Дух весны

      С самого раннего утра, едва взошло солнце, Сюн отправился по поручениям. Новый статус — помощника — переполнял его гордостью. Он приосанился, пригладил непривычно чистые волосы, убрал их в хвост и спрятал узел под ворот рубахи.       За пазухой он нес несколько узких листков красной бумаги, на которых Рэй написал послания для цирюльника, владельца платяной лавки, хозяев лавок попроще, кожевника и обувщика. На каждой визитке изящные и быстрые иероглифы (такие красивые, каких Сюн никогда не видел) приглашали местных деловых людей явиться в гостиницу и заработать прилично монет на богатом госте города, который желает побриться, привести в порядок прическу и лицо и обновить свой гардероб. Заодно сообщалось, что благородный господин хотел бы приодеть и своего мальчишку-помощника и привести того в приличный вид. Так же следовало прислать ароматного масла, благовоний, несколько кусков добротной ткани, крепких веревок, тушь и бумагу для писем, шелковых ленточек для визиток, пудры, посыльного с небольшим, но крепким дорожным сундуком, шерстяных одеял и еще много-много всего другого.       Словом, дел у помощника Сюна было невпроворот.       Он шел, по-деловому сложив на груди руки, чтобы не потерять записки. Двигался чинно и даже торжественно, как и приличествует приказчику богатого господина, но наметанный глаз мог бы заметить, что все же слегка прихрамывая после вечерней взбучки. Самую малость.       Помимо записок Рэй снабдил своего посыльного горстью монет и наказал в каждой лавке, вместе с запиской, оставить по одной монетке задатка, чтобы подстегнуть интерес у хозяев. На этот счет между ним и Сюном вышел спор: Сюн утверждал, что это напрасная трата денег, и управляющие и так побегут к нему со своим товаром, сверкая пятками, но Рэй настаивал, что поступить нужно именно так и ни в коем случае не оставить монеты себе, а иначе… И он сделал вид, что шлепнет помощника по заду.       Базарная площадь, на которой располагались нужные Сюну лавки, несмотря на ранний час кишела людьми. Город готовился к празднику осени, и торговцы спешили сбыть свое добро. Среди прилавков, заваленных овощами, фруктами, рыбой, яйцами, самодельной утварью и прочим, тут и там дымили переносные печи, и в больших чанах булькал суп или готовилась другая снедь. В открытых жаровнях пеклись кукурузные початки, спаржа, каштаны и молодые побеги бамбука. Запахи стояли аппетитные.       Сюн, который с утра не успел ничего поесть, глотал слюну и недовольно морщился. В другой раз он пробежался бы в толпе и ловко добыл себе пирожок у зазевавшегося растяпы (а то и пару монет, за которыми плохо следили), но теперь делать этого было нельзя, хоть и очень хотелось.       К несчастью, у Рэя оказалась тяжелая рука. Узкий кожаный шнурок, которым накануне досталось Сюну за мелкое воровство, жалил зад больнее палки матушки Ю, и порка, даже спустя ночь, ощущалась суровым предостережением. Сюн бросил тоскливый взгляд в сторону прилавка с вареной кукурузой (где не раз добывал себе завтрак) и нырнул в первую лавку — к цирюльнику.       — А ну брысь отсюда! — тут же замахнулся на него управляющий. — Тебя еще не хватало, северное ты отродье!       — Пришел стащить себе черных волос? — рассмеялся кто-то из клиентов.       Но Сюн, вопреки ожиданиям и управляющего, и людей, стоявших в очереди, прошел к конторке с таким достоинством, что все невольно прикусили языки. А уж когда он вынул из-за пазухи красный листок с изящным приглашением и бросил на прилавок монету, хозяин и вовсе расплылся в льстивой улыбке:       — Передай уважаемому господину, что я тотчас же пришлю брадобрея! Тотчас же!       Сюн на это только иронично хмыкнул.       В следующих лавках сцена повторилась с небольшими вариациями. Где-то Сюна гнали с порога, узнавая воришку, где-то брезгливо морщились, глядя на светлые волосы, но всегда, стоило только зазвенеть монетам, а записке упасть на прилавок, гнев сменялся на милость и перекошенные злобой лица преображались льстивыми улыбками.       За час с небольшим Сюн обошел все нужные места, все-таки зажав себе одну монетку за беспокойство — уж больно противная была рожа у приказчика в лавке с тканями. Тот и так погнал слугу бегом в гостиницу к Рэю и без всякой мзды. Теперь пора было возвращаться.       