
Пэйринг и персонажи
Метки
AU
Повествование от первого лица
Приключения
Фэнтези
Отклонения от канона
Демоны
Элементы ангста
ООС
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
Underage
ОЖП
Смерть основных персонажей
Fix-it
Вымышленные существа
Выживание
Магический реализм
Попаданчество
Упоминания смертей
Элементы гета
Волшебники / Волшебницы
Кроссовер
Эпилог? Какой эпилог?
Упоминания религии
Новеллизация
Крестражи
Битва за Хогвартс
Северус Снейп жив
Описание
Путь, именуемый судьбой, у любого существа в потоке Вечности запутан и сложен. Много жизненных дорог лежит перед ним, и много факторов влияет на его право выбора. Но так бывает не всегда.
Вэлиан из мира Голарион уготован подобный неоспоримый жребий: она получает непрошенный шанс изменить судьбы людей из совершенно иного мира. Подвергнутые переменам сюжеты также окажут влияние и на ее будущее, оставляя свой след в истории двух совершенно разных, но неуловимо схожих, Вселенных.
Примечания
Авторы будут рады имбирным печенькам, мандаринкам и теплому какао, а также отзывам от всех, кому эта история придется по вкусу. Все данные, необходимые для поддержки таких хороших нас, в профилях. Заранее спасибо всем за мотивацию и неравнодушие!
Посвящение
Авторам вселенной Dungeons & Dragons, на базе которой и возникла вселенная Pathfinder. Всем бывшим и нынешним членам компании Paizo за создание этой замечательной вселенной, игр и приключений по ней.
Всем фанатам Гарри Поттера.
А также тому человеку, что писал это произведение вместе со мной.
Глава 6. Пламя надежды
23 января 2022, 12:18
Северуса Снейпа разбудили почти ласковые, осторожные прикосновения к волосам. Вскинувшись, зельевар обнаружил, что все еще сидит в кресле.
Занимался рассвет. Он проспал не больше часа.
Боли не было. Совсем. Даже застарелой, ежедневной.
Удивленно подняв голову, мужчина увидел лишь Минерву. Очень уставшую, но явно собой довольную.
Тяжело вздохнув, она достала что-то из кармана.
- Тебе надо поспать. Мне, уж не обессудь, тоже. Сейчас – восемь пятнадцать утра. Отматывай с расчетом на то, что следующий день будет долгим. Вернешь, как проснешься. Понял?
Перед пораженным магом сверкнули золотые песочные часики. Хроноворот.
Который ему сейчас доверяют за просто так.
Гриффиндор – диагноз пожизненный.
На насмешливо вздернутую бровь женщина ответила не менее насмешливо.
- Я тебе доверяю. Или не стоит, как считаешь?
- Минерва…
- Что?! Что, Альбус?! Ты правда считал, что я позволю его уничтожить?!
Старик взирал на раздраженную коллегу с немым укором, качая головой. МакГонагалл поежилась. Она и вправду не сдержала обещания. И чувствовала себя очень неуютно. Но – не жалела.
Снейп уже относительно пришел в себя и, фыркнув, собирался выдать какой-то комментарий, но ведьма успела первой:
- Ни слова, юноша, ваши ремарки тут неуместны. Идите отдыхать. Я жду здесь, поскольку очень рассчитываю сделать вскоре тоже самое.
Капитулируя, немногословный сегодня Директор развел руками и направился к неприметной двери за винтовой лестницей.
- Северус.
- Да, Минерва?
- Могу я предположить, что наши дорогие Керроу вернулись в состоянии, схожем с твоим?
Ехидно фыркнув, мужчина оскалился.
- Их участь, увы, более печальна.
- Какая жалость. Просто чудесно.
- Не смею спорить.
Мужчина удалился, а МакГонагалл задумчиво покачала головой. Зельевар, наконец, дал себе волю. И в непроницаемых глазах заплескалась лютая ненависть.
Ради того, чтобы увидеть истинное отношение Пожирателя к «собратьям», стоило сюда подняться в ущерб собственному немолодому телу.
***
Вернулся одинокий герой печального жанра через несколько минут. Посвежевшим и явно выспавшимся. И честно вернул Хроноворот уже предвкушавшей встречу с подушкой Минерве.
Но удалиться быстро не вышло.
Беспокойно вцепившись в руку декана Гриффиндора, Снейп прошипел:
- Поттеру – ни слова. Вы помните, Минерва?
Надменно вздернув бровь, Мастер Трансфигурации отняла кисть, неторопливо оглядев встревоженного коллегу с головы до ног.
- Вы, Северус, слишком строги к моему возрасту. Это невежливо, право слово. Я еще не страдаю маразмом или глухотой. И про мыслесвязь прекрасно расслышала и запомнила. Или может быть, ты считаешь, мальчик, что я имею обыкновение неразумно подставлять друзей под удар?
Рвано вздохнув, Снейп промолчал, на мгновение прикрыв глаза.
Минерва удовлетворенно кивнула сама себе. Так-то.
Пусть не держит ее за идиотку, коль самого можно нейтрализовать одним лишь внезапным заявлением, что они – друзья.
Мальчишка. А еще зубы скалит.
Как при Томе выживать умудряется, право слово, загадка.
Сердце гордой шотландки, однако, не выдержало. Он не заслужил такой нагрузки. Бегать между двумя сумасшедшими стариками… да, молодежь и вправду тяжело переживает подобные игры безумцев.
Нет, больше никто не отправится вслед за Поттерами или Лонгботтомами. На шахматную доску следует вернуть нескольких ферзей. И ввести в бой новые фигуры.
Осторожно сжав ладонь хмурого, выведенного из душевного равновесия, еще совсем молодого, но уже поседевшего, человека, женщина, для которой это не первая и не вторая война, как могла, убедительно, заявила:
- Мы справимся. Вместе. А его – краткий кивок на портрет, усиленно делавший вид, что его тут нет – не слушай. Мы и без него умеем утрировать и накручивать. Ты мне веришь?
И вновь Минерва ощутила, как мастер Лигиллименции беспардонно прощупывает ее ментальное поле. И, как могла мягко, укоряюще покачала головой.
Пойманный на горячем, Снейп совершенно не смутился. Декан Змей болезненно и отчаянно искал в глазах Тартановой Леди уверенность в завтрашнем дне и надежду на лучший исход. Искал решительность и веру, которые у него самого иссякли.
Минерва покорно терпела. Больше никто не пострадает.
Сломленный союзник – горе в семье.
Но этот балбес, слава Мерлину, мог помочь себе сам. И именно этим и занимался. Очень своеобразно, правда.
***
Покидала директорский кабинет профессор Трансфигурации, еле держась на ногах. Но невероятно удовлетворенная жизнью.
Кровь воинственных, непокорных предков кипела в венах.
И этот праведный пламень она сумела передать прежде загнанному в угол, недоверчивому, затравленному мальчику.
Что ныне воспрял духом. Бесповоротно.
Даже слизеринцу иногда нужна поддержка. И этот одинокий волчонок тоже пусть привыкает к коллективизму.
А… Обозленная змея – что может быть лучше?
Альбус все же, будь он хоть трижды Комбинатор, иногда ошибался в мотивации для подопечных.
Мотивировать надо бороться за жизнь, а не идти на смерть. Чуть не сгубил мальчишку раньше срока, честное слово.
