Холод Смерти

*** Песок ускользает сквозь когтистые пальцы латной перчатки и падает с моей ладони золотой взвесью, исчезающей на теплом пустынном ветру. Забавно… Великая энтропия всего сущего видна даже в столь малом — тысячу лет назад желтые крупицы являлись основанием оплота людской цивилизации, ныне же монумент человеческой гордыне превратился в прах. Неизбежный финал… — Г-господин Азраил, с этим песком что-то не так? Видимо я вновь слишком глубоко ушел в собственные мысли. Оборачиваюсь назад и вижу бледного, как мел собрата, за которым уже собрались остальные предводители нашего чернокрылого воинства. Баракиэль по обыкновению серьезен и собран… Неизменный оплот стабильности, сотворенный приземленным умом. Иногда и глупость является благом. Азазель сверкает неизменной улыбкой, но в глубине его глаз можно увидеть едва заметную искру хитрости… Строит коварные, но зачастую совершенно бесполезные планы, обманывая сам себя. Рагуил как всегда зол и готов ринуться в схватку, а его ярко-рыжая шевелюра пылает, словно небольшой костер. Старается сдерживать кипящую внутри ярость, но Архангелу Возмездия это всегда плохо удавалось. Эта троица готова к грядущей битве, но вот Шемхазай, которого они послали меня «растормошить»… Шемхазай — нет. Страх сковывает его душу и дрожь, что наш «тактик» старательно пытается скрыть — видна как на ладони. Слаб. Не телом, но духом. И остальные решили устроить для себя небольшое развлекательное представление, отправив его послом к «лишенному сердца чудовищу». Глупо и бессмысленно, но вполне ожидаемо — изгнание из обители Творца обнажило в каждом из нас худшие стороны. И я не исключение. — Нет. — Стряхнув с ладони последние крупицы, встаю в полный рост, из-за чего невысокая фигура далекого от сражений падшего начинает казаться еще меньше, чем обычно. — Самый обычный песок. Его тут целая пустыня. Не знаю, что такого смешного я сказал, но Азазель с Рагуилом начинают трястись от хохота, а Баракиэль с горестным стоном накрывает лицо ладонью. — Меня радует, что вам весело. — После этой фразы смех как отрезало и пара весельчаков стала поглядывать на меня с некоторой опаской. — Надеюсь в этом бою вы будете помощью… А не обузой. Мне не сложно сражаться на передовой — во времена своей верной службы Творцу я занимался почти тем же самым. Но в последнее время остальные падшие слишком сильно полагаются на мою силу, которая, как и все во вселенной — имеет свой предел. — Ты хочешь упрекнуть нас в трусости?! — Всегда яростный Рагуил видит в моих словах скрытую насмешку и не выдерживает, встав напротив меня и как будто бы бросая вызов. Однако свой пламенный меч все же не призывает — знает, что Копье Погибели ударит быстрее. Свиреп… Но прямотой своей ценен. — В тебе много гнева, брат. — Это обвинение?! — Это данность. Отворачиваюсь от вспыльчивого сородича и тому не остается ничего иного, кроме как отступить. Полная противоположность коварного Азазеля, любящего загребать жар чужими руками. Впрочем, сражаться сегодня будут все, ибо на кону наше существование… Иронично, но желание избежать конфликта привело к его скорому и довольно кровопролитному началу. Возможно я был слишком поспешен, решив что устранение Упуаута — сильнейшего воина египетского пантеона, заставит их охладить свой пыл. А быть может они решили пожертвовать одним из своих для получения повода к началу противостояния мифологий. С этими язычниками все всегда довольно запутанно. Убивают друг друга, интригуют друг против друга, делят друг с другом ложе, порождая на свет монструозных созданий… И мы идем той же самой тропой. Возможно, это судьба всех, чей жизненный срок не отмерен? Почувствовав изменения в токах окружающей нас энергии, формирую в руке копье из ярко-изумрудной смеси энергий и указываю им на барханы, из которых вырастают фигуры египетских небожителей. — Они здесь. Собакоголовый Анубис, сжимающий в каждой руке по внушительному кхопешу… Женственная Исида, между пальцев которой струятся едва заметные отголоски ветра… Облаченный в сияющие одежды Оссирис… Даже вечно занятой Сет поднялся из глубин подземного Нила, дабы поучаствовать в битве. Остальных