Мой лучший враг

      Сижу обхватив голову руками, мне так плохо, а вся ирония в том, что сейчас я безумно хочу, чтобы он оказался рядом. Цербер! Адский пёс короля, перевернувший весь мой мир с ног на голову. Моя страсть и ненависть! Самый желанный и ненавистный мужчина в моей жизни!              Я знаю, даже сейчас! Он сможет найти нужные слова, даже сейчас он сможет унять мою ненависть. Он, словно суккуб, одним своим прикосновением ко мне выключает все мои эмоции, заставляя просто хотеть его.       Я не сразу понимаю, что дверь открылась, что больше не одна в комнате. Подняв глаза, я вижу его. Я вижу Дамиано. Рассматриваю так, будто бы вижу впервые! Высокий, думаю, где-то метр девяносто, в меру широкоплечий, двигается с хищной грацией, на теле и руках множество татуировок, одет в чёрные карго и чёрную футболку, не совсем его стиль. Лицо надменно-прекрасно! Эти глаза, скулы и губы. Греческий профиль, впалые щёки. Эти тёмные, слегка вьющиеся волосы по уши. Он сам порок, не менее! Опустив взгляд, вижу на поясе кинжал и меч, почему-то только один, но, наверное, во втором в замке нет необходимости.       Почему он здесь? Почему не с королём? Пришёл, почувствовав меня? Предпочёл меня ему?       Губы растягиваются в порочной ухмылке, язык облизывает нижнюю губу, делает шаг ближе. Так эротично.       — Привет, Ка-аро-олин, — тянет моё имя. Хриплый голос.       — Что ты здесь делаешь? Почему не со Стэфаном?              — А ты бы хотела, чтобы я сейчас был с ним? — ещё шаг ближе. Как хищник, что подкрадывается к жертве.       Изящные пальцы поддевает край футболки, медленно тянут вверх, открывая мне вид на идеальное тело, смуглую кожу, бесчисленные татуировки, пирсинг в соске. Мускулы, словно металлические жгуты, опоясывают стройное тело. Футболка, став ненужной, падает на пол, ещё шаг ближе.       — Дамиано, нам нужно поговорить, — стараюсь держать себя в руках.       Чувства смешались, я ненавижу его, но всё же уже мокрая для него.       — Угу, надо.       Подходит вплотную, опускает лицо, смотрит в глаза, горячие руки прижимают меня к себе. Сквозь тонкую материю карго чувствую его возбуждение. Он берёт меня за руку и кладёт себе на пах, толкаясь бёдрами вперёд. По спине пробегает волна мурашек, в низу живота затягивается тугой узел. Не помню, чтобы когда-либо была так возбуждена.       — Ты же хочешь меня, Каролин? — мурлычет мне в губы. Какой же у него голос!       И я хочу, но не так! Не сейчас! Мне нужно пережить то, что я увидела, нужно как-то это принять, нужно закончить всё с Оливером. Но это всё твердит мне мозг, а тело уже давно изголодалось по нём и сейчас лишь требует брать то, что предлагают. Взять всё, что он предложит. Ощутить наконец-то вкус этих греховных губ! Познать, какой он на вкус, каково это — быть объектом его страсти! Я искренне не понимаю, почему такой, как он, обратил свое внимание на серого и невзрачного короля! Да и на меня тоже!              Резким движением он срывает с меня брюки вместе с бельём. Сильные руки, подхватив меня под задницу, садят на стол, он тут же оказывается между моих ног, пальцы, задрав мой подбородок, заставляют смотреть в карие глаза.       — Скажи мне это, Каролин, скажи, что хочешь меня!       Это уже сильнее меня, губы сами отвечают, это говорю не я, но моя безумная страсть к этому исчадию ада. Я бы сказала да, даже если бы он спрашивая меня, отнимая мою жизнь!       — Я хочу тебя. Хочу тебя, Дамиано!       Хриплый смех, хватка левой руки на моих бёдрах становится сильнее, причиняя боль, правая сжимает горло слишком сильно, заставляя задыхаться. Точёные губы сминают мои, он не целует, скорее терзает. Это нельзя назвать приятным, это больно. Но он же говорил, что не смешивает боль с удовольствием! Почему? Почему делает это? Пытаюсь отстраниться, толкаю в грудь, но это словно пытаться сдвинуть бетонную стену. Кричу: «Нет!» Но ему плевать!       — Что такое, маленькая шлюшка? Разве ты не этого хотела?       — Дамиано, остановись! Ты делаешь мне больно!       Пощёчина.       — Но разве ты не любишь, чтобы тебе делали больно? Может, я просто делаю недостаточно?       