Касаясь золотистых часиков, Минерва уже знала, кого возьмет в оборот следующим. Успехи следует закреплять и преумножать.
«Аазимар».
***
Минерве очень повезло. Возраст, авторитет бывшей учительницы и репутация, а также усталость, физическая боль и безысходность заставили Северуса Снейпа сдаться быстро и уверовать в необходимость сотрудничества с МакГонагалл во имя лучшего исхода для всех.
Альбус Дамблдор же и вовсе был не против того, чтобы решительная шотландка, умудренная не только сединами, но и опытом, взяла все в свои руки. А потому открыл той все карты. Включая историю про крестражи. В общем, безвыходная ситуация заставила таки посмертное изображение сложить яйца в одну корзину. И талантливо прикинуться пристыженным.
А о нынешних студентах речь и вовсе не шла. Ледяная, колючая старуха со своеобразным чувством юмора, нездоровой тягой к справедливости и болезненным желанием всеми путями выхватить из под носа змеенышей кубок по Квиддичу авторитетом являлась непререкаемым.
А вот рычагов влияния на Вэлиан у Минервы не было. Никаких.
***
Меня одолевает странное чувство дежавю: я ослепшая и оглохшая вновь нахожусь в бесконечной темноте, как тогда, под Кенабресом. Но на этот раз нет той ужасающей боли, которая терзала меня даже во тьме - она осталась далеко позади, когда моё тело, изломанное и истерзанное длительным прыжком через пространство, лишившееся последних сил, шлёпнулось на пол... Хогвартса?
Впрочем, мне уже всё равно, поскольку в этот раз я умерла точно, а если и нет - моё тело не выдержит такого истощения. Вот и конец смертной жизни Вэлиан, теперь же настало время посмотреть, что ждёт душу после смерти. Темнота вокруг неожиданно рассеивается, открывая моему взору заснеженное поле. Свинцово-серое небо не позволяет мне увидеть границы этого поля, а множество крупных снежинок, кружась в неторопливом танце, падают на тот толстый ковёр снега, в котором по щиколотку скрыты мои ноги.
Я замираю, пытаясь понять происходящее. Не чувствую холода, но слышу лёгкое дуновение ветра, меняющего танцы снежинок согласно своим прихотям. Стоит мне протянуть руку, как крошечные ледяные кристаллы падают на мою ладонь, и превращаются в крошечные капельки воды, вызывая у меня ещё большее изумление. Я ведь мертва, как снег может таять в ладони моей души?
- Здравствуй, дорогая.
Этот голос... моё сердце замирает от него, а стоит мне поднять глаза, как в горле встаёт непроглатываемый комок. Потому что я вижу всё ещё молодую женщину, стоящую под деревом, которое я помню из своего детства. И эту печальную женщину, в тёмных волосах которой поблёскивает серебряная диадема, одетую в платье цвета океана, которая сейчас смотрит на меня взглядом, полным светлой печали, я прекрасно помню. Это моя мама, что умерла, когда мне было всего шесть лет.
- Мама?.. - я могу выдавить из себя только это слово, медленно делая шаг вперёд.
- Да, Снежинка, это я, - медленно кивает головой женщина, и я бросаюсь вперёд к своей родной душе, которую я всегда любила, но которая так рано оставила меня.
Снежинка - так она звала меня наедине, когда вместе с папой они узнали о моём магическом даре с наклонностью к холоду. И, как бы мне ни было горько это признавать, моё же рождение и погубило её. Я была их долгожданным первенцем, несмотря на то, что отец надеялся на сына, но маме больше не суждено было иметь детей, иначе она бы угасла ещё быстрее. И я несусь вперёд, стремясь обнять ту, которую я не видела и не слышала семнадцать лет.
Тем неожиданнее оказывается для меня то, что я налетаю на невидимое препятствие. Я словно врезаюсь в стену из воздуха, которая хоть и не бьёт меня, но не даёт мне сделать дальше даже крохотный шаг к моей матушке, которая печально качает головой.
- Я понимаю, что ты скучаешь по мне, равно как и папа, - слегка улыбается она, - но вам ещё рано ко мне. Особенно тебе, Снежинка.
Ветер неожиданно усиливается, словно пытаясь оттолкнуть меня от матери, и я пытаюсь вырваться вперёд, наперекор ему. Стоит мне, пусть и с трудом, сделать шаг вперёд, как ветер стихает, но я вновь натыкаюсь на невидимую стену, которая бросает мне в лицо снежинки, словно пытаясь ослепить меня... или же указать дорогу назад.
- Почему, мама? - этот вопрос я задаю криком не только потому, что мне больно от попытки расставания с любимым человеком, но и потому, что мне кажется, что стена глушит мои слова. - Почему я оказалась в другом мире? Почему мне ещё рано к тебе, хотя сейчас ты так близко ко мне?!
- Я всегда была с тобой и со своим мужем, - медленно кивает мать. - Такова была моя просьба Фаразме, и мне позволили присматривать за вами. Я очень гордилась тобой, когда ты поступила в академию, и только потом я поняла, как далеко смотрел в будущее твой отец, пытаясь сделать из тебя ту, которая будет закалена своей волей, будет примером для всех, чтобы с честью нести имя нашей семьи. Только сейчас, увы, я понимаю, что он во многом действительно оказался прав, и пусть вы не всегда ладили, всё же я очень рада, что вы смогли помириться, и знаю, что он тобой гордится, а также ждёт от тебя вести, когда ты прибудешь в Кенабрес.
Я пытаюсь сделать ещё один шаг, и, наконец, оставляю эту попытку. Раз уж мёртвые не пускают тебя к ним, значит, ты ещё принадлежишь жизни, и это осознание наполняет меня утешением. Мама словно замечает это, и делает шаг вперёд, хотя я уверена, что стена не пропустит её. Ветер снова пытается оттолкнуть меня назад, хотя снежинки всё это время летят прямо на меня, словно действительно указывают дорогу.
- Я не знаю, почему ты оказалась в другом мире, - печально качает головой мама, останавливаясь. - Но я знаю точно - ты сейчас очень нужна в нём, и сейчас тебя пытаются вырвать у смерти, что сейчас нависла над тобой. Когда ты вытаскивала четырёх детей из особняка, я слышала твой отчаянный зов о помощи, и помогла тебе открыть то, что позволило вам спастись.
Заклинание четвёртого круга! Дверь в пространстве! Догадка вспышкой проносится в моих мыслях, и я быстро смотрю внутрь себя, выискивая последствия своего вспомненного заклинания. Чёрный шрам на моей душе словно уродует её, но очертания всё ещё знакомы мне, и хотя я не уверена в правильности начертанной руны-символа, всё же она сохранила самую малость моих магических сил. Ещё один, только один раз я смогу использовать это заклинание, после чего оно сотрётся из моей души, словно намекая мне самой вспоминать, действительно ли я знала его, или это была помощь моей матушки.
- Тогда скажи мне, кто ранил меня? - задаю тревожащий меня вопрос я, несмотря на усиливающийся ветер. - Почему часть моих воспоминаний скрыта?
