Холод Смерти

*** Горячий пустынный ветер обдувает золотистые латы и щекочет белые перья… Пока белые. Как только я совершу задуманное, о непорочной чистоте оперения придется забыть навеки. Воспоминания о свете и теплоте нашей обители порождают в сердце тяжкую печаль… Но все в мире имеет цену и даже Архангелу Смерти не избежать расплаты за свои деяния — низвержение с Небес станет платой за неповиновение. Жаль, что я не настолько глуп, как та же Гэбриэль и не способен отступиться от задуманного. Но Творец создал обитателей Небес такими, какие мы есть и иначе просто не может быть. Наблюдая за тем, как багровый диск небесного светила медленно погружается за усыпанный песчаными барханами горизонт, я любуюсь завершением дневного цикла. Поистине прекрасное зрелище… И для многих сегодня оно станет последней отрадой. Каждый ангел воплощает собой определенную идею. А моя задача… Моя суть — провожать смертных в их последний путь и отправлять за порог вечности тех, чей жизненный путь подошел к концу. Палач. Убийца. Неумолимый Рок. Смертные придумали тысячу пустых и бесполезных имен, но все это не более чем пыль. Люди всегда делают это, сталкиваясь с тем что не в силах понять, а в полной мере осознать смерть, принять её как неотъемлемую часть своего существования… Они не способны. Ласковые объятия абсолютной мглы… Торжество бессмертного духа над бренной плотью… Бесконечный покой, лишенный любой страсти… От восприятия низменных созданий ускользает столь многое, а они даже не способны осознать ограниченности собственной природы. Словно плещущаяся в пруду рыба, считающая свою маленькую лужу целым миром и не видящая ничего, за его пределами. Взгляд падает на огромный город, раскинувшийся где-то далеко внизу и на место глубокой печали приходит леденящая нутро злоба. Не пылкая ярость — уподобляться демонам Преисподней с их бесконечным потаканием собственным страстям я не собираюсь. Лишь четкое понимание цели и пути к ней. Люди… Когда Люцифер решил бросить вызов нашему Творцу, одни ангелы посчитали это святотатством, другие — криком уязвленной гордыни Божьего первенца. Но глядя на то, как потомки Адама и Евы копошатся среди глиняных хибар, словно могильные черви в гниющем трупе, я отчетливо понимаю, что Светоносный был в чем-то прав. Не когда решил пойти на предательство… Оно стало лишь следствием огромного самомнения моего брата. Но когда Творец собрал всех обитателей Небес на совет и указав на смертных, наказал любить их как себя самого — звучавшие в тот день упреки имели под собой основание. С чего нам испытывать приязнь к этим ничтожествам? Люди жалки. Глупы. Трусливы. Алчны. Ведомые страхом, они готовы пойти на любую низость и ради чего? Иллюзии независимости? Потакания своим порокам? Мнимой власти над собственными сородичами? Сохраняя Ему верность, я долго терпел существование этих поистине убогих созданий, но как на смену дню приходит ночь, так и слепое пестование рода людского неизбежно пришло к своему логическому финалу. Остов гигантской, по меркам смертных, башни уже заложен и ослепленные гордыней твари копошатся в ней, стремясь добраться до небесной обители… Бессмысленное занятие и смертельное оскорбление, что скоро будет смыто кровью глупцов. Творец наш, неужели Ты желал именно этого? Чтобы возгордившиеся под твоим крылом люди решили, будто они достойны встать с нами вровень? Но ведь смертные живут лишь благодаря Твоей воле и не оберегай мы их от угроз потустороннего мира — его обитатели раздавили бы род человеческий, словно насекомых. Тогда зачем… — Не делай этого. Звучащий позади мелодичный голос застает меня врасплох — пытаясь постичь мотивы Его поступков, я ушел слишком глубоко в свои мысли. И глава небесного воинства, что завис в воздухе позади меня принял это за колебания. Напрасно. Я никогда не отступаюсь от своих решений и он это знает. Но надежда… Надежда всегда умирает последней. — Зачем ты явился, Михаил? — Обернувшись назад, вижу светловолосого ангела, лицо которого омрачает печать скорби. — Хочешь остановить меня? — Предостеречь. — Зависнув в воздухе, правая рука Господа примиряюще поднимает руки, желая показать свои мирные намерения. Напрасно. В одиночку у тебя нет шансов против Кары Господней, брат. И то, что ты явился сюда без свиты — лучше любых жестов говорит