Сюн бросил взгляд на кривую вывеску «Дом лилий и журавлей» — гостиницу, которая еще вчера была его домом, — и подумал, что ему ужасно не хочется туда возвращаться. Меньше дня прошло с тех пор, как он встретил господина Рэя, вынужден был помыться (чего очень не любил и считал напрасной тратой времени), сменить одежду, уже получил от него порку, и тем не менее, от мысли, что придется снова терпеть матушку Ю с ее вечным злобным ворчанием и искать хлеб на улице, воруя у и без того небогатых простаков, становилось тоскливо. Чем этот Рэй собирался его, Сюна, занять, было совершенно непонятно. Чем он сам занимается — тоже было неясно. Но при этом денег за пазухой у него водилось много, и тратил он их легко, без привычной для местных скупости — в том числе и на Сюна. Это подкупало. А еще хотелось верить, что брата варвара тот не обидит — не зря ведь люди одной масти держались в городе вместе: китайцы с китайцами, варвары с варварами, северяне с северянами, цыгане с цыганами. Была в этом своя кровная логика, очень понятная каждому. И Сюн лелеял в душе робкую надежду, что ему, и правда, наконец улыбнулась удача.       «Дом Южного ветра», где его ждали Рэй и наверняка новые поручения, находился на самом краю богатого района. Это чувствовалось во всем: и люди тут были лучше одеты, и толчея на улицах не была такой тесной и вонючей, как возле базара. Сюн в этот квартал заходил редко — боялся приличной публики. Он верил, что за родную землю корни держат крепче, и надо знать свое место — даже если оно в трущобах. Но теперь оказаться под навесом приличной гостиницы на законных основаниях было чертовски приятно.       Привратник узнал его и сам распахнул перед помощником Сюном двери. Это было непривычно, но наполнило сердце гордостью.       Пестрая толпа посыльных с товарами ждала его перед комнатой Рэя.       — А ты куда? — зашумели они, когда Сюн попытался пройти к двери первым. — Тут очередь!       — Я не посыльный, а помощник господина Рэя! — гордо крикнул Сюн, и выдернул локоть из руки особенно недовольного слуги. — А ну-ка пропустите!       И те послушно расступились.       — Входишь во вкус, а, малыш? — рассмеялся Рэй, увидев своего помощника. — Правильно, правильно. Так с ними!       Господин сидел на высоком стуле, а присланный цирюльник, без конца извиняясь и кланяясь, расчесывал его светлые волосы, ловко сворачивая их в косу и вплетая туда пестрые ленточки.       «Пытка» — подумал Сюн. Пытка, которую он сам ни за что не стал бы терпеть.       — Возьми с подноса пирожок и яблоко, — сказал Сюну Рэй, следя на своей прической в медное зеркало. — И налей себе чаю.       Завтракал Сюн с радостью. Пирожок оказался еще горячим, а яблоко сладким. Утоляя голод, по привычке быстро, он огляделся: комната была заставлена свертками и корзинами с товаром, которые охочий до заработка базарный люд уже успел доставить.       — Что же, неплохо, — сказал Рэй, любуясь на свое отражение. Он был чисто выбрит, брови были подведены на местный манер — круглой дугой, слегка удивленной, — волосы гладко зачесаны назад в косу, а на подбородке, прямо под нижней губой, осталась тонкая бородка — кисточкой. — Жаль усы слишком короткие! Вы уверены, что именно так следует выглядеть благородному купцу, чтобы не выделяться среди местных?       — Именно так, господин! — с жаром ответил цирюльник, пряча свои инструменты в рукав.       — Малыш? — обратился Рэй к Сюну. — Твое мнение?       — Вполне, — буркнул тот с набитым ртом. — Шапочку бы еще…       — Сделаем! — и слуга водрузил Рэю на голову черную парчовую шапочку.       — Отлично, — прокомментировал Рэй, поправляя головной убор. Он отсчитал цирюльнику положенные пять монет: — Вам за труды.       Он поднялся, придирчиво оглядел свой костюм — на нем теперь были светлые штаны до пола, красная рубаха с широким кантом, запахнутая направо, и перетянутый алым поясом черный халат, — с таким же перекрестным воротом и с такими длинными рукавами, что доставали почти до земли. Сапоги на высокой шнуровке он сменил на мягкие туфли — черные, в тон с халатом.       — Ты как князь! — обомлел Сюн, увидев Рэя во всей красе.       — Это подходяще?       — Смотря для чего… — засомневался Сюн. — Если для похода в богатый квартал, то отлично! А если, чтобы воро…       — Твоя очередь! — перебил Сюна Рэй и указал на стул. — Садись. Мой помощник тоже должен быть неотразим.       Сюн обомлел. Из еды на подносе уже ничего не оставалось, так что он стал отступать с пустыми руками.       — Меня-то за что? Будто мало порки! — тонко пискнул он, но Рэй ловко сцапал его за шиворот и усадил на место.       — Приступайте! — приказал он цирюльнику.       Расчесать волосы, которые не знали гребешка много лет, было непросто. Лохмы, чисто вымытые накануне, спутались так крепко, что пришлось кое-где поработать ножницами, но в конце концов, после нескольких минут мучений, пары капель сандалового масла и ловкой работы гребнем они оказались гладко зачесаны и собраны в аккуратную косу.       — Красавец! — хитро ухмыльнулся Рэй. — Примерь-ка теперь это.       Господин достал из корзины стопку одежды и кинул Сюну.       — И поживее, малыш, у нас еще полно дел!       Надо было отдать должное: брюки и рубаха по размеру очень Сюну понравились. Штаны не пришлось подворачивать, как и рукава. Правда, стоячий воротничок немного непривычно колол шею, зато куртка из плотной шерсти с широким кантом смотрелась просто отлично — такие носили приказчики самых дорогих лавок, и Сюн о такой никогда даже не мечтал.       Всю дорогу на улице Сюн то и дело пытался разглядеть свое отражение в лужах и покрытых лаком колоннах богатых домов. В ответ на него глядел слегка напуганно настоящий помощник благородного господина — причесанный, отлично одетый и даже симпатичный на варварский манер.       Рэй шел быстро, и полы его дорого халата роскошно шуршали, а длинные рукава, полные монет, важно хлопали, когда господин делал резкие взмахи руками. Трущобы, бедные кварталы и даже кварталы не слишком богатые давно остались за спиной. Они дошли до реки, отделявшей суматошную часть города от казарм, управы и домов местных князей и сановников, и на лодке перебрались на другой берег. Лодочник, при виде господина Рэя и его дорого одетого юного помощника, поклонился в пояс — до того оба были хороши!       — Ну что, малыш, — обратился Рэй к оробевшему Сюну, когда они оказались на главной улице города. — Твой черед. Поработаешь проводником? Мы ищем лавки, в которых торгуют древностями, но главным образом меня интересуют древние книги! Возможно, на варварских языках. Не знаешь, где здесь можно такие купить?       Сюн удивился:       — Древние книги? На варварских языках? Да на что они тебе?       — Долго объяснять. Как-нибудь напомни потом — расскажу. Так что, мы будем стоять посреди улицы и глазеть по сторонам, как парочка деревенских дурачков, или ты знаешь, куда идти?       Сюн знал. Что такое «древности» он представлял себе не очень отчетливо и тем более никогда раньше не интересовался книгами — ни на каких языках, но деловито кинулся вперед, расчищая дорогу для своего господина среди народа попроще.       В первой лавке товар был неподходящий — здесь торговали нефритом, жемчугом и золотом. Старинными украшениями, перстнями, серьгами и бусами. Хозяин очень удивился, узнав, за чем пожаловали богатые гости и, несмотря на то, что никаких книг у него не было, нипочем не хотел их отпускать без покупки, без конца предлагая украшения. Еле ушли.       Во второй книги были. Китайские, новые. По астрологии, гаданию на чае и других жидкостях, медицине — иглоукалыванию, заговорам от боли и жара и лечению пиявками и прикладыванием нефрита. Нашлось несколько духовных трактатов в богато украшенных кожаных окладах, наставлений по колдовству и сочинений фривольного содержания — так шепнул про них Рэй, посмотрев картинки. Совсем не то, что он искал.       В третьей оказались нужные книги, но в ужасном состоянии. Рваные, потрепенные, грязные. Со следами плесени и мышиных зубов. Владелец лавки долго не мог поверить, что богатый варвар готов выложить за них звонкую монету, но очухался и стал расхваливать товар, явно сам не понимая, что продает.       — Очень хорошие книги, господин, очень хорошие! — трещал он, теребя седую бороду. — Отличные книги! Для всего подходят…       — Действительно отличные! — приговаривал Рэй, перебирая заскорузлые листочки. — За такие никаких денег не жалко!       