можно не брать в расчет, но этой четверкой придется заняться нам. На Шемхазая можно не рассчитывать, но нас четверых вполне достаточно — будь иначе и мы бы привели в пески всю чернокрылую рать. И боги язычников это знают. — Рагуил — возьмешь на себя Сета. Осириса займет Азазель, а его жену развлечет наш любитель молний. Хранитель мира мертвых… — Копье в руке наливается силой и я указываю им на мрачно взирающего на нас Анубиса. — Мой. — Азраил! *** — Азраил! Открыв глаза, облаченный в саронитовые латы чародей повернул шлем к окликнушему его Баракиэлю. — Что? — Разведчики нашего воинственного брата вернулись с вылазки. — Бородатый мужчина кивнул в сторону выхода из пещеры, в которой седовласый повелитель мертвых ожидал. — И не с самыми лучшими новостями. — Как будто могло быть иначе… После захвата души Сюри и поглощения остатков измерения тэнгу, Грегор вернулся в свою обитель и наложив чары слияния духа женщины с материальным вместилищем, уже хотел было подробнее изучить проходящий с его сутью процесс, но внезапно прибывший гонец от Кокабиэля вынудил бретонца отложить научные изыскания на некоторое время. Предводитель чернокрылых изгнанников каким-то образом умудрился выяснить, где последователи Библейского Бога спрятали оставшиеся осколки Экскалибура и просил у флегматичного некроманта помощи в их добыче. Согласно полученной шпионами информации, после нападения падших и кражи первой пары фрагментов легендарного клинка, священники настолько усилили охрану оставшихся осколков древней реликвии, что даже воинственный Кокабиэль опасался в одиночку нападать на настолько укрепленный объект. И бесстрастный чародей решил помочь своему временному союзнику, для надежности послав Молнии Бога приказ явиться на место встречи — все же Экскалибур являлся по-настоящему смертоносным оружием против обитателей Ада и ради его сохранения вполне мог появиться сам Архангел Михаил. А «вживую» с правой рукой Библейского Бога Мадаав никогда не сталкивался и помощь в этой схватке для него была совсем не лишней, ведь предводитель воинства Небес навряд ли явился бы к нему в одиночку… Как было однажды в видении некроманта. Сейчас все обстояло совершенно иначе. Последним прибежищем для осколков Экскалибура стал древний монастырь, что хранил в себе мощи святых мучеников и был укрыт в недрах огромной горной гряды, подступы к которой стараниями засевших в обители экзорцистов оказались щедро усеяны следящими и защитными барьерами. Решив не изображать из себя увидевших ворота баранов, предводители падших не стали ломиться туда напрямую и послали вперед разведчиков, дабы те обнаружили наиболее удобное направление для атаки, что позволило бы изгнанникам Небес добраться до фрагментов легендарного меча в кратчайшие сроки и с привлечением минимума внимания. А пока соглядатаи Кокабиэля занимались разведкой, Грегор с комфортом расположился в ближайшей пещере и пользуясь свободной минутой, приступил к изучению своих материальной и энергетической составляющих. Сколько времени прошло с момента начала его «медитации», бесстрастный чародей сказать не мог, но так или иначе — в один момент его посетило очередное видение, показывающее фрагменты из… жизни Азраила. И хотя насчет последнего у седовласого некроманта были огромные сомнения, природу терзающего его «недуга» он определил безошибочно. Мантлинг. В свое время Мадаав не раз сталкивался с данным явлением, когда изучал природу Аэдра, однако даже накопленных за тысячелетнюю жизнь бретонца знаний было недостаточно, чтобы в полной мере осознать природу данного явления. Также называемый Шагами Мертвых, этот… Путь был одной из самых коротких, но в то же время одной из самых сложных троп, ведущих к обретению подлинной божественности и суть его можно было описать одной простой фразой — ходи как они, пока они не начнут ходить как ты. Иными словами в полной мере работал принцип мифопеи и человек, повторяющий путь могущественного небожителя или же легендарного героя, оказывался настолько похож на оригинал, что в какой-то момент сам становился на его место. Это и случилось с бесстрастным повелителем мертвых. Будучи отрезан от Этериуса