Мультифэндом

       Ему казалось, что он любит принцессу всем сердцем, всем своим существом. Он смотрел лишь на неё, он был готов бросить к её ногам весь мир. Он буквально боготворил её. Он желал её. Страстью животной, что порой его самого пугала. Он ненавидел себя за свои желания. Он её поклявшийся щит. Его единственной функцией было защищать её. Вокруг неё вились эти высокомерные идиоты, которым от неё нужна была лишь её власть, её деньги, её дракон. Он ненавидел их всех, начиная с чёртовых Ланнистеров, заканчивая её ублюдочным дядей, который, по мнению Кристона был главной угрозой жизни принцессы.        А потом случилось чудо. Она заметила его. Она была девой, подарила ему свою первую ночь. Она была страстной. Настоящий дракон, истинная кровь Валирии, идеальная наследница своих предков. Кристон был влюблён в её огонь. Он обожал её страстную натуру. Боготворил её свободолюбие, уважал стойкость её характера. Она стала его самым родным человеком на свете. Ему было так больно наблюдать, как её медленно ломают. Её дядя, отец, мачеха и остальной народ. Кристону было больно узнать, что она пришла к нему лишь потому что её дядя убежал, оставив её разгребать всё дерьмо, во что её вмешал. Ему было противно наблюдать, как сторонники Хайтауэров во главе с лордом Отто подрывают её авторитет, доверие её отца к ней. Он вырос в таких же понятиях, как и все вестеросцы, так что ему было сложно понять логику действий короля. Но на то он и не был королём, а всего лишь гвардейцем, которому поручено охранять главную драгоценность королевства - наследницу рода драконов. Он презирал себя за то, что позволил себе слабость и запачкал свой белый плащ, ненавидел себя за свои нарушенные клятвы. Но он находил утешение в широкой улыбке Рейниры. Они были единственными, кто остался друг у друга. Они были единственной надеждой и утешением друг друга. И тогда, когда король вконец решил угробить её жизнь, выдав за мужеложца, он пошёл на шаг, на который так долго не решался. Он хотел забрать её. Далеко-далеко, как она и хотела. Он был одним из способнейших мечников страны, он победил принца Деймона с его Тёмной сестрой. Он усердно тренировался для того, чтоб не терять свои навыки. Он почти не спал, мало когда нормально питался, трудясь в поте лица. А она его послала. Сказала, что эта чёртова корона, этот ужасный трон дороже ей чем её мечты, её желания. Трон и королевский двор, что буквально рушил её с каждым днём всё больше. Она сказала, что лучше сдохнет, чем откажется от трона. Предложила ему быть её любовником на постоянной основе.        Кристон Коль возненавидел Рейниру Таргариен. Он ненавидел её за то, что была такой, какой была. За то, что заставила его лишиться самого ценного, что у него когда либо было - он запятнал свой белый плащ, предал свои клятвы. Он ненавидел её за то, что она заставляла каждый раз ненавидеть себя всё больше и больше. Он не мог больше смотреть в зеркало - ему было противно видеть свою рожу. Ему причиняло боль надевать каждый раз свой плащ королевского гвардейца, зная, что он сотворил. Ему было противно смотреть на то, как Рейнира день за днём ломает себя, убивает ту себя, которую Кристон так любил. Принцесса, что сейчас собиралась выходить замуж за Лейнора Велариона не была той, которую он любил. Его Рейнира не была способна улыбаться так слащаво. Фальшиво. Она была гордой, убежала бы, а не позволила так втаптывать свою гордость, свою честь в грязь. Эта принцесса, эта Рейнира Таргариен медленно и верно убивала принцессу, в которую он был так влюблён.        Алисента Хайтауэр всегда казалась ему самой обычной леди Вестероса. Она была послушна, не выходила за черту, что для неё начертил её отец. Кристон недолюбливал её за то, что она заставила Рейниру страдать. Королева была идеальной представительницей своего пола. Она не была такой, какой была принцесса. Кристон считал, что она вообще не подходит дому дракона. Она была слишком...