Сплетение Судеб

      Боль.       Это единственное, что я сейчас ощущаю в полной мере. Ужасная боль медленно, словно десятки раскалённых докрасна змей, расползается из моей груди по всему моему телу. Каждая клеточка моего тела пылает, каждый нерв отчаянно кричит, словно его медленно разрывают на сотни, тысячи кусочков. Моё горло изнутри безжалостно царапают ледяные когти, и крик, мой крик, который должен хоть как-то облегчить мои муки, тонет в этой хватке, лишь усиливая мои страдания.       Темнота - все, что я сейчас вижу. Мои глаза закрыты, в веки словно налили расплавленного свинца, и моё дыхание с хрипом вырывается из пересохшего рта. И хотя практически всё указывает на то, что я умерла или вот-вот умру, всё же я знаю, что жизнь ещё теплится во мне. Во мне, девушке двадцати трёх лет от роду, в жилах которой течёт небесная кровь, аазимаре, ещё есть искра жизни, которая отчаянно сопротивляется холоду смерти. Я знаю, что я могу помочь ей, я знаю, что я должна помочь. Но как?       Воспоминания - приходит ответ из самой моей души. Воспоминания послужат топливом для искры моей жизни, которая превратится в огонь. И я пытаюсь обратиться к ним, касаясь своей памяти. Я вижу себя со стороны: с серебряными распущенными до плеч прямыми волосами, невысокая, молодая и несколько бледная девушка, с глазами синими, словно сапфиры. Я не помню, кровь какого из обитателей Небес течёт внутри меня, возможно, что это кровь Азаты, поскольку я всегда была порывиста в своём характере, но знаю точно: моя бледность и синие глаза - показатели моей связи с холодом. Мне всегда лучше всего удавались холодные заклинания.       Заклинательница ли я? Да. Окутавший память туман стремительно разлетается, разгоняемый моей волей. Я вновь переживаю свою жизнь, вижу себя со стороны. Своё детство, обнаружение магического дара, моё нелёгкое обучение не только творению заклинаний, но и обращению с луком. Я не только могу творить заклинания, я могу и сражаться. Я чародейская лучница, одна из магусов*. Я - Вэлиан. Такое имя мне дали в тот момент, когда мои глаза увидели свет Голариона.       Но почему мне так больно? Что со мной случилось после окончания моего обучения и направления меня в Кенабрес? Воспоминания неожиданно обрываются, и я словно налетаю на прочную и глухую стену. Я пробую пробить её, обойти, открыть, найти хоть какую-то лазейку, но всё напрасно - мне не пробиться через это препятствие. Я слишком ослаблена схваткой со смертью, но теперь непроглядная темнота перед моими глазами словно становится обычной. Визжащая в моих ушах боль плавно отступает, и я впервые начинаю слышать окружающий меня мир. Слышать плохо и нечётко, но всё же я слышу мир вокруг меня. Я всё ещё не сдалась смерти, я ещё жива, и я буду продолжать бороться!       - Эй, кто-нибудь! Здесь раненая! Есть тут хоть один целитель?       Голос женский, судя по всему, совсем недалеко от меня. Я не могу даже примерно определить местонахождение девушки, хотя и предпринимаю пусть и окончившуюся провалом попытку. "Может быть, стоит попробовать приоткрыть глаза?" - приходит мысль в мою голову, и я решаю, что она не так уж и плоха. Наполненные уже не расплавленным свинцом, но колючим песком веки медленно и слегка приподнимаются, и я тут же вновь закрываю глаза от яркого света, что острыми иглами вонзается в них. Слишком ярко и светло, слишком много красок после, казалось, вечности темноты. Я вижу всё слишком нечётко, на глаза наворачиваются слёзы, словно стремясь спасти меня от ослепления, но я знаю, что должна попробовать ещё. Знаю, и хочу этого.       - Ну-ка все, два шага назад! - я слышу приглушённый стук латных сапог о... мостовую? И это озарение молнией проносится в моём сознании: я слышу чётче, я прихожу в себя! Боль всё ещё разрывает моё тело, напитывая его ядом, который словно связывает меня беспощадной слабостью, но я верю, что это можно победить. Верю и понимаю, что стоит попробовать открыть глаза ещё раз.       - Так, в чём дело? Что с ней случилось? - резкий голос раздаётся практически рядом со мной. Это голос мужчины, явно сурового и пребывающего в годах, но я слишком слаба, чтобы попытаться рассмотреть говорящего. Вместо этого я вновь совсем слегка приоткрываю глаза и стараюсь привыкнуть к свету и цветам окружающего меня мира, медленно моргая, стараясь не дать слезам вытечь из моих глаз. - Хм... рана выглядит ужасно. Кто её так?       - Демоны, прелат! - раздаётся ответ откуда-то справа от меня. - Мы нашли её еле живой у самых стен Кенабреса.       Кенабрес?! Если бы у меня были силы, я бы прямо сейчас вскочила на ноги, пытаясь осмотреться и понять, действительно ли я в пограничном оплоте крестоносцев Мендева, но сейчас всё, что я могу - вновь биться в свою глухую стену, закрывающую часть моих воспоминаний. Я помню, как отправилась в Кенабрес из самого Эгеде**, но что случилось со мной в дороге - это скрыто от меня. Кто меня ранил и где, как меня нашли - вопросы, подобно разъярённым осам, жалят моё сознание, требуя ответа, которого я не могу им дать. Хотя для одного слова у меня находится ответ: слова "Прелат". Верховный инквизитор. Память услужливо подсказывает, что в Кенабресе есть только один Верховный инквизитор, известный как в хорошем, так и в плохом смысле. Я даже могу вспомнить его имя: Халран***.       - У самых стен? - в голосе прелата слышится неподдельное изумление. - Это плохо - так близко к городу враг обычно не подходит. Надо бы усилить оборону... А ты - крепись, не умирай, мы тебя вытащим! - эти слова Халрана обращены ко мне, и я предпринимаю безуспешную попытку повернуть голову в сторону прелата. - Сейчас мы тебя подлатаем, вот только... - пауза в голосе Верховного инквизитора невольно вызывает у меня вспышку необъяснимого страха, но в следующую секунду страх сменяется изумлением. - Эй, стража, заберите-ка у неё оружие, на празднике не положено. Раненая, не раненая - правила одни для всех. Заберёт, когда всё кончится.       Праздник? Оружие?! Стальной голос Верховного инквизитора словно долото ударяет по стене, блокирующей часть моих воспоминаний, и эти удары лишь на самый краткий миг пробивают её. Как бы я ни хотела, я не успеваю ухватиться за появившиеся разрывы, удержать их, расширить, но вылетевшие за этот краткий миг осколки восприятия и памяти вонзаются в пустые места моей памяти и ощущений, прочно занимая места, которые, казалось, и были предназначены для них. В Кенабресе действительно праздник, это слышно по голосам и музыке, видно по обилию красок, которые уже практически безболезненно могут видеть мои глаза, и пусть я не помню, какой это праздник, сейчас это неважно.       Оружие. Вот, что важно. Я слегка шевелю правой рукой, и мои слабые пальцы касаются моего оружия перед тем, как его забирают чужие руки. Мой лук, на котором вырезано несколько магических рун, что служат проводниками для моих заклинаний - вот моё оружие. Вот то, что не смогло меня защитить или пыталось защитить от того, что ранило меня и забрало себе часть моих воспоминаний, скрыло их от меня.       - О, Наследница, предводительница наших полков, острота мечей наших и крепость лат наших, Иомедай. Молю тебя, ниспошли свою милость, излечи её раны, - несмотря на то, что прелат явно немолод, его голос чист и исполнен силы. Силы, которую я даже слегка ощущаю, когда целительная магия окутывает моё тело. Но этого явно недостаточно: слабость и боль всё ещё пытаются перемолоть меня. И именно благодаря этой магии появляется чёткое и окончательное осознание того, что я среди людей, что меня пытаются спасти, и я должна, я обязана устоять перед тем недугом, что поразил меня. Устоять перед ним, и победить его. Я нахожу в себе силы слегка повернуть голову, и из моего пересохшего рта вырывается едва слышный хрип, складывающийся в слова:       - Так просто я не сдамся....       Халран, которого я вижу перед собой, действительно немолод, но я вижу, как на его покрытом шрамами лице появляется намёк на ободряющую улыбку. Даже в тёмных глазах этого ровно подстриженного, тронутого сединой человека с аккуратной бородкой, облачённого в старый, но всё ещё добротный и начищенный доспех появляется искра одобрения. Искра, которая, подобно маяку, светится среди столь привычного для многих инквизиторов внимательного и несколько холодного взгляда. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но на большее моих сил не хватает, и я снова слегка прикрываю глаза. Мне всё ещё трудно долго смотреть на мир, хотя теперь я прекрасно слышу звуки царящего вокруг веселья.       - Правильно, вот это наш подход, - подбадривает меня прелат, и его настроение тут же меняется, это слышно по его голосу. - Моих сил здесь недостаточно. Кто-нибудь, позовите Теренделев!****       - Я приведу её. - вызывается кто-то, а затем я слышу звук удаляющихся шагов и крик добровольца, - Теренделев! Кто-нибудь видел Теренделев?       Это имя тоже кажется мне знакомым, и я пытаюсь припомнить то, что читала в трудах, посвящённых миру, но моя попытка оказывается прервана самим Халраном, который, призвав добровольца поторапливаться, вновь наклоняется ко мне, слегка щурясь. Я понимаю, что он изучает меня, как и положено инквизитору, и пусть я не очень люблю чувствовать себя добычей, сейчас у меня нет иного выхода. Более того, я далеко не дура, чтобы высказывать это тому, в чьей власти я сейчас нахожусь, и кому подчиняются городская стража. Одно неверное слово, или даже действие, и прелат будет вправе увести меня в казематы или даже убить на месте. И мои догадки подтверждаются его вопросом:       - Ну а ты-то кто? Я тебя не помню, а память у меня на лица хорошая.       Я слегка киваю, словно прося дать мне немного собраться с силами для ответа, одновременно размышляя, что сказать прелату. Моё тело сейчас страдает, но мой разум на удивление уже практически чист и ясен, не считая этой чёртовой стены вокруг части моих воспоминаний. Как и что ответить Верховному инквизитору, спрашиваю я себя. И отвечаю сама себе: для начала нужно назвать хотя бы своё имя. Я не до конца уверена в том, что шла в Кенабрес, да и в Кенабрес ли, чтобы сражаться с демонами.       - Я Вэлиан, - мой голос всё ещё хриплый и тихий, но хоть и магия прелата не принесла мне исцеления и облегчения, всё же я могу говорить. Пусть собираясь с силами, пусть хрипло и с трудом, но всё же это лучше, чем ничего. Теперь мне нужно ещё какое-то время, чтобы вновь начать говорить, преодолевая боль во всём теле и неприятную резь в горле, но к моей горечи Халран не удовлетворён моим ответом.       - Впервые слышу это имя. Кто ты такая и что делаешь в городе? Проклятье! Несмотря на то, что я не могу говорить, сейчас я мысленно ругаю себя. Я должна была предвидеть, должна была понимать, что инквизитор не будет удовлетворён моим ответом, и он сейчас подтвердил это. Не то, чтобы я отрицательно относилась к инквизиторам, я прекрасно понимаю, что подозрительность - часть их работы и всегда остаётся в их душах, но должно же хоть иногда быть в них хоть какое-то понимание! А Халран... я внутренне содрогнулась, когда в моём сознании показался кусочек сведений о прелате. Он был одним из самых ярых последователей охотников на ведьм - организации, которая всеми силами пыталась выследить и уничтожить культистов Мировой язвы, порой в своих методах задевая и совершенно невинных. Как же я сразу это не вспомнила?!       - Почтенный прелат, прошу вас - ради праздника перестаньте мучать расспросами эту несчастную. Ей и так досталось. Идите, я позабочусь о ней.       Мягкий женский голос раздаётся совсем рядом со мной, но я не могу повернуться, чтобы разглядеть свою заступницу. Моё тело неожиданно отвечает на её присутствие вспышкой боли настолько сильной, что я из-за всех сил стискиваю зубы, пытаясь сдержать крик, который не вырвется из моего горла, даже если я этого захочу. Боль оказывается настолько сильной, что я даже на какой-то момент теряю нить своих рассуждений, касающихся своей заступницы, но её помогает восстановить сам Халран, даже не догадываясь об этом.       - Хм! Ладно, как скажете. Вы - наша хранительница, да ещё и дракон в придачу, вам виднее. Этой фразы оказывается достаточно, чтобы я смогла отвлечься от мыслей о боли, вспоминая информацию из книг. Хранительница, дракон, Кенабрес... значит, рядом со мной действительно Теренделев. Я вижу, как Халран разворачивается и куда-то уходит, что-то недовольно бурча себе под нос, и я хочу немного расслабиться от того, что меня оставили в покое, но не могу. Впрочем, теперь я могу видеть и саму Теренделев, склонившуюся надо мной - сереброволосую, как и я, женщину, возраст которой очень трудно, практически невозможно определить. Её волосы короче моих, её доспех начищен до блеска против моей пыльной пурпурно-голубой одежды, а её глаза... мои сапфировые глаза встречаются с глазами Теренделев неопределённого цвета, в которых отражается многовековая печаль.       