и питаясь за счет поглощенных душ, он не сразу смог понять, что с ним происходит. Однако случившееся в измерении тенгу «прозрение» поставило все точки на свои места — пойдя войной против всего мира и начав без каких-либо колебаний расправляться со своими противниками, Грегор возродил давно забытый миф об Архангеле Смерти и начал сам становиться безжалостным карателем Библейского Бога. Однако особого страха и опаски данное осознание в Мадааве не вызвало, ведь вопреки расхожему мнению Мантлинг не превращал свою «жертву» в другого человека… Или в данном случае — падшего ангела. Он действовал по совершенно иным принципам. Шаги Мертвых не зря носили именно такое название и они скорее «узаконивали» новое положение некроманта в существующей реальности, не пытаясь каким-либо образом его переделать. Тем более, что это было просто не нужно — сама суть процесса заключалась в имитации, что заходила слишком далеко. Да и каких-то серьезных минусов бретонец не наблюдал — единственным неудобством, которое он смог заметить при беглом осмотре самого себя, оказались крылья падшего ангела: если в момент своего сотворения это были просто две дополнительные конечности из созданной магией матово-черной субстанции, которые лишь приблизительно напоминали оригинал, то сейчас в творении седовласого повелителя мертвых было практически невозможно заметить следы искусственного происхождения. Внешне они все также оставались парой черных исполинских крыльев, мало походящих на мелкие отростки, что были у остальных падших ангелов, но их суть… Суть заметно поменялась. Некромант по-прежнему мог призывать и отзывать их по своему желанию, но если ранее при использовании своего творения ощущал его инородность, то теперь крылья стали такой же частью тела Грегора, как все остальные конечности. При мощных взмахах некромант чувствовал, как между матово-черных перьев скользят потоки воздуха, а нанесенные клинками тенгу раны до своего излечения слегка кровоточили и причиняли пусть и слабый, но все же дискомфорт, которого сотворенная чарами плоть дать не могла. Однако при всех своих знаниях и опыте, бретонец не смог найти ответ на мучивший его вопрос… Шаги Мертвых являлись подменой оригинала — копией, но что при этом являлось изначальной основой? Был ли реально существовавший Архангел Смерти именно таким, каким его показывали видения или же Мадааву грезился миф, порожденный страхом живых созданий и воплотившийся в реальность волей самого мира? Что было настоящим, а что — лишь красочным образом? Будучи убежденным и слегка фанатичным исследователем, Грегор привык добираться до истины в любом интересующем его аспекте Аурбиса, но сейчас заклинатель мертвых был вынужден признать поражение — каким бы Азраил не был в прошлом, Мантлинг переписал существующую реальность таким образом, что остался только один вариант Кары Библейского Бога и он же являлся истинным. И сейчас чародей из Хай-Рока… Нет, не перевоплощался в Архангела Смерти — флегматичный бретонец именно что занимал его место в мире. У некроманта не переписывалось сознание и флегматичный заклинатель мертвых все также осознавал себя Грегори Мадаавом, но при этом когда его кто-то называл Азраилом — это уже не воспринималось уроженцем Нирна как ложное утверждение и не вызывало в нем никакого отторжения. Ведь в какой-то мере это уже было правдой. — Ты не торопился. — На выходе из пещеры бретонца уже ждал Кокабиэль, что стоя на краю развернувшейся перед ним пропасти в компании нескольких двукрылых падших, изучал расположившийся на дне ущелья древний монастырь. — Старость не радость? — Странно, что тебя волнует вопрос возраста. — Сухо заметил флегматичный уроженец Хай-Рока, вспоминая, что и Азраил, и воинственный падший были созданы Библейским Богом практически в одно время и теоретически, они оба могли жить вечно. — Нам неведом этот путь к смерти. — Да просто решил сравнить, как мы выглядим со стороны и пришел к выводу, что сила не лучшим образом сказывается на облике — отличие от тебя, я довольно-таки неплохо сохранился. — Криво усмехнулся воинственный изгнанник Небес, но тут же разом потерял все свое показательное веселье