о твоей искренности. — Ты уверен, что готов пойти путем Люцифера? — Не смей сравнивать нас. Дело отнюдь не в уязвленной гордыне… Солнце окончательно скрылось за горизонтом и опустившиеся на землю тени окутали саваном мрака человеческий город, в котором один за другим стали зажигаться тысячи домашних очагов. Надо же, сколь много смертных желает бросить вызов собственному создателю… Мерзость, порожденная человеческой глупостью и мнимой безнаказанностью. — Ты собираешься нарушить волю нашего Творца. Брат, я всегда считал тебя оплотом хладнокровия и рассудительности… Так скажи мне — неужели изгнание из Рая того стоит? На лицо само собой наползает бледное подобие улыбки. Большинство ангелов сторонится меня, принимая выдержку за отсутствие эмоций, а последовательность и верность долгу — за садизм и жестокость. Но возглавляющий Небесное Воинство Михаил не так глуп и прекрасно понимает, что Архангел Смерти не может быть снисходительным или всепрощающим. Это просто против моей природы. — Истинное воздаяние всегда безжалостно, брат. — Понимаю золотистую латную перчатку и в руке начинает формироваться ярко-желтое копье Света. — А смерть неотвратима. И сегодня эти глупцы познают на себе её суровую ласку… — И ты готов пойти на святотатство лишь ради горстки глупых смертных? Азраил, одумайся! — В голосе Михаила звучит боль. Он искренне скорбит о потере каждого ангела, но вместе с тем он прекрасно понимает, что если я паду — Небеса обретут серьезного врага и в следующий раз мы встретимся уже на поле боя. — Люди еще совсем юны и многого не понимают! Дай им еще один шанс! Дай себе шанс! — Уже слишком поздно, брат… — По основанию копья из чистой небесной энергии пробегает рябь и непорочная аура испепеляющей зло стихии начинает меняться на гнилостно-зеленые всполохи, превращая Копье Света в Копье Погибели. Концентрированная сила первородной стихии опасна и не прощает ошибок, но несмотря на свою мерзкую природу — люди все же не демоны. Обычного ангельского оружия будет недостаточно, а попытка у меня есть лишь одна. Как только Творец узнает об одновременной кончине тысяч этих жалких созданий, он непременно встанет на их защиту. — Эти черви должны понять, что их ничтожное существование — плод чужого труда и возможно лишь с дозволения высшей силы. Переполненное силой Копье Погибели прочерчивает ночное небо изумрудным росчерком и основание Вавилонской Башни исчезает во вспышке гибельной энергии, несущей смерть всему живому. Одного удара оказывается более чем достаточно, чтобы памятник человеческой гордыне обратился в ничто — рухнув на головы своих создателей, башня погребает под каменными обломками десятки тысяч людей и крики перепуганных смертных разгоняют тишину ночи. Без единого слова Михаил растворяется в воздухе, возвращаясь в нашу… В обитель верных Творцу. Я же остаюсь наблюдать за тем, как мертвые оборачиваются нежитью — выбравшись из-под руин, покойники набрасываются на спешащих им на помощь сородичей и разрывая тела на части, пируют свежей плотью. Перья моих белоснежных крыльев заполняет мрак, а сердце перестает чувствовать Свет Творца, что оберегает каждого ангела с момента его сотворения. Но для сожаления в нем нет места — я сделал то, что должно. Я. Есть. Смерть. *** Открыв глаза, бретонский некромант увидел заваленный книгами стол и понял, что он находится в своем рабочем кабинете, держа в руках свиток, на котором грубым, но довольно четким почерком начерчена схема ритуала воскрешения, над которой заклинатель мертвых работал последнюю пару дней. « — Атака чужими воспоминаниями? Или же наведенный морок?» Проверив защитные заклятья, что оберегали его разум от вторжения извне, Грегор убедился, что внезапно настигшее его видение не представляет угрозы и отложив свиток с ритуальной схемой в сторону, начал раздумывать над природой непонятного явления. После своего бегства из Нирна и становления Императором уроженец Хай-Рока всерьез озаботился защитой собственного разума и начал куда более подробно изучать Школу Иллюзий и смежные к ней направления. В силу нулевой предрасположенности к данному направлению магии, особых результатов на этом поприще Мадаав не достиг, но накопленные опыт и знания позволяли заклинателю мертвых без особых усилий определять попытки влезть в его разум или наложить