Путь Гордого Бессмертного Злодея ко спасению

      Денёк выдался ещё тот: что называется, из разряда "горячих". Всего за какие-то пару шичэней горный лорд Цинцзин с непривычки вымотался так, что едва волочил ноги. Ученики его, как обычно, были в своём репертуаре, устраивая на пике дежурный тарарам в отсутствие учителя. Но едва только стоило замаячить на горизонте высокой стройной фигуре в одеждах цвета цин, как эти малолетние обормоты сразу же превращались в послушных образцово-показательных адептов великой школы заклинателей и начинали ходить по струнке: уж они-то лучше других знали, что с их учителем шутки плохи. Наставником он был строгим и суровым, склонным к перфекционизму, превыше всего ставившим стремление к совершенству и помешанным на поддержании должной репутации пика Цинцзин.       Однако, юность есть юность. Со всеми вытекающими. Сколько раз их шицзуню приходилось выгораживать эту "молодую поросль", покрывая их шалости перед другими, чтобы сохранить лицо. Без наказания, конечно, тоже не обходилось: обычно хулиганам знатно прилетало потом за их безобразия, но уже без посторонних глаз. Особенно "усердствовали" в бесчинствах за спиной учителя выходцы из благородных семей, обижая своих более слабых и менее родовитых собратьев и срывая на них зло за собственную неспособность противостоять грубой силище громил с пика Байчжань.       Ло Бинхэ в этом смысле особенно "везло": он, как магнит, притягивал к себе любителей оттоптаться на более слабых и беззащитных. Да ещё и учитель его не жаловал, а потому ему больше всех приходилось отдуваться за чужое чувство неполноценности. А то, что он смиренно, не защищаясь, принимал все избиения и унижения, делало его идеальным "мальчиком для битья" для обалдуев, желающих почесать кулаки без риска получить при этом сдачи.       Вдобавок ко всему он обладал богоподобной внешностью. Его прекрасное лицо заставляло млеть его боевых сестёр, вовсю певших ему дифирамбы, сравнивая с белым лотосом. Его искренность и доброта отзывались в девичьих сердцах трепетом, вынуждая их учащённо биться. Он был подобен первому лучу солнца в предрассветном сумраке, со стройным станом и глазами-звёздами, искрящимися неподдельным восторгом и невинностью. Водопад непокорных кудрей обрамлял благородные черты то и дело вспыхивающего от смущения лица, когда красавица-шицзе делала ему очередной комплимент.       Такое сочетание достоинств вкупе с огромным заклинательским потенциалом не могло не вызвать жесточайшей зависти и ревности со стороны других учеников. И то, что несмотря на все невзгоды и попытки окружения его затоптать и помешать развитию его талантов, он продолжал сиять, точно ценнейшая из жемчужин, лишь усугубляло для него ситуацию, обрекая на роль изгоя.       Самим своим присутствием бедняга Бинхэ заставлял завистников исходить уксусом и, прежде чем мальчик осознал это, он поневоле стал мишенью для выплеска недовольства своих собратьев с пика Цинцзин, приговорённый ими к холодному одиночеству.       - Чжи Ян. Освободи зверёныша от наказания. Я хочу, чтобы вместо этого он как следует потренировался во владении мечом, - вовремя спохватившись, велел ученику Шэнь Цинцю. Он уже собрался уходить, как вдруг вспомнил, что больше не может игнорировать проблему под названием "дурацкий всемогущий ученик".       В идеале, конечно, было сохранить с мальчишкой как можно более нейтральные отношения. По крайней мере, на первое время.       - С таким невероятным потенциалом и такой ничтожный прогресс... Если так и дальше будет продолжаться, я потеряю лицо как наставник.       Он зажал переносицу пальцами и, не удержавшись, тяжко вздохнул, простонав сквозь зубы. Вот ведь повезло-то! Особенно, учитывая, что в последний раз он видел это демоническое недоразумение на своей-не своей свадьбе. Да ещё и в качестве жениха! И лучше ему сейчас по возможности не будить это чересчур эмоциональное кудрявое "лихо" с тонкой душевной организацией.       