Последняя принцесса Водоворота

      Олени вокруг меня двигались как единое целое. Все они неспешно продирались через листву. Каждые пару шагов Рен слегка касался моего плеча. Аи делала то же самое, но с другой стороны. Они держались поближе ко мне после того, что произошло прошлой ночью.       Я просто лежала на кровати, изучая первые книги из списка Каханы, когда вдруг услышала взрыв. Прежде чем я успела осознать, что это за звук, Кайри уже сидела на моем подоконнике. Все призванные существа на острове были готовы к бою с теми, кто высадился на берег.       Но я застряла в военной комнате в подвале. После нескольких отчаянных секунд мне удалось создать свою первую кровавую барьерную печать. По сути, печать была обычной, но благодаря моей крови в качестве усиления она гарантировала, что в комнату сможет войти только Узумаки. Через несколько напряженных минут одна из дверей медленно открылась.       — Это была те же люди, — сказал Рен. — Один из них попытался использовать взрывную печать против барьера, но вместо этого подорвал сам себя.       — Отлично, — сказала Кайри, устроившись на моем плече. — А остальные?       — С ними разобрались, — ответил Рен, и его взгляд потяжелел. Как они справились с ними за пределами барьера? — Тьма повсюду, Кику-чан. Нужно лишь смотреть в оба, — добавил Рен, пока я снимала барьер. И только тогда я поняла, что он умеет управлять тенями, как и семья Нара.       — Ты очень мало спишь, — сказала Аи, возвращая меня в настоящее.       Я повернулась к лани, но она даже не взглянула на меня, продолжая смотреть и тихо ступать вперед.       — Просто хотела почитать пару книг, которые рекомендовала Узукаге-сама, а потом заварить чай, — тихо ответила я, не желая разрушать эту минуту покоя.       — Возможно, эти книги стали бы хорошим началом, прежде чем двигаться дальше, — сказала Аи, и я кивнула. Мне будет не до учебы, если я не смогу думать. А думать я не смогу, пока не высплюсь.       — У меня такое чувство, что она будет делать что угодно, лишь бы не читать, — заметил Рен с легкой скукой в голосе, но его чакра бурлила весельем.       — И что это за «что угодно»? — спросила я, когда мы начали спускаться за остальными оленями по склону.       — Для начала заберем свиток, который оставила тебе твоя мать, — сказал он, слегка толкнув меня в плечо.       У меня перехватило дыхание, и я уставилась на него.       Я совсем забыла, что мама когда-то посещала этот остров. И что она оставила мне свиток. Это были копии ее записей? Или там что-то личное о ней и папе? Я чуть не споткнулась о корень, и Рен хмыкнул, заметив мою невнимательность. Аи бросила на него укоризненный взгляд, но ничего не сказала.       Они напомнили мне о Ёшино и Шикаку. И впервые с момента прибытия на остров я не отмахнулась от этой мысли. Я была так сосредоточена на том, чтобы стать сильнее и узнать как можно больше, что совсем не занималась тем, чем следовало. Проживанием боли от того, что их больше нет рядом.       Воспоминания о семейных ужинах в доме Нара промелькнули перед моими глазами, пока мы шли вперед. Сидя на веранде, я играла в сёги с Шикамару. Каталась на спине у Энсуи во время наших прогулок по лесу. Теплые взгляды оленей, когда они видели нас, отдыхающих на одной из лесных полян. Случай, когда один из оленей помог мне и Наруто разыграть Шикамару, пока тот спал.       Аи снова коснулась меня, заставив поднять взгляд, и я увидела, что мы стоим на краю леса. Один из оленей позади легонько толкнул меня в плечо, чтобы я шла дальше. Я глубоко вдохнула и шагнула через заросли, оказавшись на песке.       На мгновение я растерялась, оглядев пляж. Где могли храниться свитки?       Но затем я кое-что увидела. Маленький рыбацкий причал, уходящий в воду. К нему был пристроен небольшой сарайчик. Я обернулась к Рену и Аи, которые просто смотрели на меня.       — Мэндокусай, — пробормотала я себе под нос, отворачиваясь от них.       Естественно, мне нужно было идти в этот ветхий сарай одной. Из леса раздалось несколько смешков, и я покачала головой. Я направилась через пляж прямо к причалу и осторожно ступила на него. Только через несколько шагов я почувствовала, что он достаточно устойчивый, и расслабилась. Оказавшись на причале, я повернула голову влево и обнаружила, что дверь сарая закрыта, но вместо дверной ручки там была печать.       — Честное слово, все эти штуки с кровью, — проворчала я, кусая большой палец и прикладывая его к печати. Через секунду дверь поддалась, и я смогла ее открыть. Но как только я вошла в сарай, мой рот непроизвольно открылся. — Что за черт?       Снаружи сарай выглядел маленькой, полуразвалившейся лачугой, которая едва держалась на месте, но внутри он оказался в разы больше! Он выглядел как трюм пиратского корабля в моих фантазиях. Стены были уставлены глубокими деревянными полками, а через каждые несколько секций стояли поддерживающие колонны. Над каждой полкой висели латунные таблички, и, подойдя ближе, я смогла прочитать их. Каждая табличка указывала на определенный клан.       Все полки были забиты свитками. Все до единой. Это значит, что хотя бы один человек из каждого клана выжил? Если так, то где же они были все это время?       Я шла вдоль выстроившихся рядов со свитками, на мгновение остановившись у полки клана Умино. Моя рука невольно потянулась к ней, но я остановила себя. Глубоко вздохнув, я пошла дальше, пока не дошла до последней полки.       Узумаки.       На ней лежал всего один свиток, в отличие от остальных в комнате. Когда я наклонилась, чтобы взять его, то почувствовала, как слезы обожгли глаза, после чего снова выпрямилась. Он был темно-синего цвета, с единственным символом — водоворотом Узушиогакуре.       Прижимая свиток к груди, я старалась контролировать дыхание. Это была единственная вещь, которую я держала в руках, зная, что раньше к ней прикасалась моя мама. Закрыв глаза, я прижала свиток к себе, представляя, каково это было бы — обнять маму хотя бы один разочек. Позволив себе еще пару минут этого чувства, я наконец открыла глаза.       Я вышла из сарая, убедившись, что его дверь плотно заперта.       По-прежнему крепко обнимая свиток, я двинулась по причалу, а затем пересекала пляж, продираясь сквозь заросли обратно к Рену, Аи и остальным оленям. В их глазах читалась жалость. Наверняка я выглядела жалко: с дрожащими руками, сжимающими свиток, и, скорее всего, с красными от слез глазами.       Но они не знали, что происходит у меня внутри. Конечно, я чувствовала давление — нужно оправдать ожидания семьи, нужно быть сильной, чтобы нести бремя их наследия. Но сейчас я сосредоточилась на другом. Ярость бурлила в моих венах с тех самых пор, как я прошлась по комнате со всеми этими свитками.       Большие страны со скрытыми селениями шиноби, за исключением Кумогакуре, считали, что могут уничтожить мою деревню. Что они смогут избавиться от этих кланов, будто их никогда и не существовало. Но каждый из этих свитков — это человек. Каждый свиток доказывает, что, хотя нас разлучили, они не смогли уничтожить нас всех.       Узушиогакуре восстанет вновь.       И я заставлю каждого, кто осмелился причинить боль моей деревне и забыть о том, что совершил, пожалеть об этом до конца своей жизни.

***

      Hola, Mijo и Mija!       Я с нетерпением жду встречи с вами обоими. Я обязательно наряжу вас в самые неудобные, но безумно милые одинаковые костюмчики — это вам за все те пинки, которыми вы мучите меня ночами! А еще за мои странные вкусовые прихоти! Представьте себе, в Конохе нет мангу́! Честно говоря, деревня замечательная, но как люди тут живут без мангу́?       Пока я смеялась над мамиными жалобам, у меня по щекам побежали слезы. Она такая…       — Ты вся в нее, — тихо засмеялась Ичика рядом со мной.       — Что? — спросила я, вытирая лицо. Последнее, чего я хотела, это чтобы от моих слез расплылись чернила.       — Ты тоже начинаешь тараторить, когда нервничаешь или радуешься, — поддразнила она. — Особенно когда речь заходит о еде.       Я почувствовала, как мои щеки запылали, и опустила взгляд на письмо в руках. Теплое чувство разлилось по груди, когда меня сравнили с мамой. Я всегда концентрировалась на том, как много в Наруто от наших родителей. Наверное, я забыла, что тоже их ребенок.       — Читай дальше, — подтолкнула меня плечом Ичика.       Ладно, что-то я отвлеклась.       Я очень надеюсь, что вам никогда не придется читать это письмо. Но если вы все-таки читаете, то мне бесконечно жаль. Незадолго до того, как я узнала о своей беременности, я была на миссии и встретила одну из наших дальних родственниц из клана Уэо. Она рассказала, что другие выжившие и потомки Узушиогакуре создавали свитки с посланиями для своих будущих детей, с воспоминаниями об Узу и всеми знаниями о техниках и кланах, которые у них есть. Эти свитки они доставляли в Узушиогакуре, где их охраняло призывное существо.       