иллюзорные чары. Но увиденное бретонцем падение Архангела Смерти не выглядело ни как первое ни уж тем более как второе. Скорее это больше походило на воспоминание, в котором седовласый чародей видел события древности глазами самого Азраила и чувствовал все, что ощущал тогда палач Библейского Бога — при желании Мадаав мог спокойно сказать, какая именно была температура в небесах над Вавилоном и сколько людских хибар наблюдал в тот день пошедший против создателя ангел. Фрагмент с уничтожением Вавилонской Башни просто взял и появился из ниоткуда и что было самым подозрительным — он не выглядел в разуме Грегора чужеродным. И это… Это вызывало у флегматичного некроманта определенные опасения. « — Самое простое объяснение это пробуждение памяти прошлой жизни, но вероятность этого даже не нулевая, а отрицательная — я коренной уроженец Нирна и являясь потомком Эт’Ада просто не могу переродиться за его пределами. А сам Азраил, как и все ангелы своей мифологии — является творением Библейского Бога и…» Мысли и предположения роились в голове седовласого чародея, словно рой раздраконенных пчел. Гипотезы и догадки сменялись одна за другой и каждая рассматривалась со всех сторон пытливым разумом бесстрастного заклинателя мертвых. Но несколько часов непрерывных раздумий в конечном итоге не дали никаких плодов и отметя все теории как слишком маловероятные, Грегор отложил причину появления видения в долгий ящик, перейдя к мысленном разбору непосредственно, увиденного… « — Если видение не лжет, то причиной падения Архангела Смерти стала не гордыня Азраила, а чрезмерная опека Библейским Богом своих творений. Фатальная неосмотрительность со стороны божества — сперва сотворить карателя, задача которого нести живым окончательную гибель, а затем сделать смертных с целым сонмом самых разнообразных пороков и запретить их трогать вопреки своим же постулатам… Все равно что запереть вурдалака на хранилище трупов, а потом сокрушаться, что покойники со склада куда-то испарились, зато есть отъевшийся до размеров великана трупоед. Впрочем, кое-какая польза от этого морока все же есть.» Поднявшись из-за стола, седовласый заклинатель мертвых встал в центр ритуального круга, что был начертан на полу его кабинета и стал вспоминать действия падшего ангела, когда тот создавал Копье Погибели. Ультимативное оружие Воздаяния Небес, обладающее огромной мощью и сочетающее в себе частицы как Света, так и Смерти… Подобная комбинация просто не могла не заинтересовать заклинателя мертвых, особенно в разгар войны с расовыми противниками обитателей Небес. « — Довольно любопытное использование противоборствующих элементов. При настолько больших различиях они должны ослаблять общую конструкцию, но благодаря умелому распределению магических потоков Смерть и Свет друг с другом практически не пересекаются.» — Медленно, но верно в руке рослого чародея стал формироваться каркас будущего оружия. Несмотря на кажущуюся простоту, Копье Погибели обладало крайне запутанной энергетической структурой и в обычной ситуации Грегору бы потребовалось для повторения визитной карточки Архангела Смерти как минимум несколько недель… Если не месяцев. Но благодаря тому, что колдун видел воспоминания Азраила от лица самого Архангела Смерти, в этом не было никакой необходимости: Грегор не воссоздавал чужой прием по внешнему описанию — он уже знал, что и как нужно делать. — Забавно… — В своей окончательной форме сильнейший прием Кары Библейского Бога выглядела практически точной копией базового оружия рядового ангела — за исключением куда больших размеров и гнилостно-зеленого оттенка. Но визуальное сходство было обманчивым и энергии, затраченной на создание Копья Погибели — хватило бы на два-три солидных огненных шторма. — Чего тебе? Приближение одного из своих приспешников Грегор почувствовал еще до того, как тот вошел в рабочее крыло и появление Донашики внезапным для бретонца не стало. — Я… Пришел сообщить, что справился с вашим поручением, господин. — А вот для одетого в плащ и преклонившего колено падшего появление фирменного оружия Архангела Смерти стало сюрпризом, причем судя по скорости, с которой начало бледнеть лицо чернокрылого изгнанника — не слишком приятным. — Данная вами книга изучена вплоть до последней страницы, а описанные в