и кивком указал себе под ноги. — У нас появились серьезные проблемы, из-за которых придется корректировать план. Активировав аурное зрение, Грегор остановился рядом с чернокрылым воином, а Молния Бога молча занял позицию чуть позади него, как бы показывая приспешникам Кокабиэля, что он выступает на стороне именно Архангела Смерти, а не его союзника. — Силы церковников оказались сильнее, чем мы рассчитывали изначально? — И не только это… Как бы я не ненавидел прислуживающих Богу смертных, надо отдать им должное — закапываться в землю эти навозные черви умеют как никто другой. — Недовольно поморщившись, падший ангел указал на главный вход древнего монастыря, рядом с которым виднелись едва заметные маленькие фигурки в робах ватиканских экзорцистов. — Видишь центральное святилище? Это лишь видимая часть айсберга, настоящие размеры которого многократно больше. Хитросплетения подземных коридоров и тайных лазов пронизывают почти всю гору и если мы нападем в лоб, то пока святоши будут нас развлекать, владельцы Экскалибуров вынесут перекованные осколки через черный ход. Изучив расположение возведенных священниками магических барьеров и мысленно хмыкнув от их примитивности, флегматичный заклинатель мертвых повернул голову к Кокабиэлю и спокойно поинтересовался. — Если разделить наши силы, их хватит чтобы перекрыть пути отхода? — В теории… Да, но тут тоже есть определенные сложности. — После некоторых раздумий воинственный падший неопределенно пожал плечами. — Мои приспешники смогли забрать у святош всего два осколка легендарного клинка. Еще пара не имеет носителей и скорее всего хранятся в хорошо экранированных реликвариях под надежной охраной защитников Христианской Церкви. Экскалибур Кошмаров был утерян при непонятных обстоятельствах — посланная за ним группа бойцов так и не вернулась, но при этом прихвостни Библейского Бога искренне убеждены, что он находится у нас… — А на деле? — Хотя под лицевым щитком шлема этого и не было видно, некромант вопросительно поднял бровь. — Да демоны знают! Хех, может даже в самом прямом смысле — скорее всего этот фрагмент увела какая-то третья сила, но кто именно решил вступить в конфликт… — Кокабиэль отрицательно покачал головой. — Я сказать не возьмусь — слишком много возможных кандидатов. Но так или иначе, в монастыре святого Диалектора сейчас находится сразу четыре осколка, два из которых имеют носителя и способны сражаться. И это я еще не беру в расчет сильнейших бойцов Ватикана… — Неужели ты боишься людей? — С едва заметной насмешкой в голосе спросил у него седовласый повелитель мертвых. — Не их самих, но нашего поражения. Если мы рассредоточим силы, а они наоборот, сконцентрируют их на одном направлении — мы не сможем помешать им вырваться из монастыря. — Аристократичное лицо остроухого падшего исказила гримаса недовольства. — Сейчас все фрагменты находятся в одном месте, но если их хранители разбегутся по углам, то искать их потом придется месяцами, если не годами. Мы не можем позволить себе терять столько времени: Экскалибур — крайне могущественное оружие, но даже он не стоит подобного промедления. Прикрыв глаза, некромант несколько мгновений раздумывал над сложившейся ситуацией, но план — простой и эффективный, лежал буквально на ладони. — Я пойду через главный вход. Один. — Создав в руке Копье Погибели, Грегор начал медленно наполнять ярко-зеленый дротик концентрированной энергией смерти. — Если тут и впрямь сконцентрированы сильнейшие воины церкви, то они вряд ли откажутся от возможности избавиться от Архангела Смерти. Вы же в это время незаметно проберетесь к святилищу через тайные ходы. — Это… Слишком рискованно, брат. — Внезапно подал голос Баракиэль, что весь диалог внимательно следил за ходом беседы и сохранял полное молчание. — Это хоть и люди, но вооружены они созданными нашим Творцом Священными Механизмами. Что будет с Акено, если тебя вдруг постигнет неудача? — Я справлюсь. — Подняв когтистую латную перчатку, бретонец прервал поток возражений и небрежно махнул рукой. — Советую поторопиться — вскоре я не смогу сдерживать кипящую в Hasta Mortem силу смерти и экзорцисты нас заметят…