Мой лучший враг

      Оказавшись дома, мы смеёмся и радуемся, словно малые дети! У нас получилось! План был совсем безумный, но мы это сделали! Целую бледного Оливера, обнимаю генерала и короля. Чувство эйфории от успеха кружит голову.       Первым отстраняется Дамиано.       — Фу, блядь! Как же это было мерзко! Пойду засуну себе два пальца в глотку, постараюсь выблевать из себя щёку братца.       — Ты же её вроде бы выплюнул, — удивляюсь.       — Маленькие кусочки вместе с кровью всё равно случайно проглотил, пока жевал, — жалуется абсолютно несчастным голосом, повернувшись к Стэфану, который принимается его жалеть, гладя костяшками пальцев по скулам и впалым щекам.       Вот ведь манипулятор! Отлично же знает, как действует на повелителя!       — Генерал, тебе беднягу совсем не жаль? Он вроде как твоя семья, — этот вопрос почему-то очень меня интересует.       — Семья? — Цербер закатывает глаза. — Моя семья — это Стэфан. А тот слизняк, по не объяснимым мне причинам, является моим родственником. И нет, мне его не жаль, нехуй быть таким бесхребетным.       Стэфан, усмехнувшись, целует его.       — Я безумно благодарен вам, друзья. Награда и празднование завтра, — улыбается король.       Пожав нам руки, Стэфан вместе с генералом идут на выход из зала.       — Почему ты назвал кинжал Джеком? — доносится до нас их разговор.       — Не знаю, на ходу придумал.       — А это твоё «папочка» мне понравилось! Ты бы мог иногда так меня называть.       — Пф-ф! Ага, сейчас!       — Ну а если я… — Стэфан что-то шепчет парню на ухо.       — А сможешь?       — Давай проверим!       Я хихикаю и прижимаюсь к Оливеру.       — Идём в кровать, тебе нужен отдых.             

***

      Наша четвёрка веселится в закрытом клубе среди небольшого количества тех, кто не станет трепаться. Мы с Оливером одеты в одном стиле — кожаные брюки и белая футболка. Оливеру такая одежда чертовски идёт, и я наслаждаюсь тем, как он сейчас выглядит. Стэфан в чёрных карго и чёрной футболке, подчёркивающей мощный торс, Дамиано в обтягивающих джинсах, облегающих красивую задницу, словно вторая кожа, и в прозрачной рубашке, полностью расстёгнутой, с закатанными выше локтя рукавами.       Оливер с генералом в центре зала танцуют и веселятся. Дамиано со всех сторон облеплен красивыми девушками, успевает обнимать и целовать каждую, при этом потягивая текилу прямо из горлышка бутылки. Оливер хоть и не обделён вниманием, руки, а уж тем более губы не распускает. Мы ещё не дошли до открытых отношений, а с нашей ревностью друг к другу вряд ли когда-то дойдём. Хоть мне и хотелось бы. Секс с Оливером отличный, но порою хочется чего-то или кого-то другого. Бросаю взгляд на генерала, целующего красивую блондинку.       Мы с королём, как два аутсайдера, просто пьём за барной стойкой. Телефон Стэфана звонит, и он отходит на несколько минут, с кем-то разговаривая. Вернувшись, манит меня пальцем и направляется к своему парню и Оливеру. Дамиано, заметив его, тут же забывает об окружающих его красотках и, прижимая к себе, тянется за поцелуем, вынуждает двигаться в такт музыке. Надо сказать, что двигается Стэфан не особо хорошо, особенно на фоне грациозного, идеально владеющего своим телом и чувствующего ритм Дамиано. Но его это, похоже, не волнует, он смотрит с абсолютным обожанием на Стэфана, буквально тая в его руках.       — Ребята, — Стэфан перекрикивает музыку, — к сожалению, мне прямо сейчас нужно вернуться во дворец, но вы отдыхайте.       Мы с Оливером пожимаем плечами, надо так надо. Но Дамиано сильно расстроен.       — Нет! Почему? Что за срочность?       — Я забыл о нескольких встречах, это относительно некоторых расследований, и это важно.       — Так перенеси, — не сдаётся Дамиано и тянется к губам любимого. Тут же получая поцелуй и шлепок по заднице.       — Не могу, Дами, извини. Я вымолю прощение за свою ошибку дома. О’кей? А ты оставайся и веселись.       — Не хочу без тебя!       — Оставайся, любовь моя! Ты больше всех пахал на эту сделку, провернул всё блестяще, без тебя ничего бы не было! Так что веселись, бэйби. И не думай являться домой, пока будешь в состоянии стоять на ногах!       Король сильно сжимает красивую задницу демона, заставляя встать на цыпочки, и целует точёные губы.       — А потом я поблагодарю тебя за отличную работу дома.       Последняя фраза короля заставляет Дамиано хитро улыбаться. А я ловлю себя на мысли, что была бы не против поучаствовать в процессе выражения благодарности!

