Fallout: The Ascension

Уже основательно стемнело, когда караван, наконец, добрался до торгового поста. Когда-то давным-давно, еще до Великой Войны, на этом месте пересекались два довоенных шоссе под номерами девяносто три и девяносто пять. Сумма этих чисел и дала название перекрестку и возникшему вокруг него самому настоящему центру стихийной меновой торговли. Представитель концерна «Оружейники», поставщики снаряжения, между которыми туда-сюда бегали интенданты НКР, договариваясь о ценах и обмене ресурсов. Крайне посредственный бар, разместившийся в грубо сколоченном сарая из досок. Пост дальней связи, на котором дежурили бойцы республиканской армии. Охраняло пост человек десять, облаченных в форму рейнджеров Мохаве — некогда независимой структуры, которая вошла в состав армии НКР после того, как республика заняла дамбу Гувера. Караван остановили, еще раз проверили документы на груз, пересчитали персонал, отобрали у караванщиков жетоны бойцов, которые те забрали с трупов Чертей. Караванщики оплатили пошлину (по двести республиканских баксов с телеги и по сорок с человека) и быстро-быстро проскочили на пост, тут же отправившись договариваться о ночлеге в одном из многочисленных трейлеров, которые притащили на территорию торгового поста специально для этих целей. Дин же, наскоро распрощавшись с караванщиками, отправился прямо к бару, искренне надеясь, что найдет Ники где-то там. Бар, который встречал Дина, словно застыл в своем вечном упадке — месте, где ничто не меняется, но все дышит тяжелым, насыщенным воздухом постапокалипсиса. Слабый свет дюжины лампочек, запитанных от полуживой ядерной батареи, отбрасывал дрожащие тени на потрескавшиеся деревянные столы и стены, покрытые слоями грязи и жирной копоти. На грубо сколоченной доске висели многочисленные объявления. Дин окинул их взглядом, хмыкнул. Ничего не поменялось. «Оружейники» призывают вооружаться, грубый и явно самодельный плакат с рекламой некоего «предсказателя». Ближе к краям — крошечные и не самые заметные рукописные объявления, на которых всем желающим предлагали пройти в трейлер номер три и закупиться там хмурым, винтом, колесами, «споком», «гидрой» и вообще чем угодно на любой вес, вкус и кошелек. Дин усмехнулся. Вот она, настоящая свобода Пустоши. Конечно, официально в НКР запрещены наркотики, за редким исключением некоторых препаратов вроде Мед-икса. И проституция без лицензии тоже запрещена. И свободный оборот так называемого «оружия третьего класса», то есть — автоматического оружия, оружия с глушителями, тяжелой взрывчатки, как ядерной так и не ядерной, а также некоторые модели энергетического оружия. Но в Мохаве, как показала практика, всем было вообще плевать на подобные ограничения. Продавалось и покупалось все, что угодно, а представители республики получали от компаний за закрытые глаза столько, что предпочитали вообще их никогда не открывать. За стойкой, сколоченной из разнокалиберных досок, стоял бармен, Сэм. Его массивная фигура в поношенной рубашке с закатанными рукавами заполняла пространство за тонким деревянным барьером. Рубашка когда-то была белой, но теперь походила на выцветшее полотно, щедро украшенное пятнами разных эпох. Мужчина лениво разливал по стаканам скудный ассортимент напитков: мутный виски, какую-то сивуху, призванную, должно быть, быть чем-то вроде водки, а также некий «скорпионий хуч», — жидкость сомнительного происхождения, способную вмиг разжечь пожар в желудке. Воздух рядом с баром был тяжелым и густым настолько, что его, казалось, можно было разрезать ножом. Дешевый виски, запах жареного мяса браминов, огромный мангал с которым стоял неподалеку от стойки, кислые нотки пороха — все это смешивалось в едкую смесь, которая прилипала к ноздрям и не отпускала даже не смотря на то, что бар размещался на улице и был скорее придорожной закусочной, чем именно баром. Странный, но узнаваемый «аромат» таких мест. В этом хаосе запахов и звуков не было ничего уютного, но для усталого путника он казался странно умиротворяющим. Посетители бара были очень разношерстной толпой. Каждый со своей историей, каждый со своим бременем. Караванщики, покрытые