Под куполом цирка.

      Норма вела двух красивых жеребцов. Они гарцевали своими утонченными серыми ногами по усеянной опавшими листьями лесопарковой тропе. Они были прекрасно научены ходить рядом; их даже не приходилось сильно тянуть за узду, чтобы они шли спокойно, — им хватало лишь похлопываний по пятнистым бокам, чтобы они шли в нужном для погонщика направлении. Это были самые ценные сотрудники Дэнни.       Норма шла неспешным шагом, чувствуя, как каждый шаг коней отдаётся легким шорохом листьев под копытами. Впереди был широкий просвет между деревьями, где солнце пробивалось сквозь голые ветви, освещая тропу мягким светом. Жеребцы, улавливая тёплые лучи, слегка вскидывали головы, фыркая и играя ушами, будто наслаждаясь прогулкой.       Этих жеребцов Дэнни доверял только ей, после того как она откликнулась на его заявку по поиску новых сотрудников. Мистер Стил был рад найти ответственных и взрослых, а главное — адекватных людей, ведь самому ему было довольно сложно удерживать в узде своих подопечных…       Он часто повторял, что в руках Нормы даже самые горячие кони находят покой и уверенность, и Норма знала, что это не просто слова. Она чувствовала связь с животными, понимала их настроение по едва заметным движениям и знала, что кони, несмотря на свою силу и независимость, безоговорочно доверяют ей.       Проходя мимо старого дуба, Норма замедлила шаг, замечая, как один из жеребцов начал слегка приостанавливаться, интересуясь чем-то в траве. Она мягко хлопнула его по боку и тихонько сказала:       — Эй, Рой, некогда есть — у нас прогулка, — усмехнулась поводчица, продолжая движение. За последние месяцы она научилась разбираться в каждом из этих животных, как в людях. Рой был любопытным, всегда готовым при случае отвлечься от задачи, зато второй жеребец, Шмель, обладал спокойной и решительной натурой, всегда сохранял равновесие и ни на что не отвлекался. Они были словно дополнением друг к другу. И женщина была рада сбежать от детей и провести время в тишине с животными, которые её успокаивали. Нет, она просто обожала своих малышей, и тот момент, когда ей их положили на грудь, был самым счастливым в её жизни. Пусть этот момент с ней разделяли не очень-то обходительные акушерки в небольшой мексиканской поликлинике недалеко от границы. Но такое умиротворяющее состояние улетучилось, как только из-за небольших деревьев показалась девушка, еле удерживающая собачьи поводки. Тройка пуделей тянула её в разные стороны, пытаясь вырваться из её рук.       — И ты тут, — сплюнула Норма в пожухлые сырые листья. А Шмель громко заржал в ответ на собачий лай. — Надеюсь, собак хоть не растеряешь, Самуэла. Девушка зыркнула на обидчицу, и на её лице можно было прочесть желание спустить собак прямо на неё. Самуэла тихо фыркнула, подтягивая поводки, и пудели снова принялись тянуть её по тропинке. Но она не спешила уходить, остановилась, бросив на Норму вызывающий взгляд.       — А тебе-то что, Норма? — прищурившись, спросила Самуэла, поджав губы. — Или тебе жизненно необходимо оторваться на ком-то моложе и красивее? Это взбесило женщину, тем более Самуэла знала, к чему ведёт Нора, которая для всех тут стала Нормой. Мешки под глазами, глубокая морщина на лбу. Волосы завязаны в небрежный пучок на макушке. А эта особа была несомненно яркой, отрицать это было глупо: колоритная внешность, шоколадная кожа, короткое афро и, конечно, яркие блестящие прыткие глаза. Естественно, отличная спортивная, подтянутая фигура, не то что у Норы. Она и сама была наслышана о нравах и горячей натуре гимнастки.       — Ещё чего, да и ревновать не к кому! — Нора вскинула голову; её голос прозвучал звонче и резче. — Я просто хочу, чтобы ты держалась подальше от моего мужа! Думаешь, я не вижу, как ты ему улыбаешься? Или ты решила доказать что-то Дэнни? Самуэла усмехнулась, не скрывая ни насмешки, ни намёка. Пудели, словно чувствуя напряжение, взвизгнули и потянули её в разные стороны ещё сильнее.       — Ах, Норма, какая ты смешная, — протянула она, делая вид, что её забавляет эта сцена. — Ты правда думаешь, что он только на тебя смотрит? Вижу же, как он ко мне относится… Может, ему нужна хоть капля внимания, а не твои вечные подозрения?       — Ещё одно слово, и я тебе покажу, что ему нужно, — Норма шагнула ближе, глаза её блеснули угрозой. — Держись подальше от него, поняла? Самуэла не успела ответить: пудели рванули вперёд, и ей пришлось изо всех сил удерживать их. Но она, обернувшись, бросила напоследок:       — Смотри, как бы твои угрозы тебя саму не задели, Норма.       — Не забудь за собаками убрать, надеюсь, пакетиков у тебя при себе в достатке, — выпалила Нора и повела жеребцов прочь. Конфликт разгорелся почти сразу же, как молодая девушка поссорилась с Дэниэлем на почве её измен с одним из световиков, которого тут же попёр директор труппы. В тот момент как раз и отношения новенькой Нормы с Самуэлой стали натянутыми, словно гитарная струна. Ведь в этой конфликтной ситуации она не только поддержала Дэна, но и рассказала о увиденной интрижке. Норма долго смотрела ей вслед, сжимая кулаки, чувствуя, как пальцы наливаются болью от напряжения. Эта молодая и наглая девчонка, с её вызывающим взглядом и почти не скрываемым презрением, просто выворачивала её наизнанку. Самуэла была словно воплощением всего, что когда-то имела сама Норма, но чего давно лишилась. Моложе, красивее, да ещё и с характером, способным привлекать и удерживать внимание. И дело было не только в возрасте или красоте, а в этой ярости и свободе, с которой она жила, не считаясь ни с кем. Именно этим характером обладала и сама Норма, и благодаря этому характеру привлекла своего мужа. Но Норма знала: этой девчонке не хватало мудрости, не хватало терпения. Под маской уверенности всегда, как ей казалось, пряталась некая неустойчивость. Эта Самуэла с её показной смелостью, вероятно, уже скоро столкнётся с последствиями своего поведения. Норма заставила себя отпустить напряжение, расслабила сжатые плечи и развернулась обратно к тропинке, по которой пришла. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как лёгкий холодный ветерок касается её щёк. Она знала, что её противостояние с Самуэлой — это не просто глупая женская ревность. За этим стояла её собственная борьба за самоутверждение, за право оставаться хозяйкой положения, несмотря ни на что. Она не позволит этой вертихвостке отбить мужа. Пусть он крутится с ней на лентах и жердочках на потеху зрителям, но вне шоу она ей глаза выцарапает, если к этому обяжет случай. Норма не для того бежала и бросала всё, чтобы теперь какая-то девица метила в постель отца двух младенцев. Когда Норма дошла до конца тропинки, она заметила чёртовы грибные кольца, которые буквально преследовали её. Были они разных диаметров и видов: то поганки, то яркие шапочки красных мухоморов; был один даже из больших лисичек. Хотя женщина была не уверена в их съедобности, этот феномен вызывал у неё тревогу, хотя переживать сейчас стоило только о детях. Но эти её мысли перебила Ли, ищущая женщину и коней, которых она должна потренировать перед завтрашним выступлением.       — Норма, всё в порядке? — спросила низенькая девушка, слегка нахмурившись, заметив тень на её лице.       — Да, конечно, — отрезала Нора, хотя в голосе прозвучала усталость, которую она сама, казалось, не замечала. — Просто немного прогулялась, собиралась с мыслями. Да и Шмель с Роем ноги размяли. Она попыталась взять себя в руки и нацепить на лицо обычную доброжелательную улыбку. Но её взгляд то и дело возвращался к тому месту, где Самуэла растворилась среди деревьев. Внутри всё горело, как от едкого огня, и, даже стоя рядом с милой и доброжелательной Ли, оставалось ощущение чего-то липкого и неприятного.       — Малыши тебя выматывают, я понимаю, — Ли склонила голову чуть набок, её голос прозвучал с мягким участием. — Но ты ведь крепкая, Норма. Уверена, завтра будет лучше, нужно просто втянуться, и всё наладится. Норма едва заметно кивнула, стараясь не выдать, насколько её напрягало даже это простое проявление сочувствия. Крепкая? Она была из тех, кто готов драться за своё, и правда. Но сколько ещё она сможет выдерживать этот накал, не позволяя трещинам внутри разрастаться? Мысли снова скользнули к Самуэле, к её приторной манере общения, к ужимкам, к этому её хихиканью, которым та умудрялась очаровывать всех вокруг. Норма не могла сдержать глухого раздражения, вспыхнувшего снова и накрывшего, как пламя.       — Просто устала, — пробормотала она, поворачивая голову и едва глядя на Ли. — И дети, и работа… всё как-то разом навалилось. Да ещё и новый город — Дэн не даёт нам продохнуть. Ли кивнула, принимая её слова как есть, и, казалось, хотела ещё что-то сказать, но передумала. Она отошла к стойлу, где уже ждали нетерпеливые лошади, оставляя Норму в её собственных мыслях. Норма проводила её взглядом, скрестив на груди руки и прислушиваясь к слабому шороху леса, словно среди деревьев таилось что-то живое и насмешливое, какое-то неясное присутствие. Она злилась на себя за то, что позволила этой нелепой ситуации так глубоко проникнуть в душу. Казалось бы, ничего особенного — глупая конкуренция, мимолётное кокетство. Но что-то в этом противостоянии было куда глубже, будто здесь решался вопрос её собственного места, её внутренней силы. Грибные кольца вокруг тропинки, казалось, притягивали её внимание, как некая зловещая примета, и она снова обратила взгляд на их замкнутые ряды. Ей казалось, что они говорят с ней, эти странные круги, как будто кто-то оставил их нарочно — предупреждение или вызов, непонятно. А птицы громко орали над головой, слетаясь в огромные стаи, отлетающие в миграции. Отметая это тревожное ощущение, Норма резко развернулась и направилась с лошадьми в сторону загонов. Подошла к Рою, пощекотала его под гривой, и тот фыркнул, недовольно поводя головой.       — Ну, мальчики, завтра у вас большое дело, — пробормотала она, больше себе, чем им. — Надо выдержать. Мы же с вами выдержим, правда? Шмель, словно понимая её, тихо фыркнул ещё раз и ткнулся мордой ей в плечо, выдыхая горячий пар в прохладный вечерний воздух. Норма почувствовала, как в груди на мгновение стало легче, как будто тяжесть, которую она носила в себе последние дни, начала понемногу растворяться. Тёплое дыхание Шмеля принесло немного успокоения, и, поигрывая с его гривой, она почувствовала: она сможет. Даже если придётся бороться. Даже если придётся стоять до последнего — она не сдастся.

***

      Женщина вошла в трейлер и заметила довольных детишек, которые отлично провели время с отцом. А отец у них был хороший, у неё самой такого не было. И было истинным наслаждением наблюдать, как Спортакус, скрывающийся за личностью Кристофа, лепечет и трясётся над их детьми. Хоуп и Тедд всегда успокаивались на его руках. Кристоф, этот сильный, выносливый человек, которого она всегда видела в образе неуязвимого и уверенного человека, рядом с малышами становился мягким и нежным. Даже его голос менялся, когда он шептал им что-то, успокаивая их. Хоуп и Тедд внимательно следили за его лицом, как будто пытались запомнить каждый его жест, каждую его улыбку. Он учил их своему родному языку, нашёптывал всё самое доброе и приятное. Но на просьбы перевести ей слова съезжал с темы и пудрил Норе мозги. Он не хотел открывать маленькие секретики, которыми делился только с детьми, которые переглядывались с ним своими светлыми глазками. Норма наблюдала за этой сценой с тёплым чувством в сердце. Она понимала, как им всем повезло — в том числе и ей самой. В детстве она могла лишь мечтать о том, чтобы рядом был отец, который проявлял бы такую заботу и любовь. Этот недоступный образ сильного, надёжного мужчины, который поддерживает, защищает и оберегает, был для неё чем-то далёким и почти фантастическим. И теперь, видя, как Кристоф, очень тяжело привыкнуть к этому чуждому ей имени, ласково и терпеливо возится с их детьми, Нора чувствовала, как внутри неё нарастает тихая радость и благодарность.       — Ты просто не представляешь, как это здорово, — прошептала она, обращаясь к мужу, хотя сама не была уверена, услышал ли он её. Он улыбнулся ей в ответ, и в его взгляде было то же тепло, которое заставляло её чувствовать себя важной и защищённой. В такие моменты она видела не только любимого мужчину, но и своего лучшего друга, с которым они вместе проходят через всё — тревоги, счастье, трудности и победы. Но её мысли снова коснулись тревожной темы — Самуэлы и их недавней встречи. А ещё эти чёртовы круги, крикливые птицы и колючие взгляды Тома и Бьёрна. Взгляд Норы помрачнел, и Спортакус тут же это заметил.       — Эй, что с тобой? — тихо спросил он, поглаживая светленькую головку маленькой Хоуп.       — Да так, ничего, — попыталась уйти от ответа Норма. — Просто… порой мне кажется, что я недостаточно сильна для всего этого. Для детей, для нашей работы, для нашего секрета и жизни. А ещё… просто я скучаю за Робби и Эйлин, они случайно не писали? Мужчина прищурился, словно видел её насквозь. Он знал, что дело не в этом, но не стал настаивать.       — Нет, я ещё не проверял, но думаю, мы скоро получим письмо от них. И эй, ты сильнее, чем думаешь, — сказал он, ободряюще глядя на неё. — Ты всегда справлялась и справишься сейчас.       — Хорошо, я поняла, а теперь дай мне детей — пора кормить. А сам сходи и узнай, что там по поводу обеда или ужина. Я бы сейчас слона съела! — попыталась разрядить обстановку мать, забирая детей из рук Спортакуса.       — Ладно, только пообещай мне одну вещь, — добавил Кристоф, словно уловив её мысли. — Пообещай, что если что-то тебя будет беспокоить, ты мне скажешь. Мы же партнёры, мы можем справиться с любыми трудностями вместе.       — Хорошо, — чуть заметно улыбнулась Норма. — Обещаю. Её сердце слегка успокоилось, и в этот момент Норма вновь ощутила ту самую уверенность, что поддерживала её в момент «смерти» и в момент «перерождения». Дети тихо причмокивали, посапывая маленькими носиками. Всё обязательно наладится, возможно, это ещё не вышли все гормоны, — успокаивала себя Нора.

***

      Вечерняя прохлада опустилась на лагерь цирковых артистов и сулила лишь приятные вечерние посиделки и наконец-то ужин за столом, а не на обочине дороги, как они питались почти двое суток по дороге в Германию. Нора была в ожидании нового гастрономического шока, ведь была наслышана о любви немцев к картошке и сосискам, но всё ещё надеялась, что это окажется стереотипом. Она шла под руку с мужем, который вёз коляску, где лепетали дети, закутанные в тёплые комбинезоны, делающие их похожими на маленьких астронавтов. Нора улыбалась, глядя, как малышня возится в коляске, их носики краснели от прохладного воздуха, но выглядели они счастливыми и довольными, словно в предвкушении чего-то необычного. Проходя мимо шатров и фургонов, где в свете фонарей виднелись знакомые лица, она поймала запах жареного, терпкого дыма, перемешанного с ароматом приправ. Это было обещанием вечера, который они ждали всю дорогу. На просторной поляне под шатрами, которые были подготовлены для завтрашних посетителей Октоберфеста, но сегодня предназначались только им, уже стояли длинные деревянные столы, накрытые клетчатыми скатертями. На них громоздились фольгированные контейнеры с чем-то непонятным, с большим количеством специй, румяные булочки, посыпанные крупной солью брецели и небольшие тонкие сушёные колбаски к пиву. И, собственно, гвоздём программы стали жестяные паки с баночками пива и пара бутылок местного вина. Нора присела рядом с Ли, закутанной в тёплую кофту, и усадила возле себя мужа, качающего коляску.       — Всем доброго вечера, — поздоровался он и одарил всех приветливой улыбкой.       — Я надеюсь, Кристоф, тебе с женой понравится наш небольшой праздничный ужин, — Дэнни подал ему два контейнера с едой и улыбнулся в ответ. — Еду нам сегодня организовал Бьёрн, он любезно подсказал, где тут продаётся лучшая еда на фесте.       — И какой выбор у нас тут сегодня? — с интересом и голодными глазами Нора открыла крышку, и в нос ударил запах соуса карри, смешанного с кетчупом, и жареного во фритюре картофеля, поверх которого были хаотично порезаны сочные сосиски, приготовленные на гриле. Женщина с аппетитом отправила в рот кусочек картофеля, следом — кружок сосиски, утопленный в тёплом соусе. — Или это и вправду настолько вкусно, либо я просто очень голодна.       — А мне вот это понравилось, на, попробуй, — включилась в разговор Ли и протянула Норе какое-то майонезное месиво. — Норма, это принёс мистер Гросс, сказал, что это традиционный салат.       — А с чем он? — поинтересовалась женщина и дала насыпать себе немного странного блюда. — Крис, будешь? Выглядит вкусно. Но мужчина, посмотрев на эту калорийную бомбу, учтиво улыбнулся внимательно смотрящему на него Бьёрну.       — Я, пожалуй, съем овощного салат, желудок подводит в последнее время, — ответил Спортакус, стараясь не обидеть нового знакомого.       — Это картофельный салат, но тут он по моему рецепту, с добавлением маринованных огурцов и льёнера ну и немного уксуса для кислоты и майонеза, — ответил женщине главный по организации праздника и продолжил сверлить глазами отца детей, словно сканируя его насквозь. — А вы, случайно, херр Йогансен, не говорите по-немецки? Я слышу акцент в вашем английском. Спортакус опешил от такого неожиданного вопроса, ведь о таком его никто не спрашивал, да и лжи на этот случай у него не было припасено, поэтому пришлось импровизировать.       — Нет, не говорю, но был бы рад научиться вашему языку, — ответил он и отвёл свой взгляд от интересующегося им мужчины.       — Но ведь точно говорите на каком-то другом языке, может, шведский, может, норвежский или… — он замолчал на секунду и, отпив из банки свой радлер, продолжил: — Да, точно, датский.       — Нет, я говорю по-исландски, моя мать… — эта ложь била ножом в сердце, разрывая и так страдающую душу ещё больше. — Она была исландкой. Бьёрн прищурился, явно заинтересовавшись ответом Кристофа. В его взгляде заиграл неподдельный интерес, смешанный с едва уловимой подозрительностью. Видимо, его не оставляла мысль, что перед ним человек с секретами, и, будучи на половину шведом и владея шведским, он любил угадывать иностранцев по акценту и даже проверять свои языковые способности.       — Ах, исландский, — задумчиво протянул он, не скрывая, что продолжает что-то подозревать. — А знаете, часто говорят, что исландский и древнеисландские корни шведского довольно близки. Сам вот шведский понимаю не хуже, чем немецкий. Любопытно было бы послушать пару фраз. Кристоф сдержанно улыбнулся, пытаясь не показывать, что находится в легкой растерянности. На какое-то мгновение ему показалось, что Бьёрн пристально вглядывается ему в лицо, словно стремясь поймать малейшую дрожь или интонацию, выдающую секрет. Тем временем, напротив за столом назревала небольшая ссора. Самуэла и Дэнни, которые до этого мирно ели, теперь тихо, но заметно для окружающих, начали пререкаться. Самуэла указывала на пачку каких-то сигарет, которую Дэнни вытащил из-за пазухи и, по мнению Самуэлы, воняло словно в конной стойке.       — Слушай, Дэнни, ты опять тут куришь, ты же знаешь, как меня это бесит. А ещё тут же дети. Или их матушке наплевать на детей и их здоровье? — съязвила яркая девушка и отодвинула от себя успевшее остыть блюдо. Она не забыла сегодняшний конфликт и пыталась посильнее уколоть соперницу.       — А тебе-то что? Кто не хочет, пусть ест своё — вон за тем столом, — он указал на дальний пустующий стол. — Да и вообще, не переводи стрелки, Сами, тебя одну тут что-то не устраивает. — Директор осадил бывшую любовницу, а все остальные, лишь кивнув головами, продолжили ужинать. Это задело гордую девушку, отчего она демонстративно, оттолкнув от себя почти нетронутую еду, прихватила с собой пару банок пива и удалилась из-за стола. Нора, заметив, что её обидчица потерпела поражение у всех на глазах, улыбнулась. Месть пришла с той стороны, с которой и сама женщина не ждала.       — Крис, а ведь и правда, как тебе немецкие деликатесы? Ничего, что всё так щедро посыпано специями? — Дэнни недовольно фыркнул, но заметил, что Бьёрн продолжает наблюдать за Кристофом и решил немного помочь другу. Он громко объявил:       — Так, друзья, предлагаю поднять бокалы за новых знакомых и хорошие традиции! За нашу труппу и тех, кто нам помогает на этом пути! Бьёрн, хоть и недоверчиво взглянув на Дэнни, поддержал тост, отвлёкся и, казалось, смягчился. И, хотя атмосфера вокруг по-прежнему была пропитана некой напряжённостью, дружеские улыбки, шутки и звон бокалов постепенно сглаживали её, напоминая всем о том, что иногда лучше забыть разногласия