
Автор оригинала
DragonHazel
Оригинал
https://archiveofourown.org/works/36983674/chapters/92273431
Пэйринг и персонажи
Метки
AU
Повествование от первого лица
Приключения
Близнецы
Слоуберн
Элементы юмора / Элементы стёба
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
ОЖП
ОМП
Мироустройство
Воспоминания
От друзей к возлюбленным
Тревожность
Попаданчество
Элементы гета
ПТСР
Намеки на отношения
Реинкарнация
Без резни Учиха
Взросление
Обретенные семьи
Низкая самооценка
Сироты
Тренировки / Обучение
Ниндзя
Секретные миссии
Узушиогакуре
Похороны
Анбу
Описание
Однажды утром девушка просыпается под именем Узумаки Кикуко, сестры-близнеца Узумаки Наруто. Кику погружается в путешествие по миру шиноби, начиная от обучения в академии и заканчивая ее первой миссией ранга С. Когда все рушится, она бежит в единственное безопасное место — Узушиогакуре. И когда она обнаруживает свой остров в руинах, то делает все возможное, чтобы восстановить его. Кикуко — последняя принцесса Узушиогакуре, и она не потерпит поражения.
Примечания
Первая часть из серии "Последняя принцесса Водоворота". Работа на 46 глав. Даты выкладки новых глав нефиксированные.
Добавление новых меток, предупреждений, персонажей и т.д. будет по мере перевода.
Глава 31
18 января 2025, 06:00
— А теперь мы сосредоточимся на Бомбе, — произнесла Чиаса. Все в классе тут же оживились.
За последние несколько недель я выучила много разных танцев Узушио, но Бомба не входила в их число.
Чиаса принялась раздавать белые юбки всем девушкам в зале. Я, как и остальные, надела свою и заметила, как на ярко-белой пышной юбке сверкает легкий блеск. Некоторые девушки стали завязывать волосы в белые тюрбаны, сочетающиеся с их нарядами. Тем временем Чиаса жестом указала мне сесть в передней части зала, где вся стена была увешана зеркалами.
В комнату вошли несколько парней, посещавшие другие занятия. Они были одеты в белые рубашки, белые брюки и белые шляпы.
Я чувствовала себя неловко из-за того, что оказалась в центре внимания, но попыталась отвлечься, прислонившись к зеркалу за спиной. Мне нравилась прохлада, исходящая от него, так как на уроке сальсы я изрядно разогрелась.
Дверь студии снова открылась, и на этот раз вошла группа мужчин и женщин с барабанами, деревянными палочками и каким-то другим инструментом, который я уже где-то видела. Барабанщики уселись в углу недалеко от меня. Один из пожилых мужчин с чуть седыми волосами устроился на табурете, поставив перед собой барабан.
— Это Субидор, — сказал он, указывая на инструмент. — А это — Булеадор, — он показал на другой барабан неподалеку. — Субидор задает ритм для шага танцоров, а Булеадор следует за ним.
— О-о, — тихо выдохнула я, разглядывая большие барабаны. Они оказались деревянными, что немного меня удивило.
Женщина, стоявшая рядом с пожилым мужчиной, установила стойку и поставила на нее барабан поменьше. Кроме того, в руках у нее были деревянные палочки, которые я заметила ранее.
— Это Куа, — добавил он, кивая в ее сторону. — А это маракас, — сказал он, показывая на другого мужчину, который держал знакомый мне инструмент. — Каждый танцор рассказывает историю с помощью своего шага, а за ним следует музыка.
— Очень круто, — прошептала я, наблюдая, как остальные начинают выстраиваться в линию у задней стены.
Чиаса жестом пригласила девушку с длинными черными волосами начать, и я тут же оказалась очарована. Она вышла в центр, медленно обойдя часть зала с высоко поднятой головой, держа юбку в руках.
— Она обозначает свою территорию, — наклонившись ко мне, шепотом пояснил старик.
Девушка продолжала обходить зал, после чего подошла к Субидору и поприветствовала барабан легким поклоном. Затем она начала медленно постукивать ногами по полу, двигаясь по своей территории. Ее движения были плавными и отчасти чувственными, инструменты же сопровождали каждое ее движение.
