Путь Гордого Бессмертного Злодея ко спасению

                    В это же самое время на другом конце леса взмыленный Лю Цингэ отдыхал на камне от трудов праведных. Перед этим он как следует поохотился в своей обычной манере, изрубив на куски несколько монстров. Как и подобает великому воину, даже в минуты отдыха он не терял времени зря, продолжая усердно оттачивать свое мастерство и тренируясь, укрепляя дух в перерывах между кровавыми битвами. Не зря он ещё в юном возрасте заслужил титул Бога Войны. Будучи сыном благородной семьи, щедро одарённым небесами воинским талантом, в искусстве боя он не знал себе равных и в скором времени после поступления в Цанцюн, превзойдя в мастерстве своего учителя, он сменил его на посту, став полноправным владыкой пика Ста Битв.       Гордость знатного рода Лю, жемчужина Цанцюн, он был не из тех, кто мог сидеть на месте, сложа руки. Настоящий герой, притягивающий к себе восхищённые взгляды, где бы он ни появлялся.       Всегда начеку, на стрёме и готовый к битве.       Именно поэтому он не удивился, на расстоянии почувствовав чужое присутствие. Даже не видя человека, он бы безошибочно узнал эту ауру, и, подняв глаза к небу, ожидаемо наткнулся взглядом на Него. Ну разумеется: не кто иной, как его бесстыжий шисюн собственной персоной, летящий себе на Сюя и несущий, словно коршун в своих когтях добычу, умопомрачительно красивую девицу. Бедняжка дрожала всем телом, вцепившись в ханьфу своего мерзавца-похитителя. У Лю Цингэ от подобной вопиющей сцены задёргался глаз.       Не подозревая о третьем пассажире Сюя, белой бамбуковой крысе, расположившейся у владыки Цинцзин на голове, крепко ухватившись лапками за нефритовый гуань бессмертного, Бог Войны принял происходящее за очередную бесстыжую выходку известного развратника и бабника, направо и налево разбивающего нежные девичьи сердца.       - Шэнь Цинцю, ты мерзкий ублюдок! - воскликнул исполненный негодования праведный заклинатель, с досады хлопнув себя по лбу ладонью, размазывая по щеке ещё не запекшуюся кровь. - Снова позоришь нас всех?! Дня не проходит, чтобы ты не опорочил нашу школу, сотворив что-нибудь мерзкое и постыдное!       Он разозлился ещё больше, когда в его сторону даже не посмотрели. "Выскочка и лентяй" как ни в чём не бывало продолжил полёт, проплыв над головой кипящего негодованием Бога Войны, не обратив на того никакого внимания, отмахнувшись от него, словно от назойливой мухи, которая что-то там себе жужжит. Столько раз шиди ругал этого избалованного цинцзинского павлина за его непочтительное и хищническое отношение к женщинам, с отвращением пеняя ему на его неспособность удержать в штанах свой мерзкий греховный столп!       Лю Цингэ был праведником до мозга костей и считал, что подобные романтические события должны происходить только с участием человека, выбранного в качестве партнера по парному совершенствованию. И хотя в этом случае никаких признаков весенней игры с виду не было заметно, он не собирался рисковать возможной потерей несчастной девой её невинности.       Одна только мысль о том, что ублюдок вроде Шэнь Цинцю, может однажды наложить свои грязные лапы на его любимую младшую сестру, воспользовавшись ею, заставляла его кровь кипеть. И несмотря на то, что он понятия не имел, кто эта женщина в руках злодея, для него было делом чести освободить несчастную во что бы то ни стало.       - Я тебя настигну, и ты пожалеешь!       Выругавшись вслед ускользающему над верхушками деревьев Сюя, Бог Войны стремглав бросился в лес, не отводя взгляда от быстро удаляющейся точки на горизонте, чтобы не потерять её из виду. Швырнув на воздух Чэнлуань, он вскочил на него и понёсся что есть духу сквозь бурелом, снося всё на своём пути.       Меч под его ногами, казалось, разделял чувства хозяина, вибрируя и едва до красна не раскалившись в погоне за "чёрной овцой" школы Цанцюн. Вскоре он нагнал их: развратник и негодяй спешился, подав руку женщине, помогая спуститься. Та смеялась и что-то говорила, явно довольная. Но Лю Цингэ было не провести подобным поведением жертвы: он-то знал на что способен его шисюн - этот манипулятор и ходячее воплощение инкуба.       Он не мог её винить. Этот лис-искуситель мог запудрить мозги самому Яньло-вану!       - Шэнь Цинцю, ты бесстыжий ублюдок! - с воплями налетел на злодея ураган Лю, словно разъярённый демон: с палками и листьями во взлохмаченных волосах, застрявшими в них, пока он, как ветер, продирался сквозь лесные дебри, не разбирая дороги. Впившись руками в воротник его ханьфу, он с силой встряхнул учёного, прожигая того горящим взглядом, в котором кипело всё презрение мира к этому негодяю. - Сколько ты ещё будешь позорить имя своего шицзуня?!       - Лю Цингэ, оставь моего шицзуня в покое! И меня не смей трогать своими паршивыми лапищами, скотина! - заорал на него в свою очередь Шэнь Цинцю и, сорвав с пояса веер, со всей дури огрел им своего распоясавшегося шиди. - Какого гуя ты устроил тут балаган?!       - Это ты его устроил! Как ты посмел напасть на деву?! - не унимался младший, сведя к переносице брови-мечи и алея полыхающими после полёта ушами, игнорируя убийственный бесстыжий взгляд своего шисюна, в котором не было и тени вины, несмотря на очевидное взятие с поличным. - Тебе что, недостаточно твоих шлюх?!       - Заткни свой вонючий рот, Лю Цингэ!!!       - Попробуй заткнуть мне рот!!!       