Последняя принцесса Водоворота

      — Это библиотека, — сказал Рен, ведя меня к большому желтому зданию.       Когда мы вошли, стало понятно, что здание было атаковано преднамеренно. Целые стеллажи были повалены набок, на полу валялись вырванные из книг страницы. Я почувствовала, как меня начинает трясти, и внезапно порыв ветра поднял страницы вокруг нас в воздух. Мой гнев рассеялся от потрясения, и внезапно ветер стих. Я услышала, что Рен весело фыркнул, и вновь перевела на него взгляд.       — Что это, черт возьми, было?       — Ты, — просто сказал Рен, а затем пошел вперед.       — Я? Я не делала этого, я даже техник ветра не знаю, даттэбанэ!       — Ты дома, Кикуко.       Мои ноги словно приросли к полу. Я знала природу своей чакры, но так и не смогла научиться использовать стихийные дзюцу. Неужели у меня это получилось? Так естественно?       — Кикуко, сюда, — сказал Рен, глядя на меня через плечо. Я заставила себя последовать за ним через развалины.       В воздухе снова зашумели книжные страницы, когда мы проходили мимо детской секции. Стены были выкрашены в яркие цвета, на некоторых даже были фрески с изображением моря и обитающих в нем существ. Полки здесь были ниже, каждая из них была окрашена в разные цвета, игрушки и куклы валялись на полу. Детские рисунки развешаны на стенах без фресок. При виде этого зрелища у меня по щекам побежали горячие слезы.       Я почувствовала, как что-то коснулось моего плеча, и, подняв голову, увидела Рена. Он не смотрел на меня, но легонько подталкивал вперед. Я последовала за ним, отходя подальше от детской секции. Но я не могла не оглянуться на небольшой ряд столиков для занятий фууиндзюцу в дальнем углу детской секции, которые, казалось, оставались нетронутыми. Я смотрела на них, пока не услышала звук открывающейся старой деревянной двери.       Обернувшись, я увидела, что Рен вошел за дверь, которой еще секунду назад здесь точно не было. Я тряхнула головой, а затем и сама прошла через дверь. Когда я вошла в комнату, то была в шоке. Комната была небольшой, но ее заполняли сделанные из обугленного дерева книжные шкафы от пола до потолка. Темный черный цвет дерева контрастировал с глубоким синим цветом потолка и пола.       В центре комнаты стоял одинокий простой стол и несколько обычных табуретов. Встав рядом с ним, я окинула взглядом все нетронутые книги. Вдоль одной стены стояли отличавшиеся друг от друга полки. На вершине каждой полки был выгравирован символ каждого типа стихийных дзюцу. Вода, ветер, земля, огонь и молния — все они имели свои собственные полки. А рядом с ними находился стеллаж, на вершине которого была выгравирована чайка.       — Для чего это? — спросила я Рена, подойдя к книжному шкафу.       — Это полка, предназначенная для техник мудреца, — ответил он.       — Техник мудреца? — спросила я, обернувшись к нему. — Подождите, Кайри и Сома...       — Были бывшими призывами Узукаге, — закончил Рен.       — Святой мудрец, — прошептала я себе под нос. Я покачала головой, отходя от стеллажа. Неудивительно, что Кайри была так зла. Она была не просто призывом, а призывом Узукаге. Сердца Узушиогакуре.       — Эта комната была скрыта множеством печатей. Сейчас, когда ты здесь, я их деактивировал, но, если библиотеку когда-нибудь восстановят, нужно будет поставить новые печати, — сказал Рен. — В этой комнате хранятся копии самых значимых для Узушиогакуре книг и свитков. Она была создана на случай, если с островом что-то случится.       — Спасибо, что привел меня сюда, — сказала я ему.       Глубоко вдохнув, я начала изучать корешки некоторых старых книг в комнате: «История Искателей Путей», «Культурная диффузия в Узушиогакуре», «Основы судостроения», «Навигация по звездам». Когда я закончила с первой книжной полкой, в голове стало как-то туманно. Но вместе с тем впервые, с тех пор как я оказалась на острове, я почувствовала воодушевление.       Наконец я смогу узнать об истории и культуре своего народа, описанных моим народом.       — Эй, Рен, — позвала я оленя, поворачиваясь к нему. Он слегка наклонил голову в знак признания. — Ты не знаешь, где можно найти книги о похоронных обычаях? Я… я хочу сделать всё правильно, понимаешь?       — Здесь должно быть несколько книг, — сказал Рен, направляясь к книжному шкафу в нескольких футах от меня. Я последовала за ним и начала просматривать полки, пока не нашла нужную, посвященную похоронным традициям и ритуалам: «Духовный проводник: как быть рядом с тем, кто начинает новое путешествие», «Традиционная одежда для похорон в мирное время», «Традиционные прически для похорон в военное время», «Руководство по похоронам в военное время», «Руководство по похоронам в мирное время». Список продолжался, и некоторые книги были написаны на другом языке, который, по всей видимости, был языком Узушиогакуре.       Я взяла с полки «Традиционную одежду для похорон в мирное время», «Традиционные прически для похорон в мирное время» и «Руководство по похоронам в мирное время» и села за стол в центре комнаты.       — Тебе будет легче сосредоточиться на информации о похоронах в военное время, — сказал Рен, заглядывая мне через плечо.       — Узушиогакуре не была в состоянии войны, когда пала, — ответила я.       — Это будет долгое и тяжелое дело, — вздохнул Рен.       — Ты ведь поставил дополнительную печать стабилизации? Она должна продержаться, пока я не закончу, правильно?       — Должна, — кивнул он.       — Тогда я сделаю всё как следует, — сказала я, открывая книгу по прическам.       Я перелистывала страницы, пока не наткнулась на прическу, похожую на ту, что Хирото-оджи сделал мне, когда я была с ним в последний раз. Хотя та прическа предназначалась для похорон долгой жизни, согласно книге, новая прическа предназначалась для тех, чья жизнь оборвалась слишком рано.       Я прикусила дрожащую губу, формируя печать тигра. Посмотрев направо, я увидела двух своих водных клонов. Я кивнула в сторону книги, и одна из них тут же начала ее читать, а другая взяла в руки на указанную мною книгу о традиционной одежде.       Я задрала левый рукав и вытащила из свитка для хранения шпильки в виде дельфинов. Осторожно выудив шпильки для волос, я снова запечатала свиток. В то время как один из клонов приступил к моей прическе, я принялась за книгу о похоронах в мирное время.       — А где можно найти такую одежду? — спросил один из клонов у Рена.       — Возможно, в подвале башни Узукаге найдется что-нибудь подходящее, — сказал он. Клон кивнул, отложив книгу на стол. Чем дольше я читала, тем больше понимала, почему Рен рекомендовал книгу о похоронах в военное время. Мне придется сделать два разных типа захоронений.       Погребение на воде для кланов Узумаки, Уэда, Уэо, Уэсуги, и... погодите-ка. Умино? Знал ли сенсей Ирука, что его семья родом из Узушиогакуре? Это ли причина его интереса к этому месту? Я тряхнула головой: об этом я могу подумать и позже. Для погребения на воде мне придется установить камень, как и для прочих захоронений на острове. Что касается других кланов и людей, не принадлежащих к определенному клану, то мне придется совершить погребение, аналогичное погребению в Конохе, но с тем отличием, что тело нужно будет поместить прямо в землю, а не в гроб.       Независимо от типа захоронения, я должна убедиться, что умершие одеты в чистую целую одежду и что на ней нет крови. Закрыв глаза, я пару раз глубоко вдохнула, после чего услышала стук копыт Рена. Я ждала, пока клон, делавший мне прическу, закончит, прежде чем обернуться. Когда она исчезла, на меня обрушились ее воспоминания.       Естественно, она всё сделала правильно, и как раз в этот момент второй клон протянул мне юкату с изысканной вышивкой, изображающей море. На мгновение я засмотрелась на нее, а затем клон подошел и передал юкату прямо мне в руки. Он положил сандалии на табурет рядом со мной и тоже исчез. Меня настиг короткий всплеск воспоминаний о маленькой комнате, полной яркой и богатой традиционной одежды.       Мне понадобилась примерно секунда, чтобы сориентироваться в реальном времени. Рен вышел из комнаты, дверь за ним закрылась, и я скинула рюкзак на пол. Аккуратно сняв с себя обычную одежду, я засунула ее в сумку.       Затем я сосредоточилась на том, чтобы аккуратно надеть юкату. Через несколько минут она наконец была на мне. На ощупь ткань была приятной к коже, и я наслаждалась коротким мгновением комфорта, который испытывала, надев её впервые. Неужели на мне была вещь, сшитая кем-то из моего родного селения? Я моргнула, сдерживая слезы, и, повернувшись, надела сандалии. Убрав книги обратно на полку, за исключением руководства по похоронам, я взяла рюкзак и вышла из маленькой комнаты.       Свой рюкзак вместе с книгой я оставила у башни Узукаге, прихватив по дороге большое ведро и плетеную корзину. Я планировала начать с парадных ворот, надеясь, что поблизости окажутся призванные существа, которые могли бы помочь мне определить, к какому клану принадлежал тот или иной человек.       Остров, в отличие от моих видений, был совершенно тихим, совершенно неподвижным. Единственными звуками, которые я слышала, было цоканье моих сандалий по булыжным улицам. Даже вся зелень в деревне погибла. Если растения, растущие у ворот, были как никогда яркими и живыми, то растения и деревья внутри деревни давно засохли. Водные каналы, пересекающие остров, перестали течь — они стояли неподвижно.       Это вызывало у меня беспокойство.       Но я продолжала идти вперед.       Остановившись у одного из водоемов, я наполнила ведро чистой водой. В какой-то торговой лавке я нашла тряпки для уборки и набила ими плетеную корзину. Я продолжала идти, пока наконец снова не добралась до ворот. А потом я обернулась в сторону деревни, позволив себе посмотреть вниз.       И всё, что я видела, — это море крови.       Дело шло медленно. Гораздо медленнее, чем, как я предполагала, был бы вариант с похоронами в военное время. Тем не менее я старалась сохранять спокойствие, разговаривая с призванными существами, которые подходили ко мне, когда я приближалась к их призывателям. Лягушки, бабочки, жуки, игуаны, крабы, черепахи — список можно продолжать и продолжать.       