обычной? Но в момент, когда Кристон стоял на краю жизни и смерти, когда уже готов был распрощаться с жизнью, именно эта женщина пришла ему на помощь. Именно она протянула ему руку помощи. Она приказала ему не убивать себя, сказала, что Рейниру это даже не расстроит. Что она уже давно перешагнула ту черту, когда на неё можно было положиться. королева сказала, что той Рейниры, которую они оба помнят, больше нет. Она предложила ему быть на её стороне. Защитить её детей, которых нынешняя Рейнира Таргариен точно убьёт. Избавится, как только король испустит дух.        Алисента Хайтауэр стала его спасением. Она помогла ему вылезти из той ямы, в которой он находился. Помогла ему не лишиться головы волей короля, тогда как Рейнира смотрела на него в смятении, когда король выносил свой приговор. Рейнира ничего не сделала, в то время как королева защищала его со всех сил, молила мужа пощадить его и передать его на службу ей. Кристон не мог ничего сделать. Он просто смотрел на Рейниру. Лицо, которое было так ему дорого. Лицо, которое он люто возненавидел.        Но потом...потом его жизнь перевернулась с ног на голову.        Принц Джекейрис Веларион, первенец Рейниры и Лейнора Велариона родился в ночь, когда стояла лютая гроза. Дождь лил как из ведра, грохотал гром. Говорили, что даже в Штормовом Пределе ещё никогда не было такого шторма.        - Ребёнок, родившийся в такую ночь точно не будет никем хорошим. Это знак богов. Бастард, что погубит моих детей. Я так боюсь. Это знак, я знаю.        Королева бормотала слова словно заклинания. У Кристона уже болела голова, но он смиренно терпел. У него тоже неприятно сосало под ложечкой. Было предчувствие, что в эту ночь его жизнь изменится навсегда. Не в ту сторону, в которую он был хотел.        И как же он был прав. Принц Джекейрис родился семимесячным, хотя выглядел вполне здоровым. У принца были чёрные-чёрные волосы, которые сравнили с волосами его бабки Рейнис и Баратеонов. У него были чёрные глаза, и король говорил, что это проявление крови Арренов, повелителей Долины и Гор. Но когда принцесса потребовала его присутствие, когда показала ему ребёнка, его жизнь разделилась на до и после. Принц Джекейрис из дома Таргариен был его копией. Маленькой, но такой явной.        - Я не выпивала тот яд, что дал мне мейстер, сир Коль. Я никогда не стала бы марать свои руки кровью собственного дитя. Поздравляю. Ты стал отцом. Отцом будущего короля.        Он позже горько рыдал в своих покоях. Он ненавидел Рейниру, что поставила его в такое положение. Он ещё больше ненавидел себя за то, что вообще решился нарушить свои клятвы. Он рыдал молча, не смея подать и звука. Он ненавидел себя и Рейниру, но возненавидеть этого ребёнка он не мог. Не мог и всё тут. Когда он закрывал глаза, в темноте ему мерещился маленький ребёнок. Смотря на Эйгона, Хелейну и Эймонда он гадал, каким вырастит Джекейрис. Он ненавидел то, что никогда не сможет назвать его своим сыном, а он никогда не назовёт его отцом. Он ещё больше ненавидел Рейниру за то, что она вообще сказала ему об этом. Заставила его желать видеть своего сына каждый день, а не в те редкие моменты, когда он мельком его видел, когда мать выносила его наружу из своих комнат. Он гордился своим сыном, когда у него вылупился дракон из яйца в его колыбели. Он полюбил этого ребёнка с первого взгляда, и его буквально выбешивали грязные слова о его маленьком чуде. Чуде, что и выжило то только чудом.        А потом Рейнира родила сына от Харвина Стронга. Стронга, который теперь был её защитником, и в отличии от Кристона мог постоянно видеть и защищать своего сына. Кристон ненавидел Стронга и молился, чтоб он пошёл в своего отца - благородного Лионеля Стронга больше, чем его проклятый косолапый брат. Его утешило, что это так и оказалось - Стронг относился к обоим мальчикам одинаково тепло. Всегда был с ними, поддерживал их, сопровождал их в Драконье Логово, повидать их драконов. Рядом с ним Джекейрис был в порядке, это утешало Кристона. Но заставляло его ненавидеть Стронга ещё больше - Джейс относился к нему с гораздо большей любовью, чем к тому же Лейнору. А самого Кристона он будто бы пытался избегать - всегда робел перед ним и прятал глаза, хотя прослыл смелым, умным и весёлым принцем.        