Ирония судьбы

Джейс углубился в гипотезы и рабочие расчеты монографии. Они были настолько смелыми, настолько захватывающими, что он снова почувствовал себя восторженным мальчишкой, наблюдающим за переплетением аркейна и материи в умелых руках кудесника. Вздрогнул, когда над самым ухом запыхавшийся баритон произнес: — Она ходит быстрее, чем я бегаю. Но она вернется. Ревнивые и властные— они быстро отходят. — Мгм, — ответил Джейс невпопад, не желая прощаться с иллюзией и волшебством книги. Виктор, не зная, что еще сказать, потоптался около сидящего на корточках Джейса, заглянул через плечо. Поднял брови от удивления, когда увидел, что Джейс сосредоточенно перелистывает его собственный научный труд. Тяжело оперся на посох и сказал куда-то в пустоту: — Не спрятан ли у вас тут случайно телеграф? Я хотел бы связаться с Академией. Видите ли. Моя Скай полная противоположность вашей невесты. Она не простит, если подумает, что я сбежал. Я отправлю депешу Хеймердингеру. Он сможет найти ее и объяснить, как все произошло. Джейс отвлекся от монографии и рассеяно махнул в дальний от окна угол: — Там. Под пледом, — и тут же добавил, но уже более заинтересованным голосом: — Так вы и есть Виктор из Зауна? — Да. Банальный ответ, в котором не было ни толики амбиций, ни грамма раздражения, заставил Джейса почувствовать непонятный прилив сил и вполне понятное запоздалое чувство вины: — Если бы Мэл знала, — сказал он и поправился. — Если бы мы знали, кто вы, мы никогда бы не повели себя так… высокомерно. Виктор хотел было пояснить, что именно незнание, как лакмусовая бумага, показывает кто есть кто на самом деле, но не успел. Вместо него заговорил желудок. Урчание напомнило, что со вчерашнего обеда он так толком ничего и не ел. Лоб Джейса собрался в трогательные складки: — У меня в леднике припасена заливная рыба. Отправляйте депешу, а я пока спущусь в подпол. — Постойте. Это займет некоторое время. Пока расшифруют телеграмму, пока отправят пневмопочту Хеймердингеру, пока тот свяжется со Скай… — А куда нам спешить? — отозвался Джейс, спускаясь по выщербленным каменным ступенькам. — Цеппелин все равно отправится в Пилтовер только завтра. — Только завтра? — ужаснулся Виктор и чуть было не потребовал у спины Джейса комнату в гостинице, потому что до сегодняшнего дня он и помыслить не мог, чтобы надолго обременять людей своим присутствием, тем более оставаться у них на ночь. Но требовать себе в сложившихся обстоятельствах было совсем уже неуместно. В сущности, ничего не оставалось, как взять лежащий рядом с телеграфным аппаратом ключ и начать отбивать сообщение.