Он чувствовал себя между молотом и наковальней, словно зажатым в тисках посреди двух противоположных могучих стихий: с одной стороны - лавиной яростной ненависти, а с другой - океаном всепоглощающей безусловной любви. Подобные эмоциональные крайности по отношению к шицзуню, свойственные пылкой натуре полудемона, приводили сам объект его страсти в смятение: как первое, так и второе вызывало у Шэнь Цинцю лишь тревогу и беспокойство. И он не мог сказать, какой из двух вариантов пугал его больше.       - Ученик принял приказ шицзуня! - Чжи Ян склонился перед наставником, соединив рукава. В душе он сочувствовал своему кудрявому шиди и мысленно возжёг благовония за безнадёжную его судьбу и талант то и дело навлекать на себя гнев бессмертного. К счастью для этого робкого и неприметного Чжи Яна, ему подобные проблемы не грозили.       - Этот ученик желает шицзуню счастливого пути! - донеслось вслед покидающему школу на мече заклинателю.       Оказавшись на достаточном расстоянии от Цанцюн он, наконец, решил активировать систему, чтобы потренироваться.       Загадочная сущность, однако.        Он щёлкнул пальцами и увидел вспыхнувший перед ним знакомый прямоугольный голубоватый экран с прозрачной клавиатурой и значком аудиодетектора, с помощью которого, как оказалось, можно было отправлять голосовые сообщения.       Вариант с клавиатурой он отмёл сразу же как слишком затратный и абсолютно бессмысленный, учитывая его нынешние навыки взаимодействия со всей этой светящейся катавасией непонятной природы. Он задвинул её от греха подальше, даже не пытаясь расшифровать символы на клавишах. Его личный опыт общения с демоном был таков, что он мог отвечать только тогда, когда к нему обращались. В большинстве случаев его голос вообще заглушался вопреки его воле, и тогда он надолго лишался всякой возможности общения, пусть даже и со светящимся демоном. Тот был слишком занят, обслуживая Шэнь Юаня и игнорируя оригинального злодея в пользу самозванца в его теле.       Так, лишая общения, демон годами держал Шэнь Цинцю на грани безумия.       Скептически окинув взглядом экран перед собой и не ожидая ничего особенного, он, тем не менее, сделал попытку.       - Система. Это Шэнь Цинцю, я уже покинул Цанцюн. У вас есть сегодня время для встречи? - неуверенно произнес он, сомневаясь, что его услышали.       [Мастер Шэнь! Какой приятный сюрприз! Мы боялись, что вы не захотите с нами связываться.]       Раздавшийся женский голос - приятный и живой, и ничем не напоминающий механический холодный голос демонической системы из его прошлого - звучал довольно. Су Люй Ся.       - Госпожа Су просила этого мастера о встрече, если не ошибаюсь. Или же мой визит сейчас некстати, и госпожа отказывается от своего приглашения?       [Вовсе нет. Разве я не говорила, что заинтересована в том, чтобы мы с мастером Шэнем лучше узнали друг друга?]       [Если мы собираемся сотрудничать, то такой подход - идеальный вариант].       [Мы с Мелочью всегда готовы встретиться с мастером Шэнем в любое время].       - Понятно. Рынок рядом с борделем подойдет?       [Даже очень. Так мне будет проще вас найти. Я по-прежнему живу там же, где и раньше].       Договорились. В продолжении разговора не было необходимости. Хлопнув в ладоши, он развеял светящийся экран перед собой - тот вспыхнул в последний раз и погас, распавшись на множество искрящихся мелких частиц - и прибавил скорость, подгоняя Сюя.       Далеко внизу под его ногами проплывала земля: реки, леса, дороги. Наконец, вдали показались пятна торговых лавок, увешанных фонарями и ярко украшенных, чтобы привлечь внимание покупателей.       Его охватила ностальгия: во многие из этих лавок он частенько наведывался в свою бытность учеником. Вон крыша, под которой старый Хо когда-то продавал ему всякую канцелярскую дребедень, бумагу и инструменты для рисования. Теперь дело отца перешло ко второму по старшинству сыну. А вон знакомый лоток со сладостями, принадлежащий семье Ву. Всё там же, как и тогда. И рядом с лотком - изящная женская фигура, уплетающая лунный пряник. Увидев его в воздухе, она, довольно прищурившись, отправила в рот последний кусочек и с энтузиазмом замахала ему рукой.       - Шэнь-лаоши, рада вас видеть.       - Взаимно, госпожа Су.