Одним рывком сдёргивает меня со стола, нагибает над ним, не снимая штанов, вытаскивает член, врываясь внутрь. Мне чертовски больно, страшно и обидно. Я кричу, сопротивляюсь, из глаз текут слёзы. Пытаюсь вырваться, но он сильнее.       Не с ним! Всё не могло быть так с ним! Он другой! Он нежный, понимающий, ласковый. Почему? Он внимательный, заботливый, чуткий, чувственный!       — Что такое, дрянь? Ты же сама сказала, что хочешь!       Сильные шлепки или, точнее, удары по ягодицам, спине и бёдрам. Он сейчас кулаком меня ударил? Я никогда не видела, чтобы он бил женщин! Он воин лишь с мечом в руках! А отбросив его, сразу меняется! Он даже немного женственный! Причинять боль партнёру — это не для него!       Почему он так говорит? Он, тот, кто всегда меня поддерживал и понимал! Защищал и заботился обо мне! Почему сейчас берёт меня так, как будто бы я вещь?       К моему счастью, терпеть приходится недолго. Ещё несколько секунд, и он кончает. Ноги не держат, мне больно и мерзко, пытаюсь сесть на пол, но он хватает меня, разворачивая к себе лицом, снова садит на стол. Чувствую, как по внутренней стороне бёдер стекает его сперма и моя кровь.       — Ты шлюха, Каролин! Почему ты плачешь? Ты же уже вся текла для меня. Вставляя тебе, я чувствовал, какая ты мокрая.       Смотрю ему в глаза, смотрю в глаза Монстра. Бездушного чудовища, способного насиловать, брать силой и обзывать! В них больше нет того тепла, что раньше, нет нежности, понимания и поддержки! На лице больше нет такой приятной, мягкой улыбки. Злость исказила красивые, мягкие, благородные черты.        Что с ним? А может, это и есть он? Настоящий он? Может, всё, что было раньше, — маска, подделка?       — Со Стэфаном ты тоже так себя ведёшь?       — Нет. Только с такой грязной дешёвой подстилкой, как ты.       Боль пронзает грудь.        Я не контролирую себя, рука сама выхватывает кинжал из-за его пояса. Секунда. Лезвие пронзает сердце. Вторая рука, выхватив меч из ножен, отрубает голову.       Обезглавленное тело, секунду постояв, падает у моих ног, мёртвые карие глаза продолжают смотреть на меня, губы приоткрыты, на лице шок.              Я одеваюсь и снова сажусь на стол, нет смысла бежать, мне это не удастся. Стэфан найдёт меня везде.       Словно зачарованная смотрю, как в посмертных судорогах дёргается его тело, покрытые татуировками пальцы скребут пол, кровь заливает мраморную плитку, образует огромную, вязкую лужу, достигает моих ног, пачкает туфли.       Как скоро во дворце, полном демонов, почуют запах крови? Минута? Две? Именно столько мне осталось жить.              Так ожидаемо, предсказуемо дверь буквально слетает с петель, в комнату врывается король.       — Каролин, что…       Он замолкает, лицо искажает ужас, он делает шаг, падает на колени. Трясёт головой в неверии.       — Дами… Сердце моё! Что ты здесь делаешь? Ты же вышел лишь на минуту. Почему ты лежишь на полу? Душа моя, Дамиано.       Он поднимает с земли голову, бережно, будто бы он всё ещё может это чувствовать.       — Жизнь моя, что с тобой?       Кажется, он сошёл с ума. Гладит покрытые кровью тёмные волосы, нежно, ласково целует мёртвые губы, скулы. Подтягивает к себе тело, баюкает, как ребёнка. Зажимает рану на груди, будто бы это может помочь. Держа голову, приставляет её к туловищу, что-то тихо ему говорит.       — Дами, Дами, почему так много крови? Дами, тебе больно? Мальчик мой, больно? Любовь моя, скажи мне что-нибудь, скажи хоть что-то!       Я чувствую, как текут слёзы по моему лицу. Я уже сожалею о содеянном! Ну почему он пришёл? Зачем обращался со мной так?! Всё те обидные слова, то чёртово видео. Если бы он просто поговорил со мной, если бы не сказал всех тех слов! Я бы не сделала этого! Не смогла! Я же видела, видела его с другими девушками. Он всегда был таким нежным, внимательным, галантным и обходительным. Почему обращался со мной так?       — Жизнь моя, Дамиано! Куда ты? Забери меня! Ты обещал! Обещал быть рядом! Обещал мне вечность! Душа моя! Возьми моё сердце! Возьми себе! Живи! Живи вместо меня! Живи для меня! Ещё рано! Живи! — Слёзы короля падают на отрубленную голову, оставляя красные разводы.       