Мультифэндом

       Всё началось во время турнира в честь наследника. В тот самый момент, когда Рейнира судорожно сжимала руку Алисенты, когда чёртов дядя самой принцессы назло деснице выбрал в свои соперники младшего брата Алисенты. Ох, Рейнира прекрасно понимала характер дяди - сама недалеко ушла, но она в этот момент определённо была не на стороне родственника, сколько бы его не боготворила. Гвейн Хайтауэр был ровесником самой Рейниры и отличался своей галантностью, добротой и красивым личиком. Не то, чтоб он был красивее Деймона, но определённо генную лотарею он выиграл.        Рейнира содрогнулась, когда её дядя нечестным путём сбил Гвейна с лошади и набрался наглости просить венец Алисенты. Рейнира всегда уважал наглость и безрассудство дяди, так как ей свои порывы было труднее осуществлять - наглости было маловато, если не доводить её до крайности. Но сейчас - она встала, чтоб сопроводить Алисенту к её брату. Лазарет был полон людей. Конечно же - только что перед их глазами произошла настоящая бойня, которую Рейнира поспешила покинуть в компании Алисенты, ибо последняя всегда была мягкой к людским страданиям.        У Гвейна былы перевязаны голова, левая нога и левое плечо. Но даже так он постарался вскочить на ноги, когда они вошли. Янтарные глаза смотрели мягко, сияя умом и добротой. Рейнира всегда поражалась тому, что у жёсткого и хладнокровного десницы родились такие до тошноты добрые и милые дети. Принцесса очень жалела, что их мать, от которой они скорее всего унаследовали свой характер, не дожила до встречи с Рейнирой. Она была бы хорошей компанией матери Рейниры, в этом принцесса была уверена.        Алисента протирала испарину с лица брата своим платочком, пока принцесса внимательно наблюдала за ними, представляя, каким будет ребёнок матери. Она бы хотела брата. Она всегда хотела брата или сестру, когда видела отношения Лейнора и Лейны или Алисенты и Гвейна. Ей становилось завидно порой, но она вспоминала мучения матери и заглушала в себе эти чувства - её мать и так мучалась всё время, и потому Рейнира решила попридержать в себе свои желания.        Ей было так комфортно в компании Алисенты и Гвейна. Этих двоих добрых и милых людей. Казалось бы - идилия. Но конечно же, идилия всегда разрушивается самым жестоким способом в этом жестоком месте. Идилия Рейниры была нарушена вестью о смерти её матери. ***       Рейнира сидела под чардревом, обняв свои колени и смотрела просто в никуда. Сейчас молчаливые сестры готовили тела её брата и матери к погребанию. Охх, как жалела принцесса, что ломилась в покои матери, только получив весть о её смерти. Смотреть на разрезанное тело, рядом с которой сидел её отец было так больно. Ужасно больно. Рейнира бы предпочла умереть, она стояла там и боролась с желанием выколоть себе глаза. Лишь бы не видеть. Лишь бы перестать видеть. Но она смотрела. Смотрела смотрела смотрела. Смотрела, пока сцена не отпечаталась на обратной стороне её век. Ей было страшно закрывать глаза - сразу вспоминалась мать, в луже крови, отец с отсутствующим выражением лица и мёртвый брат. Брат, что посмел умереть, когда ради него добрую королева лишили жизни, а саму Рейниру матери. Охх, как она его ненавидела. Она хотела бы вытраясти из него душу, да только не было там уже души. Не прожил он и часу в этом свете. Этот гадкий, мелкий, мёртвый сопляк. Этот синий...        - Принцесса.        Рейнира едва не словила сердечный приступ от испуга. Перед ней стоял Гвейн, всё ещё залатанный в бинты. Принцессе было интересно, как он доковылял аж до богорощи.        - Сир Гвейн.        -Могу я присесть?        Рейнира кивнула, сразу отвернувшись. Никакой мужчина не любил, когда женщина становилась свидительницей его провала. Она это знала по дяде - он не любил давать видеть себя слабым даже своей обожаемой племяннице. Гвейн с кряхтением опустился рядом с ней и прислонился о ствол Чардрева.        - Я ненавижу Лораса Хайтауэра, - произнёс он спустя несколько минут молчания. Рейнира посмотрела на него удивлённо. Если она правильно помнила, то Лорасом звали самого младшего ребёнка Отто Хайтауэра. Я ненавижу его, потому что он калека. Чёртов недалёкий ублюдок, который иногда даже сам не может питаться.        - Не любит брата за слабость это...        - Это его слабость была причиной смерти матери. Он был болен, и заставил болеть и нашу мать. Она умерла, так и не взяв его ни разу в руки. Он убил мать и посмел травить и нашу жизнь тоже. Отец считает его гениальным, говорит, что он станет лучшим учёным своего времени, когда подрастёт. Но я поклялся сбросить его с маяка Высокой Башни, если он будет находиться рядом со мной. Это стало причиной того, что его оставили в Староместе.        Рейнира всё ещё молчала, не улавливая причину его откровений. Алисента пыталась говорить о младшем из братьев как можно реже. Максимально редко.        - Я имею в виду, ненавидеть брата нормально. Особенно если он отнял любимую мать. Алисента слишком добрая, чтоб понимать меня. Она никогда не понимала мою боль и ненависть к Лорасу. Я знаю, что ты всегда пылаешь чувствами, намного больше меня. Я просто хочу сказать, что понимаю твою боль и разделяю её. Ты всегда найдёшь понимающего человека в моём лице, принцесса.        Слёзы, которые она не позволяла себе проронить хлынули из её глаз, и Рейнира разрыдалась в голос, пересев на колени Гвейна и роняя сопли на его одежду. Она сжимала в руках его одежду на спине, пока он также крепко обнимал её. Она ждала понимания и сочувствия от отца. Ждала, когда Деймон придёт к ней, как делал это всегда, когда ей было больно. Но прошло уже больше суток, но никого из них не было. Из всех людей именно Гвейн Хайтауэр проявил к ней сочуствие и понимание, настоящие, ни с чем не сравненные. Она плакала и плакала, пока Гвейн всё сидел и гладил её по спине. Ей казалось, что она выплакала слёзы на всю жизнь вперёд. А потом она долго сидела пытаясь успокоиться.        Это началось именно в тот момент. Её влюблённость к нему.

***

      Алисента надела одно из самых красивых платьев матери. На ней были её украшения, и даже волосы её были уложны точно как у Алерии Хайтауэр. Только вот у Алерии Хайтауэр никогда не горели глаза, как у Алисенты. Она никогда не шла таким стремительным шагом, не рычала себе под нос ругательства, что были недостойны леди.        А всё потому что её отец, один из трёх самых дорогих её сердцу людей посмел приказать ей отправляться в покои вдовствующего короля буквально через ночь после похорон королевы. Алисента всегда была послушной дочерью. Будучи лучшей подругой Рейниры и проводя с ней время, она не могла не перенять у принцессы некоторую жестокость и вспыльчивость, хотя всегда давила эти чувства в себе - только принцесса крови, самая влиятельная после королевской четы, всадница дракона могла их себе позволить. Алисента не была никем из перечисленных. Всего лишь дочь второго сына Хайтауэров. Даже не лорда своего Дома, не говоря уж о Великих Домах. Не то, чтоб Алисента не любила свой дом, отца и всё такое. Нет.        Она представила, как она, разбитая смертью матери, узнает, как всего ночь спустя после её похорон, узнаёт, что Рейнира пробралась в покои её вдовтсвующего отца. Отто Хайтауэр не взял себе даже шлюху после смерти леди Алерии, но толкал собственную дочь соблазнить вдовца и стать королевой. Алисента никогда не переступала на черту, начерченную отцом. Она всегда была идеальной леди, хорошей дочерью, истинной верующей, преданной подданной королевства. Но после заявления отца...        А почему, собственно нет? Почему бы не поддаться чувствам и не сделать отцу также больно, как он сделал ей своим предложениям. Почему бы не поддаться греховному и неправильному желанию мести, когда её отец толкает её совершить грех, но иного толка. Деймон и Рейнира, в конце концов, получают наслаждение, отомстив обидчикам. Так почему Алисента не может?        Собственно, к Деймону она и шла. Она знала, что сегодня он не покидал своих покоев. Она знала, что он ей не откажет. Как бы ей противно не было, но Деймон был самым ненавистным человеком Отто Хайтауэра. Единственный, кто мог бы зажечь его как маяк на Высокой Башне.        