***

Когда Джейс захлопнул люк в подпол, удерживая баланс между блюдами и бутылкой вина, Виктор, ссутулившись, сидел на стуле с зажатыми между коленей ладонями. Посох притулился рядом. Джейс засуетился. Бедром двинул рабочий стол поближе к Виктору, локтем оттер шкатулку с диадемой в сторону, чтобы не мешала, и принялся заполнять освободившееся пространство салатницами, поднятыми из ледника, тарелками и приборами. Торопился, словно Виктор мог не дождаться, когда он расставит бокалы и нарежет хлеб. Несмотря на голод, Виктор не знал, стоит ли принимать щедрое приглашение, не знал, стоит ли отказаться. Всю сознательную жизнь в гостях, особенно в гостях у Хеймердингера, он стеснялся взять лишний кусок. Сказал: — Приятного аппетита. Но вы вовсе не обязаны. Я чувствую себя неловко, навязывая вам свое общество. Джейс, который уже накладывал себе салат, доброжелательно ответил: — Это не ваша вина, и начинайте уже чувствовать себя как дома. Я чертовски проголодался. Добавил: — Ваша монография — это что-то… что-то… Я под впечатлением. Я ведь вам еще не представился? — По-моему, нет, — не солгал Виктор. — Талис. Джейс Талис. Изобретатель. Я работаю над заказами военного совета Ноксуса. — Виктор, просто Виктор, если вы не против. Джейс против не был. Протянул через стол руку, тряхнул, совсем не соизмеряя свою силищу с комплекцией гостя. Разлил по бокалам вино. Пододвинул к себе и оседлал стул, отправил полную ложку салата в рот. Виктор медлил. Обвел глазами разноцветное изобилие. Наткнулся на искаженное отражение Джейса Талиса в выпуклом стекле винной бутылки. В отличие от Виктора, оно буквально светилось здоровьем и золотистой кожей. С отражения перевел взгляд на строгий бокал в обрамлении двух вилок и двух ножей. Желудок снова заурчал, и Виктор сдался: меланхолично взял тот нож, что ближе, намазал им на хлеб немного масла. Откусил. Джейс с аппетитом затолкал в рот очередную ложку салата, прожевал, покосившись на посох, заметил без всякой жалости: — О вас не скажешь, что вы в отличной форме. Это у вас с самого рождения? Виктор с бутербродом в руке почувствовал себя застигнутым врасплох. Обычно, на такие вопросы он не отвечал. Но Джейс интересовался так искренне и безжалостно, словно вел научный дневник, и это импонировало. Впервые в жизни без всякого стеснения ответил: — С пяти лет. Спино-церебральная дегенерация. В то время в Зауне плохо работали воздухоочистители, а вот заводы, они работали очень хорошо. — Я помню, — со страстью принимаясь за заливную рыбу, кивнул Джейс, а Виктор вдохнул аромат сладкого вина, продолжил: — Теперь я знаю как правильно, не загрязняя окружающую среду, заставить работать все паровые механизмы, а вот как заставить собственное тело справиться с болезнью — не знаю. И никто не знает. Правое колено почти не гнется. Кости становятся хрупкими. Дальше будет только хуже. Виктор ощутил, что краснеет, и низко опустил голову. Теперь, выставив напоказ свою тайну, почувствовал сильнейшую неловкость. — В своей монографии вы описываете гипотезу аугументации с помощью хекс-волокна. Это революционный метод борьбы с такой болезнью, как ваша, — проглотил большой кусок рыбы и сделал вывод Джейс. — В Пилтовере хекс-волокно запрещено, — без всякого выражения возразил Виктор. — То, что запрещает Хермейдингер, здесь финансируется и приветствуется. Может быть, это судьба, что вы тут оказались. Я тут мельком взглянул на таблицы с результатами. Они многообещающие. — Как раз наоборот. Мне потому и разрешили их напечатать. Это тупик. В глубине комнаты заурчал телеграф. Джейс прекратил жевать и поспешил с бокалом вина к источнику звука. Развернул телеграфную ленту: — Это Хеймердингер, — оставил бокал вина перед аппаратом, и уступил место взволнованному Виктору. Вернулся в парадное за фолиантом, снова открыл таблицы с данными тестометрии, принялся пальцем водить по цифрам в многочисленных колонках. Слушал, как четко и быстро стучит телеграфный ключ. Время от времени поднимал голову и смотрел, как Виктор набивает сообщения, как хмурит брови, читая ответы, потом целиком погрузился в данные тестов. — Мне, наверное, придется занять у вас денег, — на самом интересном месте отвлек его Виктор, — Того, что есть у меня при себе, на билет точно не хватит. А Скай… Она