Мой лучший враг

      Просыпаюсь я с жуткой головной болью. Полежав ещё немного, решаю освежиться под холодным душем. Это помогает, голова немного перестаёт болеть.       В дверь стучат.       — Войдите.       В дверном проёме показывается тёмная голова Оливера.       — Доброе утро. Как спалось?       — Ужасно. Мне было холодно, потому что ты отказался меня согреть. А теперь из-за этого у меня болит голова.       Маг смотрит на меня несколько секунд и скрывается за дверью. Мне становится обидно.       Он возвращается спустя несколько минут, держа в руках чашку травяного настоя. Одет сегодня в элегантный костюм, но без галстука.       — Это поможет от головной боли.       — А от разбитого сердца?       — Каролин, прошу, не надо, — голос звучит устало.       — Что?       — Не веди себя так со мной.       — Почему? Я же не предлагаю тебе ничего плохого. Мы оба красивые, нравимся друг другу, и нам придётся какое-то время работать вместе, так почему не сделать это времяпрепровождение приятней?       Ты же сам спрашивал у Цербера, красива ли твоя помощница.       — Каролин, просто все эти приключения на одну ночь не для меня. Больше не для меня. Я хочу влюблённости, любви, так, чтобы летать высоко-высоко! Я устал от пустых отношений, пустых встреч, их было слишком много в моей жизни. Ты мне нравишься, очень, но у нас разные цели.       — Ну, а вдруг мы влюбимся друг в друга в процессе?       Я, конечно, хитрю. Ни в кого я влюбляться не собираюсь, мне это не нужно.       — Вот если влюбимся, тогда и поговорим.       — А как ты можешь в меня влюбиться, если не знаешь, как хорошо я выгляжу без одежды? — решаю попробовать атаковать ещё раз.       — Ка-ро-лин! Прекрати! — сталь в голосе.       Ну какой недотрога, что ж, меня это лишь больше заводит. А этот неожиданно властный голос и взгляд будоражат воображение.       Оливер рассказывает мне о первом задании. Оказывается, сегодня вторая годовщина чего-то там, и Цербер с повелителем куда-то едут. А я должна их сопровождать.

