Семья Флейшеростлин.

      Семнадцатое декабря тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года, пятница по григорианскому календарю.

      Конец тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года — это для всех членов семьи Флейшеростлин и всех людей, которые в прошлом были на стороне Западного Рима, не просто даты в календаре, это праздник под названием «Рождество». Все люди, которые были преданы Римско-католической церкви или одной из ветвей протестантизма, любили Рождество не только из-за его религиозного значения, но и из-за самого праздника. Главные герои тоже были большими поклонниками этого праздника, за исключением одной вещи, которую они должны были делать каждый год: разыгрывать из себя тайного Николая Чудотворца и дарить друг другу подарки.       — Ну, Марии явно понравится какой-нибудь романтический роман, — фыркнул Михаэль.       — Майкл очень любит себя и все, что с ним связано, может, я куплю ему зеркало? — подумала Мария.       — И что я должен подарить Йозефу? — непонимающе спросил Оскар.       — Одетта? Что ж, это самая простая вещь, которую мне когда-либо предлагали кому-либо подарить, — уверенно сказала Клара.       — Душа Габриэллы полна противоречий, во ней есть и доброта, и зло, но я думаю, что этот подарок ей подойдет, — сказал Йозеф со спокойной уверенностью.       — Оскар? Я должен снова что-то ему подарить? — недовольно спросил Адам.       — Отто? Что ж, мне предстоит трудная работа из-за его полного безразличия к жизни, — сказал себе Пауль.       — Ну, Пауль рад любому подарку, так что я не буду слишком стараться ради него, — фыркнула Октавия.       — Октавия? — Одетта удивилась. — Интересно, нравятся ли ей рисунки с единорогами?       — Теодор? Ну, я могу что-нибудь найти, — задумчиво произнесла Габриэлла.       — Адам? — Теодор был удивлен. — Хорошо, я дам ему то, что он хочет.       — Что ж, думаю, нам снова придется купить подарок кому-нибудь из наших детей, — задумчиво сказал он сам себе.       — Финн, все ли снова взяли бумажки с именем, но при этом один из наших детей не получит подарка от своих братьев и сестер? — с любопытством спросила его жена, как будто была готова к этому.       — Да, именно так, и ты знаешь, я готов купить ей подарок, — уверенно сказал он.       — Почему бы не попробовать раздать списки имен еще раз? — спросила Антония.       — Потому что наши дети уже приготовили подарки для своих близких, — ответил он.       Всем детям, которые были членами семьи Флейшеростлин, выдали деньги из семейной казны, чтобы они могли купить друг другу что-нибудь на Рождество, и настоятельно попросили их никому не рассказывать о том, кому вы планируете что-то подарить, и отправили их всех в город Роли, который был полон магазины. Одному из членов семьи также было поручено присматривать за всеми, особенно за Одетт, которой нужно было купить что-нибудь для брата или сестры на свои деньги.       — Я согласен помочь ей, — уверенно сказал Пауль.       — Я рад, что могу положиться на тебя в любой момент, — с удовлетворением сказал Финн.       — Папа, не забывай, что наша семья построена на взаимном доверии, как и наше государство, называемое Соединенные Штаты Америки.       — Да ладно тебе, американский Эммануил Кант, не сравнивай все таким образом, — рассмеялся он.       Они сели в поезд и отправились в разные его части в надежде найти подходящее место, где можно было бы купить подарок. Пауль и Одетта зашли в магазин мисс Амелии Эшдаун.       — Привет, здесь есть кто-нибудь? — окликнул всех Пауль, когда вошел внутрь.       — О, Пауль, я так рад тебя видеть, — сказала пожилая дама, которая стояла на лестнице и доставала что-то с верхних полок.       — Амелия, позволь мне помочь тебе, — решительно сказал Пол, подходя к ней.       Пожилая леди с огромной радостью спустилась по лестнице, а Пол подошел и спросил:       — Что мне взять?       — Пожалуйста, сфотографируйте отсюда девушку, которая стыдится своего возлюбленного, — попросила она.       Пауль увидел картину, на которой женщина отворачивается от чернокожего парня с розой в руках. «Жаль, что я дарю свой подарок Габриэлле», — пошутил он про себя и взял эту картину.       — Ты говоришь об этой картине?       — Да, я говорила о ней, — сказала она.       — Лучше поставить эту картину в отдаленное место, чтобы ее никто не видел, иначе у всех моих посетителей здесь начинается рвота.       — Серьезно? — с любопытством спросил он.       — Нет, это художественное преувеличение, но я давно научилась распознавать настроение у людей.       Пол спустился по лестнице и направился в дальний угол зала, где картину не мог увидеть никто, кроме тех, кто к ней подходил. Поставив ее туда, он вернулся к кассе, чтобы поговорить с владелицей заведения.       — Тебе не помешал бы помощник в магазине, — сказал он ей.       — Я знаю, но где я могу его найти? Если кто-то согласится работать на меня, то я, по всеобщему мнению, не человек, а цыганка, — злилась она.       — Что ж, не волнуйся, если тебе не посчастливится найти сотрудника в этом году, то в следующем году ты обязательно добьешься успеха, — заверил ее Пол.       — Спасибо тебе за добрые слова, сынок, ты всегда знаешь, что мне сказать, — улыбнулась она и перешла к главному вопросу.       — Что вы оба хотите купить? Может быть, ту самую картинку, чтобы она не привлекала внимания?       — Очень смешно, но нет, мы пришли за рождественскими подарками.       — Ооооуууу, в прочем это совсем не удивительно, ведь скоро праздник, — она говорила об этом с прекрасным настроением.       — Скажи, у тебя есть что-нибудь что заставит человек заинтересоваться этим?       — Я не совсем понимаю твой вопрос, сынок, можешь поподробнее? — спросила она его.       — Моего брата Отто мало что интересует в жизни, и я хочу это исправить, а у тебя есть что-нибудь, что заставит его измениться?       Она задумалась над его словами, и не без причины, потому что его слова были для нее интересным вопросом, который она слышала не каждый день. Затем ее задумчивое выражение лица внезапно сменилось веселым и оптимистичным. Она забежала на склад, где были все товары, которые должны были поступить в продажу, и выбежала оттуда с книгой Джонатана Свифта.       — Эта книга — лучшее лекарство для тех, кто ничем не интересуется, — уверенно заявила она.       — Детская сказка? — спросил он с некоторым предубеждением.       — Пауль, не относись к ней предвзято, эта книга заставила многих людей по-другому взглянуть на мир, и она очень полезна для молодого ума, — заверила его пожилая дама.       — Хорошо, я возьму эту книгу, — уверенно сказал он.       — А ты хочешь подарит для члена своей семьи? — с любопытством спросила она Одетту.       — Октавии очень понравилась шаль тети Дженнифер, когда она приехала, и я решила купить ей такую же. У вас есть такая же? — спросила маленькая девочка.       — У меня есть все, это сложный вопрос, чего у меня нет, — уверенно и гордо ответила она.       Через несколько минут она появилась с десятками шалей с интересными узорами, и каждая была красивее другой. Пол помог мне найти несколько замечательных шалей с природными узорами, которые напоминают птиц, просыпающихся после зимы, и с геометрическими округлыми формами.       — Возвращайтесь, — настойчиво сказала она им, когда они ушли, оставив ей пять долларов и тридцать три американских цента.       — Пауль, как ты думаешь, Октавии понравится этот подарок? — с любопытством спросила она его.       — Да, он ей понравится.       — Понравится ли ей картина, которую я собираюсь нарисовать? С любопытством спросила Одетт Флейшеростлин.       — Да, ей понравится, можешь не сомневаться, — заверил он ее.       В то же время самый страшный из сыновей семьи Флейшер, Майкл, который был на год старше Пола, не был так требователен к подаркам для других. Она пришла в книжный магазин, где сразу спросила:       — У вас есть Джейн Остин?       — Да, у нас есть ее книги. — ответил книготорговец. — Вас интересует ее книга? Это ее самое известное произведение в мире литературы или какое-либо другое?       — Меня интересуют только «Гордость и предубеждение» и «Фауст» Гете, все эти книги для моей сестры, чтобы она могла почитать их после Рождества.       Книготорговец сразу же принес то, что хотел: произведение Джейн Остин на английском, а произведение Гете на немецком. Когда он получил то, что хотел, он сразу же вышел из магазина с довольной улыбкой и сказал себе:       — Вот и все, теперь вы снова свободны и можете идти направо и налево.       Это была одна из главных идей философии Майкла Флейшеростлина. Он всегда чувствовал себя кому-то чем-то обязанным и хотел сделать все, чтобы избавиться от этого чувства, именно поэтому он купил подарок для Марии не только потому, что хотел доставить ей удовольствие, но и потому, что не хотел чувствовать себя обязанным кому-то радоваться своей жизни позже. полностью.       — И что же мне подарить ему на Рождество? — Габриэлла в гневе.       — Габби, успокойся, мы обязательно найдем что-нибудь для него здесь, — успокоила ее Октавия.       — Тебе легко говорить, ты можешь дать Полу все, что угодно, и он точно запрыгает от восторга, даже если это дерьмо, — фыркнула она.       — С этим не поспоришь, — спокойно сказала Октавия.       — Прекратите ссориться, как кошка с собакой, или нас попросят уйти, как это было в других магазинах, — настойчиво сказала Мария.       — О, простите нас обоих, леди с именем Пресвятая Дева, но мы сейчас заняты поисками подарков, — сердито сказала Октавия.       — Я не спрашиваю вас двоих, вы оба будете гореть в аду за промедление, — сказала она серьезным тоном.       — Извините, что отвлекаю вас, но я нашла то, что вы просили, — сказала сотрудница магазина с легким акцентом, по которому можно было с уверенностью судить, что она полька.       — Ну вот, наконец-то ты нашла то, что мне нужно, — радостно сказала Мария и принялась рассматривать спортивную обувь на прочной резиновой подошве. — Майклу они понравятся!       — А разве ты не собиралась купить ему зеркало? — с любопытством спросила ее Октавия.       — Я передумала и решила использовать принцип полезности, у него уже есть зеркало, но у него никогда не было обуви, в которой он мог бы убежать от нас еще дальше, — философски заметила она.       — Значит, ты ненавидишь Майкла, верно, Мария?       — Я люблю его, но я просто решила изменить свои планы, и все, — уверенно сказала она, закрывая коробку.       — И, кроме того, если ты так завидуешь мне, что я уже нашла подарок, то, пожалуйста, поищи его сама, — фыркнула она и ушла, чтобы сделать покупку.       — Самое удивительное сейчас то, что я думаю, что она права, — пробормотала Габриэлла.       — Габриэлла, не говори глупостей, она просто высокомерная заноза в заднице, — уверенно заявила она.       — Ну, если ты так в этом уверена, тогда, пожалуйста, скажи мне, что мне купить для Теодора? — спросила она с любопытством и указала в разные стороны. — Я не нашла здесь ничего для него и его интересов!       — Пожалуйста, не кричите, вы отпугиваете клиентов, — настойчиво сказала полячка.       — Я сожалею об этом, я клянусь вам, что это больше не повторится, — заверила она ее.       — Я надеюсь на это», — сказала она с нескрываемым недоверием и ушла.       — Ну да, было бы не жалко потерять ее в тысяча восемьсот тридцать первом году. — шутливо сказала Октавия.       — Не шути так в присутствии таких людей, как она, — настойчиво сказала она. — Они убьют тебя за это.       — Не бери в голову, — Октавия решила сменить тему и сосредоточиться на более важной. — Если тебе интересно, что ему подарить, лучше купить билеты в музеи.       — В такие музеи? — спросила она ее. — Ты можешь мне сказать? По какой-то причине я не был свидетелем того, как Теодору интересно находиться в музее.       — Потому что Теодору нравятся другие вещи, которых нет в музеях, он любит палеонтологию.       — Палео.....Что это за чушь?       — Габриэлла, Габриэлла, Габриэлла, — сказала ей Октавия, неодобрительно цокая языком. — Ты так любишь учить меня правильному произношению, когда я говорю Александра Дюма, но ты не знаешь основных слов языка Гомера, потому что тогда ты, Габриэлла, знала бы, что слово «палеонтология» образовано от греческих слов palaios — «древний», onthos — «существо». а логос — «учение». Палеонтология изучает окаменелости вымерших живых организмов. Кроме того, Габриэлла, если бы ты решила посвятить хотя бы один день своей семье, а не своим интересам, ты бы знала, что основным разделом палеонтологии является палеоботаника, она изучает вымершие растения, палеозоология. Изучает окаменел…       — Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, перестань вбивать мне в голову все, что тебе наговорил Теодор! — она закричала.       — И куда ты пойдешь? — с любопытством спросила ее Октавия. — Я пойду в книжный магазин и куплю там книги по этой дисциплине! — Решительно заявила она.       — Почему бы тебе не купить билет в музей?       — Потому что я не знаю ни одного музея на эту тему и как далеко он находится от нашей малой родины, — сказала она.       — Извините, но не могли бы вы объяснить, на каком языке мне следует разговаривать с вами, чтобы вы поняли, что кричать здесь нежелательно? — спросила ее полька.       — Я сожалею об этом, и я ухожу, — решительно заявила она.       — Простите, а где здесь отдел мужских украшений? — с любопытством спросила Октавия.       — Они все в другом магазине, — ответила полячка и указала в другую сторону.       — В противоположном направлении от нас, в трех зданиях отсюда к западу, находится магазин мужских украшений, а это обувной магазин, — повторила она с каким-то подвыванием и стонами.       — Спасибо за предоставленную информацию, — поблагодарила она ее и ушла.       — Спасибо, что ушли отсюда, — сказала она с глубоким вздохом, наслаждаясь тем, что они ушли.       Октавия прислушалась к ее совету и быстро нашла ювелирный магазин под названием «Золото Клеопатры», в котором продавалась мужская и женская одежда, включая украшения. Войдя в магазин, она решила поговорить с администратором, чтобы все выяснить:       — Здравствуйте, юная леди, чем я, Джордж Джонсон, могу вам помочь?       — Извините, не могли бы вы помочь мне найти красивую ювелирную безделушку для мужчин?        — Да, я сделаю это с большим удовольствием, — сказал он с довольной улыбкой и повел ее в отдел мужских украшений. — Здесь есть все, что нужно для украшения вашего ухажёра.       — Здесь все так скучно, в отличие от отдела, где выставлены женские украшения, — печально сказала Октавия. — Что ж, это неудивительно, мисс, мужчины носили меньше украшений. Запонки, булавки для галстуков, обручальные кольца и часы все еще были в ходу. В качестве вставок теперь использовались бриллианты и жемчуг.       — Ну вот, для этого и нужны женщины в этом мире, на мужчин вообще неинтересно смотреть, — сказала она и со скучающим видом оглядела все вокруг.       — Может быть, я смогу помочь вам подобрать подарок, и вы сможете найти что-нибудь интересное, — предложила секретарша.       — Что ж, почему бы и нет, я согласна, — сказала она с глубоким вздохом.       — Не волнуйтесь, моя юная леди, мы обязательно найдем здесь что-нибудь, что вам понравится в качестве подарка для вашего парня, — уверенно сказал Джордж Джонсон.       — Вообще-то, я готовлю этот подарок для своего брата. — Мягко поправила она его.       — Ну, я… — он немного смутился, потому что его идеи не соответствовали действительности. — В общем, я приношу извинения за то, что обидел вас, и прошу сосредоточиться на теме нашего разговора, а именно на аксессуарах, которые необходимы любому красивому и богатому мужчине кавказской расы.       Она обошла тысячу обычных украшений, изготовленных из разных материалов, и ее внимание привлекли круглые механические наручные часы с нанесенным на них государственным символом США, а внутри, помимо стрелок и римских цифр, был рисунок, изображающий маяк в Хаттерасе.       — Я возьму их!       — Вы уверены, что хотите их купить? Это очень дорогие часы.       — Пять долларов — это дорого? — спросила она его со смешком. — Для меня — нет, это недорого, я готова купить это прямо сейчас, без кредитов и прочего.       — Ну, хорошо, если ты решаешь, что это то, что нужно твоему брату, тогда кто я такой, чтобы спрашивать тебя? — смущенно спросил он ее.       Октавия отдала последние деньги, которые ей дали родители, на покупку подарка, и в конце концов у нее осталось всего полдоллара. Но ей было все равно, потому что она наконец-то сможет сделать ему какой-нибудь по-настоящему хороший подарок, который будет не хуже остальных.       — Простите, а где находится отдел научной литературы, в частности, рассказывающий о жизни динозавров? — с любопытством спросила Габриэлла, когда добралась до книжного магазина и вошла в него.       — Юная леди, вы говорите о палеонтологии, верно? — спросил ее сурового вида мужчина, ровесник ее деда.       — Да, именно так, я об этом и говорю, — радостно согласилась Габриэлла. Она была рада, что у него был больший словарный запас в научной литературе, чем у нее.       — Пойдем со мной, я покажу тебе, где и что можно купить, — настойчиво сказал он ей и махнул рукой в свою сторону.       — О, спасибо тебе за ваши джентльменские манеры, — сказала она с искренней благодарностью.       — Поблагодари меня позже, когда я помогу тебе найти нужные книги, — настойчиво сказал он ей.       Она шла молча и неподвижно, хотя прекрасно знала это место как свой дом, потому что не раз и не два приходила сюда, чтобы купить какую-нибудь современную пьесу или книгу. Габриэлла шла, шла и вдруг остановилась, когда услышала знакомый голос:       — Нет, только не это, у нас уже есть эта книга, нам нужно что-то другое.       Любопытство взяло верх, и она решила пойти в отдел детской литературы, откуда она это услышала, чтобы лично убедиться, что слышит голос…       — Клара, привет. Что делать?              — Я ищу книгу для Одетты, — ответила она.       — Серьезно? — с любопытством спросила она.       — Да, серьезно, что тебя в этом удивляет?       — Меня ничто не удивляет, просто, глядя на тебя, такую измученную женщину, я решила, что вы ищете карту сокровищ, но мой совет — если ты хочешь найти нужную книгу, и побыстрее, — сказала ей Габриэлла и подошла к ней. — Купи книгу на тему праздника, как например сказку Гофмана.       — Габби, если ты не в курсе, но у меня как раз есть еще одна из его сказок или что-то в этом роде, но я не могу найти подходящую книгу, потому что они все какие-то обычные, и я тоже хочу ей что-нибудь подарить, — решительно сказала она.       — И что же ты хочешь ей подарить? — с любопытством спросила она.       — Я хочу подарить ей книжку-раскладушку, чтобы ей было интересно ее читать, и она действительно думала, когда читала, что все фантазии этой прусской сказочницы оживают, когда она читает эту книгу, — сказала она с некоторым увлечением такой книгой, но потом заметила, что Габриэлла странно на нее смотрит, она стала нормальной. — Проще говоря, я хочу, чтобы она взорвалась от счастья, когда увидит эту красоту.       — Клара, ты все еще злишься из-за этого?       — Габриэлла, о чем ты говоришь? Я не сержусь.       — Нет, Клара, ты злишься из-за этого случая, когда мама с папой отказались купить тебе раскладушку из-за твоего ужасного поведения в магазине, которое заставило их покраснеть, как помидоры, — разозлилась Габриэлла.       — А почему, я не должна сердиться? — спросила она, слегка обидевшись. — Я хочу купить эту книгу, чтобы увидеть, что хотя бы кто-то может быть так же счастлив, как я.       — Клара, в этом отделе много хороших книг, возьми любую и отдай ей, — предложила она.       — Габби, пожалуйста, не указывайте мне, что делать, особенно если я вас об этом не просила и если я сама знаю, что ей подарить, — настойчиво попросила она.       — Мисс, что происходит? Почему вы остали? — спросил книготорговец из Северной Каролины, подходя к ней.       — Извините, я встретила свою сестру, и мы немного поболтали.       — И о чем вы говорили между собой? — спросил он, и по его голосу было ясно, что он подозревает, что они говорили чушь.       — Я искала книгу-раскладушку по сказки Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», — ответила Клара. — У вас есть это издание, или я перерыла все и ничего не нашла?       — Это старое издание, сейчас его не так-то просто найти, но есть один секрет, который позволит вам найти все.       — И в чем же секрет? — с любопытством спросила Клара, желая услышать ответ.       — Зайдите в отдел забытых писем и поищите там то, что вам нужно, но за эту книгу вам придется заплатить в два раза больше, поскольку она должна пойти на благотворительность, — ответил он.       — Куда мне обратиться? — спросила она, готовая расцеловать его за ответ.       Иди туда и найди то, что тебе нужно, — сказал он и указал направо.       — Хорошо, я пойду, — с благодарностью сказала она и ушла.       — Что ж, мисс, я готова предоставить вам пару научных трудов и статей по палеонтологии.       — Вы уже собрали все, что вам нужно? — удивилась она.       — Да, я собрала кое-что, что будет интересно почитать даже тем людям, которые не будут связаны с этой наукой.       — А что вы собрали для чтения моему брату? — с любопытством спросила Габриэлла.       — Здесь всего понемногу, — сказал он и начал показывать и рассказывать о каждой книге. — Это книга «Конхология минералов Великобритании». Шеститомный каталог всех ископаемых моллюсков, найденных в Англии, содержащий более шестисот цветных таблиц с изображениями окаменелостей. Работа была начата Джеймсом Сауэрби в 1812 году, а затем продолжена и завершена его сыном Карлом Сауэрби в 1822–1845 годах.       «Окаменелости Германии». Атлас, составленный Георгом Августом Гольдфуссом и Мюнстером в 1834 году. Извините, я не помню названия второго, но это не имеет значения, потому что авторы намеревались дать полную иконографию всех ископаемых беспозвоночных, найденных в Германии, но они описали только губок, кораллов, морских лилий, морских ежей, а также частично двустворчатых и брюхоногих моллюсков в Германии.       Работа Блейнвилла «Сравнительная остеография современных и ископаемых млекопитающих», начатая в 1839 году, все еще пишется и дополняется.       Это исследование ископаемых рыб швейцарского и американского естествоиспытателя Жана Луи Родольфа Агассиса, который до сих пор остается знаменитостью и с которым ваш брат может познакомиться поближе. Эта работа была написана в 1833–1842 годах и положила начало палеоихтиологии.       Это «Ориктография Московской губернии» русского натуралиста немецкого происхождения Григория Ивановича Фишера фон Вальдгейма, опубликованная в 1830 году. Работа посвящена описанию ископаемых останков животных, найденных в России.       Труды Кристиана Ивановича Пендера, содержащие описание палеозойских беспозвоночных и рыб. Его «Материалы для геогнозии Российской империи» содержат описания и изображения многочисленных ископаемых форм из силурийских и девонских отложений северо-запада России.       — Вау, твои знания впечатляют меня, хотя я сама ничего в этом не понимаю, — сказала Габриэлла, которая была впечатлена.       — Я сам не очень разбираюсь во всех науках, но я знаю все, что происходит в каждой из этих книг, и я надеюсь, что эти книги помогут твоему брату найти свое место в жизни, — сказал он и отдал ей книги.       — А это поможет мне не быть эгоисткой, которую не интересуют увлечения других членов семьи, — сказала она со вздохом и направилась к кассе.       В это же время Клара вошла в отдел потерянных писем и стала искать то, что всегда хотела купить, но главный вопрос не оставлял ее:       — Где книга?       Чтобы быстрее найти ответ на этот вопрос, она начала быстро просматривать и читать все подряд, но безрезультатно. Почему она торопилась, ведь это было бесполезно? — ответ был прост, как пареная репа: она больше не хотела здесь находиться и хотела вернуться домой.       — Мисс, что вы ищете? — спросил ее мальчик, который был немного старше ее.       — О, о, кто вы? — рна вздрогнула от неожиданности. — Вы враг или друг?       — Меня зовут Дункан Айсалор, я работаю здесь с трехлетнего возраста в полиграфическом отделе.       — Так это библиотека, а не типография? Клара была искренне удивлена его словами.       — Да, это библиотека, но у владельца этого книжного магазина также есть небольшая типография, где мы с мамой работали у него уборщицами, а когда я подрос, то стал помогать расставлять книги и делать здесь уборку, — вкратце рассказал он свою биографию.       — Приятно познакомиться, Дункан, я Клара Фридрих Ансгар Антония Флейшеростлин. — представилась она.       — Это слишком длинное имя, вы не возражаете, если я буду называть вас просто Кларой? — спросил он.       — Нет, я не против, все называют меня по имени, и я не обижаюсь, и, кроме того, мы все равно скоро расстанемся, — сказала она и отвернулась, направляясь к полке с книгами. — Когда я найду ту самую книгу.       — Кстати, что ты ищешь? — с любопытством спросил он ее. — Мне пришлось уйти с моего рабочего места, чтобы выяснить это.       — Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что подняла шум и отвлекла вас, но я искала книгу-раскладушку по мотивам сказки Эрнста Теодора Амадея Гофмана. — ответила она, продолжая искать книгу.       — Клара, ты говоришь о «Щелкунчике»? — с любопытством спросил он.       — Да, я говорю об этой сказке, — сказала она уверенно, с улыбкой и оптимизмом, потому что верила, что он поможет ей. — Ты знаешь, где эта книга?       — Как я могу не знать, что у меня дома? — сказал он ей с улыбкой.       — Она у тебя дома? — спросила она, чтобы уточнить.       — Да, у меня есть книга, почему? — спросил он с некоторой долей ехидства.       — Ты можешь дать мне эту книгу? — она начала доставать деньги из кармана. — Я дам тебе за это восемь долларов!       — Восемь долларов? — у него чуть не отвисла нижняя челюсть. — За эти деньги я могу купить новые костюмы для своей матери, которая уехала из Ирландии, потому что британцы в буквальном смысле решили стереть нас с лица земли, за восемь долларов я могу месяц не платить за отвратительную квартиру и потратить месячную зарплату на себя и свое счастье, так что делайте знаешь, каков мой ответ?       — Да? — она надеялась, что услышит такой ответ.       — Нет, ты не угадала мой ответ, потому что я не могу покинуть свой пост, — ответил он ей. — Возьмите любую другую книгу о «Щелкунчике и мышином короле», здесь сотни таких сказок, но вам придется заплатить максимум больше из-за того, что накануне праздника они стоят дешевле, чем в обычные дни.       — Нет, мне нужна книжка-раскладушка, и я готова на все ради нее и подарка, — решительно заявила она, выбежала на улицу и демонстративно упала.       — Девочка, что с тобой?       — С тобой все в порядке?       — Прекрати! — закричала она.       — Почему ты упала?       — Сколько пальцев я показываю?       — Три!       — О, слава богу, она не потеряла связь с реальностью и видит ясно.       — Хватит веселиться, у меня болит колено.       — Может быть, вам нужен врач?       — Кто-нибудь здесь есть или может вызвать его.       — Я могу это сделать! — сказал Дункан Айсалор, который, немного подумав, решил поучаствовать в этой трезвой постановке.       — Я помогу ей дойти до ближайшей больницы, и врач окажет ей помощь.       — Тогда почему ты сидишь здесь, рыжая задница?       — Беги и помоги этой американке!       — Я темноволосый, не у всех ирландцев рыжие волосы, — сказал он с тихой ненавистью.       — Давай, обними меня за плечи, — настойчиво попросила она, протягивая ему правую руку.       — Сейчас, — простонал он, беря ее.       — О, какой замечательный джентльмен.       — Все выходцы из богатых семей — джентльмены, хотя он вырос в бедной семье, он проявляет настоящую христианскую добродетель.       — Радуйся, теперь ты настоящий герой для всех жителей Роли как… не знаю, какое сравнение было бы более подходящим для этого, — сказала она.       — Скажите, вам действительно нужно обследование у врача? — он с любопытством спросил ее. — Или у тебя боль в колене ненастоящая?       — Нет, у меня действительно болит нога, и мне лучше сходить к врачу, — сказала она.       — Да, ты сразу запомнила букву «а» из-за слова «наглость», которое у тебя в крови, — прорычал он.       — Заткнись или не получишь свой гонорар, — пригрозила она ему.       Дункан Айсалор не стал спорить с ней по поводу этой угрозы и послушно отвез ее в ближайшую городскую больницу. Оставив ее у доктора Рапидама, он быстро побежал в свой район, который, как и больница и его предприятия, где он работал, располагался недалеко от его дома, который представлял собой четырехэтажное кирпичное здание, которое загорелось из-за войны с Англией в тысяча девятьсот двенадцатом году, а затем в нем начал оседать весь мусор, который никто не хотел видеть.       — Дункан, что ты здесь делаешь?       Но у него не было времени ответить на этот вопрос, и он продолжал бежать, чтобы добраться до своей квартиры, где его мама готовила. Он постучал в дверь и крикнул:       — Мама, открой дверь!       Этих трех слов, которые он выкрикнул, было достаточно, чтобы через несколько секунд послышались шаги и подергивание дверной ручки. Дверь открылась, и уставшая женщина посмотрела на него не менее усталым взглядом:       — Сынок, почему ты не на работе? — спросила она и тут же начала думать о плохом. — Тебя уволили?       — Уволили? — переспросил он и покачал головой. — Нет, меня не уволили, мне просто нужна книга-раскладушка.       — «Щелкунчик»? — одна бровь удивленно приподнялась.       Он сразу понял ее эмоции и решил немедленно отреагировать.       — Просто там была какая-то девушка, и она потребовала эту книгу, и я решил отдать ей эту книгу, чтобы она дала мне восемь долларов.       — Ты шутишь, или это правда, что я ненавижу англичан? — потрясенно спросила его мать.       — Нет, мам, я не шучу, у нее действительно есть деньги, и она действительно готова отдать их мне лично, она даже притворилась больной, чтобы я мог уйти.       — Нет, нет, и тысячу раз нет, я не позволю тебе распоряжаться тем, что твой отец подарил тебе накануне своего последнего Рождества, — запротестовала она.       — Мама, нам сейчас нужны деньги посерьезнее, — возразил он ей.       — Да, я согласна, наше положение крайне незавидное и в некоторых случаях крайне тяжелое, но это не повод отказываться от того, что для нас важнее всего, — возмущенно воскликнула она и поэтому начала говорить. — Дункан, дорогой, ты помнишь, как ты охранял эту книгу?       — Да, я помню. — сказал он и начал вспоминать:       — Не ешь перед этой книгой! — рявкнул он на одну девочку, когда начал читать ее для всех детей, которые жили в этом убогом доме.       — Нам нужно найти сухое место, иначе книга испортится, — решительно заявил он во время сильного дождя, когда у них протекала крыша. Тогда книгу можно было бы спасти, закрыв все отверстия, через которые протекала вода.       — Эй, Дунканик, что это за книга? — спросил его друг, с которым они до сих пор дружат.       Не смей ее трогать! Прекрати! — закричал он, подбегая к нему и толкая его.       — Здравствуйте, вы не возражаете, если я возьму у вас книгу? — с любопытством спросила бедная женщина из герцогства Пармского.       — Нет, я собираюсь почитать эту книгу, я не хочу, чтобы кто-нибудь к ней прикасался.       — Дункан, скажи мне, что теперь изменилось? Почему ты хочешь продать главное сокровище нашей семьи?       Его мать требовала ответов, и у нее было полное право требовать от него ответов и выяснять правду. Он был молчалив и мрачен из-за своих мыслей, пока ему не хватало смелости заговорить.       — Мама, ты хочешь, чтобы Дэрин умерла от скарлатины?       — О чем ты говоришь? — спросила она его и задала второй вопрос, когда догадалась, о чем он говорит, но решила не выказывать гнева. — Сынок, не смей менять тему нашего разговора, я…       — Значит, ты хочешь, чтобы она умерла, я правильно тебя поняла?       — Дункан, не говори так, это меня оскорбляет, — настойчиво сказала она.       — Заткнись, я все делаю правильно и спасу свою сестру, — решительно сказал он и побежал к книжной полке.       Он схватил книгу и вылез из окна, чтобы спуститься по пожарной лестнице. Мать не могла остановить его, потому что понимала, что если ее сын что-то для себя решил, то спорить с ним невозможно.       — Да, мой сын смотрит в будущее и решает проблемы настоящего, а не мучается из-за прошлого, как это делаю я, — грустно сказала она.       В это время Клара вошла в кабинет доктора Патрисио Рапидамы, который был предком белых бразильцев. Их разговор начался так:       — Здравствуйте, что у вас с ногой? — спросил ее травматолог.       — Здравствуйте, я Клара Фридрих Ансгар Антония Флейшеростлин, я упала на пол, и у меня разболелись колени.       — Можно посмотреть? — с любопытством спросил он ее.       — Да, конечно, это ваша работа — продлевать людям жизнь, — автоматически ответила Клара и приподняла юбку, обнажив ноги из-под колготок.       — Моя работа заключается в спасении жизней и лечении травм и повреждений тела, связанных с костями, суставами, мягкими тканями и другими частями опорно-двигательного аппарата. — сказал он ей.       Он опустился на колени, чтобы осмотреть ее раны. Клару это смутило, но она ничего не могла с этим поделать, но мурашки побежали по ее коже, как сумасшедшие.       — У меня серьезная рана или нет? — спросила она.       — Нет, это несерьезно, рана внутренняя и скоро пройдет, но если я промою рану и найду Гиббса, чтобы ты не подхватила какую-нибудь инфекцию.       — Поторопитесь, мне нужно быть на станции в пять.       — Тебе не нужно спешить, когда ты делаешь что-то важное, чтобы потом кому-то не пришлось все исправлять за тебя, как за недотепу, но не волнуйся, у тебя еще много времени, — заверил он ее.       Он сделал то, что должен был сделать, и примерно через полчаса все было готово. Сейчас ей не было больно, но при ходьбе она ощущала легкую боль.       — Больно, — простонала она.       — Это временно, завтра утром вы будете чувствовать себя так, как будто ничего не произошло, — заверил ее врач. — И прежде чем вы уйдете, не могли бы вы сказать мне, как вы будете оплачивать мои медицинские услуги?       — Свяжитесь с страховой компанией «Национальная группа жизни», и она все оплатит, — ответила она ему.       — Спасибо, что полностью проинформировали меня, — с благодарностью сказал он.       — Это я должна благодарить вас, вы буквально поставили меня на ноги, — сказала она, смеясь.       В их дверь постучали, и появился тот же самый сотрудник магазина. Он был полон энтузиазма и дышал очень тяжело, как собака, отдыхающая после пробежки.       — Вы мой пациент или скрываетесь от правоохранительных органов? — с любопытством спросил Патрисио Рапидама.       — Что? — он не разобрал его слов.       — Полиция? Вы когда-нибудь слышали такое слово?       — Да, я слышал это не раз, но поверьте, я не преступник, я законопослушный гражданин Соединенных Штатов Америки, хотя родился и живу в крайне бедном районе Роли.       — И как же ты доказываешь свою законопослушность, бедный американец? — с интересом спросила я его.       — Извини, он пришел за мной, и нам обоим пора уходить, — сказала Клара, чтобы успокоить его, так как предвидела ссору.       Клара подписала необходимые документы и с помощью Дункана покинула кабинет врача. После ухода она села на стул, стоявший в прихожей, достала обещанные ему восемь долларов США и сказала:       — Вот ваши деньги, и я заплачу вам за складную книжку.       — Держи свой товар себе, но, пожалуйста, не жалуйтесь, если он будет пахнуть как новый книги, — спросил он ее.       — Это неважно, главное, что она выглядит как новая, и я могу избавиться от запаха, — сказала она и взяла книгу.       Она жадно просматривала каждую книгу и, убедившись, что на ней нет пятен или пометок, которые были нередки для старых книг, в том числе и в ее семье, она смогла отложить книгу в сторону и жить спокойно, потому что смогла получить то, что хотела. Она закрыла книжечку-раскладушку и глаза, а потом легла, облокотившись на спинку стула и стену, а потом сказала:       — И я отдам ей свое платье.       — О чем ты говоришь, Клара? При чем тут платье?       — Дункан, ты все еще здесь? — она была так поражена тем, что он стоит здесь, что открыла глаза, чтобы проверить, не галлюцинация ли это.       — Да, я здесь, и я еще не ушел, — он сел рядом с ней справа. — И я не уйду, пока не отдохну от этого бега.       — Кстати, спасибо тебе, что помог мне, — она вспомнила, что хотела ему сказать.       — Ничего страшного, я должен поблагодарить вас за вашу благотворительность, — уверенно сказал он.       — Что ж, если вы мне благодарны, может быть, вы поможете мне добраться до станции, потому что у меня действительно болят ноги, — сказала она, надеясь услышать от него «да».       — Да, я помогу тебе, но, пожалуйста, послушай один совет: если в будущем ты окажешься в такой же ситуации, как сегодня, то, пожалуйста, притворись, что ты ранен, а на самом деле не ранен, — настойчиво сказал Дункан.       — Спасибо за совет, Дункан, но теперь возьми меня за руку, — сказала она и протянула ему свою.       Он взял ее, и они оба пошли вперед, преодолевая боль и лень. В это же время Йозеф стоял в магазине и разговаривал с продавцом:       — Мне нужен этот товар прямо сейчас. — сказал он.       — Я знаю, что он вам нужен, но сомневаюсь, что это вам понадобится, — сказал ему продавец.       — Я уверен, что это нужно моей сестре, а это нужно вам, — сказал американец, который мечтал стать лютеранским священником и отдал все деньги, которые у него были.       Продавец посмотрел на это и улыбнулся ему:       — Ну, а почему вы раньше были таким скромным? — сказал он, забирая деньги.       — Нам следовало начать с этого сразу.       Йозеф получил от него то, что хотел, и ушел довольный. В это же время Оскар был в любимом месте своего брата Йозефа — церковной лавке, где продавались все товары, связанные с христианской верой.       — И почему я сразу не пришел сюда? — спросил он себя.       — Здравствуйте, чем я могу вам помочь?       — Я хочу найти здесь что-нибудь, связанное с христианской верой. — Здесь много всего подобного, не забывайте, что это церковная лавка и не только.       — Я знаю.       После некоторого времени, проведенного в поисках и сомнениях, что покупать, а что нет, Оскар решил, что купит Протоевангелие Иакова. Адам в это время покупал подарок для Оскара:       — Малыш, ты уверен, что тебе это нужно? — продавец удивленно спросил его.       — Да, это то, что нужно моему брату, — подтвердил он, передавая деньги.       — Хорошо, забирай свой товар, но деньги я возвращать не буду, — предупредил он его.       Продавец дал ему билеты на курсы в области железнодорожного транспорта — Оскар просто обожал поезда и железнодорожные перелеты. В это время Адам не знал, что Теодор тоже готовит подарок для него:       — Мальчик, я, конечно, продам тебе это, но у меня вопрос, зачем тебе это нужно?       — Это не для меня, это для моего брата, он просто с ума сошёл из шахмот.       Продавец больше не задавал вопросов и продал товар. Все без промедления вернулись на вокзал. Первое, что они услышали, было:       — Клара, что с тобой не так?       — Я сегодня упала, и этот молодой человек помог мне сначала добраться до врача, а потом выбраться отсюда, — ответила она им всем.       — Клара, тебе не больно.       — Нет, мне не больно, просто немного побаливает, но доктор Патрисио Рапидама сказал, что завтра я буду чувствовать себя так, словно ничего этого не было, — спокойно ответила Клара.       — О добрый христианин, как нам отблагодарить тебя за проявленную добродетель? — спросил Финн и начал доставать свой бумажник.       — Мне не нужны деньги, мне просто нужна ваша добрая память обо мне, — сказал он им на прощание, которое произошло в тот же момент, когда поезд прибыл на станцию.