Ускоряя шаг, она слегка улыбнулась. Теперь движения утратили чувственность и стали агрессивнее, а барабаны ускорили ритм, будто вступая в бесконечную игру в кошки-мышки. Очень красиво. Девушка продолжала ускоряться, меняя ритм и бросая взгляды на музыкантов, словно вызывая их на поединок.
— Говори! — закричал старик рядом со мной, когда танцовщица сделала мощный поворот.
Она продолжала двигаться вот так еще несколько минут, после чего немного замедлилась. Широко улыбнувшись, она перевела дыхание и, словно паря, подошла к барабану, чтобы вновь поклониться. Все в зале захлопали, и я присоединилась к ним.
Девушка села рядом со мной, толкнув меня локтем и указав на конец очереди.
— Что? — тихо спросила я. — Ни за что!
— Ты можешь освоить основы Бомбы, но никто не научит тебя готовым шагам, — сказала она, похлопав меня по руке.
Я смотрела на нее где-то с минуту.
— Иди, пока он не начал! — Она кивнула в сторону парня, которого я видела на занятиях по хип-хопу.
Я вздохнула, подобрала юбку и встала.
Когда я поднялась и побежала через зал к концу очереди, старик тихонько захлопал в ладоши. Чиаса улыбнулась девушке, стоявшей впереди, а затем перевела взгляд на меня.
Парень подошел к барабанам и поклонился, как и девушка до него. Вскоре он погрузился в ту же песню и танец, но выглядело все совсем иначе. Их шаги были в разном ритме, их движения вовсе не походили друг на друга. Но они следовали одной и той же схеме: поклон, медленное начало, ускорение, а затем снова поклон.
Несмотря на разные пути, все придерживались одной формулы.
— Отлично, отлично! — воскликнула Чиаса, когда он сел рядом с девушкой у зеркала. — А теперь, может ли кто-нибудь объяснить первую часть танца после поклона Примо?
— Это Сика! — выкрикнула девушка передо мной. — Самый медленный ритм, обычно он используется в начале танцевального повествования.
— Верно! — сказала Чиаса. — А следующая часть?
— Юба, — ответил парень из начала очереди. — Она быстрее, чем Сика, и чаще всего связана с более агрессивными и мощными движениями.
— Но ее также используют, чтобы передать печаль и напряжение, — добавил другой парень из класса.
— Отлично! — похвалила Чиаса. — К тому же у нас есть Голандес, который быстрее и энергичнее двух других ритмов. Молодцы, работаем!
Танцы продолжались. Это было завораживающе. Смотреть, как танцоры уверенно выходят вперед, было не похоже ни на один урок, который я посещала до этого. Мне нравилось наблюдать, как движутся юбки, и слышать ритмичные удары ног о пол. Шелест юбок словно добавлял музыку к звукам барабанов, маракасов и шагов танцоров. Я полностью погрузилась в это действо.
До тех пор, пока не подошла очередь девушки передо мной. Она двигалась с такой грацией и уверенностью, что явно превосходила всех, кто выступал до нее. А это о многом говорит — все здесь казались профессионалами! Она кружилась по залу, только слегка соревнуясь с инструментами. Но, по правде говоря, казалось, будто с ней не мог сравниться никто. История, которую она рассказывала своими шагами, затмевала всё вокруг.
Но вот она поклонилась барабанам, и Чиаса подтолкнула меня, когда девушка села. Я начала мотать головой, но люди в начале зала принялись хлопать и подбадривать меня. Сделав прерывистый вдох, я встала перед пожилым мужчиной, с которым говорила ранее. Он улыбнулся мне, но при этом выглядел так, словно вот-вот заплачет. Я попыталась улыбнуться в ответ, но, скорее всего, у меня получались какая-то гримаса. Тем не менее я поклонилась барабанам, что показалось мне ироничным. Не помню, когда я последний раз кланялась кому-то из людей, но сейчас я склонилась перед барабаном.
Когда я согнулась в поклоне, то внимательно посмотрела на основание барабана. Он выглядел старым, изрядно поношенным. Казалось, будто он из другого времени. А когда я начала выпрямляться, перед глазами промелькнули образы Узу. Я услышала крик попугаев, визг обезьян. Почувствовала легкий островной бриз и почти ощутила соленый привкус в воздухе.