***

      В какой-то момент я потеряла счет времени. Я работала так усердно, что Рену приходилось заставлять меня отвлечься на что-то другое, чтобы восстановить силы. Раньше я думала, что мне было сложно засыпать, но сейчас сон казался чем-то недостижимым, и лишь когда я уставала настолько, что не могла больше бороться с усталостью, меня окончательно смаривало.       Каждый раз я проделывала одну и ту же процедуру.       Ждала возле тела призванное существо, спрашивала его имя, записывала его на водонепроницаемой бумаге. Отправляла клона за призванным существом до дома погибшего, чтобы отыскать там любую уцелевшую одежду, записывала имена тех, кто жил в этом доме, и оставляла список прямо у входа. Пока клон выполнял данную ему работу, я аккуратно омывала тело, если на нем была кровь. Когда клон возвращался, я надевала на тело новую одежду и переносила его в определенное место на острове.       Под захоронения на суше было выделено большое поле, где находились прежние могилы и мемориальные камни. Располагались они в удаленной части острова. До туда было тридцать минут пешком вдоль единственного водоема на острове. Это было единственным местом, куда не смогли добраться захватчики. Только кто-то из Узу или обладающий запасами чакры Узу мог туда попасть.       Пока что я не хоронила тела на этом поле. В Узу было принято, чтобы члены семьи и их близкие друзья были похоронены рядом друг с другом. Я не хотела ошибиться, выделив недостаточно места для кого-то из погибших.       Что касается погребений на воде, то мне пришлось перенести тела вниз по улице, чтобы сложить их в затененном месте у доков. К тому же мне нужно будет сплести для них каноэ из листьев деревьев, растущих вдоль пляжей.       Глубоко вздохнув, я вернулась в реальность. Не стоит беспокоиться о том, что предстоит сделать в будущем. Сейчас мне необходимо сосредоточиться на том, чтобы позаботиться о женщине, лежавшей передо мной. Было очевидно, что она боролась до конца. Ее руки были сплошь покрыты чужой кровью. У меня перехватило дыхание, когда я взглянула на ее шорты. Они были разрезаны. Сквозь затуманенные глаза я едва разглядела кровавый след, стекавший по ее ногам.       Я выбежала на обочину дороги, и меня рвало до тех пор, пока было чем рвать. Все мое тело сотрясала безумная дрожь. Одно дело — читать об этом в книгах, но почему на уроках для куноичи нам не рассказывали, насколько это может быть жестоко? Почему нас не подготовили к такому? Да потому что им нужны были девушки для выполнения миссий с соблазнением. Если бы мы действительно знали, что с нами может случиться, мы бы не стали учиться этому.       Эта мысль заставила меня встать на ноги. Я развернулась и направилась прямо к своей кузине, Узумаки Касуми. Осторожно сняв с нее одежду, я тщательно обмыла тело и облачила ее в богато украшенное кимоно, которое принес мне мой клон. Кимоно, которое она должна была надеть по случаю своей свадьбы. Я перенесла ее к докам и осторожно положила тело на пол.       Через час я уложила рядом с ней ее жениха. Я аккуратно заплела им обоим традиционные косы клана Узумаки, такие, которые Касуми заплела бы Юи после их клятв.       Я не позволю Шимуре Данзо отнять у них и это.       В конце концов я позаботилась обо всех, кто находился на улице во время нападения. Я уже не помню, сколько их было, но имена и лица каждого проносились в моей голове всякий раз, когда я пыталась уснуть. Я привыкла спать на улице, прижавшись к Рену, а он присматривал за мной все те несколько часов, что я спала.       Меня очень сильно пугало то, что я могла обнаружить внутри зданий. На Узушиогакуре напали среди ночи. До сих пор я хоронила только шиноби, но теперь пришло время заняться мирными жителями.       Я начала так же, как и раньше, — с ворот деревни. Первый дом, в который я попала, был небольшим, одноэтажным. Снаружи он был ярко-оранжевого цвета. У меня защемило в груди, когда передо мной промелькнуло лицо брата. Открыв дверь, я вздрогнула. Сначала дом показался мне пустым: ни в прихожей, ни в ванной, ни на кухне никого не было. Но когда я вошла в спальню, то увидела на кровати два тела.       