ней чары освоены на практике. — Знаешь, что это? — Слегка удивившись нетипичной реакции, Грегор с намеком кивнул на свое новое приобретение. — Hasta Mortem. Копье П-погибели. — Не поднимая головы, кивнул нервничающий Донашики. — Им вы уничтожили Вавилонскую Башню и с ним выходили на бой против египетского бога войны Упуаута — первенца Анубиса. — Надо же, какая осведомленность… Мне казалось, что про события минувших дней все уже давно забыли. — Беззвучно хмыкнул бретонец, мысленно отмечая, что оружие Азраила имеет определенную известность среди обитателей потустороннего мира и способно вредить воплощенным аватарам местных небожителей. — И что еще интересного ты можешь мне рассказать? — Боюсь это все, что мне удалось узнать, господин… Но если вы прикажете — я немедля приступлю к поискам уцелевших фрагментов древних хроник! — Не трать силы на столь бесполезное занятие — для тебя будет иное поручение. Но сперва… — Небрежно махнув рукой, Мадаав развеял оружие Кары Библейского Бога и вернувшись за рабочий стол, жестом приказал падшему встать. — Тому, кто первым освоит азы некромантии была обещана щедрая награда и судя по примитивной нежити, энергией которой веет от одного из подземных полигонов — с поставленной задачей ты успешно справился. — Согласно расчетам флегматичного заклинателя мертвых, первой с его поручением должна была справиться пылающая энтузиазмом маленькая падшая, но как показала практика — планомерный и размеренный подход Донашики оказался более эффективен. — Я никогда не лгу — говори чего желаешь. — Господин, если вы позволите, то я бы хотел отказаться от награды в пользу Рейналь или Миттельт. — Поправив плащ, чернокрылый изгнанник поднялся на ноги и увидев вопросительно поднятую бровь седовласого чародея, поспешил добавить. — Понимаете, они так сильно загорелись идеей обойти друг друга, что… Я не хочу вносить еще больший разлад в наш небольшой коллектив и рисовать у себя на спине огромную мишень. — А еще хочешь показать себя в более выгодном свете, отказавшись от награды ради условного «общего дела». — С совершенно бесстрастным лицом припечатал падшего тысячелетний бретонец, для которого в бытность императором подобные интриги были если и не рядовым делом, то чем-то очень близким. — Не без этого, господин. — Согласно склонил голову Донашики, подтверждая правоту седовласого заклинателя мертвых. — Я высоко ценю ваше расположение, но получать удар в спину в самый неподходящий момент мне не хочется, а зная злопамятность и мстительность этих двух девушек — он неминуемо последует. С вашего позволения, пусть награду получит кто-то из них: Рейналь и Миттельт уже привыкли конкурировать друг с другом и если одна из них обойдет другую — то проигравшая воспримет это куда спокойнее. — Да будет так… Теперь вернемся к твоему поручению. Равнодушно пожав плечами, рослый чародей небрежно взмахнул рукой и на столе возник покрытый рунами полупрозрачный сосуд, внутри которого клубилась мутно-зеленая хмарь. Помня об эффективности, с которой оружие некромантов Плети уничтожило население Гамбурга, бесстрастный чародей решил воспроизвести этот сценарий, но уже в масштабах целого мира и для этого безжалостным колдуном была создана модифицированная, «спящая» версия Чумы, в основе которой лежало творение Кел’Тузада. На самом деле подобное оружие не было прерогативой отдельно взятого лича-ренегата и некроманты разных миров частенько приходили к идее уничтожить своих недругов магическим недугом. К примеру, во времена своей молодости Грегор неоднократно пытался исследовать феномен созданной слоадами Трассианской Чумы, выкосившей во время первой эры добрую половину материка. Но из-за того, что некромантия в большей части Нирна находилась под строгим запретом, а конкретно эту расу после устроенной ими эпидемии уничтожали всем миром — каких-либо внятных источников, рассказывающих о деталях свирепой болезни не осталось вообще. И создавать превращающую в нежить заразу бретонскому заклинателю мертвых пришлось с опорой на Азеротскую версию магической болезни. Просто потому, что собственных наработок на данном поприще у флегматичного чародея было крайне мало, ведь до этого Мадааву не приходилось уничтожать напрочь лишенные магии цивилизации… Раньше бретонец вообще не подозревал, что такие в принципе