и просто наслаждаться вечером вместе, в предвкушении завтрашнего представления перед большой, а самое главное, щедрой аудиторией. Ведь Дэнни расщедрился даже на увеличение количества аттракционов, добавив в программу зеркальный лабиринт и комнату страха, в которой сам и решил работать аниматором, не решившись нанимать кого-нибудь ещё. Ведь он уже истратил лимит сотрудников, которым он мог оплачивать работу. К сожалению, предпринимателем он был достаточно посредственным. Он собственно и занялся цирковым делом чисто из-за того, что в детстве мечтал быть ближе к этому древнему искусству. Но его отец настоял, чтобы его отпрыск шёл учиться на юриста. А Дэн не мог противиться отцу и, закопав свои мечты поглубже в себе, отправился изучать право. Но вот только радости и удовлетворения это не приносило. И продав бабушкино наследство в виде квартиры на севере Лондона, Дэнни покинул Соединённое Королевство, отправившись покорять старушку материковую Европу. А когда многие уже находились под небольшим градусом, кроме, естественно, Норы, которой было нельзя, так как она кормила детей грудью, и Спортакуса, который не пил из-за убеждения во вреде этого занятия. Но вот остальные, расслабившись, начали травить байки, и одной из тем оказались легенды и верования цирковых артистов. Когда вечер вступил в свою слегка туманную фазу и большинство уже ощутило на себе легкий градус местного пива и вина, разговоры за столом стали всё более оживлёнными. Смех и шутки раздавались отовсюду, а за ними потянулись рассказы из прошлых лет и забавные истории с гастролей. Кто-то пустился в воспоминания о курьёзах на представлениях, кто-то рассказывал про своих эксцентричных знакомых в других труппах, и постепенно тема сместилась к старым легендам и суевериям, которыми издавна полон мир цирка.       — Вот, к примеру, нам всегда говорили, что нельзя проходить под лестницей перед выступлением, — серьёзно вещал Дэнни, притворно округлив глаза. — Ну и… не свистеть за кулисами, если не хочешь вызвать беду!       — А ещё нельзя никому показывать свои костюмы до выступления, иначе удача отвернётся! — подхватила Ли, хитро улыбнувшись и сделав таинственный вид. Бьёрн, чуть прищурившись и пытаясь оставаться серьёзным, рассказывал, как однажды один его знакомый говорил, что кто-то случайно оставил маску на полу в гримёрке — и на следующий день заболели трое акробатов. Присутствующие охотно соглашались и делились похожими байками. Нора, как будто и ждала подобного разговора весь вечер, слушала их с видимым интересом. Поймав взгляд Ли, она с лёгкой улыбкой и явным любопытством спросила о теме, мучившей и пугающей её саму с самого приезда в это место:       — А скажите, пожалуйста, а что значит, если наткнуться на круги из грибов? — Она опустила глаза и продолжила почти шепотом, словно боясь потревожить некую тайну: — У нас, помню, когда я была маленькой, в лесу всегда говорили, что это порталы в мир духов. Так ли это? За столом повисла короткая тишина. Видимо, вопрос Норы пришелся как нельзя кстати: все, кто сидел рядом, вдруг как будто замерли, словно вспомнив о чем-то древнем и почти забытом.       — Круги из грибов? — протянула Ли, задумчиво поводя пальцем по краю своей кружки. — О, Нора, ты в точку попала! Эти круги всегда считались чем-то… особенным.       — Это точно, — вмешался Бьёрн, кивая головой с видом знатока. — На севере мы их всегда называли «ведьмиными кругами» или «танцполами фей». Говорят, ночью там собираются духи леса — эльфы, феи, кто угодно. Только заходить туда опасно, потому что можешь попасть в плен к этим созданиям, и выберешься не скоро. Кто-то захихикал, но было видно, что большинство воспринимает это всерьез.       — А у нас всегда в Англии, — добавил Дэнни, несколько поддразнивая Нору и остальных, — считали, что если встать в грибной круг и загадать желание, то можно получить силу на один день. Но только если твоё сердце чисто, как у ребёнка. Нора улыбнулась, слушая эту смесь пугающих и волшебных рассказов, которые переносили её в мир, полный тайн и сказок. Она повернулась к мужу, Кристофу, который тоже внимательно слушал, хотя и слегка улыбался, стараясь не выдать, что сам погружён в размышления. Видимо, его, как и её, привлекала эта магия старинных преданий.       — Так что, — она подмигнула ему, — в следующий раз, если увидишь грибной круг, будешь загадывать желание? Кристоф усмехнулся, ответив:       — Ну, я думаю, мне и так повезло больше, чем я мог пожелать. Эта фраза заставила Ли умилённо вздохнуть, а Нора слегка обняла за талию мужа. После этих его слов на душе её стало тепло и легко…