Я взглянула на первое. Судя по морщинам на его лице, это был старик, но по его волосам так и не скажешь. Его рыжие волосы все еще были ярко-бордового цвета. Похоже, он не сопротивлялся. Знал ли он вообще, что на Узу было совершено нападение? Спал ли он, когда это произошло? Как и он сам, улыбалась и пожилая женщина, лежащая рядом с ним, ее белые волосы были закручены в бигуди. Усилием воли я заставила себя снова начать двигаться.       Процесс был почти таким же, как и раньше, но на этот раз я сама, а не мой клон, записывала имена на бумаге. Подобным образом я проверила первые несколько домов, все они принадлежали пожилым людям. Скорее всего, они спали, когда их убили. На полпути к этой улице призванная ящерица сообщила мне, что здесь жили шиноби в отставке.       Отставные шиноби на протяжении всего дня отдыхали на табуретах или качелях возле своего дома. Молодое поколение заботилось о них, помогало им, если они в чем-то нуждались. Старики были последними, кого видели действующие шиноби, когда уходили на миссии, и первыми, кого они видели, когда возвращались. Они всегда были рядом, чтобы оказать поддержку и ободрить, когда в этом больше всего нуждались.       И именно они стали первой целью нападения.       Мне пришлось отбросить свой гнев. Это было последнее, что мне требовалось при выполнении такой важной работы. Следующие два дня я продолжала работать в районе шиноби-пенсионеров.       После отставных шиноби я перешла к жилищам действующих шиноби. Начала с апартаментов для джоунинов. В здании их осталось всего двое, и, судя по их травмам, они были ранены еще до нападения. Затем я перешла к квартирам для чуунинов. В чуунинских апартаментах нашла троих, тоже со старыми ранениями, как у джоунинов. Отдельных квартир для генинов не было.       Маленький призванный жук сообщил мне, что генины жили с другими семьями шиноби или у своих сенсеев. Так они могли начать свою карьеру, не чувствуя себя одинокими, и у них было время обзавестись близкими друзьями и знакомыми.       Я продолжила двигаться вперед.       Некоторые дома были пустыми, дома тех шиноби, чьи тела я уже похоронила.       А потом я добралась до больницы. Это одно из самых высоких зданий в Узу, второе по высоте после башни Узукаге. На очистку больницы у меня ушел еще один день.       На следующий день я перешла к зданию напротив больницы — маленькому фиолетовому строению. Символ Узушиогакуре, который, вероятно, раньше гордо висел над дверью, теперь валялся разбитый у порога. Я сразу пожалела, что вошла.       Рядом с чем-то, что напоминало приемный стол, стояла, словно на страже, горная львица. Но я ведь только что закончила с больницей. Что это за место?       — Меня зовут Ичика, — произнесла львица, поворачиваясь и направляясь к двери, которую блокировала своим телом. — Моя призывательница была главным врачом в этой клинике.       — Это клиника? — тихо спросила я. — Прямо напротив больницы?       — Больница — слишком стрессовое место для родов, — сказала Ичика. — Эта клиника предназначалась для сложных случаев. Большинство местных женщин рожали дома.       Ичика повела меня по клинике. Она назвала мне имя каждой матери, отца, бабушки и дедушки, пока мы шли мимо закрытых дверей. В конце коридора она открыла дверь последней комнаты, аккуратно толкнув ее лапой. За ней я увидела три накрытые люльки.       — Мы пытались о них заботиться, но они уже были слишком слабы, — Ичика опустила голову и вышла из комнаты. Я долго смотрела на люльки, не в силах двинуться с места.       Я тихо закрыла дверь и вернулась в приемную, где нашла Ичику. Опустившись на колени рядом с ней, я зарыла лицо в её плечо и вплела пальцы в ее густую шерсть.       Мы вместе молча проплакали до самого рассвета.       

