Под куполом цирка.

      Новый город, новое место обитания для «бродячих артистов» образца начала двадцать первого века. Никаких ярких кибиток, запряжённых вороными жеребцами, и шатров. Всё это осталось на пыльных полках истории и красочных картинах художников европейской школы. Романтика жизни в дороге растерялась в бытовых проблемах и ночёвках в современных небольших трейлерах, в которых и проходили дни артистов цирка. Гастроли из города в город, из страны в страну не давали пустить корни, привыкнуть к новому быту и окружению. Ты был не обременён стрижкой газона или платой по счетам, но не имел собственного гнёздышка, собственного дома. Ты скитаешься по миру, как перекати-поле, гонимое ветром.       Большие фуры с яркими рекламными баннерами на боках кузовов колоннами ехали по автобану; за ними тянулись небольшие дома на колёсах, которые вели сами артисты, а за ними стройными рядами следовали прицепленные кузовы, в которых были загружены два молоденьких жеребца в мелкое яблочко. За лошадьми ехала машина, гружённая клетками с дрессированными белыми пуделями, безудержно лающими на проносящиеся по встречке машины. А замыкал эту пёструю и громкую колонну небольшой грузовик со всякими мелочами и принадлежностями. Небольшая цирковая труппа «Консетти» под предводительством предприимчивого Дэниэля Стила намеревалась подзаработать неплохих денег за этот сезон и, возможно, остаться в этом городке немного дольше, чем планировалось. Как-никак, во время осенних попоек в виде Октоберфеста, плавно перетекающего в рождественские ярмарки, родители были как никогда щедры и с радостью водили своих сопливых детишек посмотреть выступление, а сами с удовольствием заправлялись белым и классическим красным пряным глинтвейном в ярких кружках. Юго-запад Германии встречал отличной, осенней погодой. Было тепло и солнечно, словно были последние деньки лета, а не середина октября. Женщина, сосредоточенно впившись пальцами в большой руль, следила за дорогой.       — Как же я, блять, уже ненавижу эту страну! — ругалась она, громко сигналя какому-то козлу на «Порше», идущему на обгон на бешеных скоростях. — Им экстрима не хватает? Почему нельзя, как нормальные люди, спокойно ездить?       — Нора, тише! Дети только заснули, — успокоил её мужчина, и задёрнув за собой занавеску, вошёл в салон и уселся в пассажирское кресло. — Долго ещё ехать?       — А я-то откуда знаю? И эй, не забывай Спортакус, пожалуйста, Норма, — женщина ловко завернула за машиной, ехавшей перед ними. — Не я же колонну веду. Спасибо, что уложил Тедди и Хоуп, из-за поездки они плохо спали. Из-за этой дороги они не спят ночью, а только ворочаются и капризничают. Да и молоко у меня хреновое из-за стресса, пресное как вода.       — Я им смесь дал, — ответил мужчина, стараясь её успокоить.       — Молодца! Значит, сиди и развлекай меня, а то у меня глаза уже закрываются. И есть охота. Как думаешь, еда тут будет приемлемая? И на завтрак мы всё-таки съедим что-то сытнее сухого круассана и горького кофе, как на заправке в Страсбурге? Или опять будем завтракать тем, что завалялось в бардачке?       — Я думаю, у нас будет время сходить за продуктами… Норма, — поправил сам себя мужчина и громко выдохнул, следя за красивыми спорткарами.       — Да ты посмотри! Откуда у них бабки на такие тачки-то?       — Тут же заводы.       — И что? — не дослушав, она перебила и совершила ещё один резкий поворот. — Ну, работают на заводах, это не отменяет того факта, что тут мажоров побольше, чем у французиков.       — Ты не поняла, тут делают эти машины.       — А ты откуда знаешь? — удивилась водительница и даже на секунду отвлеклась от дороги на своего мужа.       — В брошюре прочитал, которую Дэнни вчера оставил.       — Так вот как ты на французском залепетал? По брошюрам выучил? — искренне рассмеялась женщина и постучала пальцами одной руки по кожаному рулю. — Нет, у меня просто талант к языкам, — мужчина улыбнулся в ответ и приоткрыл окно, впуская свежий воздух. — Да, да, знаю я твои эти таланты! — Женщина широко улыбнулась и глянула на него через зеркало. — Только пожалуйста, не выдавай свои эти штуки, хорошо? Мы всего-то теперь обычная пара, с детьми и странной работой. Мужчина понимающе кивнул и уставился в окно наблюдая за мелькающими кронами деревьев.