Её прохладные пальцы слегка касаются моей шеи, и я замираю, как замирает и то, что лишь один удар сердца назад терзало меня безо всякой жалости. Я не вслушиваюсь в слова Теренделев, поскольку я знаю, что она читает целительные заклинания, которые мне не давались, но её магия непохожа на обычную целительную магию жрецов. К моему безграничному удивлению, магия Теренделев, которая сейчас беспрепятственно вливается в меня, больше похожа на мою стихию - воду, а не на свет, как это обычно бывает с целительством. И боль, что терзает меня, начинает отступать, словно пламя отступает перед водой, силы плавно возвращаются ко мне, словно я пью чистейшую воду, что утоляет мою ослабевающую жажду, и я позволяю себе слегка прикрыть свои глаза, ощущая, что впервые за всё моё время пребывания здесь я могу расслабиться. Пусть ненадолго, но это сейчас очень нужно. И когда сильный и чистый голос хранительницы Кенабреса произносит последние слова, я открываю глаза и делаю полный и глубокий вдох, словно я родилась вновь.       А может, так оно и было.       - Спасибо за помощь, - теперь это мой голос, чистый и ясный, и я слегка приподнимаюсь, принимая сидячее положение на носилках, на которых меня и принесли сюда. Приподнимаюсь, и тут же задаю свой вопрос быстрее, чем успеваю даже его обдумать: - Что со мной случилось?       Импульсивность всегда была одной из моих черт из самого детства, и порой она ставила меня в не самые приятные ситуации, порой выручала. Сейчас эта эмоция проявилась самой первой, но это было вполне естественно и гармонично с моими ощущениями, потому что даже если бы мне дали немного времени на обдумывание, я бы всё равно задала этот вопрос.       - Я принимаю твою благодарность, но моя работа ещё не окончена, - Теренделев печально покачала головой, и я насторожилась. - Я пока не знаю точно что с тобой, и это меня тревожит. Я не уверена, что с тобой сделали демоны, и эта рана - не простая, и нанесло её не обычное оружие. Я избавила тебя от боли и вернула тебе силы, но полностью исцелить тебя сможет только время.       Мой взгляд медленно опускается на мою грудь, ведь именно там боль жгла меня сильнее всего. Сейчас же на моей коже вертикальная полоса, словно меня пронзали клинком, превратилась в заметный рубец. Теренделев закрыла её, и мои пальцы касаются рубца, словно проверяя ощущения. Я ничего не чувствую, но слова дракона вызывают у меня искреннюю тревогу. Меня действительно ранили демоны, но чем, что теперь со мной со мной будет, как от этого вылечиться полностью, да и сможет ли меня вылечить время? Вопросы вновь налетают на меня, жаля моё самообладание уколами беспокойства, но усилием воли я загоняю их обратно в задворки своего разума. Если уж сама хранительница города не знает об этом, значит, я должна найти ответы сама.       - Я могу идти? - быстро перебрав в уме возможные вопросы, я задаю именно этот, который кажется мне наиболее логичным. Если меня вылечили не до конца, значит, нужно использовать подаренное мне время, чтобы хотя бы попытаться выяснить где меня ранили. А там... я мысленно вздохнула, понимая, что либо от места я почувствую или найду следующую зацепку, либо мне придётся возвращаться и постараться найти способ обратиться к трудам, посвящённым демонам и их оружию.       - Конечно, но будь осторожна. Мне удалось поставить тебя на ноги - но не излечить до конца. Увы - рано или поздно твоя боль вернётся.       От этих слов Теренделев я помрачнела ещё больше, хотя ранее хранительница сказала практически то же самое. И хотя я прекрасно понимала это и даже начала хоть что-то планировать в своих действиях, всё же Теренделев подтвердила мой страх. Если боль была такой сильной, что смогла сковать моё тело практически намертво, что будет со мной, если она вернётся, скажем, в бою? Представив такую картину, я зябко поёжилась, и сереброволосая женщина внимательно посмотрела на меня.       - Не падай духом, я обещаю тебе, что ты исцелишься. Завтра же приходи в собор и скажи, что тебя ждёт Теренделев, хранительница Кенабреса. Мы найдём способ помочь тебе, а пока, - хранительница подняла вверх палец, призывая меня молчать, и этот жест так напоминал жест моей покойной ныне бабушки, что я поневоле чуть не улыбнулась, - выбрось это из головы. Сейчас тебе нужен отдых, а для этого подойдёт лучшее лекарство - веселье. Повеселись и отдохни на празднике, ведь они на войне бывают очень нечасто.       Её слова не были лишены мудрости и смысла, и я, кивнув дракону, поднялась с носилок, и зашагала в сторону центральной площади, на которой и проходил праздник. Немного подумав над словами Теренделев, я решила, что её совет действительно то, что сейчас может помочь мне восстановиться до конца и немного перевести дух, чтобы собраться с мыслями и отогнать тревогу, которая уже обосновалась где-то на краю сознания. И хотя праздничная атмосфера музыки, танцев и выпивки за счёт города, едва ли не буквально манила к себе, я решила поискать какие-нибудь состязания, чтобы оценить свои силы. Спросив у первой попавшейся пары празднующих, я направилась к первой своей цели: манекенам.       Это состязание было простым и понятным: ударь фигурку так, чтобы она упала на землю, и тогда ты можешь стать победителем. И пусть у меня ничего не вышло, хотя я и от всей души приложила по манекену сначала рукой, а затем ногой, всё же я как получила заряд передавшегося мне веселья от явно наслаждавшихся, а кто-то и посмеивающихся над таким зрелищем, горожан, так и оценила свои возможности силы. Да, я не была настолько сильна, но не со всеми луками, а особенно с заклинаниями, была необходима сила, поэтому я с лёгкой улыбкой направилась ко второй цели. Мишеням.       Там я уже чувствовала себя более комфортно и спокойно. Взяв в руки лёгкий метательный нож, я не стала торопиться, привыкая к весу оружия и примериваясь к цели. Окружавшие меня зеваки, как и в случаях с другими претендентами на победу, давали мне советы, которые я успешно игнорировала, делали между собой ставки или почти открытым текстом заявляли, что у меня ничего не выйдет. И именно они удивлялись громче и натуральнее всех остальных, когда нож, пущенный моей рукой, вонзился точно в середину круга. Я не применяла магию и вовсе не была мастерицей по метанию, но в обращении с заклинаниями и луком требовалась немалая сноровка, которую я методично и упорно совершенствовала и наращивала.       Вот только порадоваться моим успехам жителям Кенабреса, а мне немного погордиться собой, не дали. Потому что в следующий момент Кенабрес, казалось, стал самой Преисподней. Землю неожиданно тряхнуло так, что я едва не потеряла равновесие, а среди горожан начали появляться всполохи фиолетового дыма, и уже через секунду на людей бросились самые настоящие демоны. Началась резня, панические вопли которой заглушил глубокий голос, в котором слышались самонадеянность, гордыня, жестокость, презрение.       - Смотрите, боги крестоносцев, смотри Иомедай, презренная Самозванка. Ваш город - да падёт предо мной. Ваши служки - да станут моей пищей.       Неизвестный голос должен был усугубить начавшуюся панику, однако поддались ей не все. Городские стражники - единственные, кто были вооружены - храбро вступили в отчаянную схватку с алыми демонами бабау, что походили на плотно обтянутый сочащейся слизью алой кожей рогатый человеческий скелет, обрюзгшими серыми дречами, вмиг налетевшими с небес похожими на чудовищный плод человека и грифа синими вроками и чешуйчатыми, словно истощёнными, но обладавшими парой огромных кожистых крыльев, набасу. Вступили в бой, чтобы попытаться ценой своих жизней купить время для спасения тех беззащитных, которых сейчас резали и рвали на части, щедро поливая мостовую, праздничные столы и ленты кровью и внутренностями.       "Твою ж мать, каким образом это всё случилось?!"       