***

      Мы выдвигаемся в красивом чёрном Maserati, который, как оказывается, принадлежит генералу. Я сижу на заднем сиденье, Цербер за рулём, король на пассажирском. Они о чём-то говорят, но чем ближе мы подъезжаем к цели, тем молчаливее становится генерал.       Мы останавливаемся на обочине, и я понимаю, что приехали мы на кладбище. Демон выходит из машины и, не говоря ни слова, идёт вглубь. Я бросаю взгляд на Стэфана — он смотрит перед собою, не произнося ни слова. Но так как моя работа — сопровождать генерала, я молча выхожу следом и направляюсь в сторону, где он скрылся.       — Каролин! — окликает меня король.       — Да, повелитель.       — Не мешай ему.       — Меня здесь даже нет.       Остановившись под огромным дубом, прячусь в его тени и накладываю на себя скрывающее заклятие, выученное вчера с Оливером. Я нахожусь в двух метрах от Цербера. Он сидит на коленях перед чьей-то могилой. Кому принадлежит могила, мне не видно, единственное, замечаю на ней золотые часы Rolex, удерживаемые заклятием от всяких воришек.       Посидев молча какое-то время, он вдруг ложится рядом и, подтянув колени к груди, кладёт ладонь на могилу. Что это, Цербер умеет грустить? И вдруг я замечаю, что он плачет, абсолютно тихо, но бесконечные дорожки слёз текут по идеальному лицу. Мне становится не по себе, не думала, что этот Монстр может плакать. Кто же там похоронен? Может, родители, брат или сестра? Кто? Понимаю, что теперь это дело номер один для меня. Я обязательно должна это выяснить!       — Дамиано! — голос короля, он проходит мимо меня, не заметив или не обратив внимания, не уверена, что моё простенькое заклятие — преграда для него, и направляется к генералу.       Тот никак не реагирует на появление мужчины. Стэфан поднимает демона с земли, заставляя сесть на колени, и, присев рядом с ним, с трепетом, нежностью и любовью вытирает слёзы с лица.       — Дамиано, Дами, сердце моё. Не плачь, пожалуйста. Ты меня без ножа режешь! — доносится до меня их разговор.       — Я убил его! Был обязан ему жизнью! Но убил!       — Это неправда! Ты ничего плохого ему не сделал! Это он оставил тебя, не ты его! Это он двадцать лет прятался в грязных норах, как… Да, ты не выбирал выражений в последнюю вашу встречу. Но, умоляю тебя, Дамиано, Дэймон не из тех, кто покончит с собой из-за колкого словечка! Сколько раз он поливал тебя грязью в разы сильнее, чем ты его тогда? Ты же жив!       — Тогда почему? Почему он это сделал?       — Не знаю. Думаю, даже он не смог бы ответить на этот вопрос. Думаю, это была минутная слабость, с которой он не смог или не захотел справиться. Как бы там ни было, Дамиано, когда умирает кто-то, кто был нам дорог, мы всегда хотим найти виновных, и если не получается — виним себя. Не делай так, пожалуйста. Душа моя, не хорони себя в чувстве вины! Оно не поможет, умершие не воскреснут, ничего уже не изменить. Нужно просто жить. Каким бы Дэймон ни был, но он всё же любил тебя. Своей странной, эгоистичной, непонятной мне любовью, и он бы тебе этого не желал. И я не желаю!       — Если бы я был с ним, он бы этого не сделал.       — Но ты был с ним! Это он оставил тебя! Это его выбор. Ты должен это принять, ты никак не мог что-либо изменить.       Они молчат, обнявшись, какое-то время, король ласково гладит Давида по голове, спине.       — Сердце моё, ты всё ещё его любишь?       — Мне стыдно признавать, но не думаю, что я вообще когда-то его любил. Был влюблён, восхищался, но не любил. Потом это прошло. Прошло, пока искал его по всему Хаосу. Или даже раньше. Не знаю. Я обвинял его в том, что он влюблён в выдуманный образ, а сам делал так же. Я идеализировал его, хотел быть похожим, мне казалось, что он самый лучший, умный, сильный в целом мире. Не желал видеть правды.       — Это нормально, душа моя, именно такой и должна быть юношеская влюблённость, именно поэтому она и проходит.       Стэфан подымает Дамиано с колен и прижимает к себе изо всех сил, с невероятной нежностью целует заплаканные глаза, мокрые щёки, собирает губами слезинки.       — Жизнь моя, Дами, идём.       Я тороплюсь оказаться в машине раньше них. Почему-то показывать, что я была свидетелем происходящего, мне совершенно не хочется. Кем был этот Дэймон? Первая любовь генерала? Слабое место, которое можно как-то использовать в моей цели?       