Но только в ночь в Дрифтмарке он понял, почему гвардейцев заставляли приносить клятвы безбрачия. Почему требовали не заводить семью и ребёнка. Эймонд, которого Кристон растил с его младенчества, кому сам заменил отца, кто пострадал в драке больше всего, кому выкололи глаз, показался ему ужасным монстром тогда. Кристон даже себя так не ненавидел, как Эймонда Таргариена в тот момент. Человека, который пытался убить его единственного сына, кровь от его крови. Человека, который пытался проломить голову Джейса камнем, из-за которого у Джейса теперь было сотрясение. Кристону было плевать на маленького Стронга, глаз которого требовала королева. Он даже пошёл против её мольбы, потому что не был уверен, что если вытащит меч, не нарежет Эймонда на мелкий фарш. Сначала его, а потом его подонка-брата, который посмел оскорбить его сына. Он видел, как Джейс заслонил собой мелкого Стронга, когда Алисента кинулась на него с валирийским клинком. Кристон бросился на защиту Джейса, но Деймон преградил ему путь, заставив его вспомнить, за что он ненавидел Порочного Принца. Принца, что не только толкнул их с Рейнирой на край пропасти, но ещё и смел преграждать ему путь. Кристон чуть было не разрезал Деймона пополам, но был заворажен зрелищем - тем, как кровь Рейниры стекала по её руке на пол. Кристону казалось, что с каждой каплей из него самого утекала жизнь. Чувства, что казалось, давно погасли в нём, вспыхнули с новой силой. Вспыхнули так, как не пылали никогда. Горячо, слишком горячо, чтоб Коль мог удержать это в себе. Стена в его покоях в тот вечер окрасилась его кровью - он разбивал руки в кровь, молча бил и бил стену, пока полностью не успокоился.        И только после этого, когда физическая боль заглушила душевные страдания, он вспомнил, почему вспылил. А именно - когда идя вслед за Эймондом, чтоб тот не натворил глупостей, в какой-то момент заметил крадущуюся Рейниру, которая пошла прямиком в объятия своего проклятого дяди. Вспомнил их разговор, и страх сковал его душу. Если она выйдет замуж за Деймона и у них будут сыновья, порочный Принц костьми ляжет, но не допустит, чтоб на троне оказался Джейс. Он избавится от детей Рейниры - от всех троих. И плевать ему будет на страдания принцессы, что так любит своих детей. Кристон отлично знал, что так и будет. Именно тогда страх за сына сковал его душу, а увечья, что учинил Эймонд заставили горячую дорнийскую кровь вскипеть до такого состояния, что казалось, будто кожа плавится.        Темнота всё ещё окутывала замок. А тишина стояла почти гробовая - лишь шум моря разбивал его иногда, заставляя Коля вздрагивать. Он крался, крался к покоям принцессы, как делал это пару раз в прошлом. Почти целую жизнь назад. Рейнира не спала. Она вздрогнула и подскочила, когда дверь с предательским скрипом открылась. К счастью, Джейса и двух мелких Стронгов это не разбудило - те крепко спали после пережитых потрясений.        - Это я.        Собственный шепот казался Кристону весьма громким в тишине, которая окутывала комнату. Он крадущимися шагами подошёл к кровати, в которой лежали Джейс и, теперь уже старший, Стронг. Рейнира внимательно следила за ним, но ничего не предпринимала. Молча стояла и смотрела, как это делала тогда, когда ему выносили смертный приговор. Кристон ненавидел этот её взгляд. Из под густых ресниц, что бросали тени на щёки. Коль сосредоточился на сыне. Он, можно сказать, впервые видел сына так близко. Его длинные чёрные ресницы, что вздрагивали во сне. Чёрные кудри, совсем как у самого Кристона, хотя все их путали с каштановыми кудрями Стронга. Но это было не лицо Стронгов. Кожа была более смуглой, чем у его братьев, не были ни одной веснушки. Он был именно его сыном.        - Я второй раз вижу его так близко. За все десять лет.        - Для чего ты пришёл, сир Коль? - Рейнира осторожно приблизилась к нему, говоря также шепотом.        - Я слышал твой разговор с твоим дядей. И пришёл предупредить - это будет самая большая глупость в твоей жизни. Ты так собственноручно подпишешь смертный приговор своим детям. Моему сыну, будет грозить смерть.        - Деймон не станет убивать...        - Если ты выйдешь за него, у вас определённо будут дети, с большой вероятностью сыновья, - Коль наконец смог оторвать взгляд от сына и посмотреть на принцессу. - Деймон Таргариен костьми ляжет, но не позволит моему сыну сесть на трон. Убьёт сам, или сделает это чужими руками. Неважно. Джейс не выживет. Я не дам тебе погубить моего единственного ребёнка, как ты погубила мою первую и единственную любовь, принцесса.        Последние слова вырвались из горла рыком сами, и Кристон слишком поздно прикусил язык. Конечно же именно к ним должна была прицепиться принцесса.        - Погубила? Не помню, чтоб я кого-то убивала, сир Коль.        - Ты убила мою Рейниру, принцесса, - Кристон взял её раненную руку, проводя пальцем по повязке. Медленно, нежно, будто был в состоянии вылечить её своим прикосновением. Она была его погибелью. Он был в этом уверен. Но даже после всего, что она сотворила, в кого превратилась, он не мог отказаться от неё. - Ты медленно, вздох за вздохом вырезала из неё жизнь, как королева резала твою руку. Ты убили мою Рейниру, свободолюбивую, дерзку, гордую. Ты убила мою любовь, в которой горел огонь, ярко и страстно. Я ненавижу наследницу трона также сильно, как любил принцессу Рейниру. Рейнира бы никогда не сделала выбор в пользу трона, на который ей было плевать. Она ненавидела этот трон, в угоду которого отец перестал обращать внимания на неё, из-за которого умерла её мать, который лишил её компании её любимых кузенов Лейнора и Лейны. Она бы не стала...        - Прекрати.        Хриплый шепот, наполненный болью мигом отрезвил дорнийца, и он посмотрел в глаза Рейниры, полные боли, слёз. Он вздрогнул, когда узнал взгляд. Взгляд, полный ненависти к себе. Взгляд, который он каждый день видел в зеркале. Это был именно он, Кристон не мог ошибиться.        - Прекрати. Не надо. Пожалуйста.        То, что и по его щекам текут слёзы он заметил только после того, как прижался губами к её губам. В жарком, страстном, кусачем поцелуе. Он прижимал её к себе, сильно-сильно. Ему казалось, что у неё даже хрустнули кости позвоночника. Она тоже не отставала - обнимая его за шею, едва ли не задушив в своих объятиях. Кристону не хватало воздуха, но казалось, именно сейчас он вздохнул спокойно. Исчезла сковывающая лёгкие боль. Ноющая, неприятная. Та, что мучила его всё это десятилетие. Он хотел, чтоб мир прекратил своё существование, пока он сцеловывал нектар с её губ. Губы, которые так манили, но которые он никак не мог получить. Губы, которые после того дня её свадьбы ни разу не улыбались ему. Губы, которые приходили ему во снах, мучая, заставляя ненавидеть их и себя всё больше и больше.        - Мне нужен тот, кто защитит меня. Меня и моих детей. Харвин умер, Лейнор не может, - шептала она сквозь слёзы, уткнувшись ей в рубашку. - Ты бы знал, сколько раз я жалела о своём отказе. Знал бы, сколько раз я хотела просто покончить со всем этим. Но теперь...сейчас уже они в опасности. Алисента хочет крови моего сына. Я не могу...Не могу одна справиться. Я ни с чем не могу справиться. Мне нужен человек, который поддержит меня и будет защищать моих детей.        - Я буду им. Я защищу тебя и Джейса. И даже маленьких Стронгов, пока они не опасны моему сыну. Я положу свою жизнь к ногам своего сына, принцесса. Только доверься мне. Доверься и не губи Джейса, как погубила себя и меня. Давай хотя бы его спасём. Пожалуйста.