— Говори! — воскликнул старик.
Я посмотрела на него и увидела, что он широко улыбается, как и остальные музыканты. Я даже не заметила, как начала танцевать. Чувствовала, как мои ноги двигаются сами по себе, слышала глухие, медленные звуки своих шагов. Мои пальцы сжали юбку так крепко, будто я держалась за спасательный круг. Раньше я такого не делала. Это вообще нормально?
Я начала двигать юбкой, слегка поворачивая корпус, и вскоре ощутила, как темп движений увеличивается. Вспомнились объяснения про Юба. Я не такая сильная, как Какаши или Наруто. Мне никогда не стать такой, как они, но я наконец начала это принимать. Я стану совершенно другим шиноби.
Но что же мне здесь делать? Если я не обладаю силой, как я смогу стать хорошей главой Узушиогакуре?
Я двигалась по залу, осторожно ступая. Знала, что медлю. Что же еще закладывалось в Юба? Мне не хотелось танцевать агрессивно, я пока недостаточно уверена в себе.
Печаль.
Последние несколько лет ее было слишком много. Я снова подумала об Узу. На этот раз вместо живого острова я вспомнила мертвую тишину. Кровь. Разрушения.
Мои ноги начали двигаться быстрее, шаги становились все тяжелее.
Потери. Одиночество от мысли, что только я и Наруто — последние потомки Узушиогакуре. Громкий ночной бой, когда мне пришлось прятаться в подвале, пока взрывы испытывали на прочность барьеры острова.
Я чувствовала, как тяжесть ответственности принцессы разрушенной страны тянет меня вниз. Мои ноги громко стучали по полу, плечи вздымались, когда я изо всех сил пыталась держать голову высоко, хотя сама едва не утонула под грузом воспоминаний.
Но потом я вспомнила тихие вечера за работой над печатями. Смех Ичики и Ицуки, когда я попалась на их розыгрыш. Гордость в глазах Рена, когда мне удалось выполнить предложенный им тактический ход. Восторженные взгляды Акихико, Акако и Аии, когда я назвала им свое имя за завтраком в их лавке.
Я чувствовала все это одновременно, полностью теряясь в эмоциях, движении ног и полете юбки.
И вдруг я ощутила себя обновленной. Вопреки ожиданиям, я не чувствовала усталости, хотя мое дыхание было тяжелым, а тело дрожало. Я направилась к Примо, поклонилась, сделала несколько шагов вперед и вернулась на свое место. Я смутно слышала аплодисменты и одобрительные возгласы остальных танцоров и музыкантов.
Но громче всего я слышала счастливый смех старика рядом со мной, по лицу которого текли слезы.
***
— У меня будто ватные ноги, — простонала я, изо всех сил стараясь не отставать от Би. Он рассмеялся. Предатель. После вчерашнего занятия по Бомбе и изнуряющей утренней тренировки с Би я была готова остановиться прямо посреди тропы, лечь на землю и уснуть. Точно так же, как это сделал бы Шикамару еще во времена академии, если бы не хотел тренироваться. Я уже собиралась бросить очередную язвительную фразу, когда я кое-что почувствовала. Слова застряли у меня в горле, и я остановилась, но не от усталости. Би тоже резко остановился и обернулся, чтобы посмотреть, в порядке ли я, но я не могла ничего сказать. Я провела руками по бедрам, как учил меня Рен, но это не помогло. На меня, словно лавина, обрушилась паническая атака. В груди все сжалось, дыхание стало прерывистым. Сцена смерти Минору снова и снова прокручивалась у меня в голове, и я не могла остановить эти образы. Я почувствовала боль в руках, но проигнорировала ее. Картинки сменяли друг друга: теперь перед глазами был момент, когда по пути обратно в деревню на Рейджи напали агенты Корня. Его крик до сих пор эхом разрывал мои барабанные перепонки. Оцепенение, которое сковало меня в ту ночь, когда я была заперта в подвале с Кайри, вернулось. Я ощущала бесчисленные чакры Корня, пересекающие границы Узушиогакуре. Неужели Кахана чувствовала то же самое в ночь, когда напали на Узу? И внезапно я уже не в Узу. Я снова в нашей с Наруто убогой квартире. Я сидела на полу, а передо мной были только печать, которую я никогда прежде не применяла, и тяжелый кунай, которым я не умею пользоваться. Единственная мысль, заполнившая мою голову, — он должен выжить. Что бы ни случилось, он должен выжить. Я знаю, что Тензо и Генма не придут спасать меня. Я одна, я одна, я одна… Все оборвалось, и тьма поглотила меня.***
