Ты идиот? Я не люблю тебя

      — Не волнуйся, милая, даже если не вспомнишь своего прошлого, но будешь хорошо работать, Фрикс не выгонит тебя, — щебетала низкая, пухленькая женщина, которая была экономкой.       — Да… наверное… — тихо ответила Эрика.       — Ну, вот твоя комната. Жить будешь тут одна, так как таких молодых девушек как ты у нас больше нет, а старушечье ворчанье вряд ли кому-то поднимет настроение. Чуть позже к тебе придет Розалинда, принесет форму, постельное белье и полотенце. Ванна для прислуги находится прямо по коридору и направо. Работать мы начинаем с первыми петухами до ужина. Все понятно? — ласково спросила Маргарет.       — Да, большое спасибо.       — Ну, располагайся. Гон, сын мистера Фрикса, вызвался показать тебе сегодня дом. Он придет где-то в три-четыре.       — Хорошо, спасибо.       Экономка улыбнулась на прощание и вышла из комнаты. Макото вздохнула. «Этот мир живет по своим правилам и порядкам. В нем свои устои и они совершенно ни похожи ни на что: ни исторические, ни на канонические. И как бы там не было, а учиться им соответствовать придется научиться… Впрочем, не смотря на это, ни стоит терять надежды на возращение домой. Только нужно для начала вспомнить как я сюда попала…» — размышляла девушка. Эрика нахмурилась. Она пыталась вспомнить как ее сюда занесло, но как бы русоволосая не напрягала мозг, самое важное ускользало от нее в самый последний момент. Ей казалось, что ее занесло сюда не случайно. Что она не просто так попала в AU мир по любимому аниме. Остается надеяться лишь на то, что она когда-нибудь да вспомнит причину своего перемещения и найдет путь домой…       В дверь постучали. Кареглазая вскочила и открыла дверь. На пороге стояла женщина лет пятидесяти, в темно-коричневом платье с белым передником. Около ее глаз собрались мелкие морщинки, темно-голубые, почти синие, глаза смотрели приветливо, а черные волосы с налетом седины были забраны в тугой пучок. В руках прачки была стопка свежего белья, отдающего запахом лаванды. «Видимо та самая Розалинда…» — подумала Макото и улыбнулась прачке.       — Большое спасибо.       Розалинда лишь улыбнулась и ушла. «Какая-то она странная. И имена у всех слуг тоже странные. Не японские. Шофер Роберт, повариха Анна, гувернантка Эмилия, садовник Джозеф и кто-то еще… у них у всех имена преимущественно английские. Неужели автор фанфика не потрудился даже найти имена японские в гугле?!» — неистовала девушка. Однако благодаря разговору с Маргарет она узнала не только имена прислуги, но и распорядок дня Джина Фрикса. Экономка поведала несколько историй о семье Фриксов, о том, что мать Гона умерла еще во время того когда она рожала его. И о том, что в закрытые двери категорически нельзя заходить. Правда не уточнила почему, на вопрос отмахнулась, сказав, что за ними находится старый и пыльный хлам, мол нечего такой молодой в нем копошиться. Макота вздохнула и начала заправлять постель. Белоснежные, накрахмаленные простыни резко контрастировали с кроватью из черного дуба. Приятный лавандовый запах усилился, когда кровать была полностью застелена. Девушка развернула свою будущую униформу: такое же коричневое платье как у Розалинды и Маргарет. Приложив его к себе, девушка удивилась тому, что прачка почти угадала с размером. «Наверное у нее просто большой опыт работы,» — подумала она.       В дверь постучали. Русоволосая открыла ее, на пороге стоял Гон со своей фирменной улыбкой. «Все же что-то да не поменялось, — подумала кареглазая, — А что касается той фотографии… наверное он просто устал, все же раньше на один снимок уходило много времени»       — Привет, я Гон, — поздоровался Фрикс.       — Привет, Гон, меня зовут Эрика. Рада с тобой познакомиться, — Макото протянула руку, мальчик радостно пожал ее.       — Пойдем, тетя Маргарет сказала показать тебе дом.       «Тетя? — пронеслось в голове попаданки, — Что-то не припомню, чтобы так обращались в этикете…», но сказала она лишь что-то похожее на «идем».       — Тут находятся гостевые спальни, — рассказывал зеленоволосый с важным видом, будто он не проводил экскурсию незнакомой девушке, а был гидом по какому-нибудь музею. — Вон там находятся кухня и прачка. А если идти прямо по этому коридору до упора, то наткнешься на ванную с уборной для прислуги. Хозяйские находятся в противоположной стороне. А вооон там, — Фрикс-младший быстро показал рукой в сторону, а затем побежал туда же, поманив за собой собеседницу, — Находится подвал. Однако ключ от него есть только у папы, — мальчик грустно вздохнул. — Ну ладно, пойдем покажу тебе библиотеку.       Раздался стук в дверь, Иосиф, а так, как оказалось, звали дворецкого, открыл дверь и поприветствовал гостей. Макото кинула взгляд на дверь и тяжело вздохнула. На пороге стоял Иллуми и Киллуа. «Не ожидала я встретиться с Золдиками так быстро…» — размышляла она.       — Эрика, — окрикнул ее голос Маргарет. — Мистер Фрикс хочет поговорить с тобой у себя кабинете, — Гон хотел было что-то сказать, но женщина прервала его, — Прости, Гон, экскурсию придется прервать. Продолжите позже.       — Хорошо, тетя… — печально вздохнул кареглазый. Макото дружелюбно улыбнулась ему, как бы говоря, что они обязательно еще поговорят.       