- Не знаю, дорогая, - на какой-то момент мне кажется, что в глазах матери блестят слёзы, или это снежинки так пытаются ослепить меня. - Это предстоит узнать тебе самой, когда ты вернёшься. Я знаю, что ты вернёшься в Голарион, но сейчас иди к тем, кто зовёт тебя. Ты нужна там, и помни, что я всегда с тобой, моя Вэлиан, моя Дочь.
Я поджимаю губы, удерживая себя от рыданий, а затем отрывисто киваю женщине, чтобы резко развернуться к ней спиной. Ветер усиливается многократно, подталкивая меня навстречу ослепительному свету, что бьёт в мои глаза, на который и указывали снежинки. И я бросаюсь вперёд, словно за моей спиной вырастают крылья, дарованные мне словами моей матери, которая помнит обо мне даже после смерти. Свет становится ослепительным, и, не в силах выдержать его мои зажмуренные глаза медленно открываются, пытаясь привыкнуть к окружающей обстановке.
- Очнулась... - коротко и словно обрадованно выдыхает кто-то рядом со мной, и этот голос мне знаком. Пусть я пока пытаюсь проморгаться и прийти в себя, голос Гермионы слышится очень отчётливо.
В следующий момент приходит тупая боль во всём теле, словно в него насыпали песка, осколков стекла и металлических острых предметов, и я морщусь, пока пытаюсь лечь немного поудобнее. Зрение постепенно фокусируется, и теперь моим глазам предстаёт сидящий рядом с подругой Гарри, в то время как слева от меня стоит ширма, за которой слышатся негромкие голоса.
- Как ты себя чувствуешь? - девушка спрашивает меня тихо, словно боясь потревожить, и я позволяю себе слегка улыбнуться, пытаясь приободрить пару.
- Представь себя полем, - тут же вспоминается встреча с матерью, но она не вызывает у меня душевной боли, потому что её просто нет. Есть лишь светлая грусть и капля чистой радости от того, что я увидела близкого мне человека. - И вот на этом поле сходится в смертельной битве огромное войско скажем... дварфов и троллей. Они бьются на тебе долго и беспощадно, а потом дварфы - крепкие и коренастые бородатые коротышки устраивают на тебе очень шумное празднество, посвящённое победе над огромными троллями. Вот примерно так я себя сейчас чувствую.
Гермиона грустно улыбнулась в ответ.
- Мы в Хогвартсе. И… Если честно, нас спасло только чудо. Замок подконтролен Пожирателям и… Я не знаю, почему я сказала про Хогвартс, когда ты просила. Нам очень повезло попасть в кабинет профессора МакГонагалл.
- Получается... я перенесла вас в кабинет союзницы? - Мои глаза расширяются в изумлении, стоит мне понять, кого я обозвала "ублюдком".
Холодный голос из-за ширмы громко, нейтральным тоном констатировал:
- И эта «союзница» была бы невероятно польщена, если бы впредь вы воздержались от ругательств в ее адрес.
Обладательница голоса не замедлила появиться перед болезной.
Седая ведьма с идеальной осанкой, в угольно-черной мантии и палочкой наперевес, достаточно изящная и плавная.
За ее спиной стояли Гарри и невысокая рыжая девочка с грустным лицом. Судя по всему, гул голосов, слышимых ранее в отдалении – это беседа подростков с наставницей.
Пожилая ведьма, тем временем молча взмахнула палочкой. И наступила тишина, отгораживая их от остальных.
Гарри, тем временем, сел обратно на законное место, которое спешно покинул, дабы уведомить мир о том, что Вэлиан проснулась.
- Мы только что вырвались от взрослых людей, которые были нашими врагами, а я была в буквальном смысле ослеплена болью, - несколько виноватая улыбка появляется на моём лице. - Я никак не могла знать, что вы и есть союзница, и приношу свои извинения за невольное оскорбление.
На лице собеседницы появилось сочувствие, и она молча кивнула, но внезапно в несколько напряженную беседу вмешался наивно-недоумевающий Гарри.
- Но ты же просила безопасное место! Герм тебе и сказала, какое в голову пришло. И ты ждала там врагов?
В глазах поигрывавшей палочкой, все также остававшейся стоять, ведьмы появилась сдержанная насмешка. Вопросительно склонив голову с легкой полуулыбкой она ожидала реакции Вэл на бесхитростную реплику Гарри так, будто знала ответ заранее, но ожидала, что его озвучат дети.
Типичное поведение учительницы.
- Я просила просто назвать место, и мне его назвали, Гарри, - устало говорю я, переводя свой взгляд на парня. - Мы только что вышли из боя, я до сих пор не понимаю, как меня не разорвало на куски во время такого прыжка, поэтому не удивляйся, что я ждала врагов и тут. Мне ведь неизвестно какие места у вас безопасны, а какие нет.
Смущение парня можно было почувствовать физически. Однако, неизвестная ведьма не желала так просто, вопреки всему, отдавать подопечного на растерзание. Пусть и сама все прекрасно понимала.
- Так или иначе, можно было сделать логическое допущение. Однако, речь сейчас совсем не об этом. Как вы себя чувствуете, юная леди?
- Честно: уже не умираю, - слегка киваю я, ощущая, как меня внутри словно начинают медленно резать десятки тупых ножей, и гримаса боли всё же отражается на моём лице. - Хотя мне ещё даже шевелиться больно. И спасибо, что спасли меня, госпожа...?
Женщина внезапно сурово поджала губы в тонкую полоску.
- Минерва МакГонагалл. Профессор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Мастер Трансфигурации и Анимагии. И, мисс, в вашем состоянии простительно, но впредь прошу соблюдать нормы приличия, принятые в обществе. Мэм. Мадам. Профессор. Никаких «госпожа». В контексте последних войн и революционных течений сие обращение – некорректно. Если мои студенты не уведомили вас о элементарном, а подозреваю, что так и есть, на будущее рекомендую предварительно уточнять у собеседника, как к нему стоит обращаться.
Ну, вот. Полноценная лекция. Судя по всему, дети вполне привыкли к подобным отповедям и притихли, сдержанно прыская в ладони и изо всех сил пряча лица, дабы их неуместное веселье не было замечено.
Тщетно. Прищур голубых глаз пронизывал развеселившихся подростков молниями. Но от комментариев МакГонагалл воздержалась, поворачиваясь к молчаливой рыжей.
- Мисс Джиневра Уизли, студентка шестого курса факультета Гриффиндор.
Девочка коротко кивнула, немного поморщившись. И поспешила вставить:
- Джинни. Называйте меня просто Джинни.
Вероятно, ей не нравилось ее полное имя.
Если бы мне не было хоть и терпимо, но всё же мучительно больно, сейчас на моём лице была бы лёгкая улыбка. Слово "профессор" я знаю: так мы называли некоторых наших учителей в академии, которые требовали к себе такого обращения. А вот то, что она меня почти что отчитала - это одновременно и забавляло и сердило, поскольку женщина вела себя, как настоящая аристократка.
- Поэтому я и остановилась... профессор МакГонагалл, - от неё не укрывается моя запинка, но и я замечаю её благоразумное молчание. Ведь мне действительно пока что сложно привыкнуть к таким обращениям. - Моё имя - Вэлиан, полностью: Вэлиан Бревойская, наследница семьи Амеран*. Счастлива узнать имя своей спасительницы и её ученицы.
Минерва сдержанно кивнула.
- Полагаю, в вашем мире подобные обращения вполне уместны. Я понимаю. Как я, в свою очередь, могу к вам обращаться?