— Кикуко? — услышала я мягкий голос. — Мабуи? — с облегчением вздохнула я, моргая, открыв глаза. Обычно яркий свет офиса Райкаге теперь казался приглушенно-темным. Повернув голову, я увидела Мабуи, сидящую рядом со мной на стуле. — Кто бы сомневался, что ты уложишь меня на тренажер, — попыталась я пошутить, но это не вызвало ни у кого в комнате улыбок. Райкаге выглядел намного старше, чем утром за завтраком, склонившись теперь над свитком на своем столе. Би сидел на стуле с другой стороны от меня, его рука осторожно перебирала мои волосы. Я заставила мышцы расслабиться. Даруи и Си стояли у окон кабинета, выходящих на деревню. Оба выглядели мрачными. Акихико сидел у моих ног, и впервые с момента нашей встречи на его лице не было улыбки. — Что, черт возьми, случилось? — спросил Райкаге своим обычным твердым тоном, несмотря на усталость, запечатлевшуюся в его чертах. — У меня была паническая атака? — Он имел в виду, что вызвало твою атаку? — тихо уточнила Мабуи, приложив прохладную ладонь к моему лбу. Я закрыла глаза, наслаждаясь ее прикосновением, и старалась не впадать в новую панику. Если я расскажу им правду, это может развязать войну. Если промолчу, Корень может найти моих кузенов, выследить их, а хуже всего — вернуть в Коноху. Почти все потомки Узу живут в одном районе, недалеко от башни Райкаге. Вместо того чтобы быть запертыми в клановом районе на окраине деревни, как Учиха в Конохе, потомки Узу находились в самом центре Кумогакуре. В самой защищенной части деревни. Я была там всего несколько раз, но каждый раз это причиняло боль. Это место напоминало уменьшенную копию Узушиогакуре. Когда в Кумо прибывал шиноби, посол или член совета из другой скрытой деревни, вход в этот район становился незаметным благодаря мощной гендзюцу-печати. Культура Узу окутывала Кумогакуре, но другие деревни, включая Коноху, знали о ней слишком мало, чтобы это понять. Остальные по-прежнему считали, что Кумо участвовала в уничтожении Узу, и Райкаге использовал это заблуждение как дополнительный уровень защиты. Именно этот продуманный подход и его осторожная реализация сохраняли жизнь моему народу здесь так долго. Я знала, что они счастливы в Кумо, что, возможно, они захотят посетить Узу однажды, но не захотят покидать место, которое стало их домом. Я больше не мечтала о восстановлении Узушиогакуре. Узушиогакуре стал чем-то большим, чем наш дом на острове. Это мы сами. И я обязана сделать все, чтобы защитить свою деревню. Даже если придется пойти против Конохи. Я сделала глубокий дрожащий вдох и открыла глаза. Все выглядели еще более обеспокоенными, чем раньше. Все это может закончиться плохо. Но я обязана рассказать всё. Папа говорил, что я могу им доверять. Сенсей учил меня доверять другим. — Я знаю, кто подставил Кумо относительно нападения на Узушиогакуре, — тихо произнесла я. В комнате воцарилась гробовая тишина. — Они все еще действуют. И они… они убили моего товарища, когда пытались убить меня. Внезапно я оказалась в объятиях Акихико. Его руки крепко обвили меня, а голова опустилась мне на макушку. Несмотря на его попытки казаться сильным, я чувствовала, что он слегка дрожал, так же, как и я. — Кто? — спросил Райкаге, его голос стал мягче, чем я могла себе представить, но за вопросом слышался