От увиденного мне слегка не по себе, это рушит образ бессердечного, жестокого Цербера в моей голове. К тому же я проникаюсь большим сочувствием и симпатией к королю. И понимаю, что когда я убью Дамиано, это уничтожит его. Думаю, даже смерть для повелителя была бы большим милосердием.       Остаток дня я провожу, обучаясь искусству магии. Занятия мне нравятся. Оливер особенно талантлив в заклятиях с изменением внешности. Он буквально взрывает мне мозг, использовав зелёный кристалл и за каких-то полчаса подготовки полностью приняв мою внешность! Я, конечно, слышала о таких навыках, но не видела собственными глазами.       Несколько раз обхожу по кругу свою улыбающуюся копию, с замиранием сердца отмечая, что отличий нет совсем!       — Нравится? — Боги, даже голос один в один!       — Это невероятно! Долго можешь удерживать иллюзию?       — Около получаса, — в голосе гордость.       Гордиться точно есть чем!       — Научишь меня так же?       — Это довольно сложно, но я постараюсь.       Мы какое-то время ещё обсуждаем специфику данной магии, но я всё не могу выкинуть из головы сцену на кладбище, решаю аккуратно расспросить всё у Оливера. Но, к моему огромному разочарованию, он лишь как-то странно смотрит на меня и ничего не говорит. Может, сам не знает, может, не хочет распространяться. Думаю, всё же второе.       Вернувшись вечером к себе в комнату, я сажусь на широкий подоконник и решаю, что настало время продумать план мести. Понимаю, что, нанеся смертельный удар даже исподтишка, я не смогу остаться незамеченной, потом меня всё равно вычислят и найдут. А значит, казнят. Умирать мне не хочется, да и после увиденного на кладбище не думаю, что король за своего Дами просто снесёт мне голову, а пыток я боюсь. Значит, нужен план получше. Может, поискать скелеты в шкафу у генерала? Я знаю, что он достиг вершины буквально с нуля, был солдатом в Гарде ещё во времена правления безумного короля. Стэфан же, к слову, тогда был его командиром. Что, если вывернуть всё так, будто генерал незаслуженно находится на своём месте? Так сказать — работа через постель. Нет, не сработает! Каждому идиоту понятно, что лучше него на эту должность никого нет. Нужно искать какие-то белые пятна в его биографии. Обычно те, кто проходит столь тяжёлый путь к власти, по пути обязательно замарают руки.       В дверь стучат. Оливер, улыбаясь, входит в мою комнату.       — Хочешь прогуляться?       — Почему бы и нет!       Мы выходим из дворца в красивый сад, на улице уже глубокая ночь, нам светит луна и звёзды. Гуляем изящными аллеями сада, наслаждаясь тишиной, красотой цветов и ночи.       — Почему ты служишь при дворце? — решаюсь я задать интересующий меня вопрос.       — Ну, всё просто. Когда я был маленьким, из-за коррупции и беспредела среди правящих мои родители потеряли буквально всё, а потом отца убили за долги. Мать, как могла, пыталась дать мне образование мага. Хотя при тех обстоятельствах хорошей работы мне было не видать, потому что за должность нужно было бы заплатить. А денег у нас не было. Потом смена власти, и полетели головы преступников.       В один из дней я был на большой площади, когда услышал крики. Бросился туда и увидел Дамиано. Его окружали четыре мага, нанося заклятие смерти, и несколько воинов с мечами тоже шли на него. Я чувствовал, что как демон он очень силён, но против четырёх ему не выстоять. Особенно с учётом того, что ему ещё нужно отбиваться от нападающих. Особо не думая, я решил помочь. Ведь для меня он был кумиром, ведь это он, придя вместе со Стэфаном к власти, наконец-то начал наказывать виновных и давать шанс на лучшую жизнь для таких, как я. Мы отбились, правда, я понял, что он, в принципе, справился бы и без меня. Но Дамиано оценил мой поступок и самоотверженность и забрал меня во дворец. С тех пор я здесь, служу ему и повелителю.       От услышанного мне становится слегка нехорошо, но, решив, что копаться сейчас в себе я не стану, продолжаем прогулку.       Мы гуляем около часа, болтая на отвлечённые темы. В какой-то момент Оливер нежно берёт меня за руку. Ну какой же ты милый.       Он проводит меня до комнаты и застывает, ласково смотря мне в глаза. Потом наклоняется и так же нежно и невесомо целует в уголок губ. Я пытаюсь сделать поцелуй более чувственным, но парень отступает и, бросив «спокойной ночи», скрывается за своей дверью.