дорожной пылью, сидели у одного из длинных столов, громко переговариваясь и время от времени выкрикивая что-то, от чего все дружно начинали хохотать. У другого стола купцы, похоже, из НКР, тихо и сосредоточенно пересчитывали крышки и банкноты, в которые они вцеплялись так, словно это была священная реликвия. За ближайшим к стойке столом собралась группа игроков. Они сосредоточенно бросали на ветхую ткань, призванную некогда быть скатертью, потертые карты, яростно ругались и бросали друг на друга взгляды, полные подозрения и нервозности. Один из них вдруг резко хлопнул по столу, чем на мгновение привлек всеобщее внимание. Впрочем, Дина интересовали не они. В дальнем «углу» бара, подальше от ламп, сидела молодая женщина. Ее лицо было частично скрыто глубоким капюшоном, а тело прикрывал старый потрепанный плащ. Ее поза казалась расслабленной, но Дина подобная демонстративная слабость не обманывала — если потребуется, эта соплячка здесь всем головы пооткручивает еще до того, как они поймут, что произошло. Заметив его, девушка счастливо взвизгнула, подскочила с места — и через мгновение Дин уже закружил ее в дружеских объятиях. — Приве-е-е-ет! Боже, как я рада тебя видеть! — Привет, Ники, — Дин позволил себе чмокнуть ее в щеку, от чего Ники тут же покраснела. С Вероникой или, как ее здесь называли, «Ники», он познакомился без малого пять лет назад, когда впервые оказался на торговом посту. Ники уже тогда была здесь и уже тогда ей было интересно все, везде, всегда и влезала она в это «все, везде и всегда» по любому поводу. Они встретились здесь же, на этом самом месте. Дин тогда еще только-только начинал зарабатывать репутацию непревзойденного мастера игр, разгула и приятного времяпрепровождения. Слово за слово, тост «за прекрасных дам», несколько часов общения за столом обо всем и ни о чем, правила игры в покер, которые Ники невероятно заинтересовали… А потом был снятый трейлер, бурная ночь, страшное совместное похмелье и примерно месяц совместных странствований. Лишь после этого Ники, наконец, перестала играть наивную дурочку и объяснила ему, кто она, собственно, такая. Писец и снабженец Братства Стали. Хорошая компания… Не то чтобы он и сам не догадывался — больно уж характерные познания были у девчонки, — но узнать, что тебе доверяют секрет, раскрытие которого грозит в НКР как минимум десятью годами перманентного расстрела из реактивных говнометов, было как минимум приятным вариантом признания взаимного доверия. Впрочем, Дину было плевать на то, кто там кому служит и в каких фракциях состоит — лишь бы человек был хороший. Он даже подарил ей платье, о котором она грезила, чем обрадовал девушку до невозможности. Затем их пути ненадолго разошлись — Дин уезжал с караваном аж в Нью-Портленд, что в Орегоне, а Ники зачем-то там срочно понадобилась своим высокотехнологичным братьям и сестрам на станции «Гелиос Один». С того момента они регулярно пересекались и даже периодически вместе работали. Не постоянно, конечно, ведь девушка физически не могла выдерживать такие загулы, которые устраивал Дин, действуя то на интуиции, то на азарте, то просто потому, что уже не мог остановиться. Но, все же, периодически они работали вместе, путешествовали, а еще трахались как в последний раз, периодически напивались вдвоем… Ну и периодически Дин интересовался у нее различными техническими сведениями, активно обменивая эти рассказы на свои истории или пояснения по поводу различных хитростей и понятий послевоенного общества, в которых девушка, выросшая в бункере в закрытом обществе, порой сильно путалась. Сотрудничеством были довольны оба. — Так, ты, как обычно, голоден и хочешь выпить? — первой заговорила Ники, отстраняясь, но всё ещё светясь улыбкой. — Конечно, голоден, — Дин запустил руку ей под плащ, слегка прижал, от чего Ники смущенно пискнула и шутливо стукнула его ладошкой по плечу. — И, если честно, очень хочу напиться. Был тяжелый день. — Разве у тебя бывают лёгкие? — Вероника рассмеялась. — Ладно, пошли что-нибудь закажем. И, кстати, «наш» трейлер, кажется, свободен. Ты ведь не хочешь ночевать под телегой, как в прошлый раз? — Ники, мы оба