уволилась, — у Виктора запершило в горле, он сглотнул. Закончил мысль: — Никто другой не имеет доступа к моим сбережениям. — Без проблем, — согласился Джейс, перевернул страницу и спросил то, что его действительно интересовало: — А откуда вы брали органику? С трупов? Или у вас были доноры? — Доноры. Собственно, донорами были я и Скай. — Более тысячи экспериментов! Сколько же себя вы скормили ядру? Не удивительно, что до сих пор еле на ногах не держитесь, — Джейс ногтем подчеркнул несколько цифр. — И только три результата, при которых органика не была отторгнута. Маловато, но это не тупик. — Тупик, уверяю вас. Хотя хекс-волокно и образовалось, но в мизерных количествах. Чтобы вылечить одного человека, придется сначала этого человека скормить хекс-ядру. Джес несогласно хмыкнул: — Отчего-то у меня совершенно противоположное мнение, где-то тут я видел… Сейчас найду,. — замолчал и снова зашелестел страницами. Виктор тоже молчал. Пять минут. Десять. Когда дальше молчать стало совсем уж неприлично, он потянулся к заливной рыбе по-ноксовски. Она оказалось поразительно вкусной, и он пододвинул салатницу к себе поближе, но тут Джейс нашел потерянную мысль: — А какую питательную среду вы использовали для культивирования и акселерации? — Белковую, разумеется. — Тех же доноров? На лице у Виктор отразилось сдержанное недоумение: — Других не было. Джейс на секунду задумался, уточнил: — Очищенная цитоплазма тоже не дала результатов? — Не дала, — пожал плечами Виктор. Джейс помолчал, давая другим своим мыслям оформиться в слова: — Секрет бартолиновой железы? — Разрушался при взаимодействии хекс-ядром. — А эякулят? Лицо у Виктора стало совершено неподвижным: — Я уже говорил. Спиноцеребральная дегенерация. С пяти лет. Чувствительность нижнего поясничного отдела почти полностью утеряна. — То есть сперму как среду роста хекс-волокна вы не использовали, — уточнил Джейс, — но тогда эксперимент не описывает взаимодействия со всем возможным спектром питательных сред. Кровь застучала у Виктора в висках: — И вы видите какой-то выход из этой тупиковой ситуации? — Увеличить выборку доноров? — Вы представляете сколько понадобится людей, чтобы найти совместимый с ядром эякулят? Это еще десятилетия исследований. У меня их нет. И без официально разрешения Академии я не смогу обратиться к населению. А Академия ни за что такое разрешение не даст. Теперь пришел черед недоумевать Джейсу: — Зато теперь у вас есть я. Согласитесь, что это лучше, чем ничего. И я почти уверен, что смогу получить вашу сперму. У меня по этому вопросу накоплен некоторый опыт. — Я вам уже дважды сказал, что моя физиология не позволяет,.. - Виктор запнулся, в его голосе послышалось отчаяние, не поддающееся контролю. — Но вы не уверены, — продолжал давить Джейс, — Предлагаю поставить эксперимент. Виктор сдавил посох в руках. В его крови забродил адреналин, но он все еще не хотел признаваться самому себе, что заинтриговался возможностью получить новую белковую среду для хекс-ядра и одновременно пережить нечто решительно новое. Конечно, терять ему действительно было нечего, а вот Джейсу… Виктор спросил ровным голосом, стараясь за отсутствием интонации скрыть то, что происходило у него внутри: — Из-за того, что вы мне предлагаете, ваша карьера, репутация, признание — все может полететь к чертовой матери. Почему вы рискуете? Джейс подумал о своих снах, в которых странно изломанная фигура человека с посохом оказывалась в его объятиях. Сказал: — Я хочу изменить мир вместе с вами. И мне для этого нужно только ваше разрешение и одобрение. А на репутацию мне наплевать, если честно. Многозначительно помолчал, распространяя на Виктора свое обаяние, потом добавил, словно кладя слова на чашу весов, чтобы склонить ее в свою пользу: — Если вы еще сомневаетесь, то поверьте, я не стану рисковать вашим здоровьем. Виктор посмотрел сначала Джейсу прямо в глаза и думал: «Должно быть, он делал это десятки раз: предлагал невероятное и опасное разным людям и ждал, пока они сделают выбор». Потом посмотрел в себя и неожиданно констатировал, что идея интимного контакта с совершенно незнакомым, но очень красивым человеком, его совсем не смущает. Более того, пестует глупую надежду на то, что с этим человеком у него может что-то да получиться.