Танцы с бубном вокруг идола вежливости продолжались. А женщина тем временем, кажется, размышляла о чем-то своем и банально тянула время.
Однако, она определенно оценила, что гостья играет по их правилам.
А вот Гермиона и Гарри были менее сдержаны в своих невербальных реакциях, удивленно переглянувшись и будто заново оценивающе оглядывая свою спасительницу.
- Поскольку я ещё не являюсь чьей-то супругой и не стою во главе своего дома, титулы Леди или Леди-регент ко мне неприменимы, - коротко киваю я, мысленно подавляя очередной укол боли. - Предпочитаю, чтобы меня звали по имени, но если вам привычнее и удобнее, профессор, - на этот раз это обращение даётся уже легче, хотя я и не особо люблю эти светские беседы. Но сейчас у меня нет иного выхода, и если она предпочитает такое общение - пусть так, - можете называть меня Миледи или просто Вэлиан.
Будто бы внезапно потеряв интерес к сему вопросу, волшебница лишь коротко кивнула, соглашаясь.
- Вэлиан. Итак. У меня к вам будет несколько вопросов, Вэлиан. Но, полагаю, многие из них могут подождать до вечера. Я позову нашу медиковедьму, мадам Помфри, для осмотра. Она поможет вам справиться с вашим… текущим состоянием. Чуть позже.
Минерва явно заметила болезненные судороги собеседницы.
- Как умер Рон?!
Джинни терпела, сколь вообще могла. Но сдерживаться дальше было выше ее сил.
- Мисс Уизли, сбавьте тон!
Суровая интонация несколько отрезвила девчонку, но она все также решительно продолжила поджимать губы в ожидании ответа.
А Гарри и Гермиона, что не нашли в себе сил до пробуждения Вэлиан рассказать толком, что произошло, синхронно понурились, пряча глаза.
Вместо того, чтобы ответить сразу, я глубоко и тяжело вздыхаю, закрывая глаза и ощущая, как тяжёлый груз тянет мою душу вниз. Мне всегда говорили, что сообщать о смерти - куда тяжелее, чем её видеть лично, и только сейчас я в полной мере понимаю значение этих слов. Особенно учитывая встречу с моей умершей матушкой, которая сказала, что сейчас мне необходимо быть здесь. Джинни ждёт ответа, и она в любом случае его получит, но именно мне сейчас нужно дать его.
- Всё в порядке, я прекрасно понимаю её чувства, - печальным голосом говорю я Минерве МакГонагалл, открывая свои глаза, и внимательно глядя на сестру Рональда. - Твой брат погиб, защищая нас от умертвия, - от меня не укрывается, как напрягаются все присутствующие, поскольку одно это название несёт в себе жуть не-жизни, а точнее даже двух её ипостасей.
Физического и призрачного.
- Умертвие есть преисполненный злобой дух, что вселяется в тело убитого воина, чтобы и дальше вымещать свою ненависть к жизни всему миру, - я прикрываю глаза, вспоминая прочитанные мною в академии строки. - Облик умертвий отличается от обычных живых мертвецов: лицо и тело перекошены смертью и злобой, во взгляде горит ненависть, а зубы напоминают звериные клыки. Они более сильны и умны, чем обычные мертвецы - вот, от чего пал Рональд, - закончив описание, я медленно открываю глаза, наблюдая за реакцией окружающих, потому что сейчас в горле начинает разрастаться самая настоящая пустыня, и я пытаюсь прочистить горло лёгким покашливанием.
***
Минерва, нервно постукивая палочкой о ладонь, выслушала беловолосую очень внимательно. И медленно кивнула. В который раз. Пищи для размышлений уже было достаточно. Но пока что необходимо было выяснить, что за человек перед нею.
Совесть. Честь. Долг.
Или же попросту жажда крови, цепь случайностей и нежданная ответственность.
В этот раз Минерва не имела права на поспешные выводы. И отмахиваться от деталей, игнорируя, с истинно кошачьим спокойствием тоже больше нельзя.
Историю о том, как именно Золотое Трио повстречалось с Вэлиан, МакГонагалл уже выслушала в подробностях. и про меч – в том числе.
О том, что следовало бы снять баллы со своих студентов за беспечность, Минерва предпочла позабыть. Ибо в таком случае, владельца Патронуса-Лани стоило в срочном порядке причислить к факультету ало-золотых и начислить баллы за самоотверженность. В противовес потерянному.
А Северус вряд ли бы обрадовался таким мыслям в голове подельницы.
Минерва неопределенно хмыкнула. Мерлин с ними, рубинами. То на то и вышло бы. Минус на плюс.
Да и нет в этом году деления на факультеты. Что попросту возмутительно и неспортивно.
Так или иначе, лань. Это было, право слово, мило. И очень грустно. И детям знать не нужно.
Чужие тайны должны оставаться таковыми и впредь. Зато теперь Кошка могла выдохнуть. И смело доверить свою жизнь угрюмому зельевару.
Минерва видела этот Патронус в исполнении Северуса. Но это было много лет назад, лишь однажды. И только теперь, услышав восторг Поттера-младшего в адрес сияющего чуда, МакГонагалл внезапно ощутила острое желание напиться валерианы. И успокоить занывшее сердце.
Бедный мальчик.
Все вставало на свои места. И пазлл складывался в картину, обретая недостающий кусочек мотивации. О котором Альбус, опять же, умолчал в их беседе.
А Декан Змей попросту обязан будет осмотреть место появления чужестранки еще раз на предмет блуждающих порталов.
Пожалуй, они были настолько редки, что даже сама профессор о них позабыла. Но статус Трансфигуратора предполагал знание о подобных феноменах. Даже условно-нереальных.
У Альбуса должен валяться Измеритель. Вопрос – где именно.
И, с условием того, что аазимар жаждет возвращения – траекторию блуждания портала, коль он не уснул на ближайшие десятилетия, как это и должно быть, Минерва на пару с Вектор вычислят.
Но знать этой Вэлиан о том, что ее возвращение – лишь сложновыполнимое дело техники, пока что совсем не обязательно.
Ох, не стать бы в итоге Альбусом…
Встряхнувшись, МакГонагалл решила, что философским рассуждениям о бренности бытия можно предаться и в одиночестве.
А сейчас – стоило проверить, как и на что готова их нежданная «карта в рукаве».
- Если вы, Вэлиан, настолько подозрительно осведомлены, в отличие от нас, о сути подобного… кхм… создания… Полагаю, вам с ним и бороться. Более того, вы попросту обязаны, не побоюсь этого слова, ДОЛЖНЫ закончить то, что начали.
Приманка брошена. Теперь только наблюдать. И отбивать бладжеры.
А в том, что они не замедлят полететь, Минерва была уверена. Иначе она очень ошибалась в сути той, что возлежала пред нею.
***
- Должна? - тихо переспрашиваю я, зажмуриваясь в надежде на то, что я ослышалась. - Должна....
Это слово эхом отражается в измученной душе, ещё больше разрывая её, и так страдающую от боли и потери Рональда. И я открываю свои глаза настолько резко, что Минерва поневоле делает шаг назад, когда видит их синее сияние. Сейчас на наставницу Джинни Уизли смотрят два ледяных сапфира, и мой голос, столь же холодный, как и наполнивший меня гнев, разрывает повисшую тишину. Я знаю, что она сильна, чувствую это, пусть и совсем слабо, но сейчас моя ледяная Ненависть ничуть не уступает её силам.