существуют. — Твоей задачей будет тайно проникнуть в крупнейшие человеческие города и незаметно поместить в их жителей семя будущего Мора… — Коснувшись светящихся на ней печатей, заклинатель мертвых вытащил пробку из горлышка и покрыв ноготь указательного пальца едва заметными некротическими чарами, подцепил им сгусток полупрозрачной зеленой хмари. — Видишь? Принцип работы тот же самый, что и при поднятии базовой нежити — с той разницей, что ты не помещаешь магическую конструкцию в мертвое тело, а оперируешь ею для манипуляции энергией смерти. при работе с Чумой используй только полученные из фолианта знания — Небесный Свет губителен для болезни на начальной стадии. — Повелитель, я понял ваш приказ, но мне необходимо знать детали этого задания. Какова должна быть точная дозировка, а также где и сколько людей мне следует обработать данным составом? — Одной капли на человека будет достаточно. Что же до остального… — Вернув каплю Чумы обратно в сосуд, некромант заткнул горлышко пробкой и воссоздав защитные печати, протянул его своему прислужнику. — Десятка зараженных на одно крупное поселение будет вполне достаточно. Ориентируйся на тамошние трущобы и постарайся не попасться на глаза нашим врагам — если они узнают о «посеве» раньше срока, то придется делать все вручную и тогда я буду крайне разочарован… Ты ведь хотел проявить себя? — Заклинатель мертвых уставился на чернокрылого изгнанника пристальным, давящим и напрочь лишенным эмоций взглядом, не выдержав которого Донашики поспешил забрать Чуму и покорно склонить голову. — Считай, что тебе выдалась такая возможность. Принимайся за дело. — Как прикажете, господин! Дождавшись, пока облегченно выдохнувший падший покинет его рабочий кабинет, рослый уроженец Хай-Рока взял лежащий на столе свиток и пробежавшись глазами по чародейским символам, материализовал в руке костяной стилус. « — Пожалуй, мне тоже пора вернутся к работе…» — За свою долгую жизнь Грегору не раз приходилось возвращать умерших с того света, но как правило — у бретонца всегда на руках было либо тело погибшего, либо его же душа. И возврат погибшей жены Баракиэля в мир живых стал для Грегора не только «набивкой руки» перед будущим воскрешением Вайтмейн, но и своеобразным вызовом его мастерству на поприще магии Смерти — флегматичный некромант не знал, получится ли у него вернуть с того света синтоисткую жрицу, имея на руках лишь небольшую урну с прахом. — «Впрочем, тело можно будет создать самостоятельно, благо что дочь этой служительницы находится рядом и недостатка в образцах под каркас материального вместилища нет. С другой стороны несмотря на близкое родство Акено — переродившаяся в демона полукровка, у которой от людской основы осталась в лучшем случае треть. Приживется ли душа чистокровного человека в подобном теле?» Погрузившись в проработку будущего ритуала, чародей полностью сосредоточился на построении расчетов грядущего обряда и отложил загадку появления воспоминаний Азраила на будущее — будучи предельно прагматичным человеком, Грегор привык решать проблемы по мере их появления и видение падения Архангела Смерти в список задач первостепенной важности для него просто не входило… *** — …после атаки на младшую сестру Люцифера у нас просто нет иного выхода! Если бешеный пес начинает кидаться на всех подряд — его убивают! Мы должны объявить на эту тварь всеобщую охоту! — Чтобы одна половина Григори тут же перешла на сторону Азраила, а другая просто разбежалась? — Сидящий за столом Азазель поднял голову и устало посмотрел на своего заместителя поверх сложенных домиком ладоней. — Не позволяй страху управлять тобой, Шемхазай — наш противник именно этого и ждет. Несмотря на все старания демонов, информация о том, что Архангел Смерти в очередной раз напал на земли демонов и похитил младшую сестру Люцифера — просочилась в массы и потусторонний мир уже который день гудел, словно растревоженный улей. Совместными усилиями предводителей Григори и Демонических Владык у большей части «крупных игроков» было создано впечатление, что воскресший каратель Библейского Бога потерял большую часть своего могущества и обитатели Ада вот-вот отправят Воздаяние Небес обратно в небытие. Но если после Гамбурга, где воскресший падший разошелся с несколькими предводителями Ада