***

      Дамиано воспринимает слова короля буквально. И теперь мы с Оливером, кряхтя, вытаскиваем его абсолютно бессознательное тело из машины и, подхватив под руки, пытаемся доволочь в королевские покои.       — Да что ж он такой тяжёлый? — пыхчу.       — Потому что здоровенный.       — Ага, а рядом со Стэфаном он таким не выглядит.       — Рядом с двухметровым Стэфаном с косой саженью в плечах любой выглядит мелким, — хихикает Оливер, — ты так вообще словно ребёнок!       С трудом доволакиваем генерала до нужной двери, стучим.       Стэфан открывает сразу, одетый лишь в джинсы, я невольно засматриваюсь на великолепный торс с огромными мышцами. Что бодибилдер! Только маслом осталось натереть! Интересно, он везде такой гладкий, безволосый и хм… большой?       — Курьерская доставка! — смеётся Оливер.       А тело генерала начинает выскальзывать из наших рук на пол. Стэфан тут же его ловит, с лёгкостью поднимает на руки и сильно прижимает к себе.       — Ого! И сколько же в нём алкоголя?       — Алкоголя? — Оливер смеётся ещё громче. — Да в нём вся таблица Менделеева!       Мой мужчина показывает королю видео из клуба, на котором его Дами в одних джинсах и с голым торсом танцует на барной стойке и вдыхает белую дорожку кокса с огромных сисек какой-то девушки. Ест сразу две таблетки экстази с рук другой и заливает это всё ромом, пока третья девчонка поливает его пеной из огромной бутылки дорогущего шампанского.       — А, так вот почему он весь такой липкий! — Стэфан искренне смеётся. — А почему он в одних боксёрах?       Тут уже, не выдержав, захожусь смехом я.       — Джинсы остались в клубе после того, как ещё какие-то девчонки поливали его жидким шоколадом и слизывали с ну-у… с отовсюду.       Почти плачу от смеха вместе с королём.       — Есть видео? Хочу это увидеть!       — Есть! Скину тебе, — обещаю я.       — Огромное спасибо за доставку, пойду отмывать его в ванной. Спокойной ночи, ребята.       Как только дверь за королём закрывается, Оливер меняется в лице. Что-то не так, он на что-то зол, но пока не могу понять на что. Правда, сразу узнаю, в чём проблема, как только мы оказываемся в нашей комнате.       — Какого чёрта это было, Каролин?! — он тут же налетает на меня с криком.       — О чём ты? — я искренне не понимаю.       — О чём я? Серьёзно, Каролин? Да ты разве что в коленно-локтевую перед королём не загнулась! Так и облизывала его взглядом! Да если бы меня там не было, уже б в штаны ему залезла!       — Ты несёшь чушь! Ты совсем сошёл с ума из-за пустой ревности!       — Пустой? Пустой, Каролин?! А то, что ты лапала Дамиано в клубе, — это тоже пустая ревность?       — Лапала? Мы танцевали! Или надо было его послать, чтобы ты не злился?       — Ну да, конечно! А пялиться на него тоже было обязательно?       Я, конечно, лгу, но признаться крайне страшно.       Орём друг на друга, наверное, полчаса, пока совсем не выбиваемся из сил. Спать ложимся в одежде и повернувшись друг к другу спиной.