- Очень интересная ситуация. Некая циничная, манипулятивная, явно двуличная мразь посылает трёх детей найти вместилище души лича, который угрожает вашему миру. Трёх СОВЕРШЕННО НЕПОДГОТОВЛЕННЫХ детей, которые не умеют ни охотиться, ни драться, ни даже не представляют, как выглядит это вместилище и как его уничтожить!
Слова вылетают из моего горла, словно ледяные кристаллы, и на миг даже моя боль отступает, подавленная чёрной яростью, которая вызвана именно словом "должна". Я не испытываю желания разорвать на куски МакГонагалл, даже если бы и могла это сделать, но заковать эту высокомерную аристократку в ледяные оковы - это я бы сделала с радостью. И при этом из моего носа вновь вытекает тонкая струйка крови, поскольку именно таким отчаянным жестом моё тело пытается меня остановить.
- И если бы я могла, в первую очередь я бы так отрывала все манипулятивные лапы этому пауку, который отправил Гарри, Гермиону и Рона на фактически верную погибель, что Нидаль, Челия и одновременно Ад показались бы ему блаженством! - рычу я, сжимая кулаки. - Насколько же Альбус Дамблдор ублюдочно-циничное создание, если он посмел поступить ТАК?
Я вижу, как открывает рот покрасневший Гарри, и бросаю на него такой взгляд, что парень давится своими невысказанными словами. Потому что мой взгляд красноречиво обещает ему казнь через повешение на его же собственном языке, если он не заткнётся, и я настолько поглощена своей злобой, что не замечаю похожего взгляда Минервы МакГонагалл, гневно раздувающей ноздри.
- Я оказалась здесь не по своей воле, вытащила тех, кто рискнул всё же мне довериться, при этом едва не убив их и себя, а теперь меня вырывают из когтей смерти, чтобы заставить драться на своей стороне с тем, о чём было наверняка известно? И наверняка – под именем Дамблдора?! - рассерженной кошкой прошипела я. - Лучше бы я тогда сдохла. Не смей говорить мне, что я что-то должна.... - фраза прерывается хриплым кашлем, и МакГонагалл не выдерживает:
- Силенцио! Ступефай! Квайетус! Придите в себя, юная леди!
***
Торжество, сверкнувшее было в глазах профессора Трансфигурации, длилось недолго. И потухло, как только девка зацепила своими неосторожными речами Дамблдора. Душу наполнил гнев.
Минерва тяжело выдохнула, опираясь обеими руками на железную спинку кровати. Нужно было успокоиться. Срочно. И вернуть себе контроль над ситуацией.
Что ни говори, никогда прямолинейная МакГонагалл не умела доводить людей до ручки с тем же мастерством, что и Альбус, оставаясь спокойной и улыбчивой до конца, делая выводы и ожидая извинений оппонента за неуместный взрыв темперамента.
Жажда царапаться и спорить, рваться в бой, самою же ей и затеянный, бывало, подводил женщину под монастырь и играл дурные шутки.
Нужно было срочно исправлять ситуацию. И бросить злой, как Люцифер, синеглазой ангельской собаке, или кто она там, кость правды.
Накинув полог тишины на насупившихся подростков и обездвижив беловолосую, Минерва твердо и проникновенно заговорила:
- Я, хотя вы и могли подумать иначе, полностью согласна с вашим описанием Альбуса.
Прервавшись и слегка приподняв вопросительно бровь, женщина молча повела пальцем по кругу перед любопытными носами детей, что пытались прочесть по губам, что она говорит, призывая их тем самым отвернуться.
И, дай Мерлин, она была все еще достаточным авторитетом, чтобы обиженные подростки послушались. И не вмешивались в перепалку.
-…Итак. Более того – не далее, как вчера я высказывала ему, а точнее, Портрету, лично все, что думаю по поводу узнанного недавно. Но!
Альбус Дамблдор мертв, Вэлиан.
Однако, этот старый паук-манипулятор был выдающимся политиком. И в его идеи сейчас верят многие. Идеи эти с изъянами, на мой скромный вкус. Но других – нет. Хотя я имею смелость подправить один из посылов, а именно «одна жизнь за сотни». Но мое несогласие вслух высказано не будет никогда.
Знаете, почему? Эти дети борются во имя его – в том числе. И следуют за образом, как за путеводной звездой. У нас есть Герой-Спаситель. Маяк надежды. Гарри. И его тоже провозгласил Альбус. По определенным причинам. Мы их еще с вами обсудим.
Но у нас война, юная леди. И моральный дух подростков, которых кинули в мясорубку, подорвать легко, как сорвать розу в теплице. И сделать своими высказываниями подобное я вам не позволю. Не позволю усомниться этим детям в том, во что они верят.
Они поймут. Позже. И, коль мы победим, я лично им растолкую, что утопические идеи шахматных партий этой бородатой скотины – не так уж и однозначны. Им пригодится в будущем осознание того, что жизнь – борьба. Что стоит не умереть героем, а героем – выжить.
Но пока, я вас предупреждаю всего один-единственный раз, моя дорогая… Еще слово в адрес Альбуса Дамблдора – я лично вырву ваш поганый язык и засуну туда, куда вам даже не придет в голову его искать.
И советую на досуге поразмышлять над тем, что прежде, чем кого-либо судить, следует свершить равное ему количество деяний и не ошибиться там, где оступился он.
Устало щелкнув пальцами, поскольку монолог строился на импровизации, Минерва сняла заклинание тишины с детей а после, немного помедлив и, как при своей речи, основываясь на невербальных реакциях слушательницы, все же сняла с той Чары.
- Повторюсь: как нам уничтожить Это? Мистер Поттер, имейте уважение к старшим, позвольте вашей новой подруге высказаться, коль она объявила себя профессионалом. Возьмете слово в порядке очередности.
***
Слова Минервы подействовали на меня, словно ледяной водопад, вмиг смывая гнев и оставляя лишь изумление, смешанное с усталостью. Эта женщина не разделяла идеи Дамблдора, она действительно была на моей стороне, более того, профессор МакГонагалл сумела не просто успокоить меня, но и вселить в меня стыд, словно мать, которая укоряет своё дитя.
За свои двадцать три года жизни мне удалось повстречать очень, даже ОЧЕНЬ напыщенных старых аристократов, и впечатлений от таких встреч хватило, чтобы равенство между значениями "возраст" и "мудрость" начала стираться. Монолог Минервы перевернул моё восприятие с ног на голову, и я, ошарашенная и обездвиженная, пытаюсь кивнуть в ответ на слова профессора, чей внутренний мир сейчас точно также превращён в руины. Возвращение Гарри и Гермионы, гибель Рона, а теперь и её слова об узнанном недавно - всё это причинило старой женщине столько боли, что она сама неосознанно вывела меня из себя. Разозлила, но смогла напомнить, что гнев - страшное оружие, которое способно уничтожить тебя самого за считанные секунды, и я вижу понимание в её холодных голубых глазах, похожих на мои.