И конечно же, принц был в своих опочивальнях. Он приставил меч к её горлу, когда она ворвалась. Едва одетый, со взъерошенными волосами, с опасным пламенем в его глазах, он разжигал пламя самой Алисенты в разы сильнее. Она теперь была твёрдо уверена в правильности своего решения, несмотря на все свои колебания.        - Мой принц, у меня к вам предложение, которое вам определённо очень понравится.        Деймон прищурился, опуская меч и отходя в сторону. О да, ему было интересно, что она может предложить ему. Алисента знала, как разжечь интерес дракона. В конце концов, она варилась в этом котле вместе с драконами почти всю сознательную жизнь. Конечно же Деймон согласился на её план. И даже сам приступил к его выполнению. Дорожки его кусачих поцелуев буквально сжигали её. Он старался не причинять ей вреда, но Алисента видела, как ему нравится жесткость, к котрой он иногда переходил, срываясь. О, Алисента была уверена, что запомнит эту ночь на годы вперёд. Она уже не надеялась выйти замуж, тем более за рыцаря, как хотела раньше.        Пусть. Пусть лучше так, чем предавать единственную подругу и память женщины, которая по мере сил старалась заменить ей мать. Пусть лучше прослывет грешницей, чем предаст себя и возмёт такой грех на душу, как предательство стольких людей. Пусть. ***        Удар заставил её упасть на пол от его силы. Щека горела, голова закружилась. Она прикусила губу, и сейчас чувствовала во рту вкус крови. Волосы заслонили обзор, и она видела лишь обувь отца перед глазами. Но даже всё это не заставило её пожалеть о своём решении. Нет. Она не будет. Никогда.        Отец, к её удивлению, узнал о поступке дочери спустя лишь несколько недель. Всё то время, что он посылал её к королю, она проникала в комнаты принца Деймона по тайному проходу, который он ей показал. О да, Алисента, как всегда и боялась, не смогла остановиться после одной ночи греха. Она грешила почти всю эту луну, а отец узнал об этом лишь сегодня. И то случайно, когда обнаружил на её шее след от зубов принца.        - Кто, Алисента? Скажи мне кто это? - отец поднял её, схватив на локоть, делая очень-очень больно. Но Алисенте было всё равно на свою боль. Она закрыла свободной рукой живот, что конечно же, не осталось незамеченным. - Имя, Алисента.        - Деймон ... Таргариен, дорогой отец, - прошипела она, пытаясь вырваться из рук отца. - В конце концов, какая разница, старший брат или младший.        Алисента пожалела, что вообще набралась смелости открыть рот. Отец был бел как полотно. Он ударил её ещё раз, в разы сильнее. Да так, что у Алисенты пошла кровь из носу. А потом он ушёл, оставив её лежать на полу. Ушёл, чтоб вернуться с жидкостью, сильно пахнущую травами. Алисента сразу поняла, что это. Она брыкалась, умоляла отца не травить её. Пожалеть, пожалеть хотя бы ни в чём не повинного ребёнка. Грозила, что его убийство ему аукнется - в её животе член династии. Умоляла, рыдала, звала на помощь. Но ничего не помогло. Её просто заставили это выпить. Её собственный отец вытравил из неё её дитя.        Она лежала там, абсолютно без сил и желания жить дальше. Чувствуя, как между ног течёт кровь, вместе с которой из неё скорее всего скоро выползет её ребёнок. Дочь или сын, которого она уже никогда не возьмёт в свои руки. Тот, которого она никогда не увидит. Она лежала, желая умереть. Просто сдохнуть, но у неё не хватало смелости даже просто закрыть глаза.        Именно в таком состоянии её и нашёл принц Деймон. Она впервые видела его уявзлённое выражение лица, когда он осмотрел её. У него кажется впервые дрожали руки, когда прикасался к её лицу. Она увидела боль в его глазах, и слёзы хлынули по новой. Деймон подобрал её с пола, сев сам и устроив её на своих коленях. Она всхлипывала ему в шею, роняла слёзы боли отчаяния. Выла от боли - дешевной, что причинил ей её отец. Медленно умирала, пока принц качал её на своих коленях. Лучше бы она никогда не рождалась. Не у этого человека, который вытравил из неё её дитя. Бил её, заставил так страдать в угоду своим амбициям. Лучше бы она никогда не рождалась.