***

      Ичика осталась со мной после того, как я позаботилась обо всех в клинике. Мы ходили от дома к дому вместе. Она поддерживала меня каждый раз, когда я падала от изнеможения или горя. Каждую ночь я спала, крепко прижавшись к ней и Рену.       Когда я выбежала из дома, едва дыша от увиденного лица ребенка, которое сливалось с образом моего брата, она бежала за мной. Прошло два дня, прежде чем Ичика и Рен позволили мне вернуться к работе.       В конце концов, я закончила обходить все жилые районы деревни. Оставалась лишь башня Узукаге. Сначала я сосредоточилась на шиноби Узу в здании, а потом поместила всех шиноби из Корня в специальные печати для тел. Я хотела сохранить доказательства того, что они сделали с моей деревней, если когда-нибудь вернусь в Коноху.       После того как агенты Корня были запечатаны, я обратилась к телам Узукаге и ее мужа. Я осторожно вынесла их обоих из башни, а затем провела тот же ритуал, что и для всех других шиноби, но на этот раз одно из тел должно было быть погребено в одежде Узукаге. Я хотела положить рядом с ней и шляпу, но Кайри унесла её обратно в кабинет в башне. Я перенесла Шинью Узумаки-Нара и Кахану Узумаки к докам.       Затем я вернулась к полю для захоронений на суше. Однако на этот раз я позаботилась о том, чтобы взять с собой припасы на несколько дней, а также пару лопат. Рен предложил научить меня технике создания большой могилы в земляном стиле, но я отказалась. Я буду следовать всем местным традициям, которые только смогу осилить. Это означало, что мне придется копать каждую могилу отдельно.       На завершение всех могил ушло две недели. Некоторые призванные существа на острове помогли выгравировать надгробные камни. Они сделали то же самое для тех, кто был погребен на воде, пока я плела каноэ.       После того как я сделала несколько каноэ самостоятельно, с моими клонами это оказалось и вовсе проще простого. Скоро это стало привычным делом: я быстро соединяла листья, сооружая тем самым небольшие лодки. Каждую ночь я отправляла каноэ, которые сплела в течение дня. Рыбы, дельфины и акулы охраняли лодки, пока те уходили в море.       Еще через неделю я почти всё закончила.       Сегодня мне оставалось отправить только одно последнее каноэ.       Большинство каноэ, которые я изготовила, были рассчитаны на одного человека. Но последнее предназначалось для Шиньи и Каханы. Я не спешила, следя за тем, чтобы каждый сплетенный узел был прочным и надежным.       Я посмотрела в сторону причала. Рядом с нами волны были спокойными, но за пределами барьера они разбивались о него с силой. Море было таким же сердитым, как и я. Я почувствовала, что Ичика потерлась о мой бок, и прильнула к ней.       — Рен уже в пути?       — Да, малышка.       — А Сома и Кайри?       — Мы здесь! — сказал Сома, спускаясь вниз.       Он приземлился на один из столбов рядом с каноэ, а Кайри села на другой. За моей спиной раздался тихий стук по деревянному причалу, и я обернулась. Рен шел к нам, а на одном из его рогов висел большой венок. Он медленно прошел мимо меня, а затем осторожно положил венок на грудь Шиньи и Каханы. Он отступил на шаг, и я впервые увидела скорбь в его глазах. Он слегка кивнул, и я поняла, что это был знак для меня.       — Спасибо вам за всё, — я поклонилась перед каноэ так же, как делала это на каждом погребении до этого. Мои руки дрожали, когда я толкала лодку в море.       Я опустилась на колени и сидела там, пока каноэ не исчезло из виду. Но затем море за барьером стало бушевать еще сильнее, чем прежде. Вскоре я заметила, как начали формироваться водовороты, и внезапно огромная волна обрушилась на барьер.       Всё погрузилось в полную темноту. Паника охватила меня, но вдруг я почувствовала вес на обоих плечах. Я повернула голову влево и увидела Сому, а справа — Кайри, сидящую у меня на плече. Я заставила себя дышать, а в это время волна начала спадать. Свет медленно возвращался, и вскоре волны снова бушевали только за пределами Узушиогакуре, как и раньше.       — Ты достойно исполнила долг перед своими предками, — тихо сказала Кайри.       Прерывисто вдохнув, я снова начала всхлипывать.