Минерва повторяет вопрос, снимая с меня обездвиживание, что тоже было разумной предосторожностью, и я устало качаю головой, ощущая жалость к ней. Потерять Рональда, увидеть вновь Гарри и Гермиону, чтобы сейчас узнать ещё более чудовищную правду, которую я должна сказать всем им.
- Вам его не уничтожить, - я вижу изумление на глазах Гарри, Гермионы и Джинни, но Минерва, чуть прищурившись, ожидает пояснений, и, после моего вздоха, она слышит их:
- Умертвие есть дух, то есть его можно одолеть только особо зачарованным оружием, либо магией Света, которой у вас нет. Изгнать его из мёртвого тела возможно только если это самое тело уничтожить. Но тело принадлежит воину, а значит дух, занявший его, помнит всё, что помнил убитый, владеет оружием с тем же мастерством. С каждым убитым умертвие становится лишь сильнее, поскольку поглощает жизненные силы, и даже если вы вдруг сможете пробить его устойчивость к магии, это произойдёт не раньше, чем оно окажется среди вас, что произойдёт очень быстро, учитывая его силу и скорость.
Теперь я вижу шок на лицах всех присутствующих, и отравляющая меня усталость, вызванная гневом, теперь уступает место чёрному туману отчаяния, который окутывает мой разум, и заставляет меня говорить следующие страшные слова уже тихим, но отчётливым голосом.
- А когда это случится, оно убьёт вас всех. Одного за другим, поскольку среди вас нет воинов, кто может биться с тем, кто уже не мертвец, но и не призрак. И даже если каким-то чудом кто-то из вас выживет, он увидит, как убитые умертвием поднимаются вновь, возвращаясь в мир живых в обличии нежити, служащей своему убийце. Рональду не грозит такая участь - если бы Гарри и Гермиона не успели предупредить меня, а я не успей вмешаться, он стал бы таким. Но благодаря им его душа обрела покой... в отличии от тех, кто столкнётся с этим врагом.
***
Час от часу да из огня в полымя.
Только Минерва собиралась похвалить себя за то, что туз таки удобненько лег в рукав, проникся и прочувствовал серьёзность ситуации, как выяснилось, что у Тома, на секундочку, есть нечто попросту ужасное и беспроигрышное. Настоящий Джокер.
Может, стоит все же начать снова играть в шахматы в роли фигуры Альбуса? А то эта партия в бридж в качестве главного игрока как-то не задалась с самого начала...
И тут побледневший донельзя, рассеяно поглаживающий плечо зажавшей рот рукой Джинни, Поттер в который раз доказал Минерве, что у нее на руках нужная комбинация.
Смущенно кашлянув, Мальчик-Чья-Удачливость-Приводила-Декана-В-Восторг-С-Первого-Курса заявил:
- Не думаю, что… В общем, это все не совсем так. Я точно знаю. Ну… у нас – мальчишка, который сейчас каждым словом высекал искры воодушевления в очах Минервы, невесело усмехнулся – иногда одна голова на двоих. И… Я не уверен, но в этот раз, кажется, я не зря там гулял.
Взлохматив волосы, совсем, как когда-то его отец, придумывающий нужную расстановку сил для игры в квиддич, Поттер продолжил:
- Ну, оно и вправду жуткое. Он… Вы поняли. Он решил поиграть со смертью. Малфоев не спросили, когда залезли в их семейный склеп и достали тело. Я не совсем понял, как, но в итоге он скрестил дементора и инфернала. То есть, вселил в инфернала дементора. Как-то так. Хотел другое, но я не разобрался, что именно. Он был… слишком занят выяснением того, как мы сбежали. Так что, я думаю, будет полегче.
С надеждой оглядев окружающих, Гарри ожидал подтверждения своей мысли.
И натолкнулся на критичный взгляд своего профессора. Та, судя по лицу, недоумевала и, барабаня тонкими пальцами по спинке кровати, формулировала ответную фразу. Однако, как она ни старалась, саркастичные нотки, что иногда были слишком схожи с одним ее небезызвестным коллегой, вызывая желание узнать, кто у кого заимствует, таки проскользнули в наигранном шелке голоса:
- Мистер Поттер. Гарри. В каком месте дементор-инфернал кажется вам легкой задачей?
Снова не выдержала и так, к удивлению друзей, непривычно молчаливая Джинни. Резко разворачиваясь к Вэлиан и заламывая руки, она проникновенно вопросила:
- Но вы же нам поможете, да? Не бросите нас? Я готова умолять, сколько…
Всхлип и слезы стали внезапным сюрпризом для Гарри и Гермионы, поспешивших вывести Джинни за полог тишины, дабы успокоить ту уже за ширмой. А вот в отводившей взор МакГонагалл, несмотря на искреннее сожаление, скользило плохо скрытое торжество.
Она привела мисс Уизли именно за этим. И именно ради этого позволила девочке, разбитой гибелью брата, за час до сей беседы послушать рассказы о храбрости Вэлиан, что так ярко описывались Луной, Гарри и Гермионой.
Как еще до пикировки успела заключить Минерва, к просьбам беззащитных либо младших аазимар более лояльна.
И не прогадала. Судя по реакции Вэлиан. Но возможности достойно ответить просительнице не дали, отсрочив согласие, в котором Минерва была уверена.
Подростки, хоть и зашли за ширму, за границы полога подавления выйти не удосужились. И от услышанного более всего Декану Гриффиндора хотелось схватиться за голову и покрываться равномерным алым оттенком испанского стыда.
- Джинни, я не думаю, что надо умолять Вэлиан... - начал было Гарри Поттер, и тут же осёкся от резкого поворота к нему рыжеволосой девушки.
- Да пошёл ты, сын соплохвоста и химеры, в жопу! - не своим голосом чуть ли не заверещала в ответ Джинни, на которой тоже тяжело сказались произошедшие события. Благо, никто из ребят их не слышал дальше ширмы. - Думает он, видите те ли! А кто ускакал из замка за неведомыми трусами Мерлина или зачем ты там сваливал, не сказав ничего мне? И после этого я слышу, что он думает, что мне не надо умолять ту, которая саму Лестрейндж прибила, охренеть! Да если надо, я её хоть ТУДА поцелую за такое, я же не гордая... в отличие... от некоторых, - истерика закончилась новым тихим всхлипом рыжеволосой, которую прижала к себе Гермиона, судя по теням на белой ткани.
- Молодые люди, извольте выяснять отношения более корректно и вне нашего присутствия!
МакГонагалл определенно записала в ближайшие планы увольнение. Сразу же после того, как вытащит их тонкие детские (и не только) шкурки из этого безумия.
Вот ну зачем, спрашивается, она стала вникать во все происходящее? Зря, что ли, д-цать лет назад выбрала методику дистанцирования?
Так ведь и до инфаркта рукой подать.
***
- Хватит, вы сейчас ничем не лучше врага! - вдруг вскрикиваю я, и мой же голос больно бьёт меня по моему разуму. Но это срабатывает, поскольку такого хода не ожидала от меня даже Минерва МакГонагалл, которая изумлённо смотрит на меня.
Я зажмуриваюсь, стискивая зубы, и подавляя крик отчаяния, который пытается вырваться из меня. Оно выжигает меня медленно и беспощадно, пытаясь сломить меня, превратить в пустую оболочку, ведь я очень чётко понимаю на что способно умертвие. И что будь я магусом-мечником, да хотя бы Алдори**, у меня был бы шанс схватиться со страшным врагом на равных. Но я чародейская лучница, я не настолько умела в ближнем бою, и мои заклинания тоже располагают к тому, чтобы разить противника на дистанции.
