писал, чтобы не забыть ничего… хотите я принесу? Или… могу сбегать в школу? — Я буду очень благодарна! То есть… Кхм, да, принеси, пожалуйста. Завтра, знаю я как ты бегаешь, снова ранки получишь. — Аха… госпожа Фурина, — он неловко смеётся. — А почему вы вдруг заинтересовались минералами из другого мира можно узнать? Пьеса будет про другой мир? — Мне пришла идея ээ… Сюжета… Сюжет о том, как ангел принес в Рай камни из другого мира, и ангелы начали сходить с ума. Но потом божество очистило наши души, и все стало хорошо! Кхм. Я ещё думаю над сюжетом… Хотела подобрать хороший камень. Вот. Но, может я и передумаю. — А. Тогда, может, рассмотреть кор ляпис? Это яркий желтый камень из мира демонов. Он точно с ума свести может… — Рассмотрим самые интересные, — улыбается. — Принесёшь свои записи, и мы о каждом поговорим, посоветуешь мне что-то, м? «Особенно про агат…» — Конечно! Могу даже сегодня. Или завтра Вы не заняты? Старшие ангелы всегда в делах… — Я несколько солнц прогуливала работу, — шепчет. — Ещё одно солнце прогулять не страшно. Принесу тебе мяса завтра на нашу встречу, хех. — Хорошо! «Ура, я могу приносить пользу!» — его глаза засияли жизнью, и юноша с ещё большим энтузиазмом приступил к еде. — Тогда встретимся, когда солнце будет в своей высшей точке, поймаю тебя в вестибюле, тебе удобно будет? — улыбается. — Почти… мне после зачета надо в школу вернуться, чтобы взять свои записи, а то с ними меня на зачет не пустят. — Ой, ой, тогда просто приходи в читальный зал, когда тебе будет удобно, я там буду с восхода до заката. — Хорошо, госпожа Фурина! И спасибо за вкусный обед. Я давно таких деликатесов не ел… Вернее, никогда, аха. — Ужас, совсем монеток ученикам не дают… До встречи! *** К закату ветер особенно разгулялся. В городе наступил комендантский час, и улочки совсем опустели. Лишь в здании городской администрации, где до самой темноты обычно Двалин занимается бумажной работой, до сих пор горит свет. Сейчас, когда город опустел, Барбатос наконец может почувствовать себя свободным. Иронично, что для этого ему необходимо, чтобы все вокруг исчезли. Шагая босиком по узкой каменной дорожке той самой аллеи, где ещё совсем недавно прошлись Фурина и Беннет, Архонт начал слабо пританцовывать. Если бы кто-то видел его сейчас, то в мире появилась бы ещё одна легенда. О неком ангеле, что танцует посреди улицы при свете луны. Пока что Барбатос уже успел не специально стать «звездой» не одной истории о неком божестве, что поет по ночам, отпевает грехи, очищает души и ещё много всего. Кажется, полный список, который ему присвоили, не знает и он сам. Выйдя из-под зеленого туннеля, он оказался перед фонтаном. Крылья так и просятся, отзываясь зудом в области лопаток. Потянувшись, он прикрыл глаза и шумно выдохнул. А вместе с этим, за спиной раскрылись три пары бело-бирюзовых крыльев. Гладкие перья переливаются в лунном свете, а легкий ветер колышет мягкий пушок на изгибах крыльев. — Бу!!! — в крылья Венти впиваются две аккуратные ладони. От испуга Архонт подпрыгнул на месте, а крылья сбросили несколько перьев, подобно кошкам, что сбрасывают шерсть во время линьки. — Ох… Фуфу! — Барбатос простонал. — Так и до инфаркта можно довести! Я уже успел увидеть, как Двалин меня хоронит. — Не смогла удержаться, прости, — она складывает руки в молитве, смеясь. — Ах, какие мягкие крылышки! Самые лучшие крылышки, что я щупала! Ну, после моих, конечно, — хмыкает. — Как твои дела? Сегодня удалось что-то найти? Или снова пусто? — он невзначай расправил крыло, будто бы давая немое согласие на то, чтобы она погладила его. — Ууу! — она тут же запускает руки в мягкие перья, ведь даже они у Архонтов гораздо мягче любого другого ангела. — Да, нашла не я, а мой талисман мне помог. Ангелочек по имени Беннет. Следующим солнцем мы посмотрим его записи. Но, пока что, нам кажется, что этот камушек это багровый агат. Почему-то упоминание именно этого названия заставило в груди Барбатоса что-то дрогнуть. Он невольно приложил ладонь, накрыв ею бирюзовый ромб. — Наверное… это и правда он. — Проблемка. Беннет сказал, что у него есть одна проблемка. У агата. Либо особенность. И знаешь, что-то мне очень не спокойно, — ворчит, но продолжает очень нежно гладить чужие перья. — Надо