Если вы читаете это письмо, значит, Узу снова открыта. Или вы стали первыми, кто ступил на ее земли. И если это так, мне очень жаль, что вам пришлось нести мое бремя.       Я почувствовала, как паника охватывает грудь. Неужели мама испытывала чувство вины той ночью, когда мы родились? Это было не только ее бремя! Она не должна была переживать из-за этого. Никто из Узу не должен был переживать из-за этого.       Если вы действительно первыми вошли в Узу, прошу вас, по возвращении в Коноху обратитесь к Яманака Иноичи.       Отцу Ино? Она хотела, чтобы после этого я обратилась в отдел Пыток и Допроса Листа?       Я уже рассказала ему об этом письме и о том, через что вам, возможно, пришлось пройти. Когда я узнала, что беременна, я поняла, что должна довериться тем, кому по-настоящему верю. Вам нужна помощь. То, что вам пришлось сделать, почти невозможно осмыслить. Вы должны с кем-то об этом поговорить. Так что, пожалуйста, несмотря на страх, найдите в себе силы обратиться к Иноичи.       Если вы узнаете, что Коноха причастна к разрушению Узушиогакуре, есть несколько людей, которым я доверяю и к которым вы можете пойти.       — Мама думала, что Коноха была замешана?       — Похоже на то, — тихо ответила Ичика. — Возможно, твой отец узнал что-то о Данзо и его организации, когда стал Хокаге?       — Узнал, — кивнула я. — Он приказал ее расформировать.       Ичика вздохнула и уложила голову мне на колени под письмом.       — Мне не нравится мысль о том, что ты туда вернешься, — пробормотала она. — Но, насколько я помню, даже в молодости Данзо прекрасно умел манипулировать чужим мнением о себе.       — Я бы хотела просто убить его, — тихо сказала я. — Но в зависимости от того, кому доверяла мама и как отреагируют главы кланов, возможно, мне действительно стоит вернуться.       — Ты так ненавидела все книги по политике, которые читала, химэ.       — Знаю, — вздохнула я, снова опуская взгляд на письмо. — Но я ненавижу Данзо еще больше. И совет тоже. Они всегда пытались контролировать мои действия в любой ситуации.       Высвободив одну руку, я начала медленно гладить Ичику.       — Если я вдруг появлюсь и переиграю их на политической арене, для них это станет худшим кошмаром, — наконец сказала я. — Смерть была бы слишком легким наказанием.       — Вот это по-нашему, моя маленькая Нара, — донесся голос Аи у меня за спиной. Я почувствовала, как она улеглась и положила голову мне на макушку.       — Что? — пропищала я.       — Не зря говорят, что лучше не связываться с тем, о ком заботится Нара.       — Джирайя-оджи сказал мне это, когда я только пошла в академию, — тихо ответила я.       — Да? С чего бы это вдруг? — спросила Аи. Я почувствовала, как она потерлась носом о мою голову, и не смогла сдержать легкий смешок.       — Наш первый сенсей был ужасен, — наконец сказала я. — Он пытался утверждать, что фууиндзюцу — не столь важное искусство для ниндзя.       — Что?! — одновременно воскликнули обе призванные. В их тоне сквозила неприкрытая жесткость.       — Он недолго оставался нашим сенсеем, — успокоила я их. Обе немного расслабились, и я продолжила: — Он дал мне наказание за то, что я его поправила.       — Ну еще бы, — вздохнула Аи.       — Пока я отбывала наказание, со мной был Шикамару, а Шикаку нас из него вытащил, — тихо добавила я. — Я рассказала Джирайе-оджи об этом той же ночью, и тогда он сказал мне, что не стоит связываться с тем, о ком заботится Нара.       — Я начну работать над венком, — сказала Аи, склонив голову. Я опустила взгляд и увидела, как Ичика смотрит на нее с кошачьей ухмылкой. У меня в груди поселилось чувство тревоги.       — Если это что-то свадебное, даже не думайте об этом, даттэбанэ! — вскрикнула я.       Обе призванные на мгновение замерли, а затем разразились громким смехом. Я почувствовала, что мои щеки вспыхнули, и надулась, но решила проигнорировать их.       — Шика больше дружил с Наруто, чем со мной, — тихо произнесла я.       — Если он готов был отбывать с тобой наказание в первый же день знакомства, то он точно был твоим другом, химэ, — сказала Аи, снова прижавшись к моей голове.       Я фыркнула, но не стала спорить.       — А теперь читай дальше, я хочу знать, за кем нам нужно будет шпионить.       — Аи! — возмутилась я.       — Серьезно, mija, ты правда думала, что будешь тащить все на себе? — спросила Ичика.       — Вам не стоит идти туда после всего…       — Мы все равно последуем за тобой, химэ.       — Но Аи…       — Рен и я поклялись Шинье, что будем следовать за сердцем Узушиогакуре, как и он когда-то. Я не собираюсь нарушать это обещание, химэ.       Я почувствовала, как у меня задрожали губы, но послушалась ее.       Конечно, вы всегда можете обратиться к своему старшему брату Какаши, к своему крестному отцу Джирайе и крестной матери Микото и ее семье.       — Мама утиной задницы была моей крестной?! — воскликнула я.       Ичика залилась хохотом, а Аи лишь покачала головой.       — Хватит комментировать все подряд, mija, — сказала Ичика, как только успокоилась.       Также к нашим близким друзьям: Абураме Шиби, Нара Ёшино, Шикаку и его младшему брату Энсуи, Акимичи Чоузе и Рике, Яманака Миу (жене Иноичи). В отряде охраны вашего отца тоже есть те, кому можно доверять: Генма Ширануи, Иваши Татами и Райдо Намиаши. Если вы когда-нибудь почувствуете себя в опасности, идите к ним. Они вас защитят. Всегда.       Ну, хватит о грустном.       Я не сдержалась и фыркнула.       Я уверена, что вы уже знаете все о нашем клане, но вот основные моменты. У нас много чакры. Мы лучше всех контролируем биджу — и, кстати, всех их запечатывали в Узушиогакуре. Из-за нашей чакры у нас много энергии, и порой мы бываем гиперактивными. Также у нас возникают трудности с чтением: наши умы предназначены для фууиндзюцу, поэтому нам легче читать печати, чем книги. Это то, что знают все о нашем клане.       Но мало кто знает о двух главных наших приоритетах — семье и еде. И они, по сути, идут рука об руку. Большинство из нас едят почти так же много, как Акимичи, чтобы поддерживать чакру. Но для нас еда — это не просто способ выжить. Она показывает, откуда мы родом.       Узушиогакуре — это деревня переселенцев. Мы пришли с островов, которые давно ушли под воду, и из деревень, которые больше не могли постоять за себя. Наша кухня отражает как физическую сущность Узушиогакуре, так и его душу — блюда тех мест, откуда пришли наши люди. Поэтому у нас так много рыбных блюд с разных островов, столько разных видов фруктового льда и блюд с кактусами из пустыни.       Обеды всегда были семейными, а приготовление пищи для них — занятием, полным смеха и музыки. Я надеюсь, что однажды смогу поделиться этим с вами.       Я готовлюсь отправиться на свое последнее задание перед тем, как вы родитесь, поэтому мне нужно закончить это письмо. В свитке вы найдете все записи вашего отца о различных дзюцу и печатях. Там будут и мои записи. Кику-чан, ты найдешь заметки о моих Адамантиновых запечатывающих цепях — эта техника передается по женской линии нашего клана. Наруто-кун, если нас не будет рядом, Джирайя-оджи принесет тебе контракт на призыв жаб, когда ты станешь чуунином.       Я уверена, что вы оба станете мастерами тайдзюцу, судя по тому, как вы сейчас разрушаете все у меня внутри.       Берегите себя. Защищайте друг друга.       Вы любимы больше, чем можете себе представить.

С огромной любовью, мама      

      Я аккуратно отложила письмо в сторону и снова потянулась к свитку. Развернув его, я вложила немного чакры, и появился еще один свиток. Он был такого же синего цвета, как и внешний, но снаружи были вручную нарисованы цепи. Я не смогла удержаться от улыбки. Развернув свиток, я увидела, что страница сплошь покрыта текстом. Значит, это не хранилище.       «Первый шаг к использованию Адамантиновых запечатывающих цепей — медитация».       Я надула щеки, тут же услышав смех Ичики и Аи.       — Qué horrible, Кику-чан придется действительно медитировать, — поддразнила Ичика. Как будто я уже не медитирую как минимум час каждый день.       — Злые вы, — пробурчала я, совершенно не дуясь, и снова взяла свиток. Прочитав остальную часть списка, я поняла, что на самом деле все не так уж и сложно.       — Рен был прав, — вздохнула Аи.       — В чем именно? — спросила Ичика, пока я читала.       — Она не возьмется за книги, пока не освоит свои цепи.       Я с улыбкой посмотрела на Аи, которая лишь тяжело вздохнула и поднялась с места.       — Пойду помогу другим собрать травы для ее успокаивающих чаев.       — Это хорошая идея, — отозвалась Ичика. — А я тут подремлю.       — И кто тут теперь маленькая Нара? — протянула я с издевкой.       Ичика щелкнула зубами в мою сторону, а я упала набок, заливаясь смехом.       Было тяжело. Очень, очень, очень тяжело. Но моменты вроде этого делают все трудности оправданными.