вничью, губернатору Григори кое-как удалось отстоять данную позицию, вбросив в массы версию, что Азраил в ходе схватки был серьезно ранен и трусливо бежал с поля боя — то после дерзкой атаки на территорию демонов и не менее дерзкого похищения Багровой Принцессы Разрушения даже до самых недалеких созданий дошло, что первый заклинатель мертвых не намерен успокаиваться и назревает что-то крупное. Данное открытие не на шутку взбудоражило всех, кто имел на политической карте мира хоть какой-то вес, но к огромному сожалению Азазеля — многие могущественные сущности были не то, чтобы недовольны действиями Архангела Смерти. Мир, воцарившийся после окончания Великой Войны и существующий порядок вещей устраивал многих, но отнюдь не всех, ведь главными получателями выгоды по её итогам стали жители Преисподней. Пока Ад находился на пике своего могущества, все недовольные данной гегемонией были вынуждены если не подчиняться ему напрямую, то как минимум учитывать пожелания правителей Преисподней. Но как только Демоническим Владыкам посмели не просто бросить открытый вызов (Что случалось не так уж и редко), а объявить полноценную войну — кое-кто начал видеть в сложившейся ситуации возможность взять долгожданный реванш. На счастье губернатора Григори, примыкать к Воздаянию Небес такие ренегаты не спешили — больно уж мрачная репутация была у данного падшего и слишком уж радикальными методами он действовал. Вот только сам факт того, что существующий миропорядок начал шататься, уже играл на руку Азраилу и был самой настоящей занозой в заднице для всех, кто разделял взгляды Азазеля. Многие договоры и альянсы, которые Обманщик Небес выстраивал на протяжении долгих веков — разом потеряли свою силу. Часть из них была расторгнута потому, что потенциальные союзники впечатлились расправой, учиненной над жителями Гамбурга и не захотели разделить его судьбу. Другие же банально перестали доверять всем чернокрылым изгнанникам в целом: несмотря на свою обособленность, для многих мифологий, что не были знакомы с «внутренней кухней» Библейской Фракции — Архангел Смерти оставался её неотъемлемой частью и некоторые из них восприняли уничтожение человеческого мегаполиса не действиями отдельно взятого падшего, а атакой всех объединенных сил Григори. Стараниями Азраила хрупкий мир быстро катился к войне и впервые с момента своего изгнания из Рая Обманщик Небес не знал, что ему делать — любой ход, который Азазель мог предпринять грозил обернуться настоящей катастрофой и дабы не совершить роковую ошибку, а также для придания своему решению больше легитимности, губернатор Григори созвал внеочередной совет, но… Пользы от этого оказалось не слишком много. Все предложения перепуганного Шемхазая так или иначе склонялись к устранению воскресшего реликта древности. Верный своей идее Кокабиэль по понятным причинам на собрание просто не явился, ну а пришедший последним Баракиэль выглядел мрачнее грозовой тучи и большую часть времени просто молчал. — Азазаель, наше бездействие демонстрирует другим мифологиям слабость Григори! С демонами ситуация понятна — молодые Владыки прекрасно понимают, что у нас связаны руки и за атаки на их территории спрос будет идти с самого Азраила. Но мир одним Адом не ограничивается! — Перестав ходить из стороны в сторону заместитель губернатора уселся за стол. — Киотские ёкай уже заявили о своих претензиях на нашу территорию и если мы не дадим повелителю мертвых решительный отпор, то окончательно потеряем влияние в японском регионе! — А если мы отправим бойцов за головой Архангела Смерти — он всех перебьет и одной островной страной дело уже не ограничится. — Тяжело вздохнув, ответил ему Обманщик Небес. Губернатор Григори прекрасно понимал, что в Шемхазае говорит страх, порожденный насмешками Кокабиэля, но раздражения падшего это нисколько не уменьшало — второй по важности боец их организации упорно пытался продавить решение о ликвидации Азраила даже понимая бесперспективность своей идеи. — Если мы отправим толпу — нет. Но если одного жадного до схваток юнца… — Шемхазай! — Поняв, в какую сторону клонит его заместитель, глава Григори резко помрачнел и посмотрел на своего подчиненного крайне недружелюбным взглядом. — Мне кажется, ты перегибаешь палку… — А почему нет, Азазель? У тебя отцовские