гнев. Да, Кумо использовал ложное обвинение в свою пользу, но они ненавидели, что все так обернулось. Узу и Кумо должны были стать союзниками, настоящими деревнями-сестрами, в отличие от того, как Коноха обращалась с Узу. — Они называют себя Корень, — осторожно ответила я. — Корень? — переспросил Даруи. Я кивнула, прижавшись к груди Акихико. — Это подпольная организация, которая действует независимо от своей деревни. Их лидер действует самовольно, вопреки приказам своего Каге. На языки агентов накладывается печать — если они попытаются заговорить об организации, их тела полностью парализуются. — Я даже не хочу знать, откуда тебе известно о таких вещах, девочка, — Райкаге опустил голову на ладонь. — Есть еще кое-что, — прошептала я. — Ну конечно, — пробормотал Эй, и я почувствовала, как мои губы тронула слабая улыбка, прежде чем я продолжила: — Официально организация была распущена еще до моего рождения, но ее все равно восстановили без разрешения Каге. Лидер Корня даже сумел встроить печать в шляпу Каге, чтобы контролировать его. Райкаге лишь простонал и опустился в кресле еще ниже. — Агенты Корня выглядят точно так же, как Анбу, но носят пустые маски. — Девочка, откуда ты все это знаешь? — перебил Райкаге. — Вы сами сказали, что не хотите этого знать, — ответила я слабо. Он бросил на меня мрачный взгляд, и я тяжело вздохнула, плотнее прижимаясь к Акихико. — За мной следят агенты Корня с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Или раньше. Это то, что я знаю наверняка. — Что?! — вот и знаменитый гнев Райкаге. Его крик эхом разнесся по комнате, но я почувствовала вибрацию от печати тишины и знала, что могу продолжать. — Я сообщила Хокаге, что Корень следил за районом Учиха. — И что сделал Хокаге? — спросила Мабуи. Эй выглядел слишком разгневанным, чтобы говорить. — Я не знаю точно. Все, что мне известно, — Корню запретили приближаться к клановым районам. — И он не расформировал их? Чем этот старый дурак вообще занимается? — начал раздраженно ворчать Райкаге, а я лишь вздохнула, наблюдая за его вспышкой. — Во-первых, его подчинил Корень, — ответила я на вопрос Райкаге, на мгновение прерывая его тираду. Он тяжело вздохнул, отложил свиток, на котором что-то писал, и посмотрел на меня. — Во-вторых, если нет противодействующей печати, он не сможет попытаться расформировать организацию, не вызвав тем самым гражданскую войну в деревне. — Кто, черт возьми, ее возглавляет? — Шимура Данзо. На мгновение в комнате повисла тишина, а затем… — Тот самый советник? — спросила Мабуи. — Та мумия? — уточнил Даруи. — Тот, у кого палка торчит из задницы? — добавил Си. — Тот раздражающий ублюдок, который постоянно цитирует правила? — Райкаге нахмурился. — Когда мы видели его в последний раз, Гьюки сказал, что с ним что-то не так, — спокойно заметил Би, оставаясь самым уравновешенным человеком в комнате. Акихико ничего не сказал, только крепче обнял меня. — Возможно, потому что он украл несколько шаринганов у клана Учиха, — сказала я Би. — Что за чертовщина? — наконец вмешался Акихико. — Ну, я думаю, что он их украл. Рядом с ним всегда чувствуется несколько чакр, как будто те постоянно работают. Ты не можешь отключить шаринган, если не родился с ним, понимаете? — Откуда ты это знаешь, Кикуко? — простонал Акихико, закатывая глаза к потолку. Я изо всех сил старалась не рассмеяться. Разговор был серьезным, но видеть, как он теряется, все же было смешно. — Какаши-ниисан всегда заботился о нас с Наруто. — Кто бы сомневался, что ты зовешь копирующего ниндзя своим братом, — хмыкнул Райкаге со своего места. — Но, по крайней мере, кто-то оказался достаточно умным, чтобы присматривать за вами. — Нара тоже заботились о нас. Больница всегда нас отвергала, но у Нара