Обстановка накалялась, грозя обернуться неминуемой катастофой. Самое время для "девы в беде" вмешаться. Мысленно костеря бесстрашного "спасителя в посудной лавке" всеми известными ей ругательствами за то, что пустил коту под хвост все её планы, агент Су решила, что настал подходящий момент для демонстрации лояльности своему недоверчивому спутнику. Такой прекрасной возможностью лишний раз убедить в своей верности Шэнь Цинцю было грех не воспользоваться.       - О, великий воин, Меч Чэнлуань! - пропела она самым сладким голосом, на какой только была способна, выплывая вперед. Бог Войны немедленно сделал шаг ей навстречу, воздвигаясь мощной стеной между ней и Шэнь Цинцю, защищая, как и подобает благородному воину, прекрасную деву, угодившую в лапы к мерзкому злодею.       - Произошло недоразумение!       Брови "злодея" нахмурились.       - Так странно видеть её "нежной фиалкой"... Уж кто-кто, а Ся-Ся-то умеет за себя постоять, да так, что напавшим на неё мало не покажется! - бухтел крысёнок в ухо владыки Цинцзин, сидя у него на плече. Хоть малыш и был невидим для остальных, Шэнь Цинцю по прежнему то и дело с непривычки отвлекался на него, хотя и знал, что в чужом присутствии не должен никак реагировать. Тем не менее, это не отменяло факта, что зверёк излагал абсолютную правду, и владыка Тихого пика был с ним полностью согласен.       - Мастер Шэнь, у этого вашего шиди такой голосина, что у этой системы сейчас уши отвалятся от его ора.       - Госпожа, вам не нужно прибегать ко лжи, чтобы прикрыть моего недостойного шисюна. Если, угрожая вам, он зашел слишком далеко, я могу защитить вас от любого, кто посмеет обвинить вас в том, что вы поддались коварству соблазнителя.       - Ха, теперь я, значит, "соблазнитель"? Если я тебе так нравлюсь, тебе просто нужно было мне об этом сказать, шиди.       - Заткнись! - огрызнулся в ответ Лю Цингэ, почему-то густо покраснев как рак. - Ты просто бесстыдник!       - Мастер Лю, эта может поклясться, что мастер Шэнь не прикасался к ней неподобающим образом. Более того, он проявил исключительное благородство, оказав этой помощь в трудную для неё минуту, когда эта странствующая заклинательница по собственной неосторожности попала в беду.       Су Люй Ся мягко перехватила эстафету в разговоре. Её дипломатическим способностям мог бы позавидовать любой. Даже прославленные ученики пика Цюндин исплевались бы уксусом.       - Из-за яда у этой была парализована нога, и она оказалась неспособна самостоятельно добраться до дома. Прошу уважаемого бессмертного понять, в каком двусмысленном положении эта очутилась, ведь она невольно стала причиной конфликта между боевыми братьями!       Во время своей речи женщина держалась за ствол дерева, словно с трудом пытаясь сохранять равновесие. С виду она была - сама искренность, никто бы не заподозрил обмана или игры, хотя её так и подмывало лукаво подмигнуть своему подопечному, она сдержалась и скромно опустила глаза, изобразив покорность и невинность.       Бесхитростный Бог Войны купился на её представление со всеми потрохами. Он поспешил к ней, готовый поддержать несчастную отравленную, едва стоящую на ногах. Хотя у него по-прежнему были сомнения в бескорыстной помощи со стороны Шэнь Цинцю.       - Если это так, то этот Лю просит прощения за намёк, что невинность юной госпожи под угрозой... Госпожа может назвать своё имя?       - Имя этой скромной - Су Люй Ся.       - Хорошо, госпожа Су, - Лю Цингэ почтительно поклонился, плотно зажмурившись. Его лицо пылало от смущения из-за картины, которую он в красках нарисовал в своём воображении, решив, очертя голову, броситься на помощь, не выясняя деталей. Хорош, нечего сказать! И каким болваном он выглядел сейчас в глазах своего ядовитого и стервозного шисюна.       - От имени всего своего рода этот Лю просит у госпожи прощения за то, что поставил её в неловкое положение. Он клянётся, что его постыдное поведение было вызвано самыми искренними намерениями и желанием помочь.       - Владыке Байчжань не стоит волноваться. Однако у этой отлегло от сердца, когда она убедилась, что имя глубоко уважаемого ею Шэнь-лаоши очищено! - воскликнула она, постаравшись с точностью воспроизвести на своём лице самую очаровательную из улыбок Ло Бинмэя.       - Этой было бы невыносимо, если из-за её неосторожности пострадала бы репутация её дорогого друга.       - Друга??       - Что бы ты там себе ни думал, Лю-шиди, я вполне способен к нормальному общению с нормальными людьми, - тот только фыркнул в ответ, пробурчав что-то неразборчивое себе под нос, но не перебив старшего. Мелочь по-прежнему сидел, уютно устроившись, на плече владыки Цинцзин, шепотом высказывая тому всё, что он обо всём этом думает.       - Просто я предпочитаю общаться с теми, у кого есть мозги. Боюсь, к шиди это не относится...       - Ты!... Самовлюблённый ублюдок!       Су Люй Ся оставалось лишь с грустью наблюдать, как все её дипломатические усилия по утихомириванию двух сцепившихся мужчин рассыпаются в прах под напором легендарной язвительности владыки Тихого пика. Однако стоило отдать должное антагонисту: даже после стольких лет испытаний и разлуки он не утратил способности филигранно и изящно оскорблять тысячью разных способов и по-прежнему забавляется, провоцируя своего прямолинейного шиди, без труда доводя того до белого каления.       Как бы то ни было, они ещё только в самом начале долгого пути.