      Двадцатое декабря тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года по григорианскому календарю.

      Финн должен был прибыть в Роли сегодня, чтобы подписать важные документы о поставках зерна на территорию, которую называли Диким Западом и которую так активно осваивали американские колонизаторы. Подписав все документы, он решил зайти в магазин мисс Амелии Эшдаун — она была приятной женщиной с характером, мышлением и фигурой.       — Добрый день, мисс Амелия Эшдаун, сегодня прибыла ваша постоянный покупатель, — с гордостью сказал он.       — Счастливого Рождества, Финн, как поживает твоя жена?       — Что случилось? — спросила она, закончив обслуживать клиента. — Не беспокойся о ней, с ней все в порядке, — заверил он ее.       — Меня интересует кое-что, что могло бы понравиться моей дочери. — ответил он. — У вас есть что-нибудь, что могло бы удовлетворить ее желание?       — Честно? Весь магазин такой, но я лично рекомендую не покупать с открытыми глазами.       Он молниеносно понял ее намек и решил прогуляться, чтобы что-нибудь найти. Количество вещей и предметов, которые здесь были, было разнообразнее, чем карты на любой вкус. Он шел медленно, рассматривал каждую вещь и сказал:       — Нет, это не то.       Сказал он, увидев фарфоровую куклу в образе жениха и невесты.       — Нет, ей это не понравится.       Он знал, что Клара не испытывала такого энтузиазма к романтической литературе, как ее сестра, мечтавшая стать актрисой.       — Она давно из этого выросла.       Финн подумал, что пряничный домик, который был в кондитерском отделе этого магазина, где можно было найти и купить все, что угодно, был для нее слишком скучным, а кроме того, сладость — это, конечно, хороший подарок, но она очень быстро исчезает.       — Кто из адекватных родителей допустит такую парнографию в отношении своей дочери.       Он ударил себя по лицу, потому что ему понравилось смотреть на портрет обнаженных женщины и мужчины, написанный молодым художником, который решил сохранить свое имя в секрете, но назвал свою картину «Моральное падение Адама и Евы».       Все это он говорил шепотом, но так громко, что все слышали и отказывались покупать тот или иной товар, потому что все относились к нему крайне настороженно. Мисс Амелия Эшдаун не выдержала и порочной походкой подошла к нему и встала:       — Финн, я очень ценю наши отношения, но, пожалуйста, не мямли, ты отпугиваешь моих потенциальных клиентов.       — Ладно, я буду молчать, как мертвый.       — Спасибо, Финн, — сказала она с оттенком ехидства.       Он продолжал свои поиски, которые лично ему показались вечностью, пока не увидел музыкальную шкатулку в виде пианино, за которой сидел немецкий композитор, пианист и дирижер Людвиг ван Бетховен, который, когда механизм заработал, начал двигать пальцами, и зазвучала музыка «шотландского стола».Но была одна проблема — чудо находилось в руках безответственного ребенка, который подбросил его вверх, чтобы поймать позже.       — Какой ужас! — сказал он, глядя на это зрелище.       Он подбежал к ней и схватил ее, а затем гордо объявил:       — Она моя!       — Не слишком ли простой подарок для вашей дочери на Рождество? — с любопытством спросила старушка.       — Скромный подарок? — удивленно переспросил он и решил отнестись к этим словам как к вызову, который ему бросают. — Вы только посмотрите, какую прекрасную работу проделал мастер, это просто замечательно!       — Трудно поспорить с вашими словами, но проблема в том, что это подарок как предмет интерьера, он красив, но бесполезен как… — она сделала паузу. — Я не знаю, какое сравнение тут можно привести.       — Вы правы, — он согласился и понял, что делает это скорее для себя, чем для нее. Он огляделся и сказал. — Я возьму эту косметику для женщин.       — Серьезно? — спросила она его. — Впервые я вижу, чтобы мужчина соглашался со мной.       — Финн, у тебя девять долларов и тридцать два цента, — крикнула ему мисс Амелия Эшдаун.       Он сразу согласился с этой ценой и купил то, что только что решил приобрести. Взяв товар с собой, он отправился на железнодорожную станцию, откуда отправился в пригород города, являющегося административным центром штата Северная Каролина.       Двадцать пятое декабря тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года, воскресенье по григорианскому календарю.       Наступило Рождество, которого все ждали с большим нетерпением и радовались, что скучный и нудный адвент, длившийся четыре недели, закончился. Вся наша семья, как обычно, провела весь день в молитвах перед Христом:       Помолимся, Всемогущий Боже,       Отче Милосердный, ради нашего искупления ниспославший       Единородного Сына Своего, молим Тебя:       По милости Твоей освяти нас, да возрадуемся светлому       Рождеству возлюбленного       Сына Твоего и вместе с воинством небесным прославим       Тебя, исполнимся радости и мира через Иисуса Христа,       Возлюбленного Сына Твоего,       Господа нашего       После этой молитвы все уселись за кухонный стол, чтобы насладиться замечательным завтраком, который оказался невероятно сытным. На самом деле никто не разговаривал друг с другом, потому что всем хотелось послушать музыку, которую пианист и его жена, которая пела, исполнили специально для них немецкую рождественскую песню «О, как радостно», придуманную немецким композитором Иоганном Даниэлем Фальком в тысяча восемьсот шестнадцатом году:       О, счастливое, о, блаженное,       Благодатное Рождество!       Мир был потерян, родился христианин:       Радуйся, радуйся, о христианский мир       О счастливая, о блаженная,       Благодатная Пасха!       Мир был заключен в узы, христианин понят:       Радуйся, радуйся, о христианский мир!       О счастливый, о блаженный,       Благодатный день Пятидесятницы!       Христианин, наш Учитель, освящает духов:       Радуйся, радуйся, о христианский мир!       Все члены семьи Флейшеростлин немедленно начали аплодировать ей за то, что она продемонстрировала свои вокальные данные и музыкальные способности пианистки. Возможно, они и не были самыми известными мастерами своего дела, но это не означало, что они не были талантливы и не заслуживали аплодисментов.       — Спасибо за вашу оценку, хотя я все равно должен сказать вам, что звук здесь на редкость паршивый, — сказал пианист, который встал, чтобы сделать разминку.       — Что ж, порадовать вас нечем, — расстроенно сказал Финн.       — Что ты ожидал от него услышать? — спросила его Антония. — Это дом, а не театральная сцена.       — Я попрошу твоего внимания на минутку, я сделаю это сейчас… — он заметил сердитый взгляд своей жены-певицы. — То есть я хотел сказать, что мы исполняем композицию Карла Энслина «Звон, звон колокольчиков, звон колокольчиков».       Певица начала петь, как и прежде, на языке, который все члены семьи Флейшеростлин знали и любили больше всего, хотя в этой стране использовался английский, но все равно из поколения в поколение они считали, что немецкий — самый красивый и замечательный язык во всем:       Звон,       Звон колокольчиков,       Звон колокольчиков,       Звон колокольчиков,       Звон колокольчиков,       Звон колокольчиков       Впустите меня, дети, зима так холодна,       Откройте мне двери, не дайте мне замерзнуть       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Звоните,       Зво.....       — Простите, что прерываю ваше музыкальное выступление, но мне кажется, что вам лучше продемонстрировать свое мастерство, когда придут гости, — настаивал Финн Флейшеростлин, несколько раз хлопнув в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание, когда он подошел к ним.       — А когда должны прийти ваши гости? — с любопытством спросила его Пиониста.       — Ровно в шесть часов вечера соберутся все гости. Это мои родственники, официальные лица Северной Каролины как из Демократической, так и из Республиканской партий Соединенных Штатов, мои друзья и коллеги по бизнесу и партнеры. — ответил он ему и задумался над его словами. — Я думал, что говорил вам об этом.       — Да, вы упомянули об этом, простите, что забыл, но, как вы можете заметить, я уже не молод, как и моя жена, — извинился он и начал вытирать пот со лба, где был прямой пробор.       — Удивительно, как вы до сих пор не разучился играть на этом инструменте. — спросил он его с легким интересом.       — Вот так я постоянно с ним работаю, и мои руки и память уже знают каждую деталь движения при игре, а моя жена начинает петь каждый раз, когда я просто провожу рукой по клавишам, — сказал он.       — Что ж, повторяйте, а если вам что-нибудь понадобится, зовите горничную, она всегда вам поможет, — сказал он им.       — Спасибо вам, добрый человек, за то, что дали нам работу и хлеб за это, — поблагодарил пожилой клавишник.       — Не за что, — прямо ответил он и спросил себя: «Он женился на женщине, которая годится ему в дочери, или его жена просто использует все возможности, чтобы быть такой молодой?».       — Дети, радуйтесь, пришло время получать подарки, — уверенно сказала мать, и все дети зааплодировали. — Но сначала вымойте руки, я не хочу, чтобы вы брали вещи грязными руками.       Все дети отправились в ближайшую ванную, и там началась настоящая словесная и физическая драка из-за белоснежного куска мыла. Все, кто мыл руки, старались сделать это как можно быстрее, чтобы другие тоже вымыли руки, и даже не выбирали свои руки, чтобы узнать, какой подарок они получили на это Рождество.       — Так что тут происходит? — спросил Финн Флейшеростлин с легким ехидством и некоторой угрозой в голосе. — Прекрати так себя вести, или все эти подарки подождут вас до следующего года.       Эта угроза научила их вести себя как собаки, и они стали вести себя достойно. Все вымыли руки и подошли к праздничной упаковке, где лежал подарок специально для них.       — Ух ты, кто подарил мне это чудо! — воскликнула Октавия.       — Это просто замечательно! — воскликнула мать семейства.       — Я рада стараться, — сказала Одетта с довольной улыбкой.       — Одетта, ты видела, что я тебе подарила? — с любопытством спросила ее Клара.       — Нет, я ничего не смотрела, — ответила она.       — Посмотри, я уверена, тебе понравится, — сказала она со спокойной уверенностью, протягивая подарочную коробку.       Она взяла коробку и увидела там красиво сложенное платье, которое всегда хотела получить от нее, и книгу. Сказка Гофмана ее мало интересует, в отличие от платья, поэтому она спросила:       — Можно мне отойти, я хочу надеть это платье.       — Да, можно, — кивнула мама, и Одетта радостно убежала с платьем.       — А два подарка для тебя не многовато? — с любопытством спросил отец.       — Какие два подарка? — она его не поняла. — Это для Одетт, не для меня.       — Да, мы сразу тебе поверили, но не волнуйся, я прощаю твою жадность и дарю тебе еще два подарка, — уверенно сказал он и протянул ей коробку.       Она открыла ее и вскрикнула от восторга. Предметом ее восхищения стала музыкальная шкатулка, которую она воспринимает просто как статуэтку.       — Это очень великолепная работа, руки этого скульптора явно сделаны из золота.       — Не могу с этим поспорить, Клара, но я уверен, что эта статуэтка хранит больше секретов, чем ты думаешь на первый взгляд, — сказал отец, протягивая ей ключ.       Она взяла его ключ и нашла замочную скважину, чтобы вставить его туда и посмотреть, что будет дальше. Заиграла музыка, и она заулыбалась от восторга и радости.       — Папа, спасибо тебе.       — Не за что, доченька.       — Мария, я думаю, тебе понравятся эти книги, — уверенно сказал Майкл, протягивая ей коробку.       — Не стоило портить сюрприз, — спокойно сказала она, забирая коробку.       — Спасибо, брат, я обязательно прочту это.       — А я собираюсь надеть эти туфли, — решительно заявил он, показывая ей свою подаренную обувь.       — Оскар, спасибо тебе за священные книги, я убежден, что мое образование священника пойдет мне на пользу, — с благодарностью сказал Йозеф.       — Не стоит благодарности, — отмахнулся от его слов Оскар.       — Лучше взгляните на то, что мне только что дали: это билеты на лекции лучших специалистов в области железнодорожного транспорта.       — Ты и железная дорога — это равная любовь, — шутливо сказала Габриэлла, и все рассмеялись из-за этих слов.       — Габриэлла, где ты нашла эти книги по палеонтологии? — с любопытством спросил Теодор, который был потрясен ее подарком.       — Я нашел это в отделе биологии книжного магазина, — ответила она и, подойдя к нему, наклонилась и прошептала на ухо. — Честно говоря, я решил открыть эти книги и почитать их, потому что Шекспир мне наскучил, и я понял, что был полным дураком. Ты расскажешь мне все о димазаврах?       — С большим удовольствием, Габриэлла, — улыбнулся он ей.       — Габриэлла, я надеюсь, в твоей душе есть еще место для любви, а не только для мертвых ящериц, и ты оценишь мой подарок, — уверенно сказал Йозеф и дал ей в руки билеты. — что это?       — Это курсы актерского мастерства, на пару уроков в следующем году ты сможешь продемонстрировать свой талант, который ты демонстрировал только нам, — ответил он.       — О, братишка, спасибо тебе за подарок! — радостно воскликнула она.       — Йозеф, ты настоящий наставник для всех нас, — уверенно сказал Теодор.       — Спасибо, я стараюсь быть таким.       — А еще я наставник для всех, — уверенно сказал Пауль и подошел к Отто. — Я надеюсь, ты сможешь преодолеть свое нежелание читать и сможешь открыть глаза на мир друга.       Он дал ему маленькую коробочку, и Отто открыл ее. Он посмотрел на книгу с некоторым презрением, как человек, который еще вчера был свободен, а сегодня стал рабом.       — Спасибо, Пол, я обязательно прочту эту книгу. — заверил он его.       — Я тоже на это надеюсь, — сказал он.       — Пол, который сейчас час? — спросила Октавия, держа его руки за спиной.       — По-моему, сейчас половина одиннадцатого, а что?       — Смотри, точно, я хочу, чтобы ты точно знала, — она вручила подарок в упаковке, которую Пол вскрыл и был поражен его красотой и чудесностью.       — Ого, спасибо, Октавия.       — Не за что.       — Ну, наши дети точно не будут убивать друг друга после нашей смерти, — с улыбкой сказала Антония.       — Но нам еще рановато уходить на покой, — уверенно заявил Финн.       Все члены семьи Флейшеростлин получили то, что хотели, и были невероятно довольны подарками, которые получили сами и которые дарили другим. Все члены американской семьи с немецкими корнями начали готовиться к балу-маскараду, который они должны были провести в своем поместье под названием «Жизнь слаще меда», и активно использовать полученные подарки.       — Мама, папа, можно мы прогуляемся по нашему поместью? — спросила Габриэлла, когда Пол и Клара встали рядом с ним.       — Да, конечно, но почему?       — Мы хотим размять ноги, нам здесь немного жарко.       — Вам здесь жарко?       — Не то чтобы нам было жарко, мы просто хотим пойти погулять. — ответил Пол.       — Хорошо, иди, но ненадолго, — настойчиво сказала мама.       — Хорошо, — сказали они все.       Все трое вышли из дома и отправились длинным путем к местам, где жили их чернокожие рабы, а именно через поле с морковью длиной около трех целых и тридцати пяти сотых мили. Они пошли вместе по трем причинам: во-первых, Габриэлла хотела поздравить рабов с Рождеством и сделать подарок Афраму, во-вторых, Клара хотела о чем-то с ней поговорить, в-третьих, Пол хотел все контролировать и быть настоящим джентльменом, который защищает своих сестер.       — Клара, о чем ты хотела со мной поговорить?       — Ну, я не хотела говорить с тобой об этом, просто чуть больше недели назад я поняла, что сочувствую мальчику, который является бедным потомком ирландских иммигрантов.       — Клара, ты говоришь о Дункане?       — Да, твоя старая и любимая Клара снова говорит о нем, — сказала Клара, смеясь.       — Мне просто интересно, как ты узнала, что между тобой и Афрамом что-то было?       — Ну, мы стали чаще видеться, начали общаться и так далее, — сказала она и добавила. — Если ты хочешь понять, взаимны ли ваши чувства, то, пожалуйста, пойдите и поговорите с ним.       — Ясно. — спросила Клара с легкой тоской.       Пол вел себя крайне отстраненно, как будто не хотел ничего говорить и ему не с кем было поговорить. Они добрались до места, где жили первые и, как они думали, не последние поколения их чернокожих рабов. Когда они впервые появились перед своими домами, которые больше походили на курятники, одна из женщин крикнула:       — Сынок, твоя белая хозяйка прибыла!       Все рабы начали смеяться над этими словами, но ему было на это наплевать, и он выбежал из дома. Подойдя к ней, он сказал:       — Ты опоздала на сорок минут. — он просто констатировал факт, без злобы.       Извините, я проспала, и эти двое начали просить меня позволить им пойти со мной, — сказала она. — Но это праздник для нас двоих! Он указал на себя и на нее.       — Это семейный праздник, ты не член моей семьи, Клара поехала со мной, чтобы узнать, нормально ли, что она влюбилась в бедного парня, а Пауль поехал со мной, чтобы присмотреть за мной, я договорилась, что они поедут со мной, чтобы никто не заметил и не появилось желание пойти и узнать, чем я занимаюсь, — уверенно сказала она.       — Ладно, я прощаю тебя за нарушение обещания и прошу прощения за то, что разозлился на тебя, — сказал Афрам и замолчал, увидев ее каменное лицо, которое затем начало смеяться. — Что с ней не так?       Этот вопрос был адресован Полу и Кларе, но даже они не знали, что ответить на этот вопрос, и посмотрели на нее как на сумасшедшую. Она смеялась все громче и громче, пока постепенно не пришла в норму.       — Прости за это, просто иногда со мной такое случается, когда я нахожу это забавным, — сказала она с предсмертным смехом.       — И что же здесь смешного произошло? — с любопытством спросил ее Пауль.       — Просто он такой до смешного злой — это уморительно, — ответила она и несколько раз ударила себя по лицу, чтобы прийти в норму. — Прости меня за это, но тебе просто нужно было увидеть себя со стороны, и тогда ты бы все понял.       — Все в порядке, я привык, что все смеются, когда я злюсь, — просто сказал он.       — Я сам ржу как лошадь из-за этого, но знаешь, моя бледнолицая госпожа, почему я не смеюсь?       — Страшно ошибиться, лучше ответить сразу, — сказала она, задумчиво напевая.       — Я смеюсь не над этим, — негр достал из своих штанов, которые явно были порваны и шевелились в первый раз, чудесный корсаж для волос, представлявший собой обычную заколку с украшениями в виде подсолнуха.       — Боже мой, это так чудесно, — сказала она с приятным удивлением, а потом погрустнела. — Жаль, что я не могу это надеть, чтобы избежать ненужных вопросов.       — М-да, все верно, — он начал чувствовать грустно, потому что осознал свою глупость.       — Ничего, я обязательно что-нибудь придумаю, — уверенно сказала она и достала из своего ридикюля с морскими узорами книгу «Ярмарка тщеславия». — В этом году ты прочитал больше книг, чем в прошлом, ты отлично справляешься и продолжаешь в том же духе, и все, что в этой корзинке, твое.       Она взяла корзинку из рук Клары, которую заставила ее нести, и поставила перед ним. Внутри было много сладкого и вкусной еды, которую обычно едят по праздникам.       — Спасибо, Габриэлла.       — Пожалуйста, но, как вы знаете, у меня есть пара условий: когда вы закончите читать книгу, пожалуйста, верните ее мне и найдите какую-нибудь другую корзинку или что-нибудь в этом роде, в которую вы могли бы положить эти угощения, так как мне нужно забрать корзину, — сказала она.       Он ненадолго ушел с книгой в руках, но Габриэлла взяла одно из пирожных и принялась есть жадно и торопливо. Пол был возмущен этим и начал отбирать у него сладости, но она сказала:       — Это часть нашего плана, ты ешь конфету и размахивай ею перед лицом, чтобы все думали, что мы все это съели, — рассказала она.       Пол и Клара именно так и поступили. По его словам, Афрам сложил все содержимое их корзины в чистую и пустую корзину для белья.       — Наш план удался! — с гордостью сказала Габриэлла, облизывая руки и размазывая сладости по лицу. — Не забудь отдать его кому-нибудь еще, ты точно не будешь есть все это в одиночку.       — Хорошо, белый сахарок, я все сделаю, — сказал он и поцеловал его в левую щеку.       Он взял корзинку и достал оттуда сладкую булочку, которую тут же начал запихивать в рот. Все дети начали подходить к нему и просить конфету, и он давал ее, не обижаясь, что они подшучивают над ним и его любимой девушкой.       — Эй, мы так не договаривались! — решительно заявила Габриэлла, которая все это время смотрела на все это с каким-то презрением. Она подбежала к нему, и все разбежались от него, как мыши от кошки, потому что поняли, что ей нужен только он. Она поцеловала его в губы и очень крепко обняла, а потом отпустила и сказала: — Вот так мы всегда должны прощаться, не забывай об этом.       Она ушла, и все в этой деревне рабов начало возвращаться на круги своя. Дети получили сладкие подарки, и все они тут же были съедены, как будто их никогда и не было.       — Габриэлла, по какой-то причине ты не поцеловала его, когда он уходил, когда я и некоторые из нас узнали об этом? — спросил Пауль.       — В этот исторический момент я не придавала значению этому, но обычно мы так прощаемся друг с другом, — уверенно сказала она.       — Вы целуетесь? — Клара была в шоке. — С каких это пор?       — Первый раз очень давно, когда Одетта еще была в животе матери, — сказала она совершенно спокойно и уверенно.       Они вернулись домой, и когда родители застали их с грязными руками и лицами и пустой корзинкой из-под сладостей, они сказали им тогда:       — Вы что, втроем все это съели?       — Нам не жалко, но даже для ваших это слишком, все вы остаётесь без сладостей.       — Пожалуйста, умойтесь и переоденьтесь.       Они не стали спорить с ними и приводить в чувство, потому что не хотели предавать Габриэллу и надеялись, что другие помогут им полакомиться сладостями. Все оставшееся время они готовились к балу-маскараду, который должен был состояться для них совсем скоро.       Когда началась вечеринка, все гости уже собрались в доме и начался бал-маскарад, на котором все были одеты так красиво и удивительно, что их ни с чем нельзя было спутать. С самого начала праздника было ясно, что он должен быть масштабным и красивым, но с самого начала произошла трагедия, которая похоронила праздник.       — Джон, что с тобой? — его жена закричала, когда он упал на землю.       — Что случилось? — заволновались все.       — Кто-нибудь, помогите ему!       — Он мертв! — певица закричала от ужаса, когда она проверила его глаза, пульс, дыхание и биение сердца.       Джон Роберт Эдмунд Гарднер-младший скончался в возрасте шестидесяти двух лет от сердечного приступа. Его жена, сорокатрехлетняя супруга Иоганна Гарднера, после смерти мужа перестала петь и стала обычной преподавательницей вокала.