«Ты нужна им, Снежинка».
Слова мамы, которые я услышала от неё ранее, вновь раздаются в моей душе, зажигая в ней огонёк надежды. И я тянусь к этому огоньку, который не даёт отчаянию сжечь меня, прогоняя его своим светом и возвращая мне силы. Пусть я лишь лучница, я училась там, где не забывали и о других науках. Я училась быть воительницей, чтобы, как говорил отец, в нужный момент проявить твёрдость духа, и сейчас, как подсказывало мне сердце, настал именно такой момент. В один миг мне стало понятно, почему меня забросило именно в этот мир, почему была выбрана именно я, которая хотела походить на героиню из легенд, быть защитницей тех, кто нуждается в этом.
Потому что всё происходящее сейчас было моим испытанием. Моим шансом доказать самой себе, что я не отступлюсь от своей дороги. Моей возможной ценой за те воспоминания, что закрыты от меня.
- Пусть они подойдут ко мне, - я открываю глаза, и мой взор встречается со взором Минервы МакГонагалл. Мы обе, не мигая, смотрим друг на друга, и я осторожно вытираю кровь, что пошла из носа, когда я рассвирепела. - И можно мне, пожалуйста, воды прежде, чем я скажу свой вердикт?
Минерва коротко кивает. Кажется, она мыслями уже далеко от нас.
- Агуаменти. Молодые люди, будьте добры занять свои места.
Гарри криво усмехается.
- А иначе вы превратите нас в карту. Или часы. Мы помним.
- Нахал.
В голосе профессора, несмотря на недоброе слово, проскальзывает небывалая теплота. Рука женщины почти тянется взъерошить и так беспорядочные волосы парня, но жест быстро скрадывается поправлением широких рукавов одежды. Старая Кошка, как никто, умеет держать марку.
Я жадно выпиваю воду, ощущая, как пустыня в моём горле стремительно уходит, а мой голос вновь обретает ту силу и ясность, которая всё же может оторвать Минерву от её дум.
- Гарри, - сначала мои глаза смотрят именно на него. - Когда ты нашёл меня, я была абсолютно дезориентирована из-за своего перемещения, а ты находился в достаточно опасной ситуации. Я помогла тебе справиться с ней, и ты, доверившись мне, всё же показал замаскированный лагерь, который вы по понятным причинам скрывали от всех, - кивок парня виден мне прекрасно, и мой взор обращается на Гермиону. - Гермиона. Ты не побоялась остаться со мной наедине, хотя я вполне могла только притворяться ослабевшей. Ты доверилась моим словам, и я дала тебе возможность увидеть, как я готовлю свои заклинания.
Пусть я немного преувеличиваю, но именно сейчас во мне светится понимание ситуации. После освобождения из плена и нахождения на границе жизни и смерти поневоле переосмысливаешь последние события, и душа становится способна увидеть те вещи, которые обычно сложно заметить или признаться себе, что они есть. Теперь во мне ярко пылает пламя надежды, помогая мне увидеть то, что всё же установилось между мной и Гарри с Гермионой. Доверие.
- Джинни, - теперь я смотрю на вытирающую слёзы рыжеволосую девушку, и в моих глазах светится печаль. - Я совсем мало знала твоего брата, но за то недолгое время, что мы провели вместе, можно сказать точно одну вещь: я горжусь им.
Порывистый вздох заставил всех повернуть головы. Железная Леди прижимала ладонь к груди. На лице ее горела горечь. Что усиливалась пропорционально слезам ее студентов.
Ее детей. Тихих. Они не должны быть такими.
И неизвестно, сможет ли она это исправить.
- Продолжайте, Вэлиан.
- Он поступил так, как поступила бы я: подумал о том, как можно защититься, - на лицах Гарри и Гермионы проступает небольшая бледность: они догадались, что их разговор не был такой тайной, и я коротко киваю им, вновь морщась от вспышки боли. - Я вовсе не обижаюсь на вас, потому что сама думала бы также. И всё же он тоже доверился мне, когда мы отступали из поместья: он доверился моим словам, что я вытащу вас.
Я вижу блеск благодарности и надежды в глазах всех четверых, и понимаю сама, что этот выбор будет действительно судьбоносным не только для них. И пусть во мне ещё живы воспоминания о ужасном штурме Кенабреса, о виденном мною собственными глазами Повелителя саранчи Дескари, всё же этот мир тоже отчаянно нуждается во мне. И раз уж они спасли меня от смерти, нужно отплатить им тем же, и я коротко улыбаюсь в ответ.
- Пусть ваш мир и разительно отличается от моего, а враги в нём, буду откровенна, не чета моим, всё же вы просите меня о помощи, рискуя довериться существу, в котором хоть и есть небесная кровь, но она не показатель благородства.
Увы, но это так, ведь некоторые аазимары пользуются своим обликом и предрассудками окружающих, чтобы творить злодеяния вопреки своей небесной крови. Как и тифлинги, которые способны на добро невзирая на адские корни. Вздохнув, я заканчиваю свой монолог.
- Как вы поступили со мной, так и я верну вам доброе отношение. Пусть мой мир также в опасности, а мне нужно вернуться туда, угроза вашему миру ничуть не уступает той, что сейчас бушует в моём. Вот что имела в виду моя умершая матушка, когда говорила мне, что я нужна здесь. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы уничтожить умертвие, либо же погибну сама, не дав ему перерезать вас всех. Если это – та цена, которую нужно заплатить за уничтожение покрова на части моих воспоминаний, если хотя бы этот мир получит шанс не допустить ещё одного Шепчущего деспота - я заплачу её. Таков мой ответ.
***
Джинни Уизли собиралась что-то сказать, как и Гермиона. Но их прервала Минерва.
- Мисс Грейнджер. Пожалуйста, вместе с Гарри и ребятами определитесь, кто воспользуется вашей чудесной Мантией и отправится за Поппи. Ее пациентке очень нужна помощь. Действуйте аккуратно, пока все на занятиях.
Мисс Уизли, будьте добры сразу же, как отладите связь с Молли и появятся вести от Ордена, отправляться отдыхать. Вы мне нужны в трезвом рассудке, дорогая.
Сама ведьма ожидала, пока определившиеся с действиями дети покинут импровизированную палату.
Гарри замешкался.
- Профессор, то, о чем я вам говорил…
- Позже, мистер Поттер. Мы коллективно еще раз обсудим предметы ваших изысканий вечером или завтра. Я не забыла об этом. Идите.
Когда МакГонагалл убедилась, что их никто не слышит, прищур холодных глаз стал попросту пронизывающим.
- Вэлиан. У нас, на самом деле, очень мало времени. Мне надо провести занятия, а вам – отдохнуть. Но помните, что ментальная взаимосвязь Гарри и Того-Кого-Нельзя-Называть может выдать ваше местоположение в любой момент. А также – информацию, которую не должна узнать та сторона. Если вы в курсе, как это блокировать, будет очень кстати.