***

      Слизываю капельку пота со смуглой идеальной кожи, сама насаживаюсь на член, сидя сверху мужчины. Пальцами исследую каждый рисунок, выполненный чёрной краской на его теле. Наслаждаюсь тем, как он стонет моё имя, как горят огнём карие глаза.       — Дамиано, да-а.       Сильные руки обхватывают талию, мощный торс прижимается сзади. Дамиано подо мной замирает, позволяя Стэфану проникнуть в меня сзади. Теперь уже четыре руки гладят меня, две пары губ целуют. Они подбирают идеальный ритм — один выходит, другой входит. Их слишком много! Я максимально растянута и наполнена. Идеально, хорошо, как никогда прежде.       — Дамиано! Стэфан!       Генерал садится, и я отказываюсь зажата между ними. По очереди целуют мои губы, вылизывают рот, кусают шею, оргазм накрывает, вырывая крик…       Сильно вздрогнув, я просыпаюсь, между ног зажато одеяло.       Заснуть не получается, тихо, чтобы не разбудить Оливера, иду в душ, помогаю себе пальцами. Желая быстрее кончить, вспоминаю сон: карие глаза и серые, смуглая кожа и бледная, огромные сильные руки Стэфана и длинные покрытые татуировками пальцы Дамиано на мне…

***

      На следующий день говорим друг с другом сквозь зубы, но, к моему счастью, нам приходит смс от ребят с приглашением потусить у них, выпить, спеть в караоке. Мы соглашаемся, и я радуюсь, я люблю их компанию и надеюсь, что веселье помирит меня с Оливером.       Как только заходим к парням в покои, мой мужчина сразу меняется, он обнимает меня за талию и ведёт себя так, будто бы мы не ссорились. Я, конечно, понимаю нежелание выносить «сор из избы», но всё же подобная фальшь меня напрягает.       На ребятах обычные синие джинсы и белые футболки. Надо же, не разодетый Дамиано! Это что-то новенькое! Наверное, только проснулся.       Мы проходим несколько комнат, — да это целая квартира, — думаю я. Оказываемся в большом зале с огромным теликом, игровой приставкой, мини-футболом, баром и кучей всего ещё. На стенах множество их совместных фото. Меня особо заинтересовало одно, на нём Дамиано в форме солдата Гарды, а Стэфан — командира. Взяв в руки, рассматриваю. Генерал выглядит совсем ребёнком, длинные волосы по плечи, взгляд исподлобья, весьма худой.       — Сколько ему здесь? — интересуюсь у короля.       Стэфан отнимает у меня фото, с любовью проводит по нему пальцем.       — Едва исполнилось семнадцать. Еле уговорил его сфоткаться и разрешения приобнять за плечи. Это наше первое совместное фото, — тепло усмехается.       Пока Стэфан организовывает всем выпить, генерал с Оливером начинают играть в какую-то войнушку на приставке, матеря друг друга и угрожая виртуальной расправой.       — Дами, мы договаривались насчёт караоке.       Стэфан, обхватив пальцами его подбородок, заставляет Дамиано посмотреть на себя и отвлечься от приставки. Оливер тут же этим пользуется, расстреляв впритык аватар друга.       — Блин! Ну блин! Стэф, из-за тебя меня убили!       — Ты обещал мне караоке.       — Да я пьяный был!       — И что? Ты обещал!       — Ладно, — капризно кривит губы, тут же получив поцелуй.       