Я резко перевернула находившийся ближе всего ко мне стол, создавая себе импровизированное укрытие и пытаясь унять бешено застучавшее сердце. Всеобщая паника попыталась охватить и меня, но я усилием воли отбросила её прочь, ведь я не для того становилась магусом, чтобы трусливо бежать прочь от возникшей угрозы. Мне нужно было хоть немного понять обстановку, найти хоть какое-то оружие, чтобы если и не вступить в явно неравный бой, то хотя бы иметь возможность себя защитить. Я успела даже мысленно обругать старого Халрана за такой промах, а затем я услышала гневный вопль Теренделев, которая оказалась в самой гуще событий и щедро угощала демонов своими заклинаниями.       - Дескари, повелитель саранчи! ПРОЧЬ! ИЗ! МОЕГО! ГОРОДА!!!       Только сейчас сквозь шум боя я услышала гудение мириадов крыл, а затем застыла в немом шоке, узрев ЕГО. Демонический владыка Дескари, ниже пояса походивший на огромную саранчу, а выше него бывший нечто гуманоидным, словно изломленной и извращённой пародией на человека песочного цвета, почти целиком состоявшего из мышц и колючек. Но самым страшным была его голова: огромную голову насекомого венчала своеобразная корона из костяных наростов, во множестве обсидиановых фасеточных глаз отражались массивные жвала, а его крылья состояли из живой саранчи. Дескари возник в небе так неожиданно, что я даже не смогла понять, как он там появился. Сжимавший в руках костяную косу демонический владыка обрушился на возникшего среди площади серебряного дракона столь стремительно, что перевоплотившаяся Теренделев не успела отреагировать. Наконечник демонического оружия буквально вбил голову дракона в камень мостовой, а затем всего лишь один взмах чудовищной костяной косы, лезвие которой оказалось настолько острым, что пробило даже драконью чешую, оборвал жизнь хранительницы Кенабреса, отсекая её голову.       И вот тут мой рассудок поддался страху, и я испуганно заозиралась по сторонам, пытаясь найти путь к оступлению. Если с появлением демонов я ещё как-то могла примириться, то сам Дескари, так легко и непринуждённо расправившийся с серебряным драконом, был мне явно не по зубам. Раздавшийся рядом голос прозвучал настолько неожиданно, что я с перепуга и шока едва не ударила его обладателя.       - Сам Дескари пришёл! Охренеть - не встать! Была у нас драконица - ушатал и не заметил!       Обладателем голоса оказался один из стражников, чьи доспехи были забрызганы кровью, но явно не его. Я быстро осмотрелась вокруг ещё раз, и с каждой увиденной мною деталью ко мне приходило странное спокойствие. Бой кипел буквально на каждом клочке земли, точнее, это даже был не бой, а вырезание отдельных очагов сопротивления среди натуральной бойни. Видя такое безнадёжное зрелище, паника схлынула, подобно морской волне, оставляющей берег, и вселяя в мою душу мрачное чувство обречённости, смешанной со злостью и поднимающимся откуда-то из глубины боевым азартом. Мне не уйти отсюда живой, что ж, давай попробуем забрать с собой побольше этих тварей. Какая жалость, что у меня нет моего лука, а я ещё не до конца восстановилась, чтобы колдовать...       - Что происходит в городе? - спокойным голосом спрашиваю я у стражника. Быть может, не всё так плохо, быть может, где-то есть место, куда я, возможно, смогу прорваться.       - Никто не знает! - покачал головой стражник. - Всё горит, грохот, кругом демоны... похоже, напала целая армия. Нас рубят, как цыплят!.. Что делать будешь? Драпать или драться? - прозвучал от него неожиданный вопрос.       - Дай мне оружие, попробую дать демонам бой! - я колебалась недолго. Хоть какое-то оружие было лучше, чем никакого. И пусть я не собиралась здесь умирать, а попытаться прорваться к какому-то очагу сопротивления, а дальше... а пошло оно всё это дальше, хаос резни никогда нельзя было точно предсказать! Уж такая я, Вэлиан: пытаюсь планировать хоть что-то, но иногда случаются вещи, которые я импульсивно отдаю на волю случая, как сейчас. Делай, что должно и будь, что будет.       - Держи! - стражник протягивает мне арбалет, и я беру его, хоть это и далеко не моё оружие. А что мне ещё делать? - Лучший из моих запасов. Мастер, который его сделал, даже сказал, что из него можно пробить шкуру самого лорда демонов! Удачи тебе!       