Однако, природу данного феномена Гарри не знает. И знать не должен. Пока что. А я – выяснила лишь недавно. И нам с вами стоит это обсудить. Наедине. Сегодня в полночь. В моем кабинете. А пока я уточню у знающих людей, поможет ли мальчику оборвать хотя бы на время контакт Зелье Сна Без Сновидений. Если да – применим вечером.
***
Я молча киваю, поскольку сейчас мне даже тяжело ходить. Но сегодня мне понадобится ещё раз собрать все силы, чтобы хотя бы разобраться в ситуации.
- Пусть так, - слышит Минерва мой ответ. - Тогда принесите мне что-то, что поможет мне уснуть и хоть немного восстановить силы, потому что сейчас я не могу даже ходить. Слишком тяжело дался мне Прыжок на такое расстояние, ещё и через два барьера...
Собеседница кивает.
- Думаю, Вам тоже не помешает это Зелье. Я сообщу мадам Помфри.
***
- Северус, ты мне нужен!
- Кто бы сомневался.
Мужчина, не поднимая головы от горы бумаг с министерскими печатями, буркнул ответ раздраженно, устало потирая переносицу. МакГонагалл понимающе кивнула. Ох уж эти учебные планы и бланки смет… С тех пор, как она, замдиректора, отказалась ему помогать в этом, гордец так и не подошел повторно, дабы заставить женщину выполнять свои прямые обязанности.
Что же. Стоило исправить ошибку самостоятельно. А он пусть пока побегает по лесу, проветрится. Прогулки – дело молодых. А с ее хондрозом лучше сидеть в уютном кресле и щелкать бюрократию, как гнилые орешки.
Решительно подлетев к столу Директора, она непререкаемо сгребла в охапку скопившиеся бланки отчетности. Сколь она себя помнила, Декан Слизерина всегда оформлял документацию, окромя патентно-рецептурной, с которой был скурпулезен донельзя, спустя рукава. Что он там успел наворотить, не хотелось даже представлять.
Удивленный взгляд черных глаз отрикошетил от невозмутимо-льдистых насмешливых голубых.
- Не смейте срывать на мне свое дурное настроение, юноша. А это – красноречиво потрясая ворохом документов – я забираю. И молись Мерлину, мальчик, чтоб мне не пришлось делать запросы этому… Пию. На возврат уже отправленных свитков.
Прищурившись и поджав губы, Снейп сложил пальцы домиком и протянул, глядя в потолок:
- Вы противоречите самой себе, Минерва. В начале года вы ясно дали понять, что, даже ежели в Министерство уйдет отчет о том, цитирую, что мы поливаем Фелицисом мандрагоры, вам – все равно.
Ничуть не смутившись, волшебница фыркнула и покровительственно пояснила:
- Я – женщина, дорогой коллега. И могу противоречить себе, сколь душа пожелает.
С портрета хихикнул Альбус и тут же утих, нарвавшись на хищный взгляд ведьмы.
Резко сменив повадку, Минерва, ласково глядя на тут же подозрительно напрягшегося Северуса, ожидавшего худшего, проворковала:
- Как вы смотрите, юноша, на предложение зайти поздним вечером к одинокой даме на чай и, как заправский ловелас, таясь от чужих глаз, скрываться у нее в шкафу, а после – романтично прогуляться под луной?
Кокетливо поведя плечиком, МакГонагалл добилась нужного эффекта. А именно – Снейп, прежде утомленный и мрачный, изо всех сил прикусил губу. И наконец, не выдержав, сдался, закрывая лицо ладонями, пока Минерва изо всех сил хлопала ресницами.
Подождав, пока молчаливо трясущиеся плечи запакованного в черное зельевара придут в исходную, Кошка перехватила ворох документов поудобнее.
О том, что сейчас Северус смеялся, сказать мог лишь непривычный румянец на щеках бледного мужчины. Пронзительно глядя на визитершу, он нейтрально изрек ответ:
- Положительно смотрю.
Продолжая представление и, шутливо пригрозив мизинчиком мастеру Зелий, мадам изрекла:
- И ты не пожалеешь, милый.
Тот, все же не зря гордившийся своим самообладанием, все также спокойно уточнил, достаточно споро возвернув волшебнице той же монетой:
- Куда гуляем, душа моя?
Но Минерва всегда оправдывала свою анимагическую форму. Кошка – это, прежде всего, леди. А леди непредсказуема. Как и было указано выше.
За секунду переобувшись и уперев руку в бедро, максимально деловым тоном МакГонагалл уточнила:
- Вы гуляете, господин Директор. Не думаете же вы всерьез таскать пожилую женщину по мокрому снегу? Как беспардонно, право слово!
Пока Снейп склонял голову в молчаливом поражении, волшебница с энтузиазмом перехватила шуршащую связку почти в предвкушении. Она размажет этих бюрократов их же оружием. И отстанут они в этот раз надолго.
Кажется, Снейп, наблюдая за воодушевленным деканом львят, тоже в этом не сомневался.
- Так что любоваться красотами заснеженной ночи тебе в одиночестве, увы. А я пока посижу у огня и потружусь во славу нашей альма-матер.
Хищный огонек азарта вспыхнул в голубых глазах.
- Спорим, что то, с чем ты бьешься месяц, я закончу к твоему возвращению?
Неторопливо откинувшись назад, молодой Директор насмешливо склонил голову вбок:
- Вам так не хватает духа межфакультетского соперничества, Минерва? Увы, я вынужден отказать вам в этом удовольствии. Ибо предмет спора не состоятелен. Я не сомневаюсь в вашей компетенции.
Отбивал удары и ориентировался мальчишка, что ни говори, быстро. Засчитано. Туше.
Польщенно поправив и так идеальную прическу, МакГонагалл расстроенно цокнула языком:
- Подлец. И просто невозможный льстец.
- Учусь у лучших.
Предупреждающе легонько хлопнув по раскрытым ладоням, недвусмысленно указывавшим на нее, Кошка пригрозила:
- Могу передумать.
И удостоилась счастья лицезреть молчаливый жест капитуляции.
- Сегодня. В одиннадцать.
И профессор Трансфигурации, хлопнув дверью, отправилась на пары, тяжело выдыхая и ссутуливая плечи на недолгие несколько секунд, пока винтовая лестница скользила вниз, а затем – вновь выправляя осанку.
Образование никто пока не отменял. Ходить по лезвию следует, не забывая о повседневности. Хотя, видит Мерлин, этот цирк дался ей тяжело. Возможно, еще тяжелее, чем беседа с аазимаром.
Но тому, кто воочию лицезреет Лорда почти ежедневно, была необходима, по ее мнению, отдушина. И она сама, на свою голову, подрядилась ею стать.
А с тех пор, как выяснила, что и по сей день Патронус хладнокровного зельедела зеркалит маленькую Лань ясноглазой идеалистки Лили Эванс, какой она ее запомнила… еще больше уверилась в том, что прямо сейчас ее детям нужна поддержка.
И она ее им даст. На очереди – Гарри. И именно поэтому вечером Северус, как Лигиллимент и Зельевар, поделится знаниями и каким-нибудь варевом. Несомненно, мерзким.
А после – Хроноворот ей зачем? Правильно. Чтобы быть в двух местах одновременно.
Ибо, несмотря ни на что, пламя надежды в груди дочери Шотландии, вспыхнув единожды, угасать не желало.
А остальное… Лишь временные трудности. И приходящие опасности.