Путь Гордого Бессмертного Злодея ко спасению

             Никто не знал, но его появление было чётко рассчитано им таким образом, чтобы по минимуму пересекаться с его боевой семьёй. Если бы он прибыл слишком рано, то пришлось бы коротать время за пустой болтовнёй в ожидании остальных, а опоздание грозило целым ушатом грязи ему на голову из язвительных уст Ци Цинци. Хотя шимэй в любом случае прицепится к нему по поводу и без повода, он в этом не сомневался.        Именно поэтому он предпочитал держаться в компании владыки Кусин, самого любимого из своих боевых братьев (хотя он и не говорил об этом вслух). Тот, кого он, в душе сгорая со стыда, использовал втайне как живой щит. Несмотря на внешнюю доброжелательность и неконфликтность Юэ Цинъюаня, тот с детства был вспыльчив (о чём, конечно, не знал никто, кроме его названого брата), и даже его репутация чуть ли не святого среди людей меркла перед безграничным терпением и неподдельным милосердием владыки пика аскетов, уважаемого Е Цинлая. Его доброе участие и по-отечески заботливая аура делала его тем образцом добродетели, к советам которого прислушивались не только его ровесники и молодняк, но даже те, кто был старше его по возрасту. Он был единственным, с кем у владыки Цинцзин были по-настоящему тёплые, сердечные отношения.       Е Цинлай морщился от слухов о похотливой натуре главного стратега, но предпочитал доверять суждениям бывшего лорда Цинцзин, которого глубоко уважал, и потому принимал нелицеприятные сплетни о Шэнь Цинцю с изрядной долей скептицизма, будучи одним из немногих, кто относился к нынешнему владыке пика учёных с искренним уважением.       Так было в их первой жизни, пока обвинения в убийстве Лю Цингэ окончательно не испортили репутацию Шэнь Цинцю, а вместе с ней и их отношения с владыкой Кусин.       - Многоуважаемый Шэнь-шисюн, надеюсь, в добром здравии? - слегка поклонился Е Цинлай. Его приветливое загорелое лицо озарилось искренней улыбкой. В руках он держал несколько бамбуковых свитков.       - Этот шисюн благодарит почтенного Е-шиди за участие. Шиди выглядит здоровым и полным сил, - он сдержанно ответил на поклон, улыбнувшись одними глазами и прикрывшись веером.       - Шисюн в самом деле так считает? Я изменил свой рацион питания, возможно, это пошло мне на пользу, - аскет был явно доволен услышанным. - Этот шиди был бы рад поделиться рецептами с шисюном, если Шэнь-шисюн того пожелает.       - Шиди, как всегда, очень щедр.       Их недолгой беседы хватило, чтобы скрасить путь до зала заседаний, не отяготив при этом сердце Шэнь Цинцю, который столько лет был лишен человеческого общения и цеплялся за разговоры ни о чём, как голодающий за любую крошку хлеба. Ему удавалось сохранять равнодушный фасад, но сознание того, что он больше не невидимый миру призрак, и его вновь замечают, грело его душу. После долгих лет, проведённых вне своего неподчиняющегося ему тела под контролем самозванца, внимание окружающих ощущалось как глоток родниковой воды.       Наконец все члены собрания прибыли в зал заседаний и расселись по местам: каждый занял своё в соответствии с рангом. К большому неудовольствию Шэнь Цинцю, место которого как владыки второго по старшинству пика было по правую руку от главы школы. Он сейчас был совершенно не в настроении развлекать своего шисюна.       День обещал быть долгим...       - ...Это всё, что касается месячного бюджета. Если возникнут какие-то вопросы, вы можете ознакомиться с общим финансовым отчетом самостоятельно, а также более подробно с тем, как будет распределен капитал между пиками, - взмокший от волнения Шан Цинхуа еле закончил свой доклад: тяжёлый, пристальный взгляд владыки Цинцзин прожигал его насквозь, заставляя ёрзать, нервно потирая вспотевшие ладони. - Шэнь-шисюну... есть, что добавить?       - Нет.       - Прошу прощения?..       - Нет. Я что, недостаточно ясно выразился?       Шан Цинхуа не знал, что и думать. Его так резко осадили, что он опешил. Не понимая причину, он с тоской и надеждой обратил взгляд в сторону главы школы. Тот милостиво кивнул, разрешая горемыке занять своё место. С облегчением плюхнувшись на стул и утерев со лба холодный пот, лорд Аньдин украдкой метнул взор туда, где прозрачные, как лёд, глаза цвета цин, не отрываясь, следили за ним из-за веера.       - Тебе непременно нужно хамить и огрызаться? - насмешливый голос Бога Войны не замедлил. Раздался одобрительный гул и большинство участников заседания согласно закивали.       - Ну, это ж Шэнь Цинцю. Чего ещё ты ожидал, Лю-шиди? - Ци Цинци подняла свою чашку с чаем, чтобы сделать глоток.       - Пора бы уже привыкнуть... - подхватил кто-то.       В ответ лорд Цинцзин лишь горько усмехнулся про себя: "Лицемеры!" Нашлись защитнички! Он помнил, с каким пренебрежением эти двуличные святоши относились обычно к пику Аньдин, включая его лорда. Честно говоря, он не винил шиди за то, что тот в итоге предпочёл компанию ледяного демона. В прошлом они никогда не были близки, как Шэнь Юань и автор оригинальной новеллы. Их отношения нельзя было назвать безоблачными: он обвинял шиди в предательстве, а в ответ получал насмешки и упрёки в желании посеять раздор в школе.       Шан Цинхуа... Тот, чья судьба оказалась не лучше его собственной, насколько он мог судить по прошлым жизням.       Его точно так же вышвырнули, словно использованную ветошь, заменив на более подходящий вариант.       Он целиком ушёл в свои мысли, забыв о другом постоянном раздражителе и, подняв глаза, натолкнулся на побагровевшее от обиды лицо: лорд Байчжань прямо-таки кипел возмущением оттого, что его столь явно проигнорировали, восприняв это как личное оскорбление. "Словно дитя малое", - пронеслось в голове у Шэнь Цинцю. Он мысленно махнул рукой на это неразумное создание и сосредоточил внимание на следующем ораторе.       - Лю-шисюн, сейчас не лучшее время для ссор, у нас много работы, - попытался урезонить Бога Войны Е Цинлай, но тот был явно не настроен на мирный лад. Тут же следом раздался презрительный хохот Ци Цинци (ещё одна "Богиня Войны" на бедную Шэневу голову): та скрестила руки на груди, и не думая прекращать цепляться к "развратному" шисюну.              - Шицзе, пожалуйста... Нам ещё нужно утвердить способ использования духовных камней. Сейчас не время для склок.       - Чжанмэнь-шисюн подал идею хранить их в качестве запасного арсенала на случай непредвиденной атаки, чтобы улучшить боевые качества наших мечей. Лично я согласен с его предложением, - подхватил Вэй Цинвэй, владыка Ваньцзянь. - И я не возражаю против дополнительной работы. Хотя всё равно важно выслушать профессиональное мнение Му-шиди о взаимодействии духовных камней с совершенствованием.       - Этот шиди благодарен Вэй-шисюну, - наконец заговорил целитель. До этого он не проронил ни слова, лишь слушая и делая себе пометки кистью. - Если никто из вас не возражает, я бы хотел провести более глубокое исследование, прежде чем мы примем окончательное решение. Могу ли я попросить выделить для этого пару духовных камней под ответственность пика Цяньцао?       - Разрешаю, Му-шиди, - обрадованный, молившийся до этого всем небожителям, чтобы встреча завершилась на хорошей ноте, Юэ Цинъюань согласно кивнул. - Если мы всё обсудили, то можем закончить собрание.       Но радовался он рано. Либо боги его молитв не услышали, либо их услышали, но не боги.       А совсем наоборот.       - Боюсь, мы ещё не исчерпали все темы для обсуждения, - раздался ядовитый голос Ци Цинци. Свою боевую сестру горячо поддержал не только владыка пика Ста Битв, скрестивший руки на груди чуть ли не в боевой стойке, но и Сюй Цинсун с пика Цзуйсянь, кивавший в ответ на её слова, как фарфоровый болванчик. - Не будет ли Чжанмэнь-шисюн любезен выслушать нас?       - Хорошо... Но прошу, побыстрее. Мы и так уже порядком задержались.       Если бы глава Юэ только знал, какую бездну разверз этим своим согласием...       - До меня дошли слухи, что Шэнь Цинцю опять взялся за старое... У него, прошу прощения, хоть капля совести есть? Парализовав работу пика своим отсутствием, он, оказывается, прохлаждался всё это время в компании красоток, вместо того, чтобы разбирать вал накопившихся докладов!       Ей явно нравилось поливать его дерьмом во всеуслышанье. С самой первой встречи их отношения с Шэнь Цинцю не сложились: несмотря на свою благосклонность к женскому полу, на его склочную шимэй это не распространялось. Ссоры между ними были обычным делом.       - Может, слух об искажении ци был лишь предлогом, чтобы скрыть собственную некомпетентность и бардак в документации?       Шэнь Цинцю ощутил чувство дежавю. Изо всех сил стараясь игнорировать неодобрительные взгляды, он даже с некоторой ностальгией вспомнил былые противостояния. Его глаза сузились в предвкушении, а зрачки превратившись в два пронзающих лезвия.       - Итак. Шимэй прилюдно обвиняет Му-шиди в подлоге и непрофессионализме? В том, что он способен прикрыть меня, прибегнув к обману? Он не позволит мне лгать, да и ему это не выгодно. Меня без сознания доставили в лекарские палаты Цяньцао и я лишь недавно очнулся.       Он захлопнул веер и постучал о подбородок кончиком лакированной гарды: - Что касается документов, то шимэй не стоит беспокоиться: я сам передам все отчёты на пик Аньдин ближе к вечеру, после того, как закончу проверку.       - Ты!...       Му Цинфан испуганно вздрогнул, втянув голову в плечи под перекрёстным огнем двух сцепившихся владык, но его уже втащили в перепалку без его согласия, и назад дороги не было: надо было отстаивать честь собственного пика.       - Шэнь-шисюн действительно был определён на Цяньцао после искажения ци, шицзе... Этот Му лично контролировал его выздоровление.       - Это не значит, что Ци-шицзе ошибается в том, что Шэнь Цинцю бесчестно поступил с девой. Не заговаривай мне зубы, Му-шисюн! - загремел голос вездесущего Лю Цингэ, намертво вцепившегося в тему, как гуль в незадачливого купальщика. - Не знаю, как ты запудрил мозги юной госпоже Су, чтобы она защитила тебя от меня, но я не доверяю твоим так называемым "добрым намерениям", Шэнь Цинцю!       - С какой стати ты смотришь на неё свысока? Она не глупа, шиди. И способна критически мыслить.       "В отличие от некоторых", - повисло в воздухе, и лорд Цинцзин прикусил язык, чтобы не наговорить лишнего.       Но Лю Цингэ и без того несло.       - Не искажай мои слова! Я всего лишь защищаю невинную женщину, не устоявшую перед твоими чарами! - гнул он своё. - Ты - настоящий яд, Шэнь Цинцю. Такие, как ты, женщин ни во что не ставят!       - Не устоявшую перед моими ч... Ты сам-то себя слышишь вообще?!       Он не мог поверить, что у этого кретина хватило наглости вновь поднять эту тему. Хотя, чему он удивлялся? Лю Цингэ никогда не отличался ни проницательностью, ни сдержанностью, всегда делая скоропалительные выводы и бросаясь вперёд, очертя голову, без малейшего понятия о том, что в действительности происходит. Чего ждать от человека, который жил по принципу "Сила есть - ума не надо"?       Может, для кого-то он и был великим и праведным героем Цанцюн, заслуживающим безусловного доверия, но для Шэнь Цинцю - обыкновенным болваном и носорогом, не чувствующим, когда надо остановиться.       - Одна из твоих проституток? Неудивительно, что ты наплёл с три короба очередной шлюхе, чтобы она воплотила твои извращённые фантазии, - нос Сюй Цинсуна, похожий на сизоватую сливу, недовольно сморщился. - Жаль бедняжку. По уши влюбилась в сердцееда, который бросит её черед пару ночей, едва только она наскучит ему в постели.       - Довольно! Это уже переходит всякие границы! - не выдержал взбешённый Шэнь Цинцю, гневно вскакивая со своего места и угрожающе подаваясь вперед всем телом. Он с такой силой впечатал в стол обе ладони, что остались вмятины.       Ответом ему было гордое молчание.       Извинениями, естественно, и не пахло.       - Я не потерплю подобного хамства!       - Сюй-шиди, не груби! Я встречался с госпожой Су и могу сказать, что она - порядочная женщина, единственный грех которой - чрезмерная доверчивость и доброта, - осадил владыку "пика пьяных бессмертных" Бог Войны. И не без сожаления добавил: - Жаль только, что она не восприняла мои предупреждения всерьез.       - Шисюн... Мы просто просим тебя постараться сдерживать свои плотские позывы, - вздохнул Му Цинфан, уже порядком уставший от творящегося бардака. В его глазах главный стратег школы был не лучше исходящего бурлящими гормонами подростка. - Это ведь не слишком чрезмерное требование, мы же взрослые люди.       - Каждый раз - одно и то же. Каждый! Гуев! Раз!... - раздражённо бормотал Вэй Цинвэй, плотно зажмурившись и барабаня по столу пальцами. - Мы вообще хоть единожды можем собраться спокойно, по-человечески?       - Цинцю-шиди что, с кем-то встречается?... - взволнованный голос встрепенувшегося главы школы прозвучал как гром среди ясного неба, прервав перебранку. В повисшей гробовой тишине все взгляды, включая обвиняемого, с удивлением обратились на председательствующего. На его обычно спокойном лице застыло выражение неподдельного беспокойства и разочарования.       - Чжанмэнь-шисюн... Вы серьёзно? Это единственное, что вы вынесли из всей дискуссии? - неверяще уставился на него Му Цинфан.       Юэ Цинъюань, казалось, был растерян и обескуражен новостями, о которых он единственный, как оказалось, понятия не имел. Остальные пиковые лорды дружно встали на сторону обвинения, учитывая репутацию развратника, намертво приклеившуюся к их главному стратегу, который сейчас сидел, молча наблюдая за творящимся на его глазах абсурдом.       У Шэнь Цзю уже голова раскалывалась от этой бредятины: от того, что его песочат, словно сопливого ученика, попавшегося за чтением жёлтых книжонок.       Замкнувшсь в себе, он замолчал и не проронил более ни слова до самого конца собрания. К чему пустые слова, когда все уже и так уверились в его виновности, приняв блеяние барана с Байчжань за истину в последней инстанции?       Прискорбное дежавю.

___________________

      Пик Цинцзин готовился к возвращению своего лорда, погрузившись в жуткую тишину нервного ожидания. И на то была веская причина. Ученики были обязаны соблюдать комендантский час, установленный Мин Фанем, едва лишь покажется на горизонте зелёный шелк одеяний их владыки. Гу Фэйсинь, стоявший на стрёме и первым заметивший вдалеке знакомый стройный силуэт, помчался сломя голову предупреждать остальных. Через пару фэней всех учеников как ветром сдуло.              Чжи Ян сжалился над их младшим кудрявым шиди, схватив того за руку и потащив вслед за собой в общежитие учеников. А то ещё натворит чего сдуру, попавшись шицзуню под горячую руку!       -А! Шисюн! Куда ты меня тащишь? - Ло Бинхэ, задыхаясь, почти летел, едва поспевая за своим долговязым собратом.       - Не рассуждай! Работай ногами! Потом спасибо скажешь!       Чжи Ян мчался изо всех сил, про себя костеря мелкого зверёныша за его медлительность: все остальные-то уже попрятались! Добежав до общежития, он пролетел мимо двоих, пытающихся слиться со стеной. В окне маячили встревоженные физиономии, глядящие в ожидании в сторону моста.       Наконец на мосту показалась фигура владыки Цинцзин: он шёл с виду спокойный, а не пылающий от гнева, как обычно в таких случаях. Не излучая никакой ауры опасности.       Ло Бинхэ охватило желание немедленно предстать пред светлые шицзуневы очи и поприветствовать его. О чём он с радостью сообщил своим соученикам. На что ему немедленно велели "заткнуться" и "даже не думать о таком", не то он "всех их утащит за собой в преисподнюю!"       - Лучше поприветствовать его завтра, - Гу Фэйсинь по инерции дал главному герою подзатыльник, отчего тот обиженно выпятил нижнюю губу. - Если мы сейчас полезем, то только подставимся под огонь. Или ты хочешь, чтобы тебя ругали до тех пор, пока гнев шицзуня не утихнет, а? Не забывай, что ты едва отделался от наказания. Не нарывайся.       Ло Бинхэ возражать было нечего. Он молча украдкой глядел в окно с остальными, следя, как шицзунь направляется прямо к бамбуковому дому.       То, как грохнула, едва не разлетевшись вдребезги, входная дверь бамбукового домика, захлопнувшись за учителем, подтвердило их предыдущие опасения и правильный выбор не лезть в пасть к тигру.       Это их мнение разделял и тот, кто изо всех сил спешил на пик, чтобы остаться в одиночестве. Никакого чужого присутствия рядом с собой сейчас он бы не потерпел. Едва дверь за ним закрылась, перед его глазами вспыхнул голубой полупрозрачный экран: впервые после происшествия в лесу с Лю Цингэ. Он пару мгновений колебался, глядя на светящиеся символы перед собой, и, наконец, решился.       - Су Люй Ся. Это я. Ваше предложение ещё в силе?