Сюн, поглядев на это, схватил Рэя на руку и потащил в угол лавки.       — Что ты делаешь, господин? — зашипел он. — Совсем не умеешь торговаться? Да он этими книжками печь зимой топит! Они ему даром были не нужны, а теперь набивает цену, раз ты так загорелся! Ты что, на базаре никогда не бывал? Нельзя показывать интерес, сразу заломят цену!       Рэй на это тихо засмеялся:       — Спасибо за заботу, малыш, но поверь, я знаю, что делаю, — и крикнул хозяину, демонстративно доставая из рукава связку монет: — Сколько вы хотите за это сокровище?       Сюн рычал, краснел, толкал господина в бок, и в конце концов тот развернул его за плечи лицом к выходу и выпихнул коленом под зад на улицу.       Дальше продолжалось так же. Рэй заходил в лавку, спрашивал книги, а увидев нужное, начинал расхваливать товар пуще хозяина. Сюн на это смотреть не мог. От негодования он только пыхтел и злобно таращился и на господина, и на лавочников. Рэю даже пришлось оправдываться за такое поведение своего помощника.       — Мальчишка не привык к местной еде, — сказал он очередному проходимцу, отдавая за стопку потрепанных книг пять монет. — Для него слишком остро! — и рассмеялся вместе с хозяином лавки.       Сюн хотел было надуться, но время шло к обеду, и вместо того чтобы лелеять обиду, он принялся высматривать подходящее место, где они оба могли бы поесть. Его заплечная сумка, сделанная из куска крепкой ткани, оттягивала плечи, столько в ней уже оказалось бестолковых, грязных, никому не нужных книг, за которые Рэй выложил кругленькую сумму.       — За те монеты, что ты потратил на это барахло, я мог бы обедать месяцев пять! — злобно ворчал он, пока они меряли шагами улицу в поисках очередной лавки с древностями. — Это если до сыта. А если как обычно, то хватило бы на полгода!       — Так ты голодный, а, малыш? — усмехнулся Рэй. — Поэтому бесишься?       — Не поэтому! — соврал Сюн, который был голоден всегда. — А потому что ты тратишь монеты на ерунду! Да еще так быстро, что скоро все спустишь. И что мы станем тогда делать? Мы до сих пор ничего не украли! Какой смысл покупать то, что можно легко стащить?       — Потому, малыш, — назидательным тоном объяснил Рэй, — что люди куда охотнее расстаются со своим добром, если им за него платить. Ты не замечал?       — Некогда было! — окрысился помощник.       — Верно. Нельзя требовать от голодного ребенка понимания законов рынка, — объяснил Рэй, поймав сердитый взгляд. — Но в одном ты прав. Нам точно стоит подкрепиться!       Он повел длинным носом в сторону узкого переулка:       — Что это? Ты чувствуешь?       Сюн принюхался. Пахло крепким бульоном, кунжутным маслом и лапшой. И еще чем-то острым. Аппетитным. Манящим. Фенхелем или сычуаньским перцем.       — Аромат сытного обеда, а? Как думаешь, здесь, в богатом квартале, они варят суп из настоящей свиньи или как обычно хватают то, что слишком медленно бегало? Признаюсь, малыш, колорит местной кухни начинает мне приедаться…       Они свернули. Высокие и грязные стены тут же напомнили о трущобах по ту сторону реки. Не хватало крыс, но, возможно, они просто все были заняты в другом месте. Повинуясь манящему запаху, двое голодных путников шли все дальше, пока и без того неширокий переулок не стал еще уже. За поворотом оказался тупик, темный и совсем пустой, если не считать двух крепких ребят постарше Сюна, но моложе Рэя, с очень недружелюбными лицами.       — Кажется, мы свернули не туда, — заметил Рэй. — Простите, господа, не хотим вас отвлекать, чем бы вы тут ни занимались.       Один из парней на это злобно осклабился и достал из-за пазухи кривой и черный нож:       — Поговаривают, вы, северное отребье, слишком богаты! Не пора ли поделиться…       — Уже поговаривают? — удивился Рэй. — Как быстро тут ходят слухи!       Сзади послышались торопливые шаги и нарисовались еще двое бандитов.       — Засада, — весело шепнул Сюну Рэй, непонятно чему радуясь. — Надо же, настоящая засада, вот уж не ожидал. И так скоро!       Юный помощник на это ничего не ответил. Он скинул на землю заплечный мешок с дурацкими книгами, поддернул рукава куртки, весь ощерился и с диким шипением, словно бешеный кот, кинулся на парня с ножом.