Экономка проводила новоиспеченную горничную до кабинета Джина. Русоволосая пыталась выпытать у своей сопроводительницы, о чем с ней хочет поговорить хозяин, но та упорно молчала.       Дойдя до кабинета, Маргарет постучала в дверь из красного дерева, оповестив об их приходе.       — Входите, — раздалось за дверью. Женщина и девушка вошли.       — Я привела ее, как Вы и просили, господин, — произнесла экономка.       — Спасибо, миссис Филпс, можете идти и заниматься своими делами.       Старушка поклонилась и спешно удалилась из комнаты, оставив мужчину и Эрику один на один. Макото обвела комнату взглядом. Мебель из светлой древесины, должно быть из клена. Мягкий ковер красного цвета лежал около тахты, обитой изумрудным шелком. Большой книжный шкаф стоял слева от письменного стола — напротив диванчика. Одиноко висящая марина над рабочим местом завершала кабинет Джин Фрикса. Спустя пару минут молчания, тот кашлянул и начал:       — Скажи мне, Эрика, хорошо ли ты тут устроилась?       — Спасибо все прекрасно, — довольно сухо ответила девушка. Хозяин поместья кивнул.       — Это хорошо… а теперь ответь мне на другой вопрос: почему ты так быстро согласилась идти в неизвестный дом с неизвестным человеком?       — Я… — девушка запнулась. Макото не знала как ответить на этот вопрос. Можно было нажать на амнезию, но в конце-концов она совершенно не знала, как протекает эта болезнь на разных стадиях… — У меня просто не было выбора. Я либо осталась бы на улице и в скором времени умерла, либо пошла бы в церковь монахиней, что не очень-то и входило в мои планы…       — Что ж… хорошо. Имеешь ли ты какое-то образование? — спросил Джин, не отрывая взгляда от Эрики. Та закусила губу. В настоящем она почти закончила школу, но тут…       — Я умею писать, считать и читать. Имею познания в области биологии, истории и литературы, но очень скудные, лишь то, что мне рассказывала и читала бабушка.       — Значит ты, должно быть, не из простой семьи была.       — Похоже на то…       — Значит и искать тебя скоро начнут… — продолжал свои размышления Фрикс. На душе русоволосой похолодело. Нужно срочно выкручиваться из этой ситуации.       — Я так не думаю, — девушка покачала головой и попыталась придать лицу и голосу как можно больше трагичности, — Понимаете, мои родители умерли около года назад, подхватили холеру. С тех пор я жила одна…       — Вы поразительно много помните для человека с амнезией, — иронично сказал Джин.       — Увы я помню не так уж и много, и то отрывками.       — Ну конечно, — улыбнулся Джин, ни капли ей не поверив. — Можешь идти.       — Спасибо, — ответила девушка и выскочила из кабинета, молясь, чтобы Фрикс не остановил ее очередным вопросом.       Макото выскочила из кабинета и чуть не врезалась в Иллуми. Даже без слов было понятно, как ему не понравилась эта ситуация. Промямлив: «Простите», девушка побежала в свою комнату.       Наступил вечер. На улице начался дождь. В гостиной на первом этаже мирно трещали поленья в камине, в воздухе витал запах чая и свежеиспеченного печенья. Розалинда, Маргарет и Эрика сидели за журнальным столиком и играли в карты. Женщины рассказывали истории, что произошли за их жизнь, грустные, веселые и заставляющие задуматься. Время тянулось медленно, как самая сладкая нуга. Казалось, что тот вечер никогда не закончится. Однако все хорошее когда-нибудь да заканчивается, вот и чайные истории тоже подходили к концу.       — Пожалуй пора ложиться спать, — произнесла Маргарет. — Время уже позднее, а вставать рано, да и работы много завтра. Эрика, завтра с утра я зайду к тебе, скажу что нужно будет убрать       — Хорошо, — ответила девушка и встала со своего кресла. — Благодарю за столь приятную компанию.       — И мы тебя, — ответили женщины, направляясь в свою комнату.       Девушка вошла в свою комнату и поежилась. В ней было довольно прохладно, видимо из-за того, что в ней не было своего камина. Переодевшись в ночную рубашку, Макото легла в кровать. «Все же день был неплохим. И женщины оказались очень приятными и дружелюбными, не смотря на то, что я тут первый день. Надеюсь, что это не лицемерие… Интересно, как там мама? Переживает наверняка, что меня нет дома и я не беру трубку.» — размышляла русоволосая. А спустя какое-то время провалилась в сон…       Страх и запах крови витали в воздухе. Казалось, что одежда, волосы и даже кожа провоняли этой адской смесью. Подняв глаза, девушка увидела силуэт мужчины в белом халате, но его лица было не разглядеть. Неожиданно воздух сотряс смех. Истерический, надломленный. Видимо он принадлежал этому «врачу». Эрика побежала прочь от него. Ей было по-настоящему страшно. Она бежала, не разбирая дороги. Ноги у нее были в грязи и крови, на руках и щеках оставались царапины от веток. Единственным ее желанием было скрыться прочь, а фраза звучавшая откуда-то «Нужно бежать…», была настолько настойчивой, что заглушала даже смех. Макото закрыла уши руками, пытаясь заглушить голос неизвестного. Однако спустя какое-то время девушка поняла, что это бесполезно. Ее бег замедлялся. Ноги начинали подкашиваться. По щекам потекли слезы, а из горла вырвался крик отчаяния…