***

      Вскоре вся колонна наконец-то въехала в город, встретивший их длинными пробками и типичной европейской архитектурой. Но вот конечная остановка действительно поражала воображение. Окраина города, недалеко от довольно заброшенного и неухоженного парка на берегу огромной широкой реки с тёмной зеленоватой водой, по которой плавали прогулочные баржи и небольшие катера и парусники, располагалась огромная асфальтированная площадка, служившая местом проведения крупных праздников и мероприятий.       — Ну и в какой заднице мы оказались в этот раз? — язвительно спросила женщина, глуша мотор. — В брошюре не написали случайно? — Написали, вот послушай… — с полной серьёзностью в голосе он действительно стал читать написанное на небольшом туристическом буклете, явно не уловив сарказма в словах жены. — Тут написано, что Штутгарт является крупным экономическим центром с долгой историей и культурой. Тут много виноградников и винокурен, а ещё тут находятся крупнейшие автозаводы Европы… А ещё, тут вот цитата: «Город раскинулся, окружённый котлом Швабских Альб, богатыми своими лесами, и благодаря своей кислой почве идеально подходит для выращивания винных сортов виноградной лозы. А ещё…       — Да-да, я поняла, умник, — перебила его женщина, но тут же пожалела о своём поступке: дети проснулись и, услышав материнский голос, заплакали навзрыд. И самым громким и пронизывающим до дрожи на загривке оказался малыш Тедд. — Вот блин! Я к детям, а ты дуй к Дэнни и узнай план работ.       Норма, словно ужаленная, подскочила и направилась к детям, которые разрывались криком.       Малыши были поистине ангельской внешности: светлые вьющиеся волосики обрамляли аккуратными кудрями кругленькое розовощёкое личико. Единственное, что их отличало друг от друга, — это характер и глаза. Хоуп унаследовала яркие голубые глаза отца, а вот мальчик — холодные серые глаза матери.       — Тише, сынок, — баюкала мать своего орущего ребёнка. — Ты сестру заставляешь нервничать. Норма подхватила Тедди на руки, продолжая тихо укачивать его и бормотать что-то успокаивающее. Хоуп, которая и без того тревожно глядела на кричащего брата, прижалась к матери, хватаясь крошечной ручонкой за край её кофты.       — Ну что, мои ангелочки, — прошептала она, осматривая их светлые головки. — Скоро мы обустроимся, вам понравится. Там, может, даже будет каруселька или что-то ещё интересное… — Она улыбнулась, пытаясь немного успокоить детей и себя заодно. Ночной переезд очень сильно вымотал молодую мать, но, к огромному сожалению, вести машину в их паре может только она. Пусть тогда, ещё когда они пересекали границу с Мексикой, была возможность сделать права и мужчине… толка от них не было. Водить машину он не умел, и это было просто комично, вспоминая то, что он управлялся с дирижаблем.       В этот момент в дверь трейлера постучали. Она обернулась — это был её муж, вернувшийся от Дэнни. Он просунул голову внутрь с любопытством, но, заметив успокаивающиеся глаза Тедди и Хоуп, постарался говорить как можно тише.       — Норма, мы ставим шатёр здесь, — сказал он, указывая рукой в сторону центра площадки, где уже начали выгружать оборудование. — Кстати, место вроде и правда неплохое: напротив реки и рядом с деревьями. Мы можем развернуться с трибунами и сделать хороший обзор для зрителей.       Норма кивнула, передавая Тедди мужу и беря на руки Хоуп. Она вдруг почувствовала странное облегчение. Вид свежей травы и широкий вид на воду приносили ощущение спокойствия, которое редко посещало их в дороге.       — Так, если с детьми всё в порядке, пойду проверю, как там коней выгружают, — сказала Норма, быстро прижимая Хоуп к груди перед тем, как отдать её мужу. — Пусть подышат воздухом, а то в дороге застоялись. Да и я не доверяю животину Самуэле — она в прошлый раз им воды не дала, так они пеной изошлись после дороги. — Она чмокнула мужа в губы и пошла в сторону перевозки. — Я быстро, не скучайте.       Норма вышла наружу. На асфальтированной площадке уже выстроилась почти вся колонна: в одной стороне разгружали прицепы с оборудованием, а в другой рабочие суетились вокруг тентов, протягивали канаты и расставляли стойки для манежа. На фоне виднелись небольшие прицепы с лошадьми и клетками для пуделей, из которых доносился звонкий лай, придающий обстановке ещё больше оживления.       Она направилась к грузовикам, когда её окликнул Дэнни — высокий худощавый мужчина с лёгкой щетиной и неизменной кепкой, скрывавшей длинные рыжие волосы.       — Норма, всё в порядке? Как дети? — спросил он, немного наклонив голову, чтобы увидеть её лицо.       — Прорвёмся, — усмехнулась она, махнув рукой. — Тедди капризничал, но это пройдёт. Главное, что мы наконец остановились. А когда ты думаешь выступать? Может, дадим себе денёк на отдых?       — Завтра ставим первый показ, — ответил Дэнни с уверенностью. — Октоберфест уже начался, туристов много, надо ловить момент. Я думаю, у нас будет полная площадка, если погода не подведёт.       Норма вздохнула, обводя взглядом площадку и рабочих. Они привыкли к такому ритму, но ей всё равно хотелось хоть немного спокойствия перед началом спектаклей.       — Ладно, — кивнула она, зная, что спорить бессмысленно. — Тогда я пойду, проверю коней. Пусть немного разомнутся.       Она направилась к прицепам, где уже раздавалось мягкое фырканье молодых жеребцов, ощутивших запах свободы.       — Дэн, а это кто? — резко остановившись, заметила она двух незнакомых мужчин, которые стояли и что-то живо обсуждали по-немецки.       — Мы работаем с ними на время пребывания тут. Тот, что лысый, — директор труппы указал пальцем на одного из незнакомцев, — да вон тот, с бородой, ещё и белобрысой, это Бьёрн. Он вроде как главный тут по аттракционам. А тот, что повыше, тёмный — Марк. Он будет с нами на время феста, отличный специалист по дрессировке животных.       — По нему видно, морда злая и хитрая, как у крысы, — оповестила о своих догадках она Дэнни.       — Так, не начинай, лучше учи язык… тут, знаешь ли, проще будет на языке аборигенов, — директор снял кепку и тряхнул медной шевелюрой. — Бери пример с мужа.       — А сам-то ты можешь лепетать по-ихнему? — женщина сложила руки в боки и перегородила ему дорогу.       — В отличие от вас, жертвы американского школьного образования, я в школе учил иностранные языки. — В этот момент он стал ещё большим английским снобом, чем был когда-нибудь до этого. Ох уж эти имперские амбиции!       — Ты тут шутки не шути, это моя прерогатива. Шуруй к коням и проконтролируй Самуэлу, чтоб не отлынивала и не задирала Ли.       — Есть, шеф, будет сделано, шеф, — передразнивая его, женщина добавила: — разрешите идти чистить конюшни?!       — Ой, да не издевайся ты! — отмахнулся от неё Дэн. — Иди уже, и не забудь: вечером собираемся отпраздновать наш новый сезон.       Но она уже ему не ответила. Быстро шагая по идеально ровной дороге, она заметила странную вещь. На неасфальтированном куске земли с сочной зелёной травой росли грибы. Но не просто росли — сами грибы-то её, естественно, не удивили, обыкновенные поганки, если бы не одно «но» — росли они идеальным кругом… Но выбив из своей головы все плохие приметы и мысли женщина приступила к своим обязанностям.