Мы тянем спички и делимся на две команды, я со Стэфаном, Дамиано с Оливером. Песни тоже выбираем рандомно. Наша команда катастрофически проигрывает. У Стэфана красивый голос, но нет слуха, у меня проблема и с тем и с другим. А та парочка словно родились быть музыкантами. Наконец-то это всем надоедает, и мы просто треплемся о чём-то, выпивая. Из колонок начинает играть что-то бразильское, и Дамиано тут же подхватывается с кресла, танцуя в стиле румбы, красиво и сексуально двигая бёдрами, чем тут же привлекает полный страсти взгляд Стэфана. Но танцевать одному ему очень быстро надоедает, и он, ухватив за руку, сдёргивает меня с кресла. Танцевать я не умею от слова совсем и двигаюсь так, как будто бы проглотила доску. Впрочем, видя это, а также замечая моё смущение по этому поводу, Дамиано притягивает меня максимально близко к себе и кладёт руки мне на бёдра, полностью управляя моими движениями. Прижатая к нему, чувствую, как двигаются стальные мышцы под одеждой. Расслабляюсь и полностью отдаюсь в его руки, замечая, что теперь танцую красиво. Он постоянно делает мне комплименты, и мы время от времени о чём-то непринуждённо переговариваемся. Треки сменяются один за другим, но мы не останавливаемся, мне хорошо, легко и весело. Губы сами улыбаются, от мужчины приятно пахнет, и я время от времени глубоко вдыхаю его запах. Случайно бросив взгляд на часы, отмечаю, что мы так танцуем уже как минимум час или полтора. Я совсем выпадаю из реальности, искренне наслаждаясь его компанией и забыв на это время обо всех проблемах. Но, заметив недобрый взгляд Оливера на себе, понимаю, что дома придётся туго. Что ж, думаю, нам давно стоит поговорить, найти взаимопонимание или расстаться. Понимаю, что остыла к нему, понимаю, что тот, кого теперь по-настоящему хочу, — танцует рядом. Я не дура, даю себе отчёт в том, что могу рассчитывать лишь на несколько ночей с ним, никакой любви, всё его сердце принадлежит королю. Но я хочу то, что он может мне дать, хочу эту страсть, этот огонь, этого мужчину. Правда, ничего не будет, пока я с Оливером, генерал даже не посмотрит на меня, пока я девушка его друга.       Как только Дамиано перестаёт танцевать и отстраняется от меня, Стэфан тут же сгребает его в объятия, усаживая себе на колени, и страстно целует. Видя, что парням уже не терпится остаться вдвоём, и поблагодарив за хороший вечер, оставляем их. По дороге в нашу комнату репетирую разговор с Оливером. Но как только за нами закрывается дверь, я даже не успеваю открыть рот, как мне прилетает звонкая пощёчина. Это чересчур, из глаз брызжут слёзы.       — Какого дьявола, Оливер? Какого дьявола ты себе позволяешь?       — Это я себе позволяю?! Это ты вела себя как шлюха!       — Я веселилась с нашим общим другом, у которого, к слову, есть парень!       — То, что у него есть парень, не мешает ему трахать таких вот маленьких шлюшек, как ты! Ты вообще подумала, как я выглядел в их глазах?! Что они думали обо мне, видя, как моя девушка вешается на другого?!       — Да мы просто танцевали! — я осознаю, что это не так, но не хочу признаваться в этом.       — Просто танцевали! Конечно! Хочешь сказать, что не текла, как сука, пока тёрлась о него?       Меня выбешивает подобное отношение к себе. Да, сейчас я лгу, отрицая свою заинтересованность, но мне просто страшно признаться ему! Я боюсь его реакции. И хочу, чтобы это закончилось, даже наши сессии больше меня не привлекают.       — Нет! Я просто наслаждалась его обществом и тем, что на меня никто не кричит!       — Ну конечно! И совсем не хотела раздвинуть перед ним ноги, да?       Так и хочется выплюнуть правду в лицо, сказать, что хочу генерала больше, чем когда-либо хотела его, но боюсь последствий.       — Ты совсем помешался на своей ревности! Ты себя не слышишь!       — Правда? Ну так давай, Каролин! Посмотри мне в глаза и скажи, что если бы сейчас Дамиано пришёл в эту комнату и предложил тебе потрахаться, ты бы не согласилась!       — Нет, не согласилась бы! — лгу, даже глазом не моргнув. Лгу, зная, что такого не будет. И даже когда мы расстанемся, узнав о причине, он на пушечный выстрел не подойдёт ко мне. Хотя всё же надеюсь.       — Ты врёшь! Ты, как всегда, врёшь!       Продолжая обзывать меня последними словами, Оливер выскакивает за дверь, хлопнув ею так, что штукатурка посыпалась.       Я оседаю на пол, громко рыдая. Я любила Оливера, очень, но его ревность всё убила. Почему у нас не может быть таких отношений, как у короля с генералом? Да Дамиано же спал с половиной женского населения дворца! Мы приволокли его абсолютно пьяного в одних трусах из клуба, а Стэфан лишь посмеялся!       Понимая, что Оливер сейчас вернётся и продолжит на меня кричать, желая избежать этого, тоже выхожу за дверь. Уже поздно, и мне некуда идти. Из друзей у меня только королевская парочка, а они сейчас явно не обрадуются моему визиту. К слову, я бы могла пожаловаться им на то, как Оливер обращается со мной, и они бы обязательно заступились, особенно генерал — он в любой ссоре всегда принимает мою сторону, — но боюсь, что тогда Оливер может мне мстить. Просто бреду по пустым коридорам, стараюсь прогнать обиду и неприятные мысли. Можно было бы поехать прокатиться, выйти за пределы дворца, но боюсь, что за время моего отсутствия Оливер надумает себе ещё невесть что и тогда совсем озвереет. Как найти с ним общий язык и закончить цивилизованно эти, некогда такие важные, а теперь ставшие обузой для меня отношения, я не понимаю. Останавливаюсь возле двери в архив. Я уже была здесь, когда искала информацию на Дамиано и когда читала о своих родителях. Руки сами толкают тяжёлую дверь. Здесь хотя бы тихо и пусто, никто не помешает, можно выплакаться и подумать. Я вхожу внутрь, слёзы застилают глаза, бессмысленно брожу между полок, мне так плохо. Так хочется поговорить с кем-то. Может, всё же позвонить Дамиано? Или Стэфану? Они всегда помогали мне. Лезу в карман, но чёртова телефона нет, остался в комнате. Может, пойти сейчас к ним? Подымаю глаза на настенные часы — двенадцать ночи, как-то уже поздно. Но мне так нужно, чтобы кто-то меня просто выслушал!       Глаза выхватывают дело моих родителей. Там есть их фотографии, я помню. Желая увидеть глаза мамы, поплакаться хотя бы её изображению, я достаю документы, не смотрю на буквы, на злые слова о дорогих мне людях, лишь в такие любимые лица, провожу пальцами по фото, не сдерживаю слёз. Слова сами льются потоком, рыдаю, жалея себя. Не знаю, как долго я вот так говорила с их фото, но мне и правда стало немного легче, голова прояснилась, сердце болит уже не так сильно.       Нужно идти к себе, нужно поговорить с Оливером. Ставлю документы назад и замечаю, что что-то упало на пол — флешка с именем моего отца. Что это? Его признание? Или суд? Из каких-то мазохистских побуждений кладу её в карман, собираясь посмотреть в комнате, и иду назад.       Оливера всё ещё нет. Где он? Что делает? Почему ему можно вот так исчезать? А сделай так я, уже бы вызвала его гнев на себя!       Обида постепенно проходит, уступая место злости. В голове всплывают все те грязные слова, которыми он меня сегодня поносил. И за что? За то, что веселилась с нашим другом? С его лучшим другом! Не думаю, что ребята и вправду хорошо его знают, думаю, узнай они о его ко мне отношении, сильно бы удивились!       Чёрт! Зачем я себя накручиваю? Так разговор явно не получится. Нужно отвлечься. Беру ноутбук и вставляю флешку, желая увидеть отца, пусть лишь на видео. На флешке много данных, все о преступлениях, совершённых моей семьёй, и мне становится ещё хуже, глаза замечают одно-единственное видео, и я тут же его включаю.       