знаем, что это была твоя идея, — ответил он, направляясь к стойке вместе с ней. — Ладно, давай начнём с еды, а потом решим, где будем дрыхнуть. Бармен, Сэм, заметил приближающуюся парочку и лениво кивнул в их сторону. — Чего хотите? Виски, хуч, может, чего покрепче? — Покрепче? У тебя есть что-то, что крепче хуча? — с подозрением спросил Дин. — Новый поставщик, экспериментальный рецепт, — усмехнулся Сэм, наливая в стакан мутную жидкость ядовито-зеленого цвета. — Только для тех, кто не боится утром ослепнуть. — Нам для начала что-нибудь поесть, — вмешалась Ники, скептически оглядывая «эксперимент». — И виски. Без приключений на наши печенки. — Ясно. Жаркое из браминьего мяса и овощей подойдёт? — спросил Сэм. Дин кивнул, и бармен ушел к мангалу, громко окликнув повара. Пока готовилась еда, Дин повернулся к Ники. — Ты успела тут что-нибудь разнюхать? Или сидела, жевала крышки? — Он улыбнулся, скрестив руки на груди. — Разнюхать? Тут больше нечего вынюхивать. Все те же сплетни о караванах, наркотиках и Чертях. Разве что слышала, что на западе недавно видели патруль Легиона. Может, врут, но… — она пожала плечами. — Не слишком приятно об этом думать. — Легион? Здесь? — Дин усмехнулся, хотя его взгляд потемнел. — Сомневаюсь. После последнего разгрома они больше на север рванули. Хотя, знаешь, в их стиле пугать всех. Это у них как реклама. О, да… О Легионе Цезаря — жуткой армии, собранной из восьмидесяти шести племен дикарей, — в Пустошах ходили легенды. — Возможно, — Ники вздохнула. — В любом случае, я думаю, нам стоит немного передохнуть. Или, как минимум, поговорить наедине. Когда еда была готова, они вернулись за дальний стол, уплетая жаркое и запивая его виски. Дин шутил, Ники смеялась, на время забыв о том, что этот мир был полон опасностей. Оба были рады встрече. — Так, — сказал он, когда последний кусок был отправлен в рот, — пойдем искать наш трейлер? — Пойдём, — кивнула она, поднимаясь из-за стола. — Но ты за него платишь. Это твой праздник жизни. Скоро они оказались перед небольшим трейлером с облупившейся краской и заедающей дверью. Дин бросил ключ на стол, откинулся на скрипучую койку и посмотрел на Ники. — Ну что, подруга. Как думаешь, что на этот раз принесет нам эта ночевка? — Приключение, конечно, — улыбаясь, ответила Ники. — С тобой по-другому не бывает. Дин усмехнулся. Да уж… В этом была вся Вероника. Вроде и пошутила, вроде и ничего особенного не сказала, да и вообще вся целиком на позитиве, но попала не просто в яблочко, а, образно выражаясь, выстрелом погасила спичку. — Что? Скажешь, я не права? Дин улыбнулся. — Конечно, вы правы, мисс Сантанжело! — Эй, без фамильярности! — подпрыгнув, отвесила ему легкий подзатыльник Ники. — А то что? — А то выгоню из трейлера и будешь спать у входа, на коврике!

***

К обсуждению дела они пришли только ближе к обеду следующего дня. Сначала была долгая ночь, проведенная на слегка жестковатом матрасе в трейлере, поверх которого они кинули свои пыльники. И, надо сказать, ночь была действительно долгой и жаркой — Ники явно соскучилась, да и Дин был очень даже в настроении «спустить пар». Потом — совместное лежание на все том же матрасе в обнимку и обмен новостями о том, что происходило в их жизни с момента расставания. Потом был короткий сон, после которого Дин и Вероника еще раз доказали, как они «соскучились» друг другу. Потом пришлось отстоять долгую очередь в баню, которая представляла из себя здоровенный бак, греющийся просто от палящего невадского солнца, вода в который поставлялась по трубе, тянущейся аж из Боулдер-сити. И лишь после этого был поздний завтрак, за которым Дин не торопясь и пересказал Веронике всю историю с мистером Хаусом. — Вот такая вот история, Ники. — Да уж, — Вероника задумчиво облокотилась на стол, допивая «утренний кофе», сваренный из жевательного табака и стручка мескитового дерева. — Что я тебе скажу, Дин… Ты попал. — Сам знаю, — Дин вздохнул. — Но Хаусу, увы, не отказывают. Я еще пожить хочу. — Если передумаешь — побуду твоим душеприказчиком, — усмехнулась Ники. — Очень смешно, — Дин поежился. — Не кличь лихо, пока оно тихо… — Все еще веришь в Мисс