отличная клиника. Там даже есть кожаные кресла вместо хлипких пластиковых стульев, как в больнице… — Ты туда не вернешься, — резко сказал Акихико. — Вернусь, — возразила я, глядя ему в глаза. Он посмотрел на меня, и в его карих глазах я увидела беспокойство. — Кикуко, там небезопасно… — Нигде не будет безопасно, пока жив Шимура Данзо. Ни один потомок Узушиогакуре не будет в безопасности, пока он жив. — Тогда держись подальше от Конохи, пока он не умрет… — Аки-ниисан, я так не могу, ты же знаешь. — Акихико нахмурился, но его взгляд смягчился, когда я назвала его по-другому. — Я уже решила, что, когда буду готова, вернусь в Коноху и превращу жизнь Шимуры Данзо в ад. — И как ты собираешься это сделать? — спросил Райкаге. Я улыбнулась ему. — Ну, для начала как можно быстрее я стану джоунином. Они всегда хотели, чтобы мы с Наруто не преуспели. — «Они»? — переспросила Мабуи. — Старейшины, — я пожала плечами. — Но больше всего им не понравится, если я стану главой клана и переиграю их в политике. Райкаге открыл рот, чтобы ответить, но затем закрыл его, склонившись над столом, и взглянул на меня. — Ты можешь это сделать, а мы начнем усложнять ему жизнь прямо сейчас. — Вам необязательно… — начала я, но он остановил меня взглядом. — Акихико, Даруи, выведите ее в коридор, пока мы не решим, как со всем этим разобраться. — С Райкаге невозможно было спорить. Я повернулась к Би, который подбадривающе улыбнулся мне. Мабуи дотронулась до моей руки, сжала ее на мгновение, а затем я и Акихико поднялись и вышли из комнаты. — Подожди! — крикнул Эй, когда я почти дошла до двери. Я обернулась и посмотрела на него. — Что вызвало у тебя паническую атаку и как это связано с Корнем? — Ох, — вымолвила я, чувствуя, как мои щеки начинают гореть. Пока я объясняла все о Корне, то совсем забыла, с чего начался разговор. — Я почувствовала агента Корня за пределами деревни. У него темная чакра. — Я покачала головой. — Не думала, что они пришлют кого-то сюда. Думала, что они просто разместятся где-то между Кумо и Узушио, как в прошлый раз… — В прошлый раз? — переспросил Би. Я прикусила губу и сдвинула ворот рубашки, чтобы показать шрам, пересекающий верхнюю часть моего правого плеча. Почувствовала, как чакра Би взбурлила от злости. Это был первый раз, когда я ощутила в его чакре настоящий гнев. Но в отличие от бушующей бури Какаши или горящего пламени Генмы гнев Би был похож на удар молнии. — Меня атаковал агент Корня по дороге обратно в Узушио. Я убила его, — сказала я, видя, как Эй направляется к окну, чтобы вызвать Анбу. — Думаю, теперь их печать самоуничтожается. Я собиралась сохранить тело в качестве доказательства для Конохи, но оно, ну, само взорвалось. — Мне срочно нужен гребаный алкоголь, — сказал Эй, вставая и направляясь к шкафу с документами в углу комнаты. — А вы, дети, идите в коридор, пока мы обсудим, что с этим делать. Сколько ты почувствовала, Кикуко? — Троих, — тихо ответила я. — Спасибо, что рассказала нам все это, Кикуко-химэ, — сказала Мабуи. — Идите, — кивнул Эй в сторону двери. Я увидела, как он достал бутылку саке из шкафа, пока мы с Акихико выходили из комнаты. Мы прошли по пустому коридору и сели напротив большого окна с видом на деревню. Я прислонилась к прохладному стеклу и вздрогнула, когда оно задрожало от крика Райкаге. Даруи и Акихико придвинулись ближе, окружая меня с обеих сторон. Акихико достал свою заготовку для резьбы, а Даруи — комикс. Я пыталась сосредоточиться на звуках переворачиваемых страниц и скребущего по дереву ножа. Моя голова упала на плечо Акихико. Я не стала бороться с желанием закрыть глаза. После панической атаки всегда ужасно плохо. Болит все: глаза, грудь, голова. Я быстро сдалась и позволила тьме сна поглотить меня.