Светлая комната, металлический стол с кровостоком, к столу металлическими кандалами привязан мой отец, он избит, но в сознании. К горлу подступает тошнота, когда на видео появляется знакомая мне фигура. Он наклоняется над моим папой, и такой знакомый чуть хриплый голос говорит: «Привет, Николас. Меня зовут Дамиано, и я очень хочу, чтобы ты мне назвал имена тех, кто тебя покрывал». Думаю, мой мозг время от времени практически отключался, потому что я просто не видела часть видео, выхватывая лишь эпизоды, когда выныривала из-под толщи ледяного ужаса, как теперь. Длинные, покрытые татуировками пальцы вертят скальпель, такой знакомый и уже ставший родным голос обращается к моему папе: «Николас, какая наука тебе нравится больше всего? Я, например, обожаю анатомию. Знаешь, я искренне считаю, что наши тела — это чистейшая, удивительная магия! Воздействуя на одни и те же части тела, можно принести существу как наслаждение, так и муки. Но настоящая магия кроется глубже, она под кожей. Например, то, как наши тела способны получать энергию из пищи. Вы, ведьмы, в этом плане интереснее демонов. Ведь мы, демоны, застыв в бессмертии, больше не нуждаемся в пище, и те органы, чьей задачей было перерабатывать еду в энергию, потом просто атрофируются. Но вы ведьмы, вы продолжаете питаться, хоть и редко. Все ваши органы продолжают работать, как и раньше. Это удивительно! Ты хотел бы посмотреть, как это происходит? А ты знал, что длина твоего кишечника шесть метров? Представляешь, как много! Этого бы хватило несколько раз обмотать тебя! Придумал! А давай сделаем это! Хочешь?»       Нет! Нет! Дамиано, молю, не делай этого! Не с моим отцом! На видео появляется Стэфан. Останови его, друг! Останови! Он смотрит на папу, как на кусок дерьма! Как же так можно! «Назови имена, Николас, или я выйду за дверь — и ты останешься здесь один с Дамиано».       Папа! Скажи! Скажи им эти чёртовы имена!       Но отец отрицательно машет головой, и Стэфан уходит. А Дамиано растягивает губы в хищном, зверином оскале: «Я рад, что ты решил продолжить наше общение! Сейчас я покажу тебе, о чём говорил». Изящные пальцы правой руки делают надрез внизу живота, пальцы левой раздвигают плоть, подцепляют часть тонкого кишечника и медленно вытаскивают наружу.       Отец кричит сквозь кляп, бьётся в агонии, Цербер снова задаёт свой вопрос, но тот лишь отрицательно машет головой. Тогда генерал медленно, сантиметр за сантиметром вытягивает кишки из тела моего родителя, аккуратно раскладывая их рядом с ним. В конце концов отец называет всех, кто ему помогал! Я вижу, как Цербер, брезгливо морщась, моет руки в миске с водой рядом с тем ужасным столом, вижу, как пришедшие ведьма и врач оказывают помощь моему отцу, ведь он должен дожить до казни!       И больше ничего, темнота, пустота и забвение.       Мой мозг не выдерживает, выключается на несколько минут.       Очнувшись, не могу трезво думать из-за переполняющей меня боли и гнева! Те самые руки, что обнимали меня несколько часов назад, что учили меня танцевать, — семь лет назад терзали плоть моего папы! Тот самый голос, что успокаивает и подбадривает меня, что делает комплименты и уверяет, что всё будет хорошо, говорил моему отцу те ужасные вещи! Как можно любить, уважать, наслаждаться компанией того, кто сделал такое с моим родителем?! Как простить себя за то, что уже давно не ненавижу Цербера, но считаю другом и мечтаю о большем? Как простить себя за то, что хочу его, как никогда и никого не хотела? Как мне жить дальше? Как дышать с ним одним воздухом? Как видеть его счастье? Как спать и снова видеть те сны? Сны о нём! Я убираю ноутбук и пытаюсь прийти в себя.