Смотрю на Стэфана, рыдая в голос, он, обняв мёртвое тело любимого, дико воет на одной ноте, упав в лужу крови, бьётся головой об пол, и теперь не понятно, где его кровь, а где мертвеца.       Катается по земле, как раненое животное. Хрипит «Дамиано», целуя каждый палец по отдельности. Бьёт себя в висок кулаком, ногтями раздирает собственное лицо, до красных полос. Сгребает руками кровь, будто надеясь вернуть её в тело. Откинув голову назад, прижимая к груди своего Дами, воет, как воют волки.       — Почему я ещё дышу? Дами! Забери с собой!       Не могу больше этого видеть, слышать! Зажимаю уши руками, стараюсь не смотреть на Стэфана. Мне почти не жалко генерала, он даже не успел понять что-то или почувствовать. Но мне жаль короля, что бьётся в дикой агонии.       Кто-то ещё вбегает в комнату, не смотрю, закрыв лицо руками. Кто-то что-то кричит. Такой знакомый голос.       — Стэф! Стэф! Какого дьявола здесь произошло? Стэф, любимый, посмотри на меня! Любимый, что с тобой?!       Кажется, я сошла с ума, не пережила содеянного. Иначе как объяснить то, что я сейчас вижу?       Дамиано, став на колени, трясёт впавшего в беспамятство дико воющего короля. Пытается посмотреть ему в глаза, докричаться до него.       Я точно тронулась умом.       — Каролайн! Что здесь происходит?! — голос дрожит, срывается.       «Каролайн»! «Каролайн», не «Каролин»! Не удержавшись, громко смеюсь! «Каролайн»! Встаю на ноги, внимательно осмотрев труп, замечаю зелёный кристалл, торчащий из кармана чёрных карго. Король подымает на меня глаза, Дамиано, наконец-то увидев, чью голову он прижимает к груди, охнув, плюхается на задницу, в шоке открыв рот.       — Стэфан, Стэф, любимый… Что? Каролайн, какого хуя здесь произошло? Каролайн, блядь!       Я подхожу ближе, вытаскиваю кристалл, лёгкая рябь — и вот на меня смотрят мёртвые зелёные глаза, чёрные длинные волосы перепачканы кровью, тонкие губы приоткрыты.       Прости меня, Оливер, прости!       Король словно безумный отбрасывает голову моего мужчины от себя. Дико смеясь, воя и хрипя, хватает Дамиано, покрывая его лицо поцелуями. Рыдает, размазывая кровь того, кого я когда-то любила, по бледному как бумага лицу генерала.       Сажусь на колени рядом с телом любви всей своей жизни.       — Прости меня, Оливер, я верила, что убиваю Дамиано.       Боковым зрением я замечаю, как рванул ко мне король, хватка за волосы, удар об пол, боль пронзает раскалённым металлом мою голову, что-то отлетело и упало в лужу крови, кажется, это мой зуб.       — Нет! Стэфан, нет! — полный страха крик генерала.       Цербер хватает короля за руку, пытаясь оттянуть от меня.       О мой лучший друг, мой смертельный враг, ты пытаешься спасти меня?       Генерал буквально повисает всем своим весом на повелителе, но тот лишь отмахивается от него, как от ребёнка, силы чертовски не равны! Как бы ни был силён Цербер, но он лишь адская гончая, а Стэфан — король ада и повелитель пса.       Сижу в крови, пытаясь унять боль, комната кружится, дотягиваюсь пальцами до мёртвой руки Оливера: прости. Слёзы текут по лицу. Дамиано, умоляя короля остановиться, встаёт впереди меня, ограждая от его гнева. Как тогда, как в нашу первую встречу. Прячет меня за своей спиной. Я надеюсь на него, если кто-то и сможет сейчас мне помочь, то лишь он!       Стэфан, подхватив моего защитника на руки, бросает через всю комнату на кровать.       Снова удар, рывок за волосы, повелитель, рыча, как раненое животное, тянет меня куда-то.       — Остановись! Что ты собираешься делать? Стэфан, стой! Прошу, не надо! Стэфан! Стэфан! Что бы ты ни задумал, не делай этого! — Цербер кричит в надежде достучаться до повелителя.       Снова оказавшись рядом, безрезультатно пытается разжать хватку стальной руки на мне.       Стэфан берёт ключи с полки, бросив меня за дверь в коридоре, заталкивает в комнату отчаянно сопротивляющегося, умоляющего остановиться Дамиано, закрывает дверь. Я тут же слышу, как её пытаются выбить с той стороны. Она под магией, легко не справиться. Давай, Дамиано, быстрее, чёрт тебя побери!        Я пытаюсь уползти, но удар ногой в живот толкает меня на ступеньки, и я лечу вниз. Дикая боль пронзает ногу, я вижу собственную кость, торчащую из плоти, пытаюсь кричать и ползти. Животный ужас затапливает сознание.       