было раньше тебе его показать… ты за пару солнц смогла найти то, что я искал порядка тысячи лун, — вздыхает. — Ой, у меня просто связи, — смеется. — А вообще, я в библиотеке ни одной книги не нашла с упоминанием агата. А я прочла порядка пятидесяти! Просто мой талисман нам помог. Учитывая, как Беннет меня боится иногда, от твоей просьбы помочь с агатом, он бы вознёсся и все. Но! Не отходи от темы! Ты понимаешь, что подобный камень, который имеет собственную память, тебе подкинул какой-то демон! Меня вот это беспокоит! — Оу, камень имеет память? Зачем он просил меня забрать его себе? Хотел что-то передать… — Вот именно! А если на этом камне хранится что-то, что заставит тебя пасть или сойти с ума или ещё что?! — Значит, так тому и быть? — он наклонил голову вбок. — Разве не на всё воля Всевышней Богини? — Венти, это демон, а демонов не интересует всевышний… — Но этот камень у меня тысячу лун… и до сих пор не совратил. — Какой же ты упрямый… Прячь крылышко, а то ещё заметит кто-то Ваши прекрасные пёрышки. Ладно, узнаю, что там за проблема с этим агатом, и сразу к тебе. Как дела с песней? — О, кстати об этом, — встрепенулся. — Не хочешь прогуляться со мной в тюремный двор? Там тебе и спою. — Т-тюремный двор?! Ещё и со мной, да если меня поймают, ещё и с тобой, решат, что я мятежница, а тебя закроют в твоих покоях на бесконечность лун! — Нас не поймают, Фуфу, — хихикает. — Я ведь ни за что не подставлю свою дорогую и единственную подругу. — Ох, Венти, нравится же тебе искать приключений на свои перья. Идём, — закатывает глаза. «Я чувствую, что должен быть там… — он мягко обнимает подругу за талию. — Сейчас снова… так сильно тянет туда… может, это просто из-за того, что я взял с собой камушек? — взмахнув крыльями, он оторвался от земли, без труда держа Фурину на руках. — Почему я раньше не брал его с собой… Значит ли это, что демон там, а камень просто тянется к нему? Но ведь в камне нет магии…» Барбатос парит в воздухе, уверенно направляясь в сторону темницы. Там уже никто не удивляется его присутствию. За тысячу лун все просто смирились с тем, что Архонт приходит во двор и поет. Ни один ангел не станет перечить ему, а божества не видят в таком поведении ничего ужасного, чтобы карать. — Ох, как здесь жутко, — шепчет Фурина, глядя на здание темницы сверху. — Странные же у тебя увлечения. — Ты здесь никогда не была? — он уверенно летит к крепости. — Судя по лужам, тут совсем недавно прошел сильный дождь… «Да, нет сомнений, — Архонт чувствует, как в груди что-то давит. — Оно точно ведет меня сюда. И почему я раньше не додумался взять этот камень с собой на прогулку…» — Нет, конечно! — стонет, цепляясь в руку Барбатоса. — Здесь слишком… Тяжело…? И страшно… — Неужели не интересно? Мне кажется, я уже каждый уголок Селестии изучил. — В темнице — не особо. Это же темница! Там может быть кто-то опасный! А если он сбежит и крылья мне выдернет?! — шепчет, глядя круглыми глазами на приближающееся мрачное здание. — Не сбежит, тут хорошая охрана, — Барбатос медленно опустился во внутренний двор. — к тому же, у тебя есть я. — Тоже верно, сдуешь их всех, если что. Но все равно жутко! — Ну, как тебе? — он сложил крылья за спиной, а после — они и вовсе исчезали. Внутренний двор, пустой, серый, выглядит довольно мрачно и даже жутко. — Интересно, а по ту сторону темницы погода такая же? А свет? А тепло? — С чего бы в темнице будет светло и тепло. Нет, конечно, там самые худшие условия, там же преступники, — ворчит. — Нужно быть милосердней, госпожа Фурина, — отступив одной ногой в белом чулке назад, Барбатос наклонился вперёд и протянул руку, манерно приглашая девушку на танец. — А вдруг там убийцы? Они заслужили то, что там происходит с ними, — она спокойно кладет свою руку в ладонь Архонта. — В нашем мире нет преступности, забыла? Мягко притянув её к себе, он кладёт одну ладонь под лопатки, а второй протягивает руку вбок. Он скользит ногой по холодной и гладкой каменной кладке, уводя подругу в вальс. Этот танец — тот новый, что он придумал для пьесы. Сейчас она танцует его впервые, но она настолько привыкла к Барбатосу, что легко поддается, позволяя ему вести, и без труда запоминает движения. — Так нам говорят. Зачем тогда такая крепость, если