Путь Гордого Бессмертного Злодея ко спасению

             Одолеваемый невесёлыми мыслями, он продолжил свой путь. Сейчас не время было препираться. Он послал вперёд себя Минъянь сообщить о своём визите, и она, скорее всего, уже на месте и дожидается его вместе с Ци Цинци. На Сяньшу ему всегда были рады, в то время как для большинства мужчин путь сюда был строго-настрого заказан. Пики Небесных Фей и Ста Битв были побратимами, что объяснялось давней и крепкой дружбой между их главами ещё со времён ученичества. То, что в последствии любимая сестра главы Байчжань присоединилась к Сяньшу, только укрепило дружбу двух горных владык, теснее сблизив две вершины друг с другом и образовав союз, лишь немногим уступающий по влиянию главному пику школы - Цюндин.       Возможно, именно благодаря такой дружбе, Ци Цинци, ни на мяо не усомнившись, без колебаний встала на сторону Лю Цингэ, когда на него посыпались обвинения.       - Вы тут, прям, чуть ли не бегом передвигаетесь, - улыбнулся Лю Цингэ длиннокосой красавице-ученице, встретившей его у ворот, чтобы сопроводить к их наставнице. Та не ответила и всю дорогу молчала, держась от него на почтительном расстоянии. Прибыв на место, Лю Цингэ соединил кулаки в боевом приветствии:       - Этот шиди благодарит Цинци-шицзе за её любезное приглашение.       - Шиди, как всегда, благодарен, - удовлетворённого кивнула глава Сяньшу. - Настоящий образцовый господин. Некоторым не мешало бы поучиться у него хорошим манерам.       Ци Цинци чинно восседала в кресле хозяйки пика. По правую руку от неё замерла Минъянь с целой охапкой свитков с отчётами. Губы главы Сяньшу кривились в улыбке, но в глазах не было веселья. Что неудивительно: перед ней на коленях, вытянув перед собой руки, выстроились ученицы пика красавиц - все те, что присутствовали на том злополучном задании и стали свидетелями происшествия в борделе "Жемчужный дом". Большинство из них рыдали и молили о пощаде. Кто-то закусил губу, дабы не сболтнуть лишнего и не усугубить своё и без того незавидное положение, с опаской косясь на лежащий на коленях у их наставницы кожаный хлыст, которым она многозначительно поигрывала.       - Шицзе слишком добра к этому.       - Хм. Должна признаться, я не в восторге, что мои ученицы доставили проблемы моему шиди. Но, по правде говоря, я дождаться не могла, когда шиди, наконец, придёт, и мы сможем всё прояснить и утрясти все недоразумения, во имя сохранения наших добрых отношений, которые чуть было не пострадали из-за наивности моих учениц.       - Я просто хочу спокойно во всём разобраться и понять, что к чему. Если я смогу узнать о случившемся от очевидцев, то буду счастлив.       - В таком случае, так мы и поступим. В конце-концов, шиди - пострадавшая сторона.       Ци Цинци вперилась взглядом в высокую худенькую девушку со стоическим выражением на строгом лице. Та, в отличие от своих сестёр, не плакала и не просила её пощадить, мужественно выдержав тяжёлый взгляд наставницы.       - Шуцзяо, встань. Тебе есть, что сказать?       Вышеупомянутая девушка поднялась с прямой, как натянутая струна гуциня, спиной. На её лице был написан не вызов, но решимость: выражение лица человека, убеждённого в своей правоте.       Она стояла, гордо вскинув подбородок, и даже присутствие могучего мастера Чэнлуань не смутило её. Взгляды Лю Цингэ, Ци Цинци и Лю Минъянь устремились на девушку. Остальные же сёстры, потупя взоры, уставились в землю и не смели поднять глаза, опасаясь, что их могут заподозрить в заговоре и попытке неповиновения, и сурово накажут.       - Шицзунь, Лю-шишу, Лю-шицзе, - начала девушка, обращаясь к тем, от кого зависела её судьба.       Тааак, понятно. Вот, значит, кто у нас тут - "голос униженных и оскорблённых" и кто принимал жалобы от куртизанок, выступив защитником их интересов.       - Прежде всего, эта просит прощения за доставленные этой неприятности.       - Ещё бы ты не просила! - не сдержавшись, фыркнула Ци Цинци. Её идеальные черты исказило презрение. - Как ты посмела так навредить своему шишу?!       - Эта просит прощения за причинённые неприятности... Но эта не сказала, что была неправа и раскаивается. ...А также, что не сделает этого снова.       - Ты?!... Дерзость!!! - праведный гнев Лю Цингэ обрушился на девушку, которая не дрогнула под его напором. Такое мужество в отстаивании своей позиции восхитило бы его в любой другой ситуации. Но сейчас он был слишком оскорблён, а его репутация серьёзно пострадала.       - Ты хоть понимаешь, чем это для меня обернулось?! Что теперь обо мне говорят?!       Узнав о слухах, Лю Цингэ впал в ярость. Не теряя времени, он отправился расследовать, откуда у них ноги растут, чтобы получить полную картину и очистить свое имя. Больше всего на свете он хотел опровергнуть ложные обвинения, порочащие его доброе имя.       Нахмурив брови, владыка Байчжань решительно направился к своей обвинительнице, чтобы получше рассмотреть и потребовать ответа от той, что с гордым видом стояла сейчас перед ними, не опуская глаз.       - Объяснись! - раздался повелеващий голос её наставницы.       - Шуцзяо-шичжи... - процедил сквозь зубы Лю Цингэ, стискивая кулаки. Он был готов взорваться от негодования. - Надеюсь, у тебя есть достаточно убедительное объяснение твоей дерзости... И пожауйста, поподробнее!       - Главный принцип Сяньшу - защищать всех без исключения женщин! - под двойным давлением Шуцзяо, наконец, прорвало. Её губы дрожали, но слова были твёрды. - Если эта как ученица своей наставницы посмеет закрыть глаза на несправедливость, эта поступит наперекор всем тем принципам, что привила ей её шицзунь, и больше не будет иметь права носить имя феи Сяньшу!.. Мне жаль, Лю-шицзе. Но как бы я ни дорожила нашей дружбой, я не могу с чистой совестью позволить этим негодяям уйти от возмездия. Эта просит прощения у Лю-шишу.       Она низко поклонилась и снова опустилась на колени.       - Если мы осуждаем Шэнь-шибо за его недостойное отношение к женщинам, то разве не справедливо мерить той же меркой и поступки других мужчин, ведущих себя столь же неподобающе? - всхлипнула другая девушка вслед за Шуцзяо, вдохновлённая храбростью боевой сестры. С воодушевлением, хотя и запинаясь от страха, она продолжила: - Со своей стороны, я не чувствую себя в безопасности с боевыми братьями Байчжань - теми, кто присутствовал той ночью в борделе - теперь, когда я не понаслышке знаю, на что они способны...       - Сяньшу не защищает агрессоров, - послышалось из задних рядов.       - Сяньшу не защищает агрессоров! - в унисон повторили остальные семь учениц.       И Лю Цингэ растерялся: он был поностью обезоружен. Что на это ответить, он не знал.       Мечи пика Ста Битв испокон веков стояли на страже справедливости, готовые подняться на защиту слабых и угнетаемых. Но коль дело дошло до того, что эти самые мечи повернулись против своих союзников и тех, кого они призваны были защищать, то значит, пришла пора пересматривать сам статус этих мечников и то, достойны ли они вообще носить гордое имя учеников Байчжань.       Мастер Лю пребывал в ярости. Он все ещё хотел поквитаться с феями Сяньшу, которые по наивности своей стали причиной слухов, но у него не было ни единого козыря, ни одного маломальски весомого аргумента, который мог бы переломить ситуацию в его пользу.       Ему ничего не оставалось, как, скрепя сердце, принять поражение.       - Шуцзяо-шичжи... Назови мне имена всех участников преступления. И никого не забудь: никто из них не должен избежать наказания. Я хочу, чтобы ты была полностью честна со мной и рассказала все без исключения подробности.       - Да, шишу... Вот , что тогда произошло...