Рывок за волосы, боль, он выдирает клок моих волос вместе с кожей, выбрасывает и, грязно выругавшись, хватает за руку, волоча меня во двор. Зачем, зачем во двор?       Сквозь заливающую глаза кровь я вижу людей и бессмертных, почему никто не поможет мне? Почему они все просто стоят и смотрят?       — Помогите! Помогите мне!       Где мой Цербер?!       Выбив ногою входную дверь, волочит меня по газону, кожа изодрана в клочья, нога вывернута под неестественным углом. Кричу, пытаюсь вырваться, освободить руку.       Дамиано, где же ты?       Дотащив меня до припаркованного чёрного Maserati генерала, запихивает внутрь, забирает ключи из зажигания, блокирует двери.       Испытываю облегчение от того, что король меня отпустил, слежу за его действиями в окно и зеркала. Меня трясёт так сильно, что я подскакиваю на сиденье.       Он подходит сбоку машины и, вытащив кинжал, одним мощным ударом пробивает бензобак! Что?! Зачем?! Усмехнувшись перепачканными кровью губами, отходит на несколько шагов и, замерев, смотрит прямо в глаза. Я ещё никогда не чувствовала на себе такой его взгляд! Словно душу из меня пьёт!       Я в ужасе! Зачем? Зачем он это сделал?!       — С-стэфан. М-мы же друзья, — мне трудно говорить, от удара всё лицо будто онемело.       — А ты думала об этом, когда живьём вырывала мою душу, низвергая меня в ад?       Мне трудно разобрать его слова. Он, как животное, больше рычит, чем говорит. Скалится, совсем обезумел.        В дверях показывается Дамиано. Ну наконец-то! Он бежит во всю прыть к нам, весь в крови и с перепуганными глазами.       — Стэфан, что бы ты ни задумал, не делай этого! Пожалуйста, Стэфан! Пожалуйста! — умоляет на ходу.       Он не останавливается возле короля, несётся ко мне, я вижу ужас в его глазах и чувствую облегчение. Он здесь, Цербер спасёт меня!       Но король легко, словно генерал вообще ничего не весит, перехватывает его за талию, отрывает от земли и прижимает к себе. Цербер брыкается и пытается освободиться — Стэфан этого даже не замечает! Его рука, скользнув в задний карман джинсов Дамиано, вытаскивает красивую зажигалку. Меня охватывает паника! Конечно! Он не курит! Ему нужна была эта чёртова зажигалка из кармана генерала!       Король усмехается мне, а я леденею и лишь кричу громче, молю Цербера мне помочь.               Щелчок, маленькое пламя, упавшая на землю зажигалка, дорога из огня к машине, где я закрыта, надрывный крик Дамиано.       — Нет! Нет! Стэфан, нет! Умоляю тебя, прошу, прошу, Стэфан, нет!       Он изо всех сил пытается вырваться, но король, не прикладывая слишком много усилий, удерживает его на месте. Кажется, я всё это время не того считала злом. Дамиано лишь послушный мальчик, маленький щенок в руках истинного Монстра, дрессированный саб, покорный своему Мастеру. Он лишь выполнял приказы настоящего дьявола!       Машина загорается, я в ужасе дёргаю двери — заблокированы! Огонь уже на заднем сиденье, паника. Визжу и зову Цербера!       Горячо как в аду, дым душит и выедает глаза, я кашляю и пытаюсь выбить окно — безрезультатно. Слышу полные отчаяния мольбы Дамиано, мой враг умоляет не убивать меня. Слышу стальной голос самого повелителя преисподней:       — Ещё чуть-чуть, любовь моя! Не смотри, не слушай. Не плачь, Дамиано! Клянусь, это первый и последний раз, когда я тебе в чём-либо отказал!       Цербер, ты плачешь по мне? Мой враг, почему?       Огонь подбирается ближе, кожа пузырится и лопает! Я не верю, что это реальность! Что это происходит со мной!       Хватаясь за ручки двери, я вижу, как на них остаётся горелая плоть! Моя плоть!       — Цербер, помоги! Помоги, прошу, молю!       Что-то попало под руки, пытаюсь разбить окно. Получилось! У меня получилось! Нужно лишь вылезти из машины, вылезти в окно! Почему-то больше не могу видеть. Боль. Она везде, бьюсь о сиденье и приборную панель в дикой агонии. Нужно вылезти в окно! Боль. Пытаюсь привстать, окно, оно же близко. Агония разрушает мозг. Уже не слышу ничего. Когда это закончится? Почему так больно? Что за этой болью? Что за ней? Может, там меня ждут? Может, мама, папа и Оливер ждут меня за этой огненной стеной из боли.