***

       Недели после смерти матери проходили как-то ... обыденно? Принцесса могла сказать, что она горевала по матери, но уже не так сильно. Её объявили наследницей её отца, Алисента была рядом. А ещё важнее - рядом был Гвейн, который всегда и во всём её поддерживал. Он поддерживал её, проводил с ней время, они читали вместе, он даже иногда учил её пользоваться кинжалом.        Он стал для неё спасением, единственным, понимающим её в полной мере. Он был галантен, обращался к ней вежливо "принцесса", голос его был чарующе красив. Он был рыцарем, словно из сказки. Он был тем, о ком пелось в песнях. Он был единственным, кого она рассматривала в роли своего мужа. Раз уж она не сможет этого избежать, то всё будет по её правилам. Так она думала, и собиралась сегодня в конце заседания Малого Совета сообщить о своём решении.        Планы её были разрушены её дядей, который ворвался в тронный зал, раскидывая находу Королевскую Гвардию и кинулся бить десницу короля. Мужчины лишь общими силами смогли оттащить принца от него. Рейнира поджав губы смерила дядю раздосадованным взглядом, пока не увидела выражение ярости и боли на его лице. Что же, во имя богов, натворил десница?        Рейнира поспешила к дяде, взяв его лицо в руки и найдя его взгляд. Затравленный, яростный, со скрытой болью, его взгляд заставил её внутренне замереть от испуга - что же такого случилось то, что дядя так вспылил?        - Смотри на меня, дядя. Смотри. Дыши. Просто дыши. Дыши. Вместе со мной. Ну же.       Она задышала, делая глубокие вздохи, и Деймон не сразу, но начал повторять за ней. Дыхание его выровнялось, хотя ярости в его глазах не убавилось. Гвардейцы, державшие его, смотрели на него с опаской, а члены Малого Совета и вовсе бросали на него взгляды, будто он был сорвавшейся с цепи злой собакой. Ну или драконом.        - Говори, дядя. Скажи мне что случилось?        Дядя заговорил. Низким, страшным голосом. Голосом, полным боли. Но страшнее всего были его слова. Слова, жестокие. Рейнира застыла в ужасе, смотря на дядю, на боль в его глазах. И в конце концов, она нашла в себе силы повернуться к деснице. Ярость потекла по её жилам всместо крови, она была уверена, что ещё немного и начнёт дышать пламенем.        - Лорд десница ... обвиняется в измене короне. В умышленном убийстве члена династии, причинении вреда моей фрейлине, - произнесла она медленно, с расстановкой. Всё, чтоб не сорваться и не зарезать его клинком отца.        - Я всего лишь избавил свою дочь от бастарда. Таких бастардов на Блошином Дне полно, - ответил Хайтауэр холодно, разжигаяя пламя в крови Рейнире.        - Отец, ты так оставишь это? Моя мать так старалась родить нам как можно больше членов семьи. Умерла за это. А твой десница убил одного из нас, убил моего кузена, твоего племянника. Убил ребёнка собственной дочери. Ты так это оставишь? - воспользовалась Рейнира козырем, со слезами в глазах смотря на отца. И конечно же король, находившийся до этого момента в смятении, не смог проигнорировать такие слова.        - Лорда Хайтауэра под стражу и в темницу. Снять с него брошь десницы.        На крики Отто ей было плевать. Рейнира уже спешила в покои подруги. Игнорируя всех на своём пути, игнорируя крики своего стражника, что бежал за ней. Она буквально влетела в комнату Алисенты, чтоб застыть у порога. Алисента лежала на кровати, совсем бледная. Руки её лежали на животе и чуть подрагивали, как и подрагивало всё её тело. У её кровати сидел Гвейн, опустив голову низко и обхватив её руками. Он не посмотрел даже на то, что кто-то зашёл.        Рейнира осторожно приблизилась, сначала осмотрев Алисенту, и убедившись, что она спит, подошла к Гвейну. Она опустилась на колени, стараясь посмотреть на лицо Гвейна снизу вверх. Он явно плакал - лицо его было красное, чуть опухшее. Она приложила силу и оторвала его руки от его головы, взяв их в свои руки и осторожно поглаживая.        - Гвейн, - прошептала Рейнира, и задохнулась от боли в его глазах, когда тот открыл их и посмотрел на неё.        - Как он мог? - прошептал он хриплым голосом. - Она же ... она такая хрупкая, такая нежная. Как он мог с ней так поступить?        - Ох, Гвейн.        Рейнира залезла к нему на колени и обняла, крепко-крепко. Так крепко, как могла. Он зарыдал ей в плечо. Точно так, как она рыдала в его какую-то луну назад. Рейнира, слыша его, сама заплакала, уткнувшись в его плечо. Было обидно за Алисенту, было обидно за Гвейна, который явно в смятении - с одной стороны отец, с другой сестра, которую избил и отравил их отец. Рейнира гладила Гвейна по спине, желая утешить и его и себя. И плевать ей было на всех сейчас. ***        Её отцу было определённо не плевать.        - Нет. Ты ненавидишь его отца, как можешь выйти за него замуж? В конце концов, тебе всего пятнадцать, Рейнира.        - Мама впервые забеременела, когда ей было тринадцать. И я не собираюсь выходить за него замуж прямо сейчас. Может через год или другой.        - Рейнира...        - Либо он, либо я никогда не выйду замуж, отец. А если ты выдашь меня силой ... Что ж. Мне всегда было интересно, сможет ли Сиракс съесть человека вместе с костями.        - Рейнира!        Рейнира же низко поклонилась и вышла из покоев отца с широкой улыбкой. Улыбка не покидала её лицо вот уже пять лун. Именно столько прошло с ареста десницы и его казни. Алисента поправилась уже через пару недель, хотя улыбка её всё ещё была довольно натянутой. Но что самое важное - дядя угрозами и мольбами всё же смог уговорить её отца расторгнуть его брак с Реей Ройс и женить его на Алисенте. Рейнира не знала, что же такого сделала Алисента, чтоб настолько вскружить голову её дяди, но была предельно рада тому, что подруга всё же остаётся рядом с ней. А тому, что Гвейн будет рядом с ней она была рада ещё больше.        Они с Гвейном стали намного ближе, за эти полгода. Он тяжело переживал поступок и смерть отца, но Рейнира была рядом с ним и поддерживала его также, как он до этого поддерживал её. Гвейн был самым её близким человеком, перескочив в этом даже Алисенту и Деймона, которые в последнее время были заняты лишь друг другом. Гвейн учил её драться с кинжалом, он катался с ней на Сиракс, хотя очень боялся драконов, он провожал и встречал её с собраний Малого Совета, и плевать ему было на презрительные взгляды людей и их ядовитые слова.        Луну назад они впервые поцеловались. В той же Богороще, в которой и начались их взаимоотношения. Они злобно хихикая пожирали сворованные с кухни лимонные пироженные, так любимые Рейнирой. Они смогли утащить целый поднос, что оба считали довольно большой удачей. И именно тогда Рейнира почувствовала трепет в груди, смотря на его тёплые глаза цвета солёной карамели, которые обожал Гвейн. На его широкую улыбку и крошки пироженного на его губах.        Рейнира потянулась и слизала крошки с его губ, отчего Гвейн посмотрел на неё распахнутыми глазами, перестав смеяться. Он потянулся к своим губам и провёл по ним пальцами, будто не верил в то, что только что произошло. А потом вдруг потянул Рейниру к себе и впился в её губы страстным поцелуем, который моментально воспламенил кровь Рейниры. Они долго так сидела, целуясь урывками, смотря друг другу в глаза. Рейнира поглаживала его лицо, а он держал её крепко за талию. Принцесса могла сказать, что пропала в тот момент окончательно и бесповоротно.        И отношения их длились вот уже луну, когда они скрывалась по всему замку и целовались, обнимались и шептали другу другу о ценности другого.        Об их отношениях знал только сир Коль, ибо везде сопровождал принцессу. И даже видя его недовольство и презрение по отношению к Гвейну, она не думала, что он опустится настолько низко и расскажет всё её отцу. С одной стороны было хорошо - не пришлось ей самой выискивать подходящее время и слова, чтоб признаться. с другой, она ненавидела предателей.        - Сир Коль.        Рейнира взяла за руку Гвейна, который ждал её у дверей и повернулась к гвардейцу. Он смотрел на неё хмуро, точнее он смотрел на их переплетённые руки, но не на неё.        - Вы освобождены от своей должности, мне рядом не нужен тот, кто не умеет держать язык за зубами и тот, кто так легко предаст меня.        - Принцесса, я всего лишь..        - Именно сир, вы всего лишь. Всего лишь гвардеец, всего лишь тот, кто выиграл один турнир, всего лишь тот, кого я упросила моего отца добавить в его гвардию. А вы всего лишь предали меня. Увижу вас ещё раз подле себя или своих дверей, скормлю Сиракс.        Ей не нужны предатели. Она не может окружать себя предателями, когда её статус наследницы построен лишь на желании её отца. Она окружит себя только теми, кто ей по настоящему нужен. А именно - отцом, Гвейном, дядей и Алисентой. Теми, кого она любит, и кто любит её. Остальных она к себе близко не подпустит. Не после того, как даже клятвы гвардейца не удержали человека от предательства.        - Ты должна выбрать себе гвардейца, - вздохнул Гвейн, который раз пытаясь уговорить её поставить свою защиту на первое место.        - Мне хватит и тебя, мой славный, бравый, истинный рыцарь, - отвечала Рейнира, как и всегда.