Удачу? Бедняжка, — съехидничала Вероника. — Ники… Вероника усмехнулась, подвинула к себе кофейник, быстро наполнила себе кружку еще раз, пригубила горячий напиток, вздохнула. — Извини. — Ничего, я привык, — усмехнулся Дин, вытаскивая из сумки пип-бой и голодиск с записями, которые ему отдал мистер Хаус. — Так ты поможешь? Вероника кивнула. — Конечно! А то пропадешь — и кто тогда будет покупать мне кофе, таскать меня по злачным местам и… — она вдруг покраснела и договаривать не стала. — Ладно, показывай, что там у тебя. Дин протянул ей пип-бой, в который зарядил голодиск, и приготовился наслаждаться зрелищем — смотреть, как Ники анализирует данные и выстраивает из настоящего хаоса и сплошных цифр понятные и логичные цепочки, было одним сплошным удовольствием. Ники взяла компьютер, принялась быстро-быстро щелкать переключателями, гоняя документ за документом. — Хорошо, начнем, — пробормотала она, приглушённо стуча пальцами по деревянной поверхности стола. — Где-то здесь должно быть то, что мне нужно… Она склонилась ближе к экрану, вглядываясь в строки текста, где цифры и слова, которые ничего не значили для Дина, плотно наслаивались друг на друга. Периодически она останавливалась и читала документ чуть ли не посимвольно, иногда пробегала запись по диагонали. Иногда останавливалась, протирая глаза и делая глотки кофе. Примерно через час остановилась и отошла на пять минут покурить и подумать. Затем попросила Дина заказать еще кофейник, потому как «работа не из легких». Потом сама отлучилась к караванщикам и вернулась с большущей пустой книгой вроде тех, в каких сами купцы вели дневники и записи о торговых операциях и принялась что-то там чертить простым карандашом. И снова сплошная череда документов… — Неплохая структура, — оценила она примерно на пятый час сплошного чтения и ведения записей. — Твой наниматель потратил огромное количество времени, чтобы это свести. — Это хорошо? — Конечно! — Вероника подтащила к себе пачку сигарет, которую Дин вытащил к обеду, да так и не убрал больше. Теперь эта пачка была уже уполовинена. Ники вытащила еще одну никотиновую трубочку, подкурила, выпустила дым в небо. — Иначе мы бы потратили на это все, — она кивнула на свои записи, полные сплошных столбцов с данными, — месяцы, если не годы… — А так? — А так — потратим всего неделю, если не спешить, — Ники усмехнулась. — Если рвать жопу и почти не спать — управимся за три дня с такими темпами, но я этого делать не буду. Кроме того, тут просто не хватает данных. Дин насторожился. — Каких? — Щас покажу, — Ники отлистала примерно треть страниц назад. — Вот, смотри. Ничего не смущает? — Э-э… — Дин посмотрел на записи, пробежал их по диагонали. — Нет, а должно? — А должно, — Ники указала карандашом на несколько позиций. — Вот, смотри. Склад «Эйч энд Эйч Тулз»… Он упоминается в каждой четырнадцатой строчке. Ровно. Даже там, где явно делаются петли в поставках. Отклонений не бывает нигде. — И? — А вот здесь, — она пролистала три страницы вперед, — не хватает одного звена в цепочке, «Эйч энд Эйч Тулз» — тринадцатые. При этом поставщик, который на самом деле должен быть тринадцатым, отсутствует и в поставке, и в графе с пунктом назначения в двенадцатом документе. — Негусто, — Дин вздохнул. — Я не волшебница, я просто скромный писец и аналитик, — развела руками Ники. — Но это — ближайшая зацепка. И по документам, и по географии — этот склад рядом, при заводе в Норт-Вегасе. Кроме того, эти склады — идеальное место для того, чтобы перемешивать грузы, что и делал этот… Синклер. Перемешаны даты и места, но какая в них логика — я еще не понимаю, — Ники вздохнула, потянулась. — Могу только сказать, что некоторые отправления с грузами были раньше того, как они же, по другим документам, вообще прибыли. — В общем, если и искать какие-то ответы, то только там, — заключил Дин. — Именно, — кивнула Вероника. — Ну, по крайней мере, начать поиски будет лучше именно оттуда. А параллельно я еще попытаюсь закончить с этим всем. Может, найдется еще какая-то заметка. Но пока — вот так. — Значит, снова работаем вместе? — Дин отсалютовал ей чашкой кофе. — Как в старые добрые времена!