преступности нет? — он озвучивает мысли вслух. — Может там держат падших? — тихо предполагает, поддаваясь чужим движениям. — Кажется, падших отправляют в Бездну, покарав их бессмертием и наложив на душу проклятие. Архонт осторожно разворачивается, уводя девушку за собой. Эта площадь совсем пустая, а танцев она и вовсе не видала. Здесь, во внутреннем дворе тюремной крепости, едва ли вообще когда-то кто-то ходил. Заключенных не пускают, а персонал уж точно не стал бы танцевать. Барбатос же уверен, что даже этой атмосфере не помешает хоть немного музыки. И неважно, что слышат её сейчас лишь он и Фурина. — И песня… — шепчет он, несильно прогибая хрупкую девушку назад. Его голос… будто сама Вселенная, сама природа, сами боги говорят сквозь него. Мелодия мягкая, спокойная и ровная. Фурина чувствует тоску и даже боль. Эта песня — песня об утраченном сокровище. Похоже, в этот раз пьеса будет не самой счастливой. Пусть так. В своей голове Фурина уже видит, как грустный финал разбивает сердца зрителей, и почему-то эти мысли заставляют её дрожать от нетерпения. Что-то, что главный герой утратил, но так отчаянно пытался найти. Что-то, что ускользало от него, словно песок сквозь пальцы. Что-то, что вертится где-то на языке, но озвучить ты это не можешь. Именно такие чувства и ощущения вызывает песня, что сейчас льется из уст Архонта. Под ногами хлюпает вода. Барбатос ступает по луже, будто её и вовсе нет, продолжая вести в танце и при этом — петь. Сквозь эту мелодию Фурина чувствует, как плачет его душа. Запертая в клетку «красивая игрушка», которая стала просто «приложением» для публичных выступлений Богов. Архонт — могущественное существо, но даже он вынужден подчиняться Верховным Богам. Тоскливо и больно. Фурина чувствует ту тревогу и страдания, что сквозь песню передает ей Архонт. — Как-то так, — он оборвал мелодию довольно резко, и вместе с ней он замер в танце, немного прогнув девушку назад. — Как тебе? Что думаешь? Подойдет для пьесы? — П-подойдёт, — она растеряно смотрит на него, ощущая какую-то боль в душе. — Ты… Чего так грустно то?! — ворчит, но не взгляд полон печали. — Настроение такое? — улыбается. — Показалось, что мы всегда стараемся в пьесах сделать счастливый конец. Может, в этот раз удивим публику? — Ты знаешь, что я всегда «за», — улыбается. — Очень красиво… До мурашек… — Чувствуешь? — он машинально прижал подругу к себе. — Странная аура… где-то… где-то здесь…? Удерживая девушку впритык к себе, он в мгновение ока взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Аура, которую он внезапно почувствовал, кажется настолько ненавязчивой и еле-еле уловимой для него, Архонта, так что вопрос направленный к ангелу скорее был риторический. Девушка вряд ли почувствует что-то столько слабое. — Чувствую только, что здесь страшно, — шепчет. — Никогда раньше не ощущал подобного, — он опустился на одну из стен крепости и поставил Фурину на ноги. — Будто бы какое-то сильное существо что-то сделало со своей аурой, чтобы подавить её. Интересно, кому и зачем понадобилось такое, — он присаживается, свесив ноги. — Давай понаблюдаем? — Венти, ты точно в своём уме? Может, на тебя камушек действовать начал? — стонет Фурина. — Раз это существо так может, то мы можем быть в опасности, нет? — Не смеши, оно слабее меня, — улыбается, болтая ногами. — Разве не интересно понаблюдать? Наверное, оно прошло, пока мы танцевали, вот я и не заметил. Хочу видеть, как оно выйдет. — Если выйдет, — уточняет с надеждой в голосе. — Интересно? Тц. Ну, совсем капельку… — Конечно, выйдет. Ни один ангел не почувствует неладное, а Архонтов здесь нет, — хихикает. — А вдруг это страшный демон, который пришел устроить мятеж? — Ой, ой!!! — она тут же прячется за спиной Венти. — Мои крылья в твоих руках! — Никому не позволю повыдёргивать твои перышки, хехе. Ой, надзиратель идёт. Сделай вид, что тебя здесь нет, — он полностью прикрыл девушку крылом. — Не шуми. Мужчина в белоснежной мантии со светло-голубыми волосами и алыми глазами стоит во дворе и с неким осуждением смотрит на Барбатоса. — Господин Архонт, это снова вы? — уставше спрашивает мужчина. — Сегодня такая погода хорошая, — хихикает Барбатос. — Господин, я прошу Вас покинуть территорию темницы и вернуться в