***

      В приятной компании Оливера дни пролетают незаметно.       Я много учусь искусству магии, особенно заклятию с изменением внешности, но пока у меня не выходит. Зато Оливер уже раз десять на моих глазах становился то мною, то королём, то генералом. Мы работаем вместе и гуляем. Пока генерал во дворце, ему мало что угрожает, поэтому у меня много свободного времени. К сожалению, все мои попытки переспать Оливер обрубает на корню. Я уже подумываю о том, что нужно найти себе другую утеху для длинных холодных ночей, но эти прекрасные глаза и ласковая улыбка привязали меня к себе. Я понимаю, что не успокоюсь, пока не получу желаемое. А он продолжает твердить о безумной любви, отказывая мне в страсти. Такое со мной впервые — обычно именно меня всегда добивались. Не то чтобы меня нужно было добиваться, я никогда не отказывала себе в приятных мелочах, но именно мои партнёры старались обратить моё внимание на себя. Так что подобное положение дел, которое для меня впервые, ещё больше заставляет меня сосредоточиться на недотроге.       Ещё одна деталь, которая немало заставляет меня расстраиваться, — то, что мой маг и вправду хороший приятель Цербера. И видеть, как Оливер идёт бок о бок с моим врагом, улыбается ему, как они о чём-то шутят и смеются, для меня невыносимо. В конце концов решаю дать выход накопившемуся.       Заметив симпатичного оборотня, призывно облизываю губы. Он вскидывает бровь — явно заинтересован. Ну наконец-то, и никаких долгих, сложных разговоров о любви и чувствах. Не теряя времени, отправляемся ко мне в комнату. Я стаскиваю одежду с себя, он с себя. Отмечаю, что оборотень неплохо сложён, но можно было бы поискать что-нибудь получше. Хотя я не привередливая. Подходит ко мне, желая поцеловать.       — А вот это не обязательно! — протестую.       — Как скажешь, шлюшка.       Вот урод. Но сейчас не до этого.       Развернув меня к себе спиной, упирает в стену, заставив прогнуться в пояснице. Что ж, отлично, не видеть его лицо ещё лучше. Не потрудившись ни возбудить меня, ни воспользоваться лубрикантом, он сразу резко и сильно вставляет на весь. Шиплю от боли, но закусываю губу, в принципе, мне так даже нравится. Двигается резко и сильно, время от времени на мои ягодицы прилетают сильные шлепки, останутся следы. Ухватив за волосы, тянет голову назад слишком сильно. Потом, задёргавшись, кончает мне на спину и тут же начинает одеваться.       — Эй, я вообще-то ещё не всё!       — Это уже твои проблемы, — отвечает равнодушно, выходя из комнаты.       Ну что за облом! Думаю, Оливер бы побеспокоился и о моём удовольствии. Ну вот какого чёрта он заладил с этой своей любовью?       В голову приходит замечательная идея. Хочешь влюблённости, Оливер? О, я прекрасная актриса.       Не медля больше ни дня, я кардинально меняю своё поведение в компании желаемого парня. Больше никаких прямых взглядов, лишь кокетливое подсматривание из-под опущенных ресниц. Никаких уверенных прикосновений, но, будто случайно столкнувшись руками, я резко отдёргиваю пальцы. Разговаривая с ним, стеснительно закусываю губу и отвожу глаза вниз. Мои старания незамеченными не остаются.       — Ты как-то изменилась, — говорит он мне спустя какое-то время после начала моей актёрской игры.       — Думаешь? — потупливаю глазки в пол.       — Ты ведёшь себя иначе.       Я ничего не отвечаю, лишь смущённо заправляю выбившуюся прядь за ухо.       — Просто, просто… — мямлю я. — Просто я не знаю, как сказать, но поначалу всё было иначе… а теперь мне кажется… просто ты для меня… мне кажется, я… — блею я как овечка.       Ну и кто бы сомневался, что это сработает!       — Ты тоже мне очень понравилась — с первой минуты, как тебя увидел!       И вот наконец-то он наклоняется и мягко, нежно целует мои губы. Мне хочется совсем не так, я хочу огня и страсти, но прогресс уже есть. К сожалению, вынужденно играю свою роль и, охнув, отстраняюсь от парня.       — Я лучше пойду.       Разворачиваюсь к нему спиной и бросаюсь прочь, убегая. На ходу замечаю, что чуть поодаль стоит Цербер и с недобрым взглядом наблюдает за моим представлением. Этого точно не проведёшь! Пробегая мимо него, показываю язык.

***

      Утро следующего дня начинается с кошмара. Сегодня состоится казнь, и я должна там присутствовать.       Привычно надеваю чёрный брючный костюм, завязываю галстук, расчёсываю волосы. Идти совершенно не хочется, но отлинять возможности нет.       Это казнь публичная, а значит, как и казнь моих родителей, будет совершена в центре города.       Все уже собрались и ждут. Моё место рядом с другими приближёнными к короне. Несносно палит солнце, гул сотен голосов болью отдаётся в висках. Мне страшно, сердце стучит так, что, кажется, сейчас выскочит из груди и умчится прочь от этого страшного места.       Я искренне не понимаю, почему на площади так много людей. Они все хотят посмотреть на смерть? Я понимаю, что казнить будут очередного преступника, но как бы там ни было, он ведь тоже кому-то был дорог и кем-то был любим!       Наконец-то несчастного приводят. Его руки скованы, он кричит, плачет и умоляет о пощаде. Лицо в грязи, он заламывает руки и то и дело падает на колени. Ногти, подбородок и локти содраны в кровь. Рыдает так сильно, что из уголка губ тонкой струйкой стекает слюна. Мне искренне жаль беднягу.       Наконец-то солдаты, что волокли приговорённого, бросают его на колени, приковывают за руки к деревянным столбам. На помост поднимается король в чёрной военной форме, он разворачивает длинный свиток и начинает читать перечень преступлений, за которые этот мужчина и приговорён к смерти.       — Томас Рик, вы приговорены к казни через отрубание головы за следующие преступления: разграбление казны, подделывание документов, сотрудничество с другими преступниками против граждан Хаоса, убийство невинных…       Дальше Стэфан перечисляет имена тех, к смерти кого бедняга Томас в той или иной мере был причастен.       Это действует на меня отрезвляющей оплеухой! Этот рыдающий, извивающийся и дрожащий маг полностью заслужил свою судьбу. Но всё же мне почему-то жаль его.       Король перестаёт читать, и на помост поднимается генерал в такой же форме, что и правитель.       А дальше я словно погружаюсь в собственные воспоминания.       Повелитель кивает Церберу, и тот берёт меч из рук солдат. Лицо — каменная маска, никаких эмоций, не выражает буквально ничего. Рука твёрдая, длинные пальцы обхватывают изящную рукоять оружия. Лезвие блестит на солнце, и палач секунду медлит, залюбовавшись этим. Потом подходит к несчастному, что громко кричит и молит о пощаде, покрытая татуировками рука взмывает вверх, секунда — удар, глухой стук, с открытыми глазами голова катится по помосту, кровь, тело всё ещё дёргается, ноги мертвеца словно пытаются сбежать, унести безголовое тело.       Цербер не обращает на это ни малейшего внимания, сделав свою работу с тем же абсолютным хладнокровием, он достаёт из кармана военных штанов кусочек материи, вытирает кровь с меча, бросает тряпку рядом с мёртвым телом и отдаёт меч солдату.       Я уже не вижу, как он сходит с помоста, в голове стучит одна-единственная мысль: «Я должна его убить! Я убью его! Убью монстра! Убью Дамиано!»