***

      Нора вела за руку своего мужа таща его за собой в тёмное помещение ещё не до конца собранного зеркального лабиринта.       — Эй, ты чего это? А как же малыши, они же могут проснуться. — Переживал беспокойный Спортакус и пытался вырваться из крепкой женской руки.       — Я попросила Ли за ними приглядеть полчасика. Поэтому, у нас времени беседы водить нету. — Женщина завела его в один из небольших коридоров и закрыла за ними дверь.- Давай же, у нас с тобой давно уже ничего не было. Я же знаю, тебе тоже этого хочется, — Нора страстно поцеловала мужа в губы, а перед её глазами возникали образы молодой конкурентки. — Как хочется этого мне.       Зеркала искажали их образы искривляя реальность, делая их тела непропорциональными, комичными, словно бы они сошли со страниц научно-фантастического комикса. Нора спустила свои штаны и руками упёрлась в зеркало, пока мужчина нежно гладил её бёдра ладонями, поднимаясь иногда по животу вверх, под тёплые кофты прямо к чувствительным из-за кормления грудям.       — Да, как же я люблю тебя, — Шептал он ей в шею водя пальцами по её постепенно увлажняющимся половым губам. — люблю когда ты такая.       — Какая, скажи. — тихо почти издав стон удовольствия прошептала Нора и её жаркое дыхание оставило запотевшие следы на зеркале. Которое давало ей возможность увидеть пристроющегося сзади неё мужа. — Говори же, какая?       — Моя, такая. — Сказав это он медленно вошёл в неё придерживая одной рукой за талию. — Горячая и страстная. И такая мокрая. — Наклонился в очередной раз прямо к ней и поцеловал в шею. Зеркало исказило его лицо, наградив его огромными глазами, и даже так Нора видела в этих глазах трепет и желание. К ней, не идеальной, иногда сварливой женщине средних лет. Он не скупился на стоны и хрипы, лаская её слух, толкаясь в неё всё глубже и резче Спортакус прикрыл глаза.       — Блять, быстрее милый, трахни меня, жёстче. — Просила его Нора разжигая своего партнёра, а он становился в не себе после её грязных слов и просьб. В этот момент мужчина не мог утаить от себя вид любимой, открывшей ротик и уперевшийся ладонями о зеркало, а зеркал этих было много. Они буквально окружали их со всех сторон, даря отличный обзор со всех сторон, Спортакус повертел головой, ловя каждое отражение. Каждую искажённую картинку того, как он берёт свою жену выставившую свою большую и мягкую попу. Как она красиво и чувственно выгибается в спине и тяжело дышит. От этого пошлого вида он не смог продержаться дольше чем хотелось. Но ведь он был хорошим мужем и несомненно джентльменом, ощущая свой близкий оргазм, мужчина принялся помогать своей жене рукой достичь приятного расслабления продолжая двигаться в её упругом влагалище. Хлюпающие звуки наполнили небольшое оточенноё зеркалами и чёрной обивкой помещение, а стоны отбивались от стеклянных поверхностей эхом отдавались в ушах супругов. Разрядка пришла быстро, но времени отдышаться у них не было, ведь подставлять Ли Норе не хотелось, да и за собой нужно ещё убраться. Уставший и вымотанный Спортакус на последок томно поцеловал покрасневшие губы жены и натянув на себя штаны принялся рукавом полировать отпечатки женских ладоней.       — Ну вот милая, как-будто, нас тут и не было. — Усмехнулся он и мечтательно закрутил ус пальцем.       — Ага, и резинку не забудь подобрать, а то спалился как школьники. — Подметила Нора и чмокнула его румяную щёку. — Как жаль, что это место завтра уже будет полность в распоряжении гостей. Мне понравился этот опыт, — женщина обняла мужа за плечи и шепнула на ухо, — в этом же правда что-то есть, согласись котик. Но не ответив он лишь громко и грустно вздохнул.