чувства не вовремя проснулись? — В обычной ситуации Шемхазай никогда не стал бы перечить своему прямому начальнику, но страх перед Карой Библейского Бога заставлял падшего не только поступать без оглядки на возможные последствия, но и придал заместителю губернатора изрядной доли смелости. — Носитель Белого Дракона жаждет сражений с сильнейшими мира сего — вряд ли он от откажется от возможности скрестить клинки с вестником смерти! — В этом-то я нисколько не сомневаюсь. — Поморщился Обманщик Небес, прекрасно знающий о слабых сторонах своего воспитанника. — Но у меня есть большие сомнения, что сил Альбиона будет достаточно, чтобы справиться с Азраилом. Слишком уж он неудобный противник… Да и к тому же мы не знаем, где находится его логово. Как, по-твоему, Вали должен будет вызвать его на поединок? В голос прокричать «Выходи, подлое создание, на бой честный»? Так наш древний друг лишен таких качеств, как честь и достоинство — любая попытка провокации будет им проигнорирована. — А мы спросим об этом нашего молчаливого друга. — Заместитель губернатора падших ангелов повернулся в сторону молчаливого Баракиэля. — Мои разведчики проследили за тобой до одного отдаленного храма и обнаружили там настоящее побоище. И раз ты еще жив… Ты ведь говорил с ним, верно? Что этот монстр обещал тебе за предательство? Оставить в живых твое мерзкое отродье? Отец Акено не зря считался сильнейшим падшим ангелом после окончания Великой Войны: рывок Молнии Бога оказался столь внезапен и стремителен, что среагировать на него не успел даже Азазель — в одно мгновение бородатый мужчина еще сидел за общим столом, а в следующую секунду мебель отлетает в сторону и вбив Шемхазая в стену, разгневанный родитель замахивается на словоохотливого изгнанника созданным за секунду Копьем Света. — Баракиэль! — Высвободив свою ауру, глава Григори надавил ею на разъяренного падшего и заставил его отступить от закашлявшегося болтуна, который внезапно осознал, что Азраил далеко не единственная угроза в мире и что если не следить за своим языком — до появления Архангела Смерти можно просто не дожить. — Это правда? Некоторое время Молния Бога молча сверлил изобретателя мрачным взглядом, но затем все же развеял свое оружие и с неохотой кивнул. — Да, я виделся с этим чудовищем. И раз Акено у него в руках — значит я не могу пойти против воли Азраила. — Развоплотив выпущенные в момент атаки крылья, Баракиэль сокрушенно покачал головой. — Ты обещал, что у Гремори она будет в безопасности. И солгал. А я глупец, раз доверился тому, кто носит имя Обманщика Небес… — И что теперь? Ты попытаешься убить меня? — Поняв, что один из сильнейших падших ангелов перешел на сторону его врага, Азазель не стал отрицать очевидное и начал вспоминать, в какой из карманов пиджака он положил созданное как раз на такой случай «Копье Падшего Дракона». Однако вопреки опасениям губернатора Григори — Молния Бога не стал на него нападать. — Нет. Можешь не верить, но мне кажется, что сам по себе ты нашему старому «другу» мало интересен — прекрати твердить о невыгодном для падших мире с другими фракциями и возможно он даже забудет о том, что именно ты отозвал наши войска, когда все предыдущие предводители падших пали на поле боя. На это губернатор Григори только нервно усмехнулся. — Весьма щедрое предложение, но пожалуй я все же откажусь. Как-то слабо верится в снисходительность того, кто до своего падения был известен как раз абсолютной безжалостностью. — Это твой выбор. Я же поведу свои легионы на войну с Преисподней, когда Азраил того потребует. — Пожав плечами, Молния Бога бросил в сторону оклемавшегося Шемхазая полный презрения взгляд и направился к выходу. — Надеюсь, ты проявишь благоразумие и не станешь в открытую выступать против нас — последнее, что нужно нашей расе в преддверии второй Великой Войны, это внутренний раскол… Дождавшись, пока бородатый падший покинет помещение, Азазель тихо фыркнул и достал из кармана следящий артефакт, выглядящий как сотовый телефон-раскладушка. Нажав несколько клавиш, коварный исследователь вывел на монитор устройства карту местности, на которой мигала быстро удаляющаяся алая точка, подписанная именем покинувшего их с Шемхазаем сородича. — Раскола не будет, если ты приведешь нас прямиком к этому реликту ушедшей эпохи…