***

       - Король Джекейрис Таргариен, из дома Веларион, первый его имени. Король андалов, Ройнаров и первых людей. Владыка Семи Королевств. Защитник державы.        Джейс поднимался к трону под аплодисменты и крики толпы дворян, собранных здесь по случаю коронации нового короля. Джейс представлял этот миг немного иначе - он точно был уверен, что ему будет больше лет, чем есть сейчас, что ему придётся бороться за своё право на трон. Бороться с сыновьями короля Визериса, его деда. С их сыновьями. С принцем Деймоном в конце концов.        Но эта коронация была намного лучше того, о чём он думал. У подножия трона осталась мать, что сняла с себя корону и возложила на его чел. Там был его отец, настоящий отец, который передал ему меч Завоевателя. Там был его брат Джоффри - наследник лорда приливов. Там был Люк, который решил надеть Белый плащ, была его возлюбленная Хелейна, которая смотрела на него с такой родной мечтательной улыбкой на лице. С улыбкой, в которую он был страстно влюблён. Там же была Бейла, которая смогла вогнать их непокорного дядю Эймонда под свой каблук, и там же был и Эймонд, который кидал злобные взгляды на всех, кто посмел бросить хоть один взгляд на его жену. Тут были Веларионы, смиренные как никогда.        Не было только дяди Эйгона. Дяди, который свалил в закат, как только ему дали шанс. И не было Деймона - главной угрозы ему и его братьям. Но Деймон Таргариен уже давно рассеялся пеплом на море, убитый в один из своих многочисленных походов в бордель. Убийцу не нашли, но Джейс отлично знал, чьих рук это было дело. Всегда знал, но никогда не говорил об этом.        Джейс бросил ещё один взгляд на отца. Отца, о родстве с которым он узнал в ту роковую ночь на Дрифтмарке. Ночь, когда он ослушался мейстера и мать, и не выпил макового молока, впоследствии чего мучился от головной боли и не мог уснуть. Но это того стоило. Стоило того, чтоб узнать о своём настоящем отце. Узнать его, узнать страхи матери. В тот день он узнал многое, но среди прочих о том, насколько его отец любит его. Его и его мать. Настолько, что пошёл против всех клятв, которые давал. Клятвопреступник, вот кем он был. Он должен был хранить целомудрие, но он спал с принцессой под его опекой. У него не должно было быть детей, но Джейс существовал, и даже стал королём. Он должен был ценой жизни охранять членов семьи короля, но убил брата своего повелителя. Каждый пункт своей клятвы. Он нарушил их все. Но он делал всё, чтоб трон не окрасился его, Джейса, кровью. Он видел, как стараются защитить его и его единоутробных братьев его родители. И это стало стимулом к тому, чтоб стать лучшим во всём. Идеальным наследником, которого обожал бы народ, боялись его враги и уважали его подчиненные. Он поставил в своей жизни цели, и шаг за шагом достигал их все.        - Да здравствует король Джекейрис! Да здравствует королева Хелейна!        У него было всё, и пожалуй, Джейс мог назвать себя любимцем богов. У него были родители, которые были готовы ради него на всё, была любимая жена, что подарила ему двух сыновей, от которых Джейс был без ума. У него были преданные ему братья и уважающие его родственники. Его народ его обожал, а его жену сравнивал с богинями. У него было всё.        И остался у него ещё один пункт плана. Отправить мать в Эссос. Наслаждаться долгожданной свободой в объятиях мужчины, который готов бросить к её ногам всё. Он осуществил все свои планы. И с этим тоже справится на ура. В этом он был уверен.