***

      После возвращения домой я, подгоняемая ненавистью, ищу любую информацию о генерале: что угодно, что-то, что даст мне понять, как его уничтожить. Папка за папкой, файл за файлом. Но почему о нём так мало известно?! Сколько бы я ни искала, в каких бы источниках информации ни рылась, мне не удаётся раскопать почти ничего.       Всё, что о нём известно, — это имя — Дамиано Давид, то, что он в возрасте шестнадцати лет поступил на службу в Гарду в качестве солдата, к двадцати двум годам стал тренером, в двадцать три застыл в бессмертии (теперь понятно, почему он выглядит совсем юным), в двадцать пять стал командиром, в сорок два генералом. Множество раз отличился на поле боя. Также известен тем, что в сражении против Адрии убил их короля Эдгара.       И это всё! Вся информация, которую мне удалось найти! Да как такое вообще возможно?! Даже нет точной даты его рождения, а также никакой информации о родителях или роде, из которого он походит. Что он делал до шестнадцати лет? Где обучался? Где жил? Вопросов больше, чем ответов. Да и как ему удалось так быстро взлететь? Ему ещё нет даже сотни лет, а он уже генерал Хаоса! Это говорит об огромной его силе, а такая бывает лишь у наследников древних, могущественных родов. Но генерал словно из воздуха появился!       Роюсь дальше, нахожу записи принятия на службу в Гарду. Одновременно с Дамиано на службу поступил некто Дэймон — обращённый вампир в возрасте пятисот лет. Стоп! Разве не о Дэймоне шёл разговор на кладбище?!       Но важно другое! Этот самый Дэймон также как будто без прошлого! О нём тоже нет ничего, даже имени того, кто его обратил и когда. Да это уже ни в какие ворота. Дальше — больше. Именно Стэфан принял эту парочку на службу. А значит, какое бы тёмное прошлое ни скрывал Цербер, король об этом знает! Но зачем скрывать что-то просто так?! Наверняка там кроется что-то ужасное. Может, генерал сам походит из рода предателей, а может, он сам предатель? Может, он предатель, а король защищает его, потому что любит? Я должна всё узнать! Но как?       Переваривая полученную информацию, возвращаюсь к себе. Под дверью ждёт Оливер, заметив меня, улыбается. Ну, только не сейчас, у меня совсем нет сил на представление.       — Привет, Каролин.       — Угу.       — Я подумал, что после казни ты можешь почувствовать себя нехорошо, и принёс тебе вина, чтобы ты могла расслабиться.       О, это мне нравится.       — Ну, входи, если хочешь.       Мы вошли, и я, не выдержав усталости, сразу заваливаюсь на кровать. Оливер, постояв минуту, садится возле моих ног, кладёт их себе на колени, стаскивает туфли и принимается нежно разминать мне ступни. Боги, как приятно.       У него сильные руки, и пальцы действуют умело и бережно. Я возбуждаюсь от мысли, что ещё он делает хорошо этими пальцами, но не подаю вида, не желая оттолкнуть.       Глаза постепенно закрываются. Уже сквозь сон чувствую, как он встал, развязал мой галстук и накрыл меня одеялом. Спустя несколько секунд чувствую, как он целует меня в лоб. А потом слышу, как выходит, тихонько прикрыв за собою дверь. Ну что за чудо этот парень! Такие вообще ещё бывают?