покои. — Я, Архонт, и как у тебя вообще язык поворачивается разговаривать со мной, да ещё и высказывать какие-то просьбы, не проявив должного уважения? — равнодушно спрашивает он. — Прошу простить мне моё невежество, — мужчина склонил голову. — Небезопасно находиться здесь. — Я достаточно далеко, — он пожимает плечами. — Мы и так закрываем глаза на ваши постоянные прогулки здесь. Это небезопасно, господин Архонт. — Обеспечить мою безопасность— ваша работа, — Барбатос хихикает. Словесная перепалка, которая не приведет ни к чему. Как и в прошлый раз, и в позапрошлый. Надзиратель «ругает» Архонта за халатность, а тот отвечает общими фразами, даже не вникая. — Не проще ли смириться с моим присутствием? — Барбатос непринужденно болтает ногами. — Именно такой приказ я и получил, — вздыхает мужчина. — Но всё же я прошу Вас уйти. — А я всё же вам отказываю. Я пришел сюда петь. И я буду петь, — хихикает. — Сквозь эти стены ваше пение никто не услышит. — Это песня для сердца, а не для ушей, и её услышат все, у кого это самое сердце есть. — Ох… — склонив голову, мужчина ударил себя ладонью в лицо. Игнорируя его следующие попытки что-либо доказать, Барбатос запел. В этот раз его мелодия не такая тревожная. Она скорее спокойная и дающая надежду, подбадривающая и утешающая. Фурина всегда отлично понимала, что через пение он общается. И прямо сейчас он будто пытается сказать кому-то, что всё получится, и всё будет хорошо. Из-за странного диалога с надзирателем, девушка понимает, что песня точно адресована не ему, тогда кому? Кого Архонт пытается утешить и поддержать, сидя на вершине тюремной крепости? «Барбатос, только не говори, что ты обращаешься к тому существу… — просит девушка, стараясь даже не дышать. — А вообще! Что этот надзиратель себе позволяет?!» Проведя диалог с самой собой, она слегка вжимается в спину друга и прикрывает глаза, вслушиваясь в песню, которая успокаивает ее. «Интересно, что за движение происходит в темнице…? — вздыхает. — В любом случае, я обязан сообщить об этом…» Он потянул время ещё совсем немного, а потом обреченно вздохнул. — Вы правы, Доктор, — Барбатос поднялся на ноги, продолжая закрывать Фурину крыльями. — Здесь небезопасно. К тому же, я чувствую какую-то странную ауру. Надеюсь, вы в состоянии разобраться с этим. — Ауру…? — переспрашивает. — Этот ведь ваша темница. Я не знаю аур заключенных. Но благодаря тому, что я здесь не в первый раз, могу точно сказать, что конкретно эту ауру я чувствую впервые. — Прошу меня простить! Мужчина бросился обратно в здание темницы, а Барбатос повернулся к подруге: — Не хочешь посмотреть, что будет дальше? — Охх… Спорить бесполезно, да? Хочу, — ворчит. — Хи-хи. Подхватив девушку на руки, он взмахнул в воздух и, стараясь скрываться за дымкой, принялся кружить над зданием темницы. — Интересно-интересно. Неужели кто-то решил устроить побег? Но я ничего не вижу… — Побег?! Барбатос! Побег-это плохо! — Да-да, но мы никому не помогаем… просто наблюдаем. Хм… — он медленно сбрасывает высоту. — Кажется, эта аура исчезла. — Что за аура…? Сбежал…? Кто-то сбежал из темницы верхнего мира?! Кошмар, кошмар, кошмар… Вдруг кто-то в опасности? — Тише, не паникуй. Я просто чувствовал здесь странную ауру, а сейчас не чувствую, вот и всё. Если кто-то и сбежал, я узнаю об этом одним из первых, хехе. Вряд ли из этой крепости возможно сбежать. Скорее, они нашли носителя этой ауры и… устранили. — От этого не менее жутко… Ох, что же происходит, то демоны к Архонту прибегают, то в темнице что-то неладное… — Фуфу! Демон прибегал ко мне больше тысячи лун назад! Нашла, что вспомнить. — Ты говоришь это той, которая здесь около сотни тысяч лун, для меня это было совсем недавно, — хмыкает. — А я? Хм… а сколько здесь я? — он медленно опустил ее на землю около речки, где недавно они ели яблоки. — Сколько себя помню, столько я и здесь… а сколько это…? — Почти тысячу лун, думаю, примерно, — задумывается. — Я младше тебя, получается? Ого, никогда не задумывался. «Примерно тысячу лун…? Получается, тот демон ворвался ко мне сразу после моего рождения…?» — Да, а я старушечка, — смеется. — Твоё появление только-только оповестили, все готовились к торжеству в твою честь и с этой радостью сразу появился демон, было жутко.