Я криво улыбнулась шутке. Пробить шкуру Дескари из какого-то арбалета, на котором даже нет магических рун, смешно. Впрочем, в таких ситуациях оставался только такой юмор, поскольку стражник уже исчез, не забыв бросить рядом со мной колчан с болтами. Теперь оставался вопрос с целями, коих хоть и было в избытке, но я мешкала. Они могли с лёгкостью уклониться от моего выстрела, ведь я не стреляла из арбалета, или болт мог угодить в кого-то из людей. Чёрт, ну почему нельзя было дать мне лук, пусть даже и композитный?! И лихорадочно перебирая в голове возможные варианты, я пришла к выводу, что было всего одно существо, в которое я могла попасть хоть с какими-то шансами. Сам Дескари, что медленно шагал в мою сторону, явно осматривая результаты атаки своих подчинённых. Я подняла арбалет, привычным движением головы смахнула налезшую на глаза серебристую прядь волос, а затем тщательно прицелилась в голову лорда демонов, надеясь, что это сработает.       - Ладно, жук большущий, подавись ты этим, - злобно прошипела я, нажимая на крючок.       Арбалет щёлкнул, и болт стремительно ринулся вперёд. Будь у меня лук, я бы уже тянула следующую стрелу из своего колчана, но арбалет требовалось перезарядить. Я успела опустить оружие ровно за секунду до того момента, как мои синие глаза увидели результат попадания, из-за которого я распахнула их в немом изумлении. Мой выстрел не попал в голову: то ли я неправильно прицелилась, то ли я не рассчитала шаги Дескари, то ли всё вместе, но болт вонзился не в голову лорда демонов, а в его плечо. И даже не безрезультатно: Повелитель саранчи издал звук, похожий на гневное гудение, а затем остриё его косы вонзилось в мостовую Кенабреса.       Сила удара оказалась настолько большой, или же в дело вмешалась магия - я не знала. Но возникшее землетрясение выбило меня из равновесия, и я попыталась выпрямиться, чтобы устоять на ногах. От косы Дескари прямо в мою сторону начал расширяться и удлиняться провал, стремительно превращающийся в настоящую расщелину, и я изо всех сил стараюсь не упасть в возникшую совсем рядом со мной чёрную бездну. Вот только на сей раз удача покинула меня: заметивший плоть аазимара дреч с предвкушающим воплем прыгнул прямо на меня. Прыгнул и врезался в стол, что я успела пнуть прямиком в демона, при этом потеряв равновесие и падая вниз.       Во тьму. ***       В то время, пока в Кенабресе все кружилось в пламенеющей пляске смерти и ярости, а по камням текли потоки крови жителей, смешиваясь с бесовым ихором нелюдей, в лесу Дин, Англия, планета Земля, было тихо. Шёл снег. Крошечные снежинки поглощали все звуки, и в этом монохромном царстве умиротворения не было никого, кто мог бы оценить его прелесть.       Кроме лохматого грустного подростка в очках, достаточно узнаваемого для многих своим шрамом на лбу и очками-велосипедами.       Пройдёт ещё час - и на ночной заснеженный лес в королевских угодьях сможет взглянуть также мрачный мужчина, что устало бросит тяжёлый меч гоблинской работы в неглубокое озёро и, недовольно цокая языком, ворча что-то про идиотские мизансцены некоего Альбуса, укроется во тьме деревьев. А тонконогий Патронус-лань уже через секунду побежит за своим адресатом, покорная воле владельца. Который, увы, уже давно не любовался никем и ничем, а потому очарования ночи попросту не заметит.       А ещё спустя некоторое время темноволосый подросток с тяжёлым медальоном на шее, завороженно следуя за серебристым животным, выйдет к тёмной глади вод. И, заметив под тонким слоем льда рукоять с рубинами, такую знакомую и необходимую, вновь поверит в чудеса. И тот, кто стоит за деревьями, тяжело покачает головой и закатит глаза, наблюдая за молодым волшебником, напрочь позабывшим о Согревающих чарах и без колебаний стянувшего свитер и рубашку. А все тот же юноша тем временем так же отчаянно прыгнет в стылую воду, которой много веков назад было в разы больше. И в те времена это место было частью водоема, к которому приходили, дабы увидеть Леди Озера.       Важно ли это? Неизвестно.       Знали ли волшебники о том, что большая часть ручьев и рек, озёр и болот были прежде подвластны Ей? Да. Но откуда об этом знать мальчишке? И секунды, мучительные и тревожные в своей тишине, побегут вперёд. Может ли Гарри